Фантом

      Синие глаза, глубже самого грозного моря, смотрели с хитрым прищуром. Юношу освещали только пробивающиеся сквозь окна старого здания молочные лучи лунного света. Он удалялся от меня всё дальше по парадному коридору, в промежутках между окон теряясь в ночной мгле почти полностью.       Я спешила за ним, но, как всегда, никак не могла угнаться.       — Пойдём, — голос, почти шёпот, раздавался у самого моего уха, хотя его владелец по-прежнему ускользал от меня, кокетливо маня за собой. — Пойдём со мной.       Хотелось сказать, что я обязательно последую за ним, пусть только немного подождёт, но я знала: говорить ничего нельзя. Как только я открою рот, тут же проснусь.       Мы добрались до двери в конце коридора, и показалось, что таинственный молодой человек вот-вот пригласит меня войти, но я уже выучила, что этому случиться не суждено. Так далеко сны никогда не заходили.       Зная, что проснусь через несколько мгновений, я решилась нарушить молчание:       — Кто ты? Пожалуйста, скажи, кто ты? — взмолилась я, чувствуя, как сон вокруг принялся растворяться в небытие. Юноша остановился у широкой двери и смотрел на меня в упор, без эмоций, будто не слышал или не понимал, что я говорю. Я столько раз видела во сне одно и то же и уже смирилась с мыслью, что контактировать с ним я не могу. — Скажи, как мне тебя найти?       Лицо юноши вдруг ожило, будто у персонажа видеоигры, которая до этого стояла на паузе.       — Я сам тебя найду, — ответил он твёрдо. В этот раз голос раздался не у моего уха, а прямо передо мной, как при самом обыкновенном разговоре. И фраза его не звучала как угроза или предостережение.       Это был первый раз, когда всё пошло не по привычному сценарию, но испугаться этого я не успела. Сон наконец до конца разрушился, и я открыла глаза.       Такое происходило со мной довольно часто. Сны с таинственным незнакомцем снились мне пару раз в неделю, с тех пор как мне исполнился двадцать один год — то есть, уже около полугода. Сюжет таких видений из раза в раз почти не менялся и всегда оставлял за собой щемящую в груди уверенность, что я во что бы то ни стало должна разыскать юношу. Но чувство это всегда рассеивалось, стоило мне встать с кровати и приступить к своим делам.       Однако сегодня сон разбудил меня слишком рано, чтобы вставать и заниматься своими делами. Я проверила время на экране своего телефона: 5:55. За окном уже рассвело, и я, полежав ещё какое-то время, оставила попытки снова уснуть и резко поднялась с постели, тщетно пытаясь стряхнуть с себя тоску по герою сна, задержавшуюся сегодня непривычно надолго.       Мои надежды выспаться перед торжеством были разрушены.       Солнце уже встало, и я раскрыла шторы, любуясь видом из стоящего на скале отеля. Внизу — только море, синее, но совсем не похожее на глаза юноши из сна.       Я заказала кофе в номер и достала из чемодана блокнот. Страниц в нём было немного, и почти все из них были пустыми. Начав работать учителем, я стала всё меньше рисовать, из-за чего моё стремление переквалифицироваться из филолога во что-нибудь более творческое грозило остаться лишь подростковой мечтой.       Кофе принесли быстро. Кроме тех, кто прибыл на свадьбу Даниэля, в отеле почти не осталось гостей, и персонал исполнял наши запросы иногда даже раньше, чем мы о них задумывались.       — Подскажите, а посылка для меня ещё не пришла? — спросила я по-английски, улыбнувшись официантке почти умоляюще, как будто от моей вежливости зависел её ответ. Девушка с сожалением покачала головой и удалилась.       Уже весь персонал знал, что я со вчерашнего дня ожидала доставку из сувенирного книжного магазина, но я совсем не учла, что темп жизни Сицилии отличался от привычного мне темпа русских мегаполисов, и о доставке за пятнадцать минут тут не могло идти и речи.       Не найдя в глубинах своего чемодана ни одного карандаша, я взяла тот, что лежал на комоде возле телефона, твёрдый и бледный. Глотнув стронг капучино, я набросала в блокноте лицо незнакомого парня из сна. Но, как бы я ни старалась, у меня никак не выходили глаза. Я билась над их формой, примеряясь и так, и так, но удовлетворительного результата не получила. Я плохо помнила некоторые черты его лица. Мне не оставалось ничего, кроме как обвинить в своей некомпетентности неудобный карандаш.       Раздражённо захлопнув блокнот, я отбросила его от себя и снова приложилась к чашке кофе, но она уже опустела.       ***       Церемония бракосочетания прошла на закате.       Мою коллекционную “Иллюстрированную историю английского искусства” всё же доставили к обеду, и я, до этого уверенная, что просто поставлю её на полку, как сувенир из поездки, неожиданно для себя зачиталась настолько, что собираться на церемонию пришлось в спешке.       Но даже если бы я опоздала, с такой толпой этого бы никто не заметил.       Когда торжественная часть закончилась, мама оставила наш столик и вышла в сад секретничать с подругами и дальними родственницами, которых не видела уже несколько лет. Папа, до последнего обещавший вырваться, на свадьбу прилететь не смог: дома у него осталось много работы.       Мои же собственные друзья — многоюродные братья и сёстры с супругами — после сложившейся с Даниэлем ситуации не знали, как лучше со мной общаться, и решили не общаться никак. То и дело я видела, как кто-то из них косится на меня через зал, но, стоило их на этом поймать, они виновато отводили глаза.       Несмотря на это, свадьба была прекрасной. Половину волшебной атмосферы, конечно, составляла сама Сицилия, но отель, средневековый замок у моря, и итальянская кухня, конечно, превращали праздник в настоящую сказку.       Этой сказкой я и любовалась, оставшись одна за столиком, пока все вокруг танцевали и общались в компаниях, то и дело взрывающихся хохотом.       Я как раз смотрела, как Даниэль и его новоиспечённая жена воркуют о чём-то и кормят друг друга меренговыми пирожными, когда напротив меня кто-то сел.       — Это больно? — спросил мужчина по-английски с восхитительным британским акцентом. Я тут же обернулась на него удивлённо.       — Прошу прощения? — переспросила я, тайно радуясь, что могу попрактиковать с кем-то своё тщательно поставленное произношение.       — На прекрасной свадьбе русского дворянина и американской актрисы быть единственным несчастным человеком, это больно? — повторил мужчина, улыбаясь хитро и завлекающе.       Он был одет в чёрный смокинг, довольно скромный на первый взгляд, но разбирающийся глаз сразу заметит дороговизну ткани и идеальный пошив. Смокинг сидел на мужчине так хорошо, что на секунду даже отвлёк меня от жениха. Незнакомец был страшно хорош собой.       Я прочистила горло. Его тёмные, какие-то винные глаза явно видели меня насквозь, поэтому протестовать я не решилась. Глаза меня напугали, но отвести взгляд не было сил.       — Каково это — смотреть, как тот, кого вы любите, женится на другой? — всё так же елейно улыбаясь, продолжил мужчина.       Я глянула на маму в саду — она на меня не смотрела.       — Любила. В прошедшем времени, — поправила я. — Кто вам рассказал?       Да, некоторые мои родственники знали о том, что мы с Даниэлем встречались до его помолвки с Фиби, но никаких официальных заявлений никогда не было, и круг посвящённых был не очень широк. Тем более я понятия не имела, кто передо мной, и не была уверена, что мужчина знал меня.       — Да у вас же всё на лице написано, — объяснил мужчина и посмеялся надо мной, как над милой потешной вещицей. Но затем покачал головой и снова вежливо улыбнулся. — Приношу свои глубочайшие извинения. Начать стоило не с этого. Я Себастьян Михаэлис, со стороны невесты.       Он взмахнул кистью руки, и между пальцев его появилась визитка. Я приняла карточку и прочла имя и должность. Мужчина занимался исследованиями в области истории и имел звание доктора наук.       Каких интересных гостей Фиби пригласила на свадьбу!       У меня визитки не было, поэтому в ответ я протянула Себастьяну только свою руку.       — Елизавета Серова, со стороны жениха. — Мы представлялись друг другу в неформальной обстановке, поэтому свои титулы я не упомянула, помня к тому же, как мои мать и отец не любят вспоминать о своей крови.       — Дочь князя и княгини Серовых? — Мужчина вдруг удивлённо поднял брови, и я не совсем поняла, почему. Вокруг нас было много дворян, и мой статус не должен был его пугать. Может, он был знаком с отцом?       — Да.       — Красивое кольцо, — пожимая мою ладонь, отметил Себастьян. На указательном пальце у меня блестело новенькое Тринити от Картье. — Подарок возлюбленного?       Мужчина не уточнил, какого именно возлюбленного, бывшего или нового, но я, конечно, поняла, что интересует его в основном Даниэль. Я покачала головой.       — Нет, возлюбленного у меня нет. Мы купили кольцо с мамой вчера, пока прогуливались по городу перед репетиционным ужином. У неё такое же, — объяснила я, рассматривая своё кольцо. Затем я зачем-то добавила: — И ещё я купила историю искусств Англии.       Симпатичный англичанин, романтичная встреча в Италии, русская меланхолия. Конечно, такое могло произойти только на свадьбе у Даниэля.       — Интересуетесь искусством? — вдруг оживился Себастьян. — Или Англией?       — И тем, и другим, доктор Михаэлис, — обворожительно улыбнулась я. Я ещё не поняла, что делала, но последний глоток шампанского из моего бокала только больше убедил меня продолжать это делать.       — Просто Себастьян, — разрешил мужчина и улыбнулся мне в ответ. Увидев, что я допила свой напиток, Себастьян подозвал официанта и на уверенном итальянском попросил его принести нам ещё вина. Я заворожённо наблюдала за ним. — Вы же не будете против, если я составлю вам компанию на вечер?       Я украдкой оглядела гостей вокруг нас — я, как по волшебству, больше совсем никого не интересовала. С облегчением вздохнув, я кивнула.       — Я буду только рада!       Официант принёс вино, налил немного Себастьяну в бокал. Мужчина попробовал его и рассмотрел, как вино перетекает, когда он наклоняет бокал. Видимо, ему всё понравилось, потому что после этого по просьбе Себастьяна официант оставил нам всю бутылку.       К моменту, когда вино в этой бутылке закончилось, мы успели обсудить культуру викторианской Англии и горячо поспорить на тему опиумных войн. Я почти в голос хохотала от незатейливых, но остроумных шуток собеседника и мучила его историческими расспросами. Я то и дело извинялась, что на празднике заставляю его размышлять о его работе, но раз за разом Себастьян уверял меня, что обсудить со знающим человеком объект его страсти ему только в радость. Меня распирала гордость от того, что он считал меня “знающим человеком”.       Вот, что мне удалось узнать из первого часа нашей беседы: Себастьян был англичанином и действительно больше всего интересовался историей родных просторов, но профессионально специализировался совсем в другой сфере.       — И что же вы изучаете? — спросила я, когда речь вновь зашла о научных изысканиях доктора Михаэлиса. — Вы столько всего знаете! Не могу представить направление, в котором можно всё это изучить.       Себастьян легонько посмеялся и вдруг ближе склонился ко мне, будто собираясь поведать секрет. Я уж было затаила дыхание, но тут, передумав, мужчина снова отстранился.       — Нет, — он покачал головой. — Вы будете смеяться.       — Конечно, нет! — поспешила возразить я. — Мне бы и в голову не пришло. Пожалуйста, скажите! Мне так интересно.       Выдержав паузу, привлекая к себе моё и без того безраздельное внимание, Себастьян всё же ответил.       — Сейчас я пишу масштабную работу об эзотерических верованиях различных древних народов, — заговорил мужчина, понизив голос. Глаза его аж светились интересом к своему исследованию. Он посмотрел на меня пронзительно, словно ожидая чего-то особенного. — Знаете, ведьмы, вампиры, проклятья… сделки с Дьяволом.       Какой реакции от меня ждал Себастьян, я тогда так и не поняла, но подумать об этом у меня времени не было — я была целиком и полностью поглощена восхищением. Я никогда особенно не интересовалась магией и ясновидящими, хоть мне и приходилось изучать некоторые элементы разных мифологий в университете, и эта тема была для меня экзотичной и интригующей.       — И что вам уже удалось выяснить? — спросила я, сама не заметив, что тоже понизила голос, будто загипнотизированная.       Себастьян в очередной раз снисходительно усмехнулся.       — Пока немного, — всё же ответил он. — Только то, что понятие злых сверхъестественных сил во многих несвязанных друг с другом культурах подозрительно схоже. Что же это значит? Это мне только предстоит выяснить. Обязательно пришлю вам копию исследования, как только закончу.       Видя, что я по-прежнему смотрю на него, как олень на фары автомобиля, Себастьян покачал головой.       — Довольно обо мне. — Мужчина подлил мне ещё вина. А я даже не заметила, когда он заказал новую бутылку. Я отпила глоток и почувствовала, что, наверное, мне стоило перестать так сильно налегать на алкоголь. Но в такой прекрасной компании было трудно устоять. — Скажите мне лучше, чем занимаетесь вы, княжна Елизавета?       Я задумалась.       После поразительных рассказов собеседника о его сфере деятельности я почувствовала разочарование: удивить Себастьяна мне было нечем.       — Я филолог, — произнесла я так гордо, как только могла. Доктору Михаэлису, которого я, скорее всего, никогда больше не увижу, было совсем необязательно знать, что быть филологом мне совсем неинтересно. — Сейчас я подрабатываю в школе и пишу магистерскую диссертацию.       — Вы преподаватель? — выспрашивал Себастьян.       Я была всего лишь помощником — из-за учёбы мне не хватало времени (и желания) полноценно вести уроки, поэтому я занималась только кружками по иностранным языкам и заменами отсутствующих учителей. Но я всё равно кивнула, и глаза Себастьяна осветились уважением.       — Это почётно.       Так считала и моя мама, которая настояла на том, чтобы подрабатывала я именно в школе, хотя сама я хотела засесть в библиотеку и продолжать работу над диссертацией там.       Я выпила ещё вина. Мысли затуманивались. Было приятно, что английский историк считал меня интересным собеседником. Было также приятно, что красивый мужчина обратил на меня внимание.       Задав мне ещё несколько личных, но достаточно размытых вопросов о том, как я живу и чем интересуюсь, Себастьян позвал меня танцевать. И после пары прекрасных венских вальсов — доктор Михаэлис справлялся с ними удивительно хорошо — мой сегодняшний партнёр вызвался проводить меня в номер. В мой собственный номер, конечно.       Я была на ногах с самого утра, а активная беседа и вино забрали у меня все силы, и по пути на нужный этаж, держа Себастьяна под локоть, я почти висла на нём от усталости.       Выходя из зала, где гости продолжали праздновать, я даже не попрощалась со знакомыми и с мамой. Но, с другой стороны, никто из них ни разу так и не подошёл ко мне за целый вечер, поэтому прощаться вроде бы и не было необходимости. Хотелось бы, чтобы мои кузины заметили, с каким интересным мужчиной я танцевала вальс, и завистливо пошушукались об этом, но, как назло, весь вечер совсем никто не обращал на нас с Себастьяном внимание. Сначала это казалось мне странным, потом я даже обрадовалась этому. Последнее, чего мне хотелось в этот момент, это быть княжной.       Вести себя, как подобает княжне, меня вообще-то никто никогда и не заставлял. Я была благодарна родителям за такое нестрогое воспитание, но следовать нормам приходилось, чтобы успешно вариться в обществе, в котором я жила до этих пор. Среди аристократии в наше время зачастую было стерильно и скучно, а беседа с Себастьяном показалась мне на сегодняшнем празднике настоящим глотком свежего воздуха. Поэтому, когда, доведя меня до двери, он поклонился мне и поцеловал руку, прощаясь, я собрала все свои силы и дрожащим от нервозности голосом склеила свои мысли в нестройное английское предложение.       — Если вы не слишком устали, мы могли бы продолжить беседу в моём номере. Можем заказать ещё вина… — позвала я, уже открывая входную дверь.       Себастьяна моё приглашение совсем не удивило. Мне показалось, что он понял всё о моих намерениях ещё раньше меня самой. Выражение доброжелательной улыбки на его лице, однако, не дрогнуло ни на мгновение. Мужчина аккуратно взял меня за руку, будто в танце, завёл в номер и подвёл к моей кровати. Не дыша, я податливо пошла за ним и села на кровать.       Я смотрела на Себастьяна снизу вверх. Кровь стучала в висках.       — Сладких снов, княжна. — Он приложил руку к груди и поклонился мне ещё раз. После этого, будто в мгновенье ока, он исчез в темноте комнаты. Конечно, он не мог просто раствориться в воздухе, я винила вино в ошибках моего восприятия. Штора у распахнутого окна покачнулась, как от порыва ветра.       Я усмехнулась. Ну да, конечно! Как будто он бы остался…       Я потёрла лицо руками, уже не боясь испортить макияж, и упала спиной назад на подушки. Какая я глупая!       ***       — Ну наконец-то! Почему так долго? — возмутился Сиэль. Он тут же перестал нервно перебирать руками, когда увидел перед собой Себастьяна.       Они оба стояли перед отелем. Старший демон удивлённо поднял брови.       — Господин, что вы здесь делаете? — спросил он, и его тон тут же сменился на более ехидный. — Неужели здесь вам интереснее, чем в Палермо?       Игнорируя хитрую ухмылку на лице своего дворецкого, Сиэль уверенно пошёл в сторону здания, из которого только что вышел Себастьян.       — Может и так, — ответил он, гордо вскинув голову. — Отведи меня к ней.       “Я хочу её увидеть”, — чуть не добавил он, но вовремя спохватился. Конечно, он не хотел, ему просто… было любопытно, вот.       Почему побоялся появиться на свадьбе, Сиэль разъяснять не стал. Себастьян только коротко кивнул, повинуясь. Демон подхватил своего господина на руки, легко, как тряпичную куклу, и взмыл в воздух так быстро, что кто угодно решил бы, что в ночи просто взмахнул крыльями ворон.       Оказавшись на балконе номера Елизаветы Серовой, Себастьян опустил Сиэля обратно на ноги, и тот поправил костюм, будто отряхиваясь после долгой дороги.       — Должен предупредить вас, она… — начал дворецкий.       — Уже спит? Ничего страшного, — Сиэль, не дослушав, осторожно шагнул в номер сквозь открытую нараспашку дверь балкона. Он заглянул внутрь лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы разглядеть девушку, сидящую на кровати и расплетающую длинные светлые волосы.       Сиэль замер, не в силах сдвинуться с места. Девушка очевидно не спала. Она обернулась на него знакомым лицом, освещённым жёлтым светом лампы на прикроватной тумбе, и посмотрела в его глаза знакомыми зелёными глазами.       И в то же мгновение Сиэль и Себастьян снова оказались на улице, в отдалении от гостиницы.       — Что же вы творите? — несерьёзно отчитал Себастьян, отряхивая руки, будто вынести Сиэля обратно на улицу было непосильно тяжёлым трудом. — Так запросто наведаться в покои к даме посреди ночи? Вы же не хотите, чтобы все переполошились?       Сиэль не ответил, наблюдая издалека, как девушка погасила лампу и опасливо выглянула на балкон. Никого не встретив, она выдохнула и вернулась в номер, плотно закрыв за собой дверь, окно и шторы.       — Её зовут Елизавета Серова, — наконец рассказал Себастьян. — Представляете?       И хотя имя тоже должно было поразить юношу сходством с чужим, давно забытым, большее внимание юный демон обратил на фамилию.       — Вот же князь Серов! — усмехнулся Сиэль азартно. — Какие сюрпризы ты нам оставил…       Он ещё не знал, что за головоломка предстала перед ним, но больше всего на свете он теперь хотел её разгадать. Возможно, в ней таилось и решение проблемы, которая мучила их с Себастьяном уже сто лет.       ***       Даже под влиянием вина выспаться мне не удалось. Спала я беспокойно и мало. Мне, как всегда, снился тот самый юноша, только в этот раз сон был даже более блёклый, чем обычно, и закончился ещё раньше.       Но ночь запомнилась мне совсем не этим. Я легко отвлеклась от мыслей о таинственном историке Себастьяне, потому что вскоре после его ухода во тьме сицилийской ночи мне почудился юноша из моего сна. Наяву, прямо передо мной.       Мои повторяющиеся сны с ним и так были вещью довольно странной, но видеть настоящие галлюцинации вместо снов было уже слишком. Наверное, мне стоило бы обратиться к врачу.       Но один плюс у этого странного видения был — в этот раз я рассмотрела незнакомца получше.       Домой я возвращалась одна. Празднование бракосочетания Даниэля и Фиби продлится ещё несколько дней, но у меня не было совсем никакого желания присутствовать на чём-то, кроме официальной церемонии, поэтому уже на следующий день после неё я собрала вещи и направилась в аэропорт.       В самолёте, когда мне так и не удалось уснуть после чтения “Иллюстрированной истории английского искусства”, я снова принялась за свой блокнот. Я открыла страницу с незаконченным до этого рисунком юноши из сна, которому не хватало только глаз, и, вспоминая своё странное ночное видение, я попробовала закончить рисунок.       Не сразу, но у меня получилось, даже при помощи неудачного отельного карандаша. С листа на меня смотрело лицо человека из снов. Знакомые черты успокаивали.       Но не отпускало чувство, что мой собственный набросок что-то мне страшно напоминал. Я помучилась с догадками, осматривая рисунок то с одного ракурса, то с другого, пока наконец не вспомнила.       Тут же снова открыв историю искусств, я нашла нужную мне главу, прочитанную сегодня утром. Там неприметно, на четверть странички, красовался портрет английского графа, датированный далёким девятнадцатым веком. Юного графа звали Сиэль Фантомхайв.       Его лицо было идентично тому, что я нарисовала в своём блокноте, а значит, он был точной копией юноши из моего сна.