Гидра: Последствия

Несколькими часами ранее, прямо после пира… Расходящиеся по своим покоям лорды не знали, что и думать о новостях, свалившихся на их головы. С одной стороны, они недавно сами были готовы идти за Джоном… точнее, теперь Эйгоном, и признавали его своим королём, из-за чего получалось, что почти ничего не поменялось и теперь просто ещё шесть королевств должны будут склониться перед выбранным ими предводителем, но также все не могли отбросить сомнения, одолевшие их после признания. Каждый дом в том восстании отдал многое за свержение рода Таргариенов, и теперь они сами будут помогать в его реставрации. Скажи им это кто-то ещё несколько лет назад — и этого смельчака бы вздёрнули на потеху народу. Такие мысли заставляли серьёзно оценивать свои интересы, долг, опасность драконьих всадников и, самое главное, пользу от такого будущего. Всё же король севера на троне — это как минимум приятно, а в реальности позволяло выбить многие послабления своему региону и иметь связь с человеком, реально понимающим проблемы Севера и здешних домов. Размышляя об этом, никто не мог обойти стороной и личность матери будущего короля. И хоть все старые лорды знали, что если бы тогда не случилось «кражи» Лианны, то в следующие лет пять все всё равно бы устроили восстание, ход которого, конечно, был бы намного мягче, ведь на трон усаживали бы Рейгара, который хоть и имел все права на трон, и, что не менее важно, был намного более стабильной личностью, чем его кровный отец, но мысль, что войны можно было избежать, оставляла неприятный осадок в умах узнавших личность бывшего бастарда. Многие осознали вину Лианны и наследного принца, которые, никого не оповестив о задуманном и не оставив даже краткой весточки, бросили всех и сбежали из Винтерфелла, чем побудили тогдашнего лорда Севера и её брата рьяно требовать вернуть свою дочь, что как раз таки и вызвало столь сильный гнев сбрендившего правителя, который даже в своей тени видел предателя и охочего до его трона врага. А уж в смевших требовать что-то у своего короля вассалах он видел очаг восстания, который, не умывшись кровью, точно сможет отнять его власть над жизнями всех домов Вестероса. Получается, им в ультимативной форме сообщили, что ими будет править сын легкомысленной девушки и столь же наглого принца, который своими действиями вместе с отцом привёл семь королевств к нынешнему положению. Да ещё и будущее потомков данной пары также казалось неопределённым. Если в случае с Эйгоном ещё была сильно заметна кровь Старков, буквально подавившая почти все отличительные признаки Таргариенов, что, несомненно, благоприятно повлияло на самого потомка пары, то что будет, если к этому коктейлю добавится кровь прямого потомка безумного правителя? Как тогда сложится судьба следующего поколения на троне? Будет ли это кто-то безобидный по своей сути, как Эйгон четвёртый, лишь в конце пути совершивший промах, аукнувшийся многим поколениям своих детей и внуков в виде Блэкфайров, которые появились после узаконивания всех многочисленных бастардов правителя? Или же это вновь окажется тиран, маньяк или просто душевнобольной человек, поначалу хорошо скрывающий свою проблему? Эти и многие другие вопросы лишали лордов и рыцарей сна в эту ночь, а ведь всего через шесть часов их ждал тренировочный бой правителя против полубога, на котором желали присутствовать все без исключения. В то время как лорды мучились вопросами будущего, на время забыв о нешуточном шансе лишиться его уже к концу следующего дня, Эйгон Таргариен приблизился к полубогу, откликнувшись на зов для дополнительного разговора после пира. — Твой брат хочет быть полезным и это похвально, но после битвы я, не смотря на любое его решение, лишу его сил. Прилюдно, — предупредил Бранд, смотря за реакцией будущего короля и ожидая, сможет ли тот пройти проверку. — Но… я понимаю, виноват страх, да? — сначала уже немного уставший Старк не понял цели стоящего напротив мужчины, но последнее слово, произнесённое отдельно, помогло прийти ему к тем же мыслям, что и Пирс. — Верно, рад, что случай с Дозором не прошёл для тебя впустую, — кивнул довольный Раин, задев казавшуюся уже такой старой после всего произошедшего рану Джона. — Но на деле ты прав лишь наполовину. Да, страх может повлечь за собой множество проблем для твоего брата, но кое-что намного страшнее и опаснее страха — надежда. Она заставляет людей преодолевать свои пределы, видя возможность воплотить свои самые потаённые мечты, множество людей будут готовы на многое, очень многое ради такой возможности. Конечно, исчезнуть из-за изменения прошлого — это страшно, но представить, что будет, когда люди узнают о возможности вернуть своих погибших к жизни. Предупредить их об опасностях или неверных поступках, исправить чужую или свою жизнь. Да даже будь сейчас мир и самые добрые отношения между каждым домом, я всё равно уверен, что Тайвин начал бы войну со Старками, чтобы вернуть свою дорогую Джоанну, Оберин бы интриговал изо всех сил, а может, и подбил бы брата на войну ради шанса вернуть Элию, и это только те, кого будет вести боль от утраты родных, но многие силы в мире будут бороться просто за шанс захвата твоего родича. Возможность избежать любой ошибки, быть предупреждённым о замыслах своих врагов ещё до их появления — это то, о чём мечтает любой облечённый властью человек на этом свете. Поэтому ты должен осознавать, что поступить иначе просто будет нельзя, ведь Вестерос не переживёт у себя во врагах весь мир, а именно так и будет, когда информация просочится наружу. Сейчас… — В детстве брат рассказывал мне перед сном о человеке, который убил отца. Ударил его в спину и перерезал горло. Сидел на железном троне и смотрел, как его кровь льётся на пол, — с холодом и еле сдерживаемым порывом приказать Серому червю обезглавить Ланнистера, произнесла Дейенерис. — Он говорил и другое. О том, что сделает с этим человеком, когда мы отвоюем семь королевств и поймаем его, — Дейенерис уже знала про предательство Серсеи от полубога, поэтому не была так сильно раздосадована в этот момент и даже скорее испытывала некое удовлетворение от этого, находя некую благую часть в том, что теперь у неё может иметься законный способ провести суд над врагом её семьи. Полностью поглощённая ненавистью к стоящему перед ней мужчине, Таргариен не видела, что её избранник и другие Старки не сильно различались с ней в тепле взглядов к однорукому льву, и лишь Бран, частично принявший свою судьбу, уже не столь сильно ненавидел толкнувшего его мужчину. — Твоя сестра клялась послать армию на Север. — Клялась, — с неким смущением и стыдом произнёс Джейме, переведя на мгновение взгляд на сидящего за лавкой брата. — Я не вижу армии. Я вижу однорукого человека. Твоя сестра солгала мне, — с холодом в голосе, будто вбивая гвозди в крышку гроба прибывшего старшего сына Тайвина, произносила предложения Бурерождённая. — Она лгала и мне, — с некой обречённостью произнёс близнец Серсеи. — Она не собиралась посылать армию на север. У неё флот Эурона Грейджоя и двадцать тысяч свежих солдат. Купленные золотые мечи из Эссоса. Даже если мы одолеем мёртвых, ей хватит сил убить выживших, — разочарованно и, казалось, обречённо произнёс Ланнистер. — Это вряд ли, — раздался голос от стены справа, привлекая внимание всех собравшихся в главном зале Винтерфелла и вновь напоминая о своём присутствии на несколько секунд забывшим о нём лордам, которые были сильно увлечены словами цареубийцы и полностью склонялись к планам Таргариенов по дальнейшей судьбе родича десницы. Различия были лишь в способе казни, однако же в самом финале жизни брата лживой и безумной королевы никто не сомневался. — А Вы? — спросил не признавший лорда и верного Таргариенам или Старкам человека Джейме. Он видел битву Джона и Арьи против говорившего, по достоинству оценивая чужие навыки, но не понимая, от чего тот позволяет себе такие вольности, вмешиваясь в разговор между ним и королевой Таргариенов. — Бранд Одинсон, полубог и по совместительству союзник Эйгона Таргариена, — ответил Раин, отходя от стены и приближаясь к однорукому льву. — Эйгона? — удивлённо произнёс Ланнистер, пропустив слова про полубога, считая их за ересь или преувеличение демонстрации каких-то чудес, распространённых крестьянами и приобрётших столь сильную степень гиперболизации. Переведя недоумённый от появления нового Таргариена взгляд на брата, Джейме понял, что это не шутка и драконов уже двое. У него даже проскочила ироничная мысль, что с такой скоростью нахождения родни в королевские земли уже может вступить двухзначное число членов драконьего дома. — Лорд Старк укрыл сына своей сестры Лианны от гнева Баратеона, выдав его за бастарда. Тебе такая схема должна быть знакома, только ты с Серсеей делал наоборот, — не скрывая ухмылки, произнёс Пирс, заставив мужчину нахмуриться. — Я не признаю эту клевету, — уверенно произнёс Джейме, готовый до конца отстаивать честь своих погибших детей. — Но даже если лорд Старк и правда скрыл сына сестры, зачатого от Рейгара, то его фамилией всё равно было бы Уотерс или Блэкфайр, — логично заметил отец самых знаменитых бастардов за последние три сотни лет Вестероса. — Так и было бы, не женись Рейгар тайно на Лианне и не сохранись записи об этой свадьбе. Но не будем об этом, после у Вас в любом случае будет время расспросить людей перед битвой… или казнью, — на мгновение подавив волю рыцаря с помощью устрашения и вызвав море холодного пота, закончил Одинсон. — Ваше величество, прошу… — попытался избежать худшего исхода карлик, всем сердцем не желающий смерти брата. — Тирион, — был прерван он на середине предложения. — Я знаю почти все прегрешения твоего брата и пока что позволь мне их озвучить, — под взглядом холодных глаз Пирса десница всё же вернулся на своё место, чувствуя недовольство и опасения от сложившейся ситуации. — Джейме Ланнистер. Я видел собственными глазами большую часть твоих деяний за последние десятки лет. Поэтому, пожалуй, начнём с перечисления. Как бы это ни выглядело со стороны, но убийство безумного короля было в высшей степени героическим поступком, — произнёс шокирующую фразу Бранд, заставляя львов и драконов удивлённо расширить глаза. — Позже я всё объясню, — уловив взгляд Дейенерис, произнёс полубог. — Но дальше… дальше ты поступил глупо и безответственно. Не важно, что Серсея, скорее всего, бы зачала своих бастардов на зло Роберту в любом варианте тогдашних событий, главное, что ты уже без обоснованной на то причины предал свои клятвы и, множество раз возлежав с женой короля, зачал дитя и даже после не остановился и повторил свой проступок несколько раз вновь, — проговорил Пирс, видя, как Ланнистер хочет возразить и заявить, что это наглая ложь, но с удивлением понимает, что не может сказать и слова. — Оправдания будут после. Я не буду отвлекаться на деяния, не касающиеся тех домов, что сейчас решают Вашу судьбу. Поэтому перейдём к следующему, но крайне мерзкому для каждого из здесь присутствующих поступку. Попытка детоубийства, — произнёс Раин, заставив обоих Ланнистеров вздрогнуть, и, если подсудимый сделал это с ужасом вперемешку со стыдом, то вот младший из дома львов просто в шоке смотрел на своего брата. — Многие из присутствующих вспомнят трагическое падение Брана Старка из башни Винтерфелла. Кто-то говорил, что это случайность, кто-то — месть, но на деле маленький мальчик просто застал сестру с братом за неподобающим действом, и вот, менее чем через минуту юное тело летит навстречу земле, а ничего не ощущающий от содеянного представитель рыцарства спокойно продолжает облачаться в свои доспехи, чтобы скрыть причастность к неудавшемуся убийству. Для понимания давайте я напомню всем кодекс рыцаря. Тот должен защищать слабых и невинных, а вот защита убийц и жестоких тиранов на это не похожа. Защищать женщин и детей. Случай с Браном отчётливо показывает отношение этого человека к данному пункту кодекса. Сражаться честно и с достоинством, это, возможно, единственное, что из всего кодекса Джейме Ланнистер выполнял и пытался придерживаться до конца, но дело тут было не в том, что он был рыцарем, нет, просто он не мог принять бесчестной победы, которая бы намекала, что он не справился без лжи и обмана. И последнее: соблюдать клятвы, ну, думаю, тут и так всё понятно, одну клятву он дал безумному королю и, хоть и во благо, но направил свой меч против монарха, вторую — узурпатору Баратеону, вновь наплевав на слова о верности, из-за чего все королевства сейчас находятся в таком хаосе, третью — Кейтилин Старк, обязуясь за своё освобождение вернуть обоих её дочерей домой. Чему он никак не поспособствовал, ведь принять за выполнение соглашения выдачу леди Бриенне Тарт нового доспеха и валирийского клинка для отправления на поиски тех, кого клялся возвратить сам, я не могу принять за достойное выполнение обещанного. Джейме Ланнистер, за свою жизнь ты совершил очень много ошибок и вскоре ей придёт конец, не так важно, от стрелы, меча вихта, воздаяния дома Старков или Таргариенов. Главное, что количество ошибок просто перевесило чашу весов, а ты исчерпал свою удачу, — закончил Одинсон, позволив оказавшемуся на быстро организованном суде мужчине вновь открыть рот. — Теперь, я думаю, ты можешь высказаться в свою защиту, найти оправдание своим поступкам и действиям, позволить людям, которым дорога твоя жизнь, попытаться найти слова, способные заставить присутствующих здесь будущих короля и королеву Вестероса смилостивиться над тобой и почему-то оставить тебя в живых.