***
Миша резко распахнул глаза, подскочил на мягком матрасе и принялся вертеть головой в разные стороны. Тревога в груди вынудила загнанно вздохнуть, наспех перебирая в голове события минувших дней. Парень достаточно быстро пришел в ясное сознание, раскладывая хронологию в верном порядке и облегченно вздыхая. Левитов все еще у друзей, и, соответственно, не было никакого берета, никакой улыбки, никакого Дени и никаких приглашений. Деня – по-дурацки звучит. Миша даже несколько раздраженно вздохнул, смахивая пряди волос, падающие на глаза. — Это все последствия дурного влияния Димы и его россказней. Поделился своими чудо-сказками, а мне теперь с этим мучайся! — злобно прошипел Левитов и устало упал обратно на подушку, путая пальцы в прядях собственных волос. Подняться из мягкого плена кровати все-таки пришлось. Миша поднялся, сцепил руки в замок и потянулся. Вялые мышцы отозвались приятно-тянущим чувством. Левитов аккуратно собрал все необходимые мелочи, которые должны были сопровождать его во время водных процедур, и неторопливо направился в ванную комнату. Дверь распахнулась, чуть скрипнула, щелкнул переключатель и комнату залил свет. Миша тут же закатил глаза. Ну кто додумался в идиллию минималистичных оттенков добавлять желтые вкрапления? Яркий акцент растянулся на кафеле и мозолил глаза на стенах, – желто-белая плитка, быть может, создавала какую-то атмосферу свежести, наполняла помещение светом и иллюзорным ощущением простора комнатки, но Левитов считал это безнадежной безвкусицей. Большое зеркало висело прямо над белоснежной раковиной, установленной на белом подвесном шкафчике. В углу стояла стеклянная душевая кабина и была единственной вещью, которая добавляла всей ванной комнате приятной и умеренной элегантности. Михаил повернул вентиль, вода зажурчала и окутала стекла матовым осадком. Теплые ручейки разветвлялись по телу, огибая сильные плечи и стекая по спине. Левитов поднял лицо, подставляясь под юркие капли и прикрыл глаза. Маленькие и неровные полосы воды быстро проскакивали с густых фактурных бровей, скользили по ровному носу, спускались ниже пухлых, привычно вытянутых в ровную полосу губ и срывались с острого подбородка. Температура воды и мерный звук разбивающихся всплесков об плитку даже успокаивали. Эдакое ощущение полной отрешенности от всего суетного и бесконтрольного было подобно глотку свежего воздуха, ведь вряд ли в таких обстоятельствах что-то может пойти не “по плану”. А, если быть точнее: “не по Мишиному плану”. И подобные эксцессы ему, конечно же, невероятно претят. Темно-русые волосы намокли, а Левитов прочесал их пальцами, убирая назад. " — Привет, — в голове всплывает яркий образ очаровательного, тепло улыбающегося бариста. На его щеках выступают ямочки, в глазах блестит манящий блеск, а Деня с интересом легко приподнимает брови. " Миша резко открыл глаза, наотмашь перекрутил вентиль в противоположную сторону и обдал себя ледяной водой. Идей, как еще избавиться от назойливых мыслей, уводящих Левитова в столь раздражающую череду умозаключений, не было. Тело покрылось мурашками, а грудная клетка вздрогнула в надрывном вздохе. Ощущение полной изоляции от стороннего вмешательства оказалось ложным. Что-то все-таки пошло не “по плану”, а результатом является противное чувство холода, на контрасте с испаряющимся приятным теплом кажущееся в разы более острым. Левитов вышел из душевой кабинки и подошел к зеркалу, поднимая взгляд на свое отражение. Под глазами залегли едва заметные круги, тяжелые веки накрыли потухший взгляд – даже после весьма здорового сна Миша выглядел до одури уставшим. Левитов снисходительно вздохнул и достал зубную щетку, намереваясь не усугублять свое самочувствие деталью, которую он решить попросту не может. Закончив с рутинными процедурами, Миша оделся и спустился на кухню. Из проема падал свет, а Левитов нашел этот знак символом, указывающим на чье-то присутствие в комнате. Сейчас ему, быть может, не помешает какой-нибудь незамысловатый разговор. Запах еды и свежезаваренного кофе стал более ощутим, а Миша зашел на кухню, встречаясь взглядом с сидящим за столом Максом. Левитов не начинал разговоры первым, потому весьма флегматично прошел внутрь и молча сел напротив друга. — Доброе утро! Как спалось? — Максим оторвался от своего завтрака. Порция омлета с овощами стояла и со стороны Миши, однако он оглядел приготовленное блюдо без какого-либо энтузиазма. Левитов поднял взгляд и увидел в глазах Грассо умиротворение и искреннюю радость, подумав, что может даже позавидовать столь удачной судьбе товарища. Или позавидовать его легкомысленности. — Мне так понравилась ночь здесь. Она была поистине волшебной! Я уснул под нежный шепот ветра, играющего с листвой деревьев. Засыпая, я чувствовал, как их таинственный танец убаюкивает меня, унося в царство грез, — мечтательно произнес Макс и легко улыбнулся. Брови Левитова слегка вздрогнули из-за напыщенности речей, но это дело в самой своей сути наживное – Михаил уже привык, хоть по-прежнему не знает, нужно удивляться или цыкать из-за таких бравад Грассо. Миша кивнул в ответ, и, сохраняя невозмутимое выражение лица, ответил: — Если не учитывать, что мне приснился странный сон, то спалось неплохо. — безучастно произнес Миша, взял вилку и начал неспеша ковырять омлет. — Что тебе снилось? — с любопытством спросил Макс, лукаво улыбнувшись. Миша на мгновение отвел взгляд в сторону. Они были достаточно близкими друзьями и не было никакого смысла в утаивании таких деталей. Однако сейчас почему-то излишняя искренность досаждала. Внутри навис ощутимый ком, во всех смыслах указывающий на то, что говорить просто-напросто не хочется. Тема щепетильная, тема Мише не нравится, тема неправильная. — Парень из кофейни. — после небольшой паузы ответил Левитов, возвращая холодный взгляд на лучезарного Макса. — О, так он тебе понравился? — Грассо хитро улыбнулся и игриво подмигнул другу. Даже такой жест, приравнивающийся к флирту, вдруг показался Мише неприятным и отталкивающим. Нечто подобное точно было во сне. Лицо Михаила резко изменилось: брови нахмурились, в глазах блеснуло опасным недоверием, а голос зазвучал с явными агрессивными нотами рычащего придыхания и отвращения. —Да-да, конечно, я уже влюблен! Ты же прекрасно знаешь, что мне от подобного тошно! Не смей даже говорить такие вещи в мою сторону, иначе я выбью тебе все зубы! — Миша предупреждающе сжал кулаки, вперив серьезный и беспощадный взгляд на Грассо. Макс лишь закатил глаза и продолжил спокойно завтракать, пробормотав себе под нос: " — Гомофоб. Так и до латентного недалеко ". Закончив трапезу, друзья вернулись в свои комнаты, чтобы собрать вещи для предстоящего возвращения домой. Никто не поднимал острую тему, – хотя они в целом не особо-то разговаривали после возникшего недопонимания. Миша сосредоточенно складывал вещи в рюкзак, буквально пропадая в раздражающих мыслях. Дверь внезапно распахнулась и на пороге показался Максим, вновь по-своему лукаво улыбающийся. Грассо всегда был таким, однако именно сейчас этот мимический жест почему-то дополнительно раздражал Левитова. Будто бы его в чем-то пытаются уличить, намекнуть на кое-какое, уже всем понятное умозаключение, касающееся дурацкого Дени. — Ты готов? — спросил он, глядя на приятеля. — Да, можно ехать. — ответил Миша, неопрятно накидывая лямку рюкзака на плечо. Лора подошла к молодым людям. Ее жалобно изогнутые брови и трогательный взгляд явно указывали на то, что ей хотелось бы провести побольше времени вместе. — Как жаль, что вы уезжаете. Может, останетесь еще ненадолго? Максим бросил взгляд на девушку и ответил ей теплой, успокаивающей улыбкой: — Завтра рабочий день, Лор. До вас ехать пять часов, да и после дороги хотелось бы успеть отдохнуть. Но ты не переживай, пожалуйста, мы обязательно снова приедем к вам в гости. Я сам очень хочу сделать это снова в ближайшее время. — его тон был мягким и дружелюбным. В поддерживающем дружеском жесте Максим положил ладонь на острое плечо девушки. — Так что надолго мы все равно не расстанемся! Всегда на связи. В отличие от эмоционального Максима, Миша оставался холодным и сдержанным. В его взгляде не было теплоты. Он просто смотрел на слезливое прощание друзей, считая, что это все равно ничего не изменит и они лишь тянут время. Миша выглядел непроницаемо, по-прежнему стойко, а в голосе слышалась штатная вежливость. — Спасибо за гостеприимство — произнес Левитов. Да и разъезжаются они и впрямь не на разные уголки земного шара, к чему эти сентиментальности? Лора кивнула, пытаясь скрыть свою грусть. Ее губы тронула едва заметная улыбка и она глубоко вздохнула, старательно возвращая себе более позитивный настрой. Чуть более бодро, но нисколько не убедительно, Лора ответила: — Давайте я хоть до машин вас провожу. Втроем они вышли из дома. Подойдя к припаркованному транспорту Лора, излучая тепло и заботу, крепко обняла парней. — Хорошо вам добраться — с теплотой произнесла девушка. — Спасибо, обними за нас Димку. — нежно отозвался Макс, утопая в объятиях девушки и прикрывая глаза. Грассо отстранился от Лоры и напоследок оглядел дом. Он сделал уже тысячу комплиментов вкусу владельцев, потому сдержал себя от повторного расхваливания дома, от которого у Миши уши свернулись бы в трубочку. Всяко их мнение ровно противоположно не спроста. Макс хитро улыбнулся и стрельнул взглядом к Мише: — Заедем в кофейню к твоему новому возлюбленному? — рядом с ним тихо захихикала Лора. Миша посмотрел сначала на Грассо, потом на Лору, со всей яркой надменностью побегав глазами туда-сюда. Он сдержал себя от более пылких комментариев на счет тупых шуток Макса, который нисколько не внял предупреждению. — Во-первых: я не гей; Во-вторых: он не мой; В-третьих: зачем? — нахмурив брови, раздраженно процедил Миша. — А вот мы проверим, твой он или нет. — Макс снова подмигнул другу, затем украдкой поцеловал на прощание Лору и побежал к своей машине. Миша едва не прорычал от осточертевшего подмигивания, резко развернулся и тяжелой поступью направился к своей машине. Открыв дверь в автомобиль, Левитов помахал Лоре рукой на прощание и сел в машину. Ключ зажигания послушно повернулся, двигатель завелся и мерным урчанием поприветствовал хозяина. Миша глубоко вздохнул и уронил голову на подголовник сиденья. Получается, конечно, отвратительно. Помимо того, что Дима наплел чего-то абсолютно неадекватного, это “неадекватное” продолжает напоминать о себе и давить на подсознание. Теперь к такому “прелестному” букету добавился слащавый Деня, мелькнувший в романтическом сне. Миша провел рукой по лицу, будто бы прогоняя усталость. Выждав какое-то время, Левитов выжал педаль газа. Лора проводила взглядом уезжающие машины, пока они не скрылись на дороге вовсе. Миша ехал, попутно раздумывая над шансами в его жизни. “Допустим, если брать в оборот рассказ Димы, подразумевая его правдивость, есть шансы избежать именно такого расклада событий? Точно должны быть. В современном мире не бывает патовых ситуаций,“ – по крайней мере именно у Левитова их не было. Он ловко справлялся с разными задачами, миновал трудности и, честно говоря, хотел бы продолжить подобную тенденцию. “А если избежать никак нельзя, можно ведь просто-напросто не идти на поводу у судьбы, ведь так? Или незримый вселенский разум, создавший такую уникальную связь, продумал подобную возможность и реализовал наказание? Быть может, что не попробовав, я и не узнаю, и точно останусь несчастным. Гори сарай, гори и хата? Да черта с два! В любом случае результат именно со МНОЙ приведет к моему же несчастью!”. Мимо проплывали другие машины, мелькали фонари, но Миша их, откровенно говоря, не замечал. Он рефлекторно крутил руль, притормаживал, видя желтый свет светофора, и соответствовал заявленной скорости движения, пропадая в пучинах своих мыслей. Шансы были, но Левитов не был к ним готов. Бесился, все еще думая, что тирада Димы – обман, наравне с инфоцыганством. И теперь Мишу обводят вокруг пальца, пока он на самом деле жутко злится. А может он просто напуган, что его собственная жизнь вышла из-под контроля?***
К уже знакомой кофейне плавно подъехали два автомобиля, водители которых с осторожностью припарковались у входа. Миша с напряжением глянул в панорамные окна здания, вглядываясь в толпу посетителей и надеясь не увидеть знакомый силуэт. Глаза скользили туда-сюда, даже несколько тревожно выискивая определенного человека, явившемуся ему во сне. Однако когда Левитов заметил, что Максим уже вышел из машины, вторил его примеру. Поставив автомобили на сигнализацию, два молодых человека направились внутрь кофейни. Парни прошли внутрь заведения и оба принялись осматривать помещение, пытаясь выцепить среди посетителей знакомое лицо. Кофейня полнилась приятными ароматами кофе и сладкой выпечки, однако Миша не обращал это никакого внимания. Уж простите, некогда ему наслаждаться приятными мелочами жизни. Левитов казался особенно напряженным, а исходящая от него аура непоколебимости была почти осязаемой – сдвинутые к переносице брови и хмурый взгляд, лишенный какой-либо тяги к компромиссам. А Максим, стоящий рядом, весьма дружелюбно осматривался, не представляя никакой угрозы для окружающих людей. Губы изогнулись в легкой улыбке, а в глазах плясали озорные искорки. Контраст между сдержанным, раздраженно-серьезным Мишей и жизнерадостным, открытым Максимом явственно бросался в глаза. Миша подошел к стойке и ощутил, как жжение распускается в области появившегося рисунка. Грудь кольнуло еще более яркой злостью. Это точно какая-то подстава, может быть розыгрыш или нечто, что вынудит Левитова попрощаться с толикой здравого смысла. В голове еще, как назло, вспыхивают слова, вновь повторяющиеся знакомым голосом Димы: “ — Ты можешь встретить свою родственную душу в любом месте и в любое время. И, в общем-то, возвращаясь к теме татуировки: в этот момент на твоем теле появится рисунок.” Миша скользнул взглядом по стоящему впереди блондину. Юноша приятно улыбался, напоминая в своей безотчетной ласковой вежливости ребенка. “ — Даже на девчонку похож. Низкий, хрупкий, робкий.” — внутри себя Миша заносчиво фыркнул, но сдержал себя от проявление своих чувств на публике. — Добро пожаловать! Что для вас сегодня приготовить? — Денис внимательно и весьма учтиво смотрел то на Мишу, то на Макса. — Здравствуйте, я буду Раф Орео, а… — бодро начал Грассо, но быстро понял, что не знает, что будет пить его горе-друг. Максим замешкался, бросив вопросительный взгляд на Мишу: — А что ты будешь? — Мне все равно. — раздраженно произнес Михаил, резко разворачиваясь и делая шаг в противоположную от бариста сторону. Какая-то девушка, проходившая мимо, поневоле оказалась ровно на пути траектории движения Левитова, и он врезался прямо в нее. Незнакомка отшатнулась и удивленно подняла голову, а медово-зеленые глаза распахнулись от неожиданности. — Извините. — небрежно бросил Миша, не удостоив ее даже взглядом. В его интересах был какой-то столик поодаль, за который можно было сесть и, отвернувшись от всего людного и шумного, подумать. Девушка наспех оправилась от замешательства и, согласно изначальному плану, направилась к кассе. Только ее ошарашенные глаза, выдающие оставшееся смятение, могли указать на продолжающийся в ее голове ряд пугающих мыслей. Подойдя к барной зоне, незнакомка подняла то ли напуганный, то ли изучающий взгляд на Макса, который заканчивал делать заказ. — Сделайте ему что-нибудь на ваш вкус. — Грассо улыбнулся, оплатил заказ и подошел к сидящему за столом Мише, который выглядел мрачнее самой грозовой тучи. — Это он? Твой соулмейт? — воскликнул Грассо, с нескрываемым любопытством продолжая осматривать бариста издалека. — Такой хорошенький. На вид, кажется, лет восемнадцать, а ты как раз помоложе любишь. — хитрая улыбка растворилась на лице, а Макс сел напротив друга, замечая, что Левитов нисколько не шуточно злится и вот-вот начнет стрелять искрами из глаз. — Да, есть одна загвоздочка: он парень. Понимаю причины твоей злости. — сдержанно заключил Максим. Кафе наполнялось новыми посетителями, создавая атмосферу уюта и коллективного ожидания чего-то необычного. К столику с двумя молодыми людьми подошла очаровательная девушка в униформе заведения. Ее русые волосы средней длины, с нежным розовым оттенком мелирования на кончиках, мягкими волнами ниспадали на плечи. Яркий, искрящийся блеск выразительных глаз и обворожительная, лучезарная улыбка довершали ее пленительный образ. Изящная и миниатюрная фигурка дополняла ощущение, что официантка прямо-таки парит, а не ходит. — Ваш заказ. — она аккуратно поставила перед Максом его кофе и повернулась к Мише. Искря милой, но задорной улыбкой, работница поставила вторую чашку перед Левитовым. — Флэт Уайт для Мистера Ледышки. — Миша даже несколько оскорбленно, но по-прежнему высокомерно поднял взгляд на девицу, вызывающе вздергивая бровь. — С каких пор прозвища выдают вместе с заказом? Похоже на превышение должностных полномочий и на клишированные ярлыки. И… — он окинул девушку оценивающим взглядом. — Что у вас со вкусом? Сомнительный выбор. Девушка улыбнулась, заметив нотки не всерьез сопернического интереса. Хотя Миша, кажется, был абсолютно серьезен: — Кофе тебе подходит, поскольку оно хоть и молочное, по-прежнему достаточно крепкое. Молочная пенка — это легкость, а крепость напитка показывает тяжесть характера. Соленая карамель — это обманчивое первое впечатление. Сначала сладость, за которой следует необычное послевкусие, а после раскрывается крепость. Левитов внимательно слушал ее, снизив шкалу собственной бескомпромиссности. Все-таки степень интриги значительно поднялась из-за весьма необычных выводов. — А Вы, девушка, людей читаете? И почему Вы обращаетесь ко мне на "ты"? Я же с Вами уважительно общаюсь. — Михаил с любопытством посмотрел на стоящую перед их столиком девушку. Его голос звучал ровно, а взгляд скользнул к бейджику на груди, знакомясь с именем: Элизабет. — Нет, людей не читаю. — девушка улыбнулась чуть шире, а глаза лукаво блеснули. — Я разрешаю обращаться ко мне без формального уважения — так проще и непринужденнее. — Спасибо. — с явным сарказмом произнес Михаил и ядовито усмехнулся. — Если Вы, Элизабет, людей не читаете, откуда такие выводы о моей персоне? — его губы растянулись в саркастической и словно издевающейся улыбке. Миша уложил руки на столе и скучающе подпер голову. В своих вольготных, расслабленных жестах Левитов будто бы в лишний раз подчеркивал чувство собственного достоинства, которое он поддерживал в образе с неумолимым азартом. Взгляд пересекся с зелеными глазами чуть склонившей набок голову девушки. — Предчувствие. — таинственно ответила Элизабет, продолжая загадочно улыбаться. В весьма неожиданно начавшийся разговор вмешался и Макс, явно уставший безучастно наблюдать: — А ты иностранка? Почему имя на бейджике написано по-английски? — Элизабет хихикнула. — Нет, я русская. Просто мне захотелось чего-то уникального, и мне, к счастью, пошли навстречу. — Почему не Лиза? — со слабым непониманием уточнил Грассо. — Потому что я не Лиза. Я Лиса. — ответила девушка, мило улыбнувшись. — У тебя все в порядке? Ты просто заменила букву в имени? — встрял в диалог Миша. — Да, и что? Мое же имя. Что хочу, то и делаю. — беззаботно пожала плечами Лиса. — Так, ладно. Общайтесь, воркуйте, сколько душе угодно, а я поехал. Мне здесь больше делать нечего. — Миша фыркнул и встал из-за стола, в своем амплуа резко и спешно направляясь к выходу. Он не дал времени даже попрощаться с ним, – не Лиса, не Грассо не успели вставить и слова. Левитов схватился за ручку двери, однако остановился, задумавшись. Только сейчас он заметил, что навязчивое жжение испарилось, а в области рисунка сохранилось приятное тепло. Обернувшись, Миша вновь посмотрел на Дениса. Бариста что-то записывал, склонившись над стойкой, а его светлые пряди неопрятно падали на лицо. Левитов задумчиво прикусил щеку с обратной стороны и звонко цокнул. Нет желания о чем-то думать. Михаил дернул ручку и открыл дверь, выходя на улицу. Но побороть собственные смятения, в которые погрузилась жизнь, не смог, потому еще раз глянул на миловидного бариста сквозь гладь панорамных окон. Что теперь делать? Какой итог нужен и к чему вообще стремиться? Грудь вновь наполнило едкой горечью, а Миша напоследок глянул в сторону стола, за которым по-прежнему сидел Максим. Грассо продолжал общаться с официанткой, и Миша закатил глаза, окончательно поворачиваясь спиной к заведению. Уверенной и размеренной поступью Левитов подошел к припаркованному рядом с кофейней автомобилю. Дверца тихо щелкнула из-за нажатия на кнопку брелока, открываясь. Миша вальяжно сел на водительское сидение, разминая напряженные плечи. Быстро глянув на зеркала, он мельком проверил обстановку вокруг, и плавно повернул ключ зажигания. Двигатель мягко прорычал, а из динамиков раздалась любимая музыка, включенная заранее. Медленно отъезжая от кофейни, Миша без энтузиазма наблюдал, как помещение, отраженное в зеркале, постепенно уменьшается, а перед ним остается лишь изученная дорога домой. Раз через раз Левитов поглядывал на пейзажи за окном, кое-как реабилитируя мнимое чувство умиротворения и спокойствия. Плавными движениями руля, Михаил перестраивался с одной полосы на другую, успевая попутно размышлять. Мысли складывались по-прежнему неохотно, но были гораздо менее колючими и оказались лишены каких-то требований. Это, честно говоря, для Левитов тоже нечто, входящее в разряд новизны. Подъехав к дому, Миша припарковался на знакомом месте, захватил с заднего сиденья рюкзак и вышел из машины. План был понятен: меньше думать касательно того, что контролировать пока не получается, позволяя себе мало-мальски отдохнуть. К тому же остаток вечера, проведенный внутри родной квартиры и приятного одиночества, действительно мог поспособствовать возвращению рассудительности. Поднимаясь по ступенькам на необходимый этаж, Миша ощутил приятную усталость. По приходе домой Левитов захлопнул за собой дверь и глубоко вздохнул. Ощущение нерушимого личного пространства среди знакомых стен – самая драгоценная деталь для того, чтобы вернуть себе равновесие. Скинув обувь, Миша вышел из прихожей и упал на мягкий диван, стоящий в зале. Закрыв глаза, Левиттов с долей недостающей в обычной жизни безмятежности выдохнул. Квартира Миши, как и предполагалось, была выполнена в весьма спокойных оттенках. Броское, яркое и необычное – не про него. Особое изящество прослеживалось и в гостиной: темно-коричневый паркет, бежевые стены и белый потолок. Шесть светильников, висящие в ровных и выверенных рядах на потолке, наполняли ее теплым светом. Темный паркет добавлял помещению глубины, а бежевые стены служили спокойным фоном для элементов интерьера. На стене напротив висел широкоэкранный телевизор, – современный мир позволяет пользоваться современными технологиями, и Миша, как главный сторонник практики, мог себе позволить самые разные удобства. Перед ним стоял длинный черный диван. Балконная рама на одной из стен была скрыта за толстыми темно-коричневыми шторами. Поднявшись с дивана, Миша устало направился на балкон. Ему удалось реализовать одно из своих основных желаний во время переезда: живописный вид из окна. Левитов распахнул занавески, открыл балконную дверь, перешагнул порог и ощутил холодный пол под собой. Подойдя к окну, Михаил отодвинул его в сторону, а свежий, немного влажный воздух наполнил легкие. Картина заката была действительно удивительной: уходящее солнце выглядывало из-за горизонта, окрашивая небо в палитру огненных цветов. Уже загорались уличные фонари, мерцая где-то внизу, а вдали виднелись очертания зданий. Звуки городской суматохи были по-прежнему слышимы, но сейчас нисколько не трогали Мишу. Легкий ветерок играл с листьями деревьев, вынуждая их шелестеть – именно на таких, менее четких, но более очаровательных звуках концентрировался Левитов. В небе зажигались звезды, а вечер медленно становился по-настоящему сказочным. Сейчас Мише и впрямь все, ранее казавшееся невыносимым, представлялось далеким и несущественным. Главное желание было гораздо более соблазнительным – забыться, отстраниться. Левиттов еще недолго постоял, созерцая красоту природы, а после ушел, оставляя дверь балкона приоткрытой. Вновь упав на мягкий диван, Миша выудил из кармана телефон, игнорируя какие-то уведомление, касающиеся рабочих вопросов. Он зашел в приложение, в котором покупал различные книги, намереваясь скрасить вечер какой-нибудь историей. В выдуманном мире бывает гораздо более комфортно, чем в собственном осязаемом пространстве. Левитов предпочитает и научные, образовательные книги, желая самосовершенствоваться, и фентезийные приключения. Последнее подходит как раз для того, чтобы не напрягать свою голову а просто-напросто отдыхать. Миша открыл книгу, а ровные ряды текста первой главы всплыли на экране. Он чуть сощурился, но концентрации это не прибавило. Как только он начинал читать, напрочь забывал, что прочитал, а в мыслях вновь поднимался ворох из ушедших событий. Сон с Денисом, неловкая встреча в кофейне, панибратский разговор с незнакомой девушкой – где среди стольких внезапных происшествий найти покой? "Почему все это так резко началось именно в моей жизни?" — с недоумением и усталым недовольством подумал Миша, опуская руку с телефоном. Голова ощущалась несказанно тяжелой: вопросы-вопросы-вопросы, остающиеся без ответов. Внутри боролось безмерно много эмоций, которые умело прятались в неведение в более опасных местах, лишенных конфиденциального личного пространства. Смущение неприятно скреблось, где-то внутри, чуть дальше стыдливой честности эмоций, тревожную сирену включал нарастающий страх, а волнение, затаившееся в сердце, распускало неприятную дрожь. Миша чувствовал себя растерянным и заблудшим, ведь его привычный, размеренный темп жизни вдруг перевернулся. Поток неприятной искренности в одиночестве прервал звук звонкого уведомления, пришедшего на телефон. Левитов рефлекторно опустил голову на яркий экран, видя всплывшую строку с именем отправителя. Рядом с именем Макса красовалась надпись, сообщающая, что он прислал какую-то фотографию. Открыв чат с Максом, Миша опустил задумчивый взгляд на фотографию. Брови нахмурились, а глаза наполнились интересом, смешанным с явным страхом. На снимке запечатлено предплечье с похожим рисунком. Такой же обоюдоострый меч с золотой рукоятью, но гарда его прямая, а не изогнутая в сторону лезвия. Крестовина украшена сверкающим синим камнем, напоминающим сапфир. Миша оторвал взгляд своих карих глаз от телефона, глядя на собственный рубин, украшающий центр гарды, а затем вновь посмотрел на фотографию. Стебель с двумя распустившимися синими розами обвивал клинок. Рисунки должны вторить друг другу или мелкие отличия являются знаком? Символичной подсказкой? Левитов хотел бы в это верить. Таким образом у него появляется маленький шанс, обеспечивающий дорогу в мир с хоть какими-то ответами на его вопросы. Миша задумчиво посмотрел на свой меч с цветками лотоса, пытаясь уловить ускользающую связь между увиденным и знакомыми ему символами, и крепко задумался. Снова повелся на этот цирк. Левитов с силой кинул телефон на стол. Что-то неприятно треснуло, но сейчас Мишу это нисколько не интересует. Почему даже в столь интимный момент, когда Левитову кое-как удалось отвлечься от кошмарного непонимания, все выходит из-под контроля? Почему все так грубо нарушается? — Почему я должен быть вовлечен в этот абсурд с красными нитками и нелепыми сказаньями? — отчеканил Левитов, упирая лицо в руки. Не прошло и суток, а весь этот сказочный мир ему уже надоел. Миша решительно поднялся, направляясь в ванную комнату. Не хотелось трогать телефон, не хотелось смотреть на мир, – хотелось еще сильнее от всего и всех спрятаться, чтобы никто его просто НЕ трогал. Ну разве это такое удивительное желание? Разве он не имеет право на такое до одури простое времяпрепровождение? Шаг за шагом Миша ощущал, как злоба усиливается, а вопросы, раздающиеся в сознании, все сильнее разжигают ее острые языки пламени. Слишком жестоко обходится с ним судьба просто потому, что ей так хочется. Несправедливо. Захлопнув за собой дверь в ванную, Левитов включил горячую воду и принялся скидывать с себя вещи. Ванная комната, как и все остальные помещения в квартире Миши, была весьма строгой и сдержанной: серые плитки на стенах, белоснежная сантехника, аскетичная стеклянная полка для принадлежностей, холодный свет. Лишь зеркало с подсветкой, – очередное современно-полезное решение – и пушистый коврик на полу привносили в помещение немного уюта. В квартире царили порядок и многофункциональность, отражая стремление хозяина к минимализму и полезности. Струи горячей воды обжигали кожу, но Миша упрямо подставлял под них лицо, пытаясь вытравить из себя навязчивые образы. В голове, будто бы на просмотренной до дыр пленке, вспыхивали кадры: милый бариста с закатанными рукавами протягивает ароматный кофе. Тонкое запястье, выглядывающее из-под голубой ткани, украшено изящными узорами. На руке, которой Денис протягивает кофе, расположилась парная татуировка, дополняющая рисунок на предплечье Михаила. Их рисунки отражают друг друга. Цветок, камень, меч – все под стать Мише. Синие розы, говорящие о недосягаемости и самодостаточности. Сапфир, указывающий на глубину личности, на спрятанные где-то глубоко чувства, на самоуверенность и надежность. И меч, означающий власть и силу. Но Мише почему-то казалось, что его рисунок нисколько не подходит Денису. И дело было вовсе не в том, что он изначально предвзят к нему из-за того, что Денис парень! Розовый лотос, так уж и быть, мог бы издалека напомнить образ Дениса, ведь цветок говорил о скромности, чистоте и духовном росте. А вот рубин, между прочим, камень весьма и весьма благородный, указывающий на отвагу, на огонь в сердце и бурлящую в нем энергию. А меч, в сочетании со всем вышеперечисленным, говорит о силе духа. Миша помотал головой в разные стороны, будто бы прогоняя образы и мысли. Выключив воду, Левитов вышел из ванной. Найдя пижаму, Миша накинул ее на плечи и пошел в спальню, желая ненадолго пропасть в уединенном забвении. Ни к чему себя обнадеживать. Ни к чему вообще об этом думать. Комната Миши была весьма строгой, лишенной каких-либо ранее замеченных изяществ. Стены покрыты обоями холодного серого тона, создающими эдакое утерянное чувство приятного одиночества. Они замыкались, словно загораживая собой прячущегося внутри. В углу стоит массивный письменный стол из темного дерева, на котором царит идеальный порядок, – не единой лишней бумажки. Лишь стопка сложенных документов, ручка и настольная лампа, приглушенно бросающая на стол теплые полосы света. Перед столом стоит кожаное кресло черного цвета с угловатыми подлокотниками. Дисциплина и эдакое место “директора” явно бросались в глаза. Поодаль расположен темный шкаф с вещами, а прямо в центре стоит большая двуспальная кровать, застеленная черным постельным бельем. Лишь одно окно, занимавшее практически всю стену, нарушало строгость интерьера, впуская внутрь холодный лунный свет. Металлический свет упал на вошедшего в комнату Мишу, блестел на краях его уставших, но горящих эмоциями глаз. Левитов упал на кровать, поворачивая голову в сторону. Небольшой отрезок звездного неба виднелся из окна, а Миша несколько завороженно смотрел на серебряные точки, рассыпанные по темному полотну. День был насыщен самыми разными впечатлениями, потому изнуренный Левитов достаточно быстро поддался приятному расслаблению. Веки постепенно тяжелели, голова пустела, а тело расслабилось. Тишина гостиной нарушилась очередным звоном пришедшего уведомления. Лежащий на диване телефон ожил, высвечивая на экране появившееся окошко с уведомлением. Макс: Что-то пауза с твоей стороны затянулась… Друг, твой соулмейт это Лиса.