Amnezia

Суна открыла глаза, слабый свет ламп в палате щекотал её зрение. Она почувствовала, как в её голове пульсирует боль, но боль была не единственным, что её терзало. Воспоминания о хаосе, о том, как она терялась в реальности, сжимали её сердце, напоминая о том, что настоящая жизнь порой оказывается тяжелее любого кошмара. — Ты в порядке? — донёсся знакомый голос, и в её поле зрения появился Кайя, его лицо было искажено волнением. Её губы сдвинулись в едва заметной улыбке. — Где я? — едва произнесла она, пытаясь осознать происходящее. — Ты в больнице. Всё будет хорошо, — произнес он с уверенностью, как будто его слова могли развеять все её страхи. Суна вздохнула, перевела взгляд на белоснежный потолок, и в её сознании снова закралась мысль о том, что она всегда искала ответы в себя. Почему её внутренний мир был так разобщен с внешним? Ощущение пустоты не покидало её, но теперь, в этом холодном помещении, она понимала — время глубоко вникнуть в свою истину настало. Она сжала губы, собираясь с мыслями, а в сознании снова всплыли те страшные события. "Я должна рассказать ему", — решила она. Встретив его взгляд, она вздохнула. — Кайя, я… я не дочка Казыма Шанлы. — слова вырвались, как будто открыв замок на давно закрытой двери. — Когда меня похитили, и в том месте я узнала правду о себе. Кайя с недоумением приподнял бровь, но не отшатнулся. Она продолжала, рассказывая о том, как в отчаянии искала выход, как её заставляли верить в ложь. Каждый вздох давался с трудом, но вскоре, в её голосе прозвучала решимость. — Я… Я была глубоко связана с этой семьёй, но история моя другая. Они забрали меня, чтобы открыть правду, чтобы использовать меня в своих играх.- задыхаясь начала говорить она. А приборы что били на ней стали пищать. На что Кайя попыталась её успокоить. Но она продолжила свой рассказ. -Этот мужчина, Таяр, знал правду. Он утверждал, что я не дочь Казыма. А потом мама, она тоже была там. Кайя, моя жизнь - сплошной обман. Кто я такая? За что мне всё это? Суна собрала оставшиеся силы и, смотря прямо в глаза Кайя говорят. -Вся моя жизнь. Это сплошная ложь. Кайя почувствовал, как холодный пот выступил на его лбу. Он не знал, что сказать, только в оцепенении слушал её слова. Каждое признание Суны резало его, как острое лезвие. Он понимал, что её страдания были куда глубже, чем он мог представить. В этот момент он увидел в её глазах искры надежды, несмотря на всю тьму, которая её окружала. — Ты не одна, — тихо сказал он, пытаясь найти слова для утешения. — Мы разберемся с этим вместе. Я обещаю, что ты узнаешь правду. Суна не ответила, только взглянула на него с недоверием. В её сердце сохранялся страх, что любая попытка разобраться приведет лишь к новым страданиям. Но в глубине души она надеялась, что Кайя сможет стать тем, кто даст ей ответы. — Я хочу знать, кто я на самом деле, — прошептала она, и в её голосе звучали нотки решимости. — Я больше не хочу быть марионеткой в чужих играх. Я не фальшифка. Через некоторое время к ним пришел врач, который оценил состояние Суны и рекомендовал ей пройти обследование на МРТ. Он отметил, что, поскольку воспоминания вернулись, необходимо исключить наличие других проблем, которые могли возникнуть как последствия такой серьезной травмы головы. Если после этого все будет в порядке, то их отпустят обратно домой. Через некоторое время Кайя получил звонок от Сейран. Он сказал, что Суна сейчас в порядке, но им нужно пройти обследование, и они вернутся домой немного позже. Он также попросил, чтобы о гостях хорошо позаботились и не оставляли их одних. Мама еще не полностью пришла в себя, и то, что она увидела, могло сильно её напугать. Это могло вернуть её в прошлое, когда она сама пережила нечто подобное. Тем временем в доме Кайя и Суны остались Казым и Эсме, а также Нюкхет с её верным спутником Адамом. Сейран сообщила, что с сестрой всё в порядке и что она вскоре вернётся домой. А сама она с мужем уедут не надолго по работе. Однако напряжение в Эсме лишь возросло. Как это могло произойти? Теперь настало время раскрыть правду. Она так долго хранила этот секрет, который, как тень, преследовал её в каждый момент. Внутренний конфликт разрастался, словно буря на горизонте, готовая обрушиться. -Нюкхет не знал, что ты приедешь, - произнес Казым с усмешкой. -Да, мы прибыли раньше, но не ожидали увидеть подобное. С девушкой точно всё в порядке? -О, Нюкхет, Суна — твоя невестка. Пора бы это уже признать, - сказал Казым с лёгким раздражением. На что та лишь скривилась. -Эсме, а ты почему молчишь, словно воды в рот набрала? Да и вы, Сейран, слышали? Всё в порядке, так что давай, Эсме, приготовь чай, ну же. Эсме, заметив пронзительный взгляд Казыма, словно пробудилась от немоты и встала, чтобы выполнить его просьбу ушла на кухню. — А это у нас кто? — продолжал с неизменной насмешкой Казым. — Адам, сколько лет, сколько зим. Что же, погляжу, ты отыскал достойную пару. Мужчина, что до этого стоял молча с улыбкой, тихо произнес: — Казым, неожиданно видеть тебя, да и вас в целом. Хотя Кайя упоминал, что кто-то из вашей семьи с нами связан, — добавил он, бросив мимолетный взгляд в сторону кухни, где Эсме, испуганная, ловила его взор. В воздухе витали незримые нити воспоминаний и непроговоренных слов, особенно когда старые знакомые вновь пересекали свои пути. Лицо мужчины светилось добротой, в то время как Казым, словно искусный кукловод, медленно растягивал свою усмешку, зная, что слова и чувства, так давно угасшие, вновь обретают форму. -Не слышал о тебе со дня моей свадьбы. Как поживаешь? Все так же работаешь на кого-то и таскаешь мешки? — с ехидством произнес Казым. Адам добродушно усмехнулся и, не отрывая взгляда, обратился прямо к Казыму. -Я никогда ни на кого не работал. По-моему, ты что-то тогда не так понял. Казым приподнял бровь, начав одной рукой аккуратно поправлять свои усы. В разговор вмешалась Нюкхет. -Адам, ты знаком с Казымом? Ты никогда не говорил об этом. Вот и настал звездный час для Казыма. -Конечно, Нюкхет. Кто станет рассказывать о своём позоре? Адам с лёгкой усмешкой покачал головой, как бы отвергая слова Казыма, и в его глазах мелькнула искорка понимания — ирония судьбы, что в разговоре о позоре вскрывается нечто большее, чем просто слова. Каждый из них понял, что за фасадом горечи скрывается неожиданная близость, не заметная на первый взгляд. -Скорее позор тому, кто дерзнул разрушить чью-то судьбу. И вот в кухне раздался оглушительный грохот. — О, Эсме, что же ты за женщина такая? Даже чашку чая подать не в силах. —And like a thread woven into their tapestry of memories.- Почти шепотом произнес Адам вздохнув, задумавшись, как жгучие чувства способны превращать светлые моменты в тень. Каждый из них знал, что их жизни переплетены, как нитки в полотне, и этот разлад в кухне — лишь предисловие к более великой истории. — Но кто, как ни мы, должен рассказывать эти истории? — подытожил Адам, вернувшись к разговору. ******* Адам стоял у колодца, в сердце у него билось чувство надежды и страха. В ту незабываемую ночь, когда звёзды светили ярче обычного, он и Эсме говорили о любви, мечтали о будущем. Но её родители никогда не одобрили бы их чувства — в их глазах он был лишь бедным помощником. В полночь, когда он ждал её, его мысли терзали неуверенность. "Она придёт," — повторял Адам, но как только он это подумал, его мир внезапно потемнел. Удар, глухой и резкий, заставил его упасть. Когда он пришёл в себя, уже светало. Окружённый неведомым, Адам поспешил к дому Эсме. С каждой минутой сердце колотилось всё сильнее, но новости, которые он узнал, разорвали его: её выдали замуж за сына главы строительной компании. В тот миг его надежды рассеялись, как дым. Он взглянул на горизонт, где дом Эсме растворялся в дальних тенях, и понял, что свою любовь он потерял, не успев даже сказать прощай. ******* -Нюкхет, помнишь, я рассказывал о том, что был влюблен в девушку, которую украли у меня прямо в ночь, когда мы собирались сбежать? - спокойно произносит Адам. -Так вот. Позволь представить. Казым — тот самый человек, что похитил мою возлюбленную. Нюкхет, сначала с недоумением, переводит взгляд с Адама на Казыма, а затем с ужасом покрывает рот руками. Она слышала множество рассказов о его великой любви, но имя возлюбленной так и не было произнесено. Когда же она узнала о свадьбе своего племянника с девушкой с фамилией Шанлы, реакция Адама показалась ей странной и необъяснимой. Вихрь чувств захватывает её, внутренний мир переворачивается в осознании связи между его прошлым и настольной реальностью. Нюкхет поднимается и, с решительностью в голосе, произносит: — Пойду помогу Эсме. Что-то она там застряла. Не может быть, чтобы её догадка оказалась верной. Это в корне изменит жизнь её сына и этой девочки. Эсме стоит, как заворожённая, глядя в одну неведомую точку. Вот и всё. Увидев Адама спустя столько лет, она осознаёт, что Суна безусловно его дочь. Даже анализы ДНК не понадобятся — стоит лишь им оказаться в одном помещении, и все всё поймут. Состояние Суна, потерявшей сознание, не оставляет сомнений, а Сейран как бы невзначай шепнула ей на ухо: память её старшей дочери возвращается. Теперь лишь вопрос времени, когда Суна вспомнит тот разговор. Как бы уже не вспомнила… Нюкхет, решительно входя, обращается к Эсме: — Эсме, скажи мне правду. Суна — дочь Адама? Эсме бледнеет, опуская голову, произносит в полголоса. — Да, Нюкхет. Суна — дочь Адама, — тихо произносит Эсме, еле сдерживая слёзы. В её голосе слышится смесь горечи и облегчения, как будто она наконец-то сбросила тяжёлое бремя с плеч. Нюкхет, почувствовав, как подкашиваются ноги, опирается о дверной косяк, осмысливая только что услышанное. Все эти годы, всё это время… Адам всегда был предан этой женщине. И то что у него есть семья. Боже у него есть дочь. — Это меняет всё, — произнесла она, словно в трансе, и её глаза наполнились слезами. — Я не могу позволить, чтобы история вновь завела нас в ловушку боли. Эсме, нам нужно быть осторожными, чтобы не ранить ни одну из них. Эсме кивнула, её сердце разрывалось от понимания всей тяжести ситуации. — Мы должны рассказать Суна правду, когда она придёт в себя. Это единственный способ дать ей шанс на счастье, — твердо заявила она, хотя сама не верила, что слова эти легко произнести. -Но я это делаю не для тебя или Суны. Я делаю это для Адама. Ему нужно знать правду. Ты разрушила его жизнь, - усмехнулась она. - А он продолжает любить тебя. Какой наивный. Эсме вытирает слезы и, выпрямившись, говорит: -Я тогда собрала свои вещи и собиралась вылезти через балкон. Но мой отец все понял, - продолжает она. -Его брат стоял под окнами. Как только я вышла, меня схватили и, как животное, запихнули в машину, - злостно произнесла она. -Когда я уже оказалась в его доме, мне стало ясно, что произошло, - сказала она с насмешкой. -Отец ужасно боялся, что я его опозорю, выйдя замуж за бедняка. Но мне это было безразлично. Поэтому они отдали меня первому, кто предложил больше золота. -Я плакала и не помню, сколько это длилось. Я до смерти боялась первой ночи. Ты ведь знаешь законы? Нюкхет лишь кивнула в знак согласия, прекрасно понимая, о чем идет речь. — Он мог меня убить, но остался молчаливым. После нескольких месяцев я узнала о беременности и у меня не было сомнений, что отец — не Казым. — Суна родилась оченьмаленькой и хрупкой. Все посчитали, что она недоношенная, и я тоже так думала. — Но по мере того как она росла, я начала замечать его глубокий взгляд, привычку защищать слабых и безграничную преданность. Этого не было ни у меня, ни у Казыма. Я всегда сомневалась, ведь у нас была всего одна ночь. Но Суна — это мой грех. Нюкхет усмехнулась и произнесла: — Мне не очень нравится твоя дочь, но она определенно не грех. Он так мечтал о детях с тобой, и она символизирует его любовь. Эсме снова начала плакать. — Казым в курсе? — Нет… не уверен. Его чувства к ним весьма неоднозначны. Может быть, он и подозревал… — Суна смеется, как он. И иногда, несмотря на все сомнения, я чувствую его тепло в ее улыбке. — прошептала Эсме, глядя в окно .— Но что, если Казым узнает? Если он поймет, что я предала его? — Эсме сжала кулаки, отчаяние охватывало ее сердце.-Он убьёт меня. Тем временем в гостиной Казым сидел на диване, потирая руки, с ухмылкой наблюдая за старым знакомым, который явно не знал о его истинных намерениях. Адам, к которому Казым всегда относился свысока, стал жертвой неудач и потерь, разумеется, только в воображении Казыма. Адам смотрел на него с легкой усмешкой. Да, он не любил выставлять напоказ свои достижения, но внутри знал, как преодолел множество трудностей, чтобы получить все, что имеет. — Знаешь, Адам, — произнес Казым с притворной невинностью, — Как ты думаешь, кто на самом деле является отцом Суна? Эсме всегда была интересной натурой… Адам прищурился, его улыбка медленно исчезала. Внутри него разразилась буря. — Возможно, у тебя слишком богатое воображение,— ответил он, стараясь сохранить спокойствие. Смех Казыма раздался в гостиной, словно слышалась капля яда: — Защищаешь? Или просто прячешь голову в песок? Скажи, каково это, знать, что твоя самая большая любовь может оказаться лишь иллюзией? — А ты, Казым, слишком долго искал ниточки в чужих жизнях, вместо того, чтобы сконцентрироваться на своей.— произнёс Адам сжатым голосом, стараясь сохранить спокойствие. Казым усмехнулся. Адам вздохнул, его сердце колотилось быстрее, чем обычно. Каждый вопрос, каждый намёк Казыма казался ему ударом. Он взглянул на Эсме, в открытую дверь на кухню, и ощущения, что она стала добычей для их споров, наполнили его гневом. «Она не заслуживает этого», — подумал он, сжимая кулаки. — Если ты пытаешься меня спровоцировать, — произнёс он, стараясь сдержать эмоции, — то зря тратишь время. Я знаю, кем ты на самом деле являешься. Твой интерес — это только повод, чтобы усложнить мою жизнь. Казым поднял брови, ироничная усмешка коснулась его губ. — Может быть, мне просто любопытно. Или, возможно, мне жаль тебя, Адам. Обнаружить, что всё, что ты знал, может оказаться лишь мимолётным сном. — На что ты намекаешь? — О, друг мой. По всем правилам я должен был расправиться с той женщиной. Но я заплатил немало. А её история о недоношенном ребенке? Ха! Это просто смешно. Адам стиснул зубы, его лицо исказила тень гнева. Казым продолжал, наслаждаясь моментом, когда его слова, словно яд, медленно проникают в сознание собеседника. — Ты не понимаешь, что эта история может быть ключом к большему? — произнес он, прищурив глаза. — У тебя есть выбор: либо оставить всё как есть и жить в неведении, либо заглянуть за грань привычного.Я не враг, Адам. Адам вдруг осознал, что слова Казыма не просто манипуляция. Он вспомнил, Эсме была такой беззащитной, но именно поэтому несла в себе силу, способную изменить всё. Адам ощутил, как в груди назревает нечто болезненное — это было сожаление, переплетённое с желанием защитить её, даже если он сам рискует своим внутренним миром. — Ты действительно думаешь, что можешь изменить что-то? — резко ответил он, стараясь сохранить спокойствие. — Всё уже произошло, и я не собираюсь копаться в этом снова. Но его уверенность трещала по швам. В этот момент в гостиную вошли Эсме и Нюкхет с чаем и кофе. Комната наполнилась тишиной. Казым, с ухмылкой на лице, зловеще прервал молчание. — Ты наконец-то пришла, — произнес он, его голос звучал зловеще, — я всегда знал, что Суна не моя дочь. Ты обманула меня, Эсме. Сердце Эсме забилось сильнее. Она устала от постоянного бегства от правды. — Ты не имеешь права меня упрекать, — бросила она, глядя Казыму в глаза. — Ты украл меня, испортил мою жизнь и заставил жить в постоянном страхе. Всё это время я не любила тебя! Казым усмехнулся, но в его смехе не было радости. — И всё же, — продолжала Эсме, — в моем сердце всегда был только Адам. Ты — лишь тень, которая пыталась поглотить меня. — Ты не смеешь так говорить, — прошептал он, но Эсме видела, как его глаза потускнели. — Скажи это правде, Казым, — бросила она, смело смотря ему в глаза. — Я больше не боюсь тебя. Казым шагнул ближе, его тень заняла всю комнату, и Эсме почувствовала, как страх уходит, уступая место решимости. — Я понимаю больше, чем ты думаешь, — перебила она. — Все эти годы ты думал, что контролируешь меня, а на самом деле лишь страх приковывал меня к тебе. Казым отшатнулся, и в этот миг она заметила, как его жестокая маска треснула. — Адам, — прошептала она, вспомнив теплые взгляды и крепкие объятия. — Я родила Суну от любви, а не от страха. Его лицо исказилось, и она поняла: это был тот момент, когда он теряет власть. — Ты думаешь, что сможешь сбежать? — его голос звучал низко, но в нем не было уверенности. Эсме сделала шаг вперед. — Я уже сделала это, — произнесла она мирно. — И у меня нет места для твоей тени. Адам сидел на краю своего кресла, его мысли унеслись в далекое просторы. "Я родила Суну от любви…" Эти слова эхом звенели в его голове. Как могла эта запутанная девушка быть его дочерью? Как это возможно? Внезапно рядом появилась Нюкхет, её глаза полны тревоги. Она тихо начала рассказывать о судьбе Эсме — о том, как её украли и выдали силой за Казыма. Каждое слово отдавало холодом по спине Адама. Он знал, что Эсме была сильной, но как же она смогла это пережить? — Адам, — произнесла Нюкхет, — я только узнала, что это правда.Суна — твоя дочь. Эти слова отозвались в его сердце глухим ударом. — Это невозможно, — тихо сказал Адам, но глубоко в душе понимал, что это правда. Нюкхет посмотрела на Адама, и в её глазах читалось беспокойство. Она знала, что его мир рушится, но не могла позволить себе ослабить хватку. — Как же мне помочь? — спросил он, голос его был полон безысходности. — Как мне встретиться с ней? Я не могу просто взять и заявить о себе, как будто всё это время не был частью её жизни. Нюкхет вздохнула и сжала его руку. — Ты должен быть рядом с ней, как отец. Она нуждается в тебе, даже если этого не осознаёт. Я помогу тебе поговорить с ней. Вместе мы раскроем правду . Адам почувствовал, как в его сердце вспыхнула надежда. Суна была его дочерью — теперь он знал, что у него есть шанс вернуть в её жизнь любовь, которую он лишил её, не ведая об этом. Адам встал между ними, сердце колотилось в груди. Крики Эсме и Казыма разрывали тишину, насыщая воздух напряжением. Он шагнул вперед, пытаясь понять, что происходит. — Подождите! — выкрикнул он. — Это правда? Ты только что сказала, что Суна — моя дочь? Эсме замерла, её глаза наполнились слезами. — Да, — выдохнула она, и голос её дрожал. — Но я не знала… Я даже не догадывалась. Адам почувствовал, как мир вокруг него потемнел. Казым фыркнул, но Эсме не обратила на это внимания. Эсме продолжала, её голос едва слышен: -После похищения Таяр открыл мне правду о Сунe. Я не догадывалась, что она — плод нашей любви… Адам склонил голову в сторону, как будто это могло изменить реальность. Эсме обняла себя, её пальцы зарывались в волосы. — Но Суна… — начал он, осматриваясь в ожидании ненадежного моста, на котором они все стояли. — У нее амнезия, — тихо сказала Эсме. —Я не решалась. После амнезии Суны я думала, что… возможно, это лучше, пусть всё останется в прошлом. — Эсме потянула за волосы, отчаяние характерно отображалось на её лице. -Я думала, что защищаю её, -прошептала Эсме. — Так ты не решалась сказать? — спросил он, сердце сжимаясь от боли. — Из-за страха, что потеряешь её ещё раз? Эсме кивнула. Казым привычным жестом поправил свои волосы, готовясь начать очередной монолог о своей жертве ради Суны. В его сердце клокотало недовольство, но он не мог позволить себе показать слабость. — Я дал ей все! Эсме, с огнем в глазах, прервала его: -Ты ничтожество! Ты только и знаешь, что самоутверждаться, причиняя вред не только Суна, но и твоей собственной дочери! И в этот момент дверь резко открылась, и в комнату вошла Сейран. Она стояла на пороге, её лицо отражало смешанные эмоции — гнев и обиду. -Что вы делаете? — спросила она, её голос был полон уверенности. -Я слышала всё… Казым и Эсме замерли. — Отец, — произнесла она хрипло, — это правда? Ты думаешь, что можешь решить судьбу Суны, не учитывая мнения тех, кто ее любит? Казым застыл, не в силах ответить. Эсме наклонилась к Сейран: — Сейран, он делает это из эгоизма. Настало время сказать правду. Сейран шагнула вперед, ее голос дрожал, но был полон решимости: — Я не позволю, чтобы ты разрушил жизнь Суны! Она сама решит, как ей жить. Атмосфера накалилась. — Сейран, ты не понимаешь, — прервал он, стараясь сгладить накал обстановки. — Я не эгоист. Я просто… заботился о вас. — Заботишься? — расхохоталась Эсме, её глаза сверкали ненавистью. — Заботишься, когда ставишь своё эго выше её счастья? Ситуация становилась всё более напряженной. Сейран стиснула кулаки, ее гнев был подобен буре, готовой разразиться. — У нас есть Кайя, и он защитит её, — повторила она, стараясь не поддаться панике. — Она сама решим, как ей жить. -Я знаю, что он не идеален, — ответила Сейран, её губы сжаты в тонкую линию. — Но Кайя всегда был рядом. Он заботится о ней, и мы не станем позволять тебе отец разрушить их счастье. Адам вмешался в спор уже отца и дочери. Он имеет все права на его родную дочь Суну. И он очень хочет увидеть её. В этот момент дверь отворилась, и в комнату вошли Суна и Кайя. Лицо Суны было бледным, а глаза полны страха и сомнения. Если не сказать больше, а её глаза разбегались по комнате, словно ищя утешение в знакомых чертах. Но как только она увидела Эсме, все внутренние тревоги на мгновение утихли. — Мама, нам нужно поговорить, — тихо произнесла она, сделав шаг вперед. Кайя аккуратно поддержал Суны, помогая ей подняться в комнату, в то время как Эсме следовала за ними с решительным выражением. Тишина наполнила пространство, как будто вся комната замерла в ожидании. Адам чувствовал, как напряжение в воздухе накалилось. Но вдруг, решив разрядить атмосферу, Ферид улыбнулся и произнес: - Ну что, мы все тут как на выпускном вечере, только без капельки веселья! И, кажется, кто-то забыл заказать попкорн для этого семейного шоу! — произнёс Ферид, его улыбка не находила отклика в напряжённой атмосфере. Лишь Сейран бросила на него недовольный взгляд. Адам смотрел на дверь, ожидая ответа, который мог изменить всё. ****** Суна сидела на краю кровати, глаза устремлены в пол. Воспоминания накатывали волну тошноты, словно поток воды, который она не могла остановить. Эсме, её мама, вошла в комнату, но вместо привычной улыбки на её лице читалось беспокойство. – Мам, – почти шёпотом произнесла Суна, – я всё вспомнила. Оборвав тишину, она посмотрела на Эсме: – Почему ты не сказала, что Казым не мой отец? Кто мой настоящий отец? Эсме сжала кулаки, её голос задрожал. – Я не знала, – проговорила она. – Бог мой, Суна, когда я узнала правду, у меня не было сил передать это тебе. Суна почувствовала, как её сердце сжалось. Эсме выглядела такой же растерянной, как и она сама. – Так же, как и ты, я поняла это от того сумасшедшего. А потом твоя амнезия.-Мама медленно подняла глаза: — Я хотела защитить тебя, — наконец произнесла мама. — Но ты имеешь право знать… Твой настоящий отец…Он… он был жертвой обстоятельств. Я никогда не хотела врать тебе. Если бы я только знала... Суна подошла к окну, глядя на бесконечную бурю, что разразилась за стеклом. Внутри неё бушевал другой ураган — гнев, горечь и неотступный страх. — Кто он? — едва слышно спросила она, оборачиваясь к Эсме. — Он… — мама сделала паузу, будто собираясь с духом. — Он тут. Тот человек, которого ты видела. Что приехал с Нюкхет. Это Адам. Суна почувствовала, как в груди что-то сжалось. Все детские страхи и неопределенности вдруг обострились. — Но Казым знал. Он знал! — прошептала Эсме, её голос дрожал от волнения. — Я не могу поверить. Всю свою жизнь я была ему предана. Она с трепетом слушала слова Эсме, осознавая, что вся её жизнь была построена на тайнах и обманах. — Мы с Адамом хотели убежать, — продолжила мама, её глаза стекленели. — Но мой отец так боялся, что я выйду за бедного, что просто продал меня. Ты родилась маленькой и болезненной, как я думала, раньше срока. Слова её мчались, будто рассекая тишину, оставляя за собой шрамы. — Я ужасная мать. Боже, Суна, прости меня, — всхлипывала Эсме, и Суна поняла, что всё, что было раньше, уже никогда не будет прежним. Суна стояла в тишине, не в силах осознать слова матери, обрушившиеся на нее, как холодный дождь. Адам. Это имя эхом отозвалось в её сердце, вызывая потоп эмоций, которые она не могла сдержать. Она вспомнила короткий момент, когда их взгляды пересеклись, как будто между ними существовала невидимая нить, связывающая судьбы. — Ты не ужасная мать, — наконец решилась сказать Суна, чувствуя, как гнев и печаль переплетаются в её груди. — Ты боролась за свою свободу. Эсме с трудом кивнула, её глаза наполнились слезами. — Я так боялась, что потеряю тебя…-Повторяла Эсме.Суна, наклонившись, обняла её. — Но сейчас мы можем изменить нашу судьбу. Адам, он был частью твоей жизни, и теперь он — часть моей. Я хочу узнать его. ***** Кайя вновь вошёл в ярко освещённую гостиную, и его взгляд сразу же зацепился за знакомые лица. Нюкхет, его мама. Кайя почувствовал, как напряжение в воздухе накаляется. Адам, обычно беззаботный, выглядел слишком серьезно, его глаза искрились недовольством. -Как там Эсме и Суна?— повторил он, словно искал у Кайя ответы, которых тот не знал. Кайя с недоумением смотрел на Адама. Почему его дядя проявляет такой интерес к Эсме и Суна? "Неужели он что-то знает?" – пронеслось у него в голове. Нюкхет, заметив его замешательство, потянула его в сторонку. — Кайя, — начала она, её голос был тихим, но полным решимости. — Я должна тебе рассказать о прошлом Адама. Это важно. Кайя кивнул, чувствуя, как сердце забилось сильнее. В то же время он чувствовал настоятельный взгляд Казыма, который недовольный наблюдал за ними, словно ждал, что произойдет дальше. Ферид, не обращая внимания на мрачную атмосферу, продолжал копаться в холодильнике, пытаясь найти что-то съедобное, пока Сейран, с непрекращающимся бурчанием, пыталась его остановить. Хоть где-то стабильности. — Что тут происходит? — произнес Кайя, наконец, удерживая Нюкхет за руку. — Почему он интересуется Эсме и Суной? — Это не просто, Кайя. Суна, дочь Адама, — ответила Нюкхет, её глаза наполнились тревогой. И тут Кайя кажется понял что происходит. В воздухе повисла тишина. Нюкхет сжала руку Кайи, а Ферид, с интересом покидая холодильник, что-то доказывает Сейран. Кайя выдохнул, переосмысляя услышанное. Смысл слов Нюкхет постепенно складывался в головоломку, которую он не знал, как решить."Дочь Адама…" — шептал он про себя, как будто эти слова могли развеять тьму, нависшую над ними. Ситуация становилась всё более запутанной, и в голове у него крутились мысли о том, что эта семья действительно не обычная. Адам глубоко вздохнул, глядя на Кайю, который стоял перед ним с недоумением в глазах. -Я все объясню, честное слово, - произнес он, когда из тени вдруг вынырнул Казым, с ухмылкой на губах. -О, посмотри, кто тут у нас, - произнес Казым, бросая презрительный взгляд на Адама. -Ты все еще пытаешься оправдать свои грехи? Или решил снова поиграть в героя? – произнес он, наигрывая на своих словах злорадство. Ему нравилось указывать на ошибки Адама, особенно те, что были связаны с его прошлым. Адам только рассмеялся, его смех эхом разнесся по дому. Кайя, разрываемый между смехом Адама и словами Казыма. Адам глубоко вздохнул, собирая всю свою решимость. Это был момент, которого он ждал слишком долго. Казыма всегда старался задеть его чувства, указывая на его простое происхождение и отсутствие финансовых средств. Но сегодняшняя встреча была другой. -Казыма, ты так любишь говорить о деньгах, – начал Адам, уверенно идя к нему. -Но статус и богатство – это не то, что определяет человека. Я помогал не ради алчности, а из-за человечности. Он взглянул на Казыма с презрением — тот думал, что его деньги и положение могут легко затмить реальности . -Суна заслуживает лучшего, достойного отца, и я готов стать им. Я хочу быть тем, кто поддержит её, кто вдохновит, кто будет рядом, когда это нужно. Адам был уверен в одном: если Суна позволит ему стать достойным отцом, он сможет дать ей то, что Казыма никогда не сможет — поддержку и уважение. Сейран стояла в тени, сжимая в руках край своего платья. Сердце стучало, как буря, когда она наблюдала за тем, как Казым и Адам обменивались резкими фразами. Она не могла поверить, что её мир перевернулся так быстро. — Стоп! — резко произнесла она, прерывая их ярость. — Прежде чем вы продолжите, послушайте меня. Казым с недоумением обернулся, а Адам замер, его лицо выражало смесь шока и ожидания. — Суна не должна это слышать! — воскликнула Сейран, перебивая их пререкания, и шагнула вперед, не обращая внимания на недоуменные взгляды. — Хотя бы ради неё! Казым сжал кулаки, а Адам, казалось, опустил голову, как будто сам не верил в свои слова. — Ты — её отец? — прошептала она, глядя в глаза Адаму. Он кивнул, и словно в этот миг мир перевернулся. Сейран сделала шаг назад, пытаясь осмыслить все. Вся жизнь была обманом. Но ни боль, ни гнев не могли затмить её любовь к Суне. — Я не позволю, чтобы эта правда разрушила нас, — сказала она твердо. — Я буду защищать свою сестру, любой ценой. Адам взглянул на неё с удивлением, на его лице проступила лёгкая улыбка. **** Суна сидела в кресле в своей комнате, сердце колотилось от волнения. Тайны, которые она узнала от мамы, словно вихрь закружились в голове. Как можно жить всю жизнь, не зная правды? Она вздохнула и направилась в гостиную, где её ждал неожиданная встреча. Как бы ей ни хотелось остаться одной, её ждал важный разговор — встреча с двумя мужчинами, которые стали определяющими в её жизни. На диване сидел Казым — человек, которого она считала отцом. Его лицо выражало холод, как всегда, но сегодня в глазах было что-то новое: Страх? Внутренний конфликт? Незаметно глядя на него, Суна поняла, что теперь не сможет всё просто забыть. — Ты знал, да? — произнесла она, её голос дрожал. — Знал, что я не твоя дочь? Казым резко поднял взгляд, но слова застряли у него в горле. Суна почувствовала гнев и обиду, но это было лишь началом. Параллельно с частями своего прошлого, пересекающегося с настоящим, она вспомнила о том, кто ждал её он — Адам. Она никогда его не знала, но в его глазах светилась таинственная связь, которую Суна почувствовала немедленно. Он был её настоящим отцом. Всё в ней дрожало от противоречий: страх, ненависть к Казыну и искреннее желание узнать правду от Адама. Он стоял у окна, обрисованный светом заката, взгляд его был полон надежды.Адам внимательно смотрел на нее, его карие глаза полны заботы. В воздухе витала напряженность, словно грозовая туча, готовая разразиться. — Ты пришла, — произнес Адам, его голос звучал глубоко и успокаивающе. — Я не хотел, чтобы мы узнали об этом подобным образом.- Его нервозность ощущалась в воздухе, и ей казалось, что она, как и он, начинает неосознанно перебирать пальцы, стремясь обрести спокойствие. — Я сам только что всё узнал. Но… — Я понимаю. Но мне сейчас тяжело, — произнесла она, её голос дрожал, как лист на ветру. — Воспоминания наваливаются, и я чувствую себя… странно. Поэтому, мне кажется, лучше немного притормозить с нашим сближением. — Затем она перевела взгляд на Казымa. — А сейчас, Казым ага, прошу вас, откройтесь. Дайте мне, по крайней мере, сейчас правду. Сейран подбежала, её тепло обняло Суну, словно спасительная волна, смывающая всё горечь и боль. -Ты не одна, я рядом, — шепнула она, чувствуя, как сердце Суны всё ещё дрожит от пережитых страданий. Кайя, наблюдая за этой сценой, собрал всю свою смелость и обратилась к Казыма с твердостью, которая удивила бы даже его самого: -Ты должен попросить прощения за всё, что ты сделал с Суной. Слова звучали как призыв, полный надежды. Суна, глубоко вздохнув, прервала тишину. -Как прежде уже вряд ли получится, — произнесла она с болью, таящейся в каждом слове. -Но я постараюсь…- Слова её стекали как слёзы, а в душе росло новое понимание. -Я буду уважать тебя, Казым, как человека, что вырастил меня, пусть и по свойму. Было сложно передать всю грусть, что скрывалась в её душе, но в то же время Суна чувствовала, как что-то внутри неё меняется. Сейран, увидев искры надежды в глазах сестры, крепче обняла её. Суна и Кайя обменялись взглядами, в каждом из которых читалась решимость. Они знали, что начнётся новая глава.