Air

Мы шли друг за другом по каменистой дорожке у берега озера. Вода была спокойной, где-то плавали утки. Тишина и умиротворение. Пожалуй, это чувство — одно из самых блаженных на свете, и испытываешь его только рядом с ним. —Смотри, такое дерево красивое. Его можно было бы нарисовать. В детстве я мечтал о домике на самом верху, на макушке, — Марти подошел к растению, которое было похожее скорее на огромную корягу, торчащую из земли и перекрытую листьями. — Не лезь. — Да ладно тебе, — Маркус вздохнул, смотря, как брат залезает на ветку, а потом пытается забраться выше. Вдруг раздаётся треск. Резкий. За ним крик. Мартинес стремительно падает с непрочного брёвнышка прямо вниз… Проснуться в холодном поту было отвратительно. Сердце билось так, будто хочет пробить грудную клетку насквозь, выломать рёбра и выбраться. В ушах шумела кровь, а отдышаться никак не получалось. Неприятный сон… каждую ночь с самого раннего детства юноша видит Мартинеса. Кто он? Не знает. Просто случайно сгенерированный мозгом от недостатка мелатонина двойник, кажется Маркусу, но ни одно сновидение не обходится без близнеца, и так продолжается уже два года. На тумбочке стакан с водой. Он берет его трясущейся рукой, делает глоток, после чего возвращает ёмкость на место. Нужно поскорее приводить себя в порядок, встать к окну и несколько раз повторить заученную до скрипа зубов фразу «Куда ночь, туда и сон», смотря пустыми стеклянными глазами в знакомую даль. Времени катастрофически не хватает, Маркус и так опаздывает — его ждут скучные лекции, звон в ушах от прослушанной тонны учебного материала, а ситуация с нарушенным сном ещё больше усугубляет ситуацию, впоследствии делая движения хаотичнее и резче. Рука в порыве дёргается в сторону, стакан падает на́ пол и разбивается вдребезги— растяпа! Нелепый, неаккуратный, вечно пропускающий даже то, что крутится у носа, —вторит мужчина сам себе, — разве можно так обращаться с вещами? Почему самые простые качества нельзя развить в себе до конца? Интересно, а Мартинес обладал бы ними или нет? Стоял бы сейчас над осколками и рассуждал, либо побежал бы за метлой и начал устранять последствия неприятного инцидента? Думаю, он бы точно среагировал, и мне нужно у него поучиться, —вмиг метнувшись в кладовую, Маркус вооружается нужными принадлежностями и убирает все стёклышки, даже самые мелкие— безопасность и здоровье, безусловно, важнее, чем учёба, но не нужно забывать о поджимающем времени. Метро, карточки, толпа вечно толкающихся мрачных людей, сотни турникетов, деревянный столик, ручка и блокнот большого формата — парень на месте, он спешно пытается успеть записать информацию, но голова занята явно не тем: который раз попытки вникнуть в суть пары прерываются мыслями о неизвестном двойнике, что так навязчиво появляется каждую ночь. Может, кто-то свыше посылает ему лучшую версию себя? Хотя, в таком случае, они были бы максимально идентичны во внешности, но вот парадокс: при всей общей схожести Мартинес является самостоятельной отдельной личностью, со своими эмоциями, чувствами, мыслями, даже отличающимися мелкими чертами лица, которые вряд ли можно разглядеть невооружённым глазом — над губой красуется небольшая родинка, каштановые локоны кажутся более послушными, нежели чем у Маркуса; скуловой отросток расположен по-другому так, что щёки чуть впадают в пространство между продолговатыми костями челюсти. Выглядит, между прочим, завораживающе— учился бы Мартинес вместе со своим близнецом, то уровень посещаемости явно потерпел бы прирост, вся группа крутилась бы вокруг места двух псевдобратьев и тайно выслеживала красавца в столовой, коридоре и даже раздевалке; право слова, он так хорош во снах, что в жизни точно не был бы хуже. Стоит ли рассказывать о том, как Маркус измозолил свой палец, случайно оставил синий чернильный след от ручки на своей ладони и сдал устный зачёт по непрофильному предмету? Такие детали, безусловно, имеют некоторое значение, но даже сам юноша не особо запомнил события сегодняшнего дня, проносив с собой кучу обрывков, что состоят из появлений близнеца во снах. Маркус заканчивает работу над всевозможными проектами лишь ближе к позднему вечеру, обессиленно ложится на кровать и раскидывает руки, медленно закрывая глаза. Честно говоря, он и засыпать особо не хочет— какой прок от занятия, не приносящего никакой пользы и доставляющего ещё больше мороки? Организм требует отдыха, но мужчина готов яростно протестовать: поднимается с постели, нога за ногу шагает до кухни и берёт новый, целый, красивый стакан. Нетронутый, гранёный по бокам, такой прозрачный, что можно разглядеть любую картинку, вещь, или что-то иное в отражении стекла. Маркус наливает холодную—нет, даже ледяную— воду, выпивает залпом и мотает головой, пытаясь взбудоражить нервную систему и привести в работу, начинает делать приседания на месте с выставленными вперёд руками; расхаживает по помещению, глядит на висящие пейзажи на стенах, даже пританцовывает в такт произвольно играющей в голове музыке. В один момент сам Маркус сдаётся и принимает поражение, мысленно молясь о том, чтобы ему снова не приснился таинственный клон. Он выключает свет, просит Всевышних помочь хотя бы одну ночь провести без приключений и уже через полчаса мирно дремлет на диване, подперев щёку кулаком. Летняя погода не перестаёт удивлять. Лёгкое дуновение ветерка цепляет редкие листья и колышет на пути, птички с ярким окрасом обмениваются характерным свистом и перелетают с ветки на ветку, пока юноша завороженно смотрит на сложившуюся картину, то и дело задирая и поворачивая голову. —Прекрасно, —шепчет он себе под нос и повторяет это слово ещё раз, пока сознательно не закрывает глаза во сне и после распахивает очи, теперь уже находясь в совершенно другом месте. Надеюсь, мозг просто шутит. Знакомое озеро принимает в гостях миловидных уточек, рядом стоит мужчина и смотрит в водную гладь, переминаясь на месте. Маркус изо всех сил хочет убежать, скрыться с этого проклятого места, —чёрт его дери, пусть пропадёт с глаз долой! — но неведомый порыв чуть ли не бросает его к Мартинесу, заставляя начать разговор сиюминутно. Пожалуй, единственное, что для этого не сделали— автоматически не открыли рот. —Ты снова тут? —неожиданно интересуется парень, пока воображаемый близнец рассматривает свое отражение. —Я всегда здесь, ты ведь знаешь, —вздыхает тот и резко меняет направление, теперь уже шагая по дорожке около озера и указывая на конкретное место пальцем левой руки, —Смотри, такое дерево красивое. Его можно было бы нарисовать. В детстве я мечтал о домике на самом верху, на макушке, —смело, бесстрашно бежит вперёд, и Маркус понимает, что ему нужно что-то предпринять, поэтому хватает обезумевшего брата за ворот рубашки и тянет на себя, —Я ведь просил тебя не лезть! Кто ты? Ответь мне, —трясёт за нежную ткань и вскоре оставляет в покое, —Я устал видеть тебя в каждом своем сне, лишь догадываться о реальности человека напротив. Может, ты— моя тень? Скрытые ото всех тайны, воплотившиеся в человеке? —Просто окажись рядом в нужный момент,—коротко отвечает Мартинес и вырывается из хватки, отмахиваясь, —а вообще, ладно тебе, не грузись,— обхватывает твердую кору дерева и лезет наверх, пока Маркус безмолвно следит за движениями. Хруст.