Фео

Каетано вышла на улицу. Крепкий поток ветра ударил в лицо. - "Думаю, хитрец создал этот поток", - подумала Каетано, и пошла узнать, куда дует ветер. Он шла по длинной прямой улице. Здания были увешаны экранами с изображением черных голубей. Все дороги теперь вели через эту улицу, люди ходили и восхищались картинами и хитрец был доволен, потому что он их написал. - Мне нравятся твои картины, хитрец, - призналась Каетано, - но я прошу, будь осторожен с ветрами. Да, я и сама не вполне честна, но не стоит так злоупотреблять пером. Если ты ещё раз им воспользуешься, запиши как ты менял направление, чтобы не забыть этого и не устроить беспорядок. - По рукам, - ответил хитрец. Раньше никто не обращал на него внимания, а теперь увидели, что сама птица Феникс одарила хитреца-художника пером, и люди смогли, наконец, оценить его вкус. Вместе с тем люди заметили, что вообще-то голуби яркие и изящные. И сами голуби здесь стали ходить величаво. Но другой хитрец был недоволен, что ветер дует в сторону его дома. Он пришел в город, и, мельком взглянув на картины, воскликнул: - Надоели уже эти голуби! Почему мы должны на них смотреть? - Он начал наставлять окружающих против художника. - Разве у голубя такой клюв? - спросил он у кого-то, и, не дав тому подумать, добавил. - Ведь клюв меньше должен быть, согласись? - Кажется, да, должен, - ответил прохожий, растерявшись. - Вот и я говорю. Тут оказалось, что в округе много обладателей художественного вкуса, настоящих ценителей искусства, которые, каждый по своей причине, стали ругать хитреца-художника. Хитрец обиделся, собрал картины и поменял ветер, чтобы дул он в сторону мельниц. Был он так расстроен, что забыл сделать запись. - Что ж, пускай, эти дураки не понимают в красоте, - подумал он, - пускай у них хотя бы будет много хлеба. Мельник сначала был доволен, но потом случилась засуха, потому что ветер где-то затерялся и не принес облака. Мельник стал просить хитреца, чтобы он направил ветер в Поля-Что-За-Рекой. Хитрец выполнил его просьбу, но тут к нему пришли крестьяне с Полей-Что-Перед-Рекой и попросили, чтобы ветер дул к ним. За ними пришли с просьбами крестьяне с Полей-Что-Справа-Реки, и стали спорить, кто первее и кому нужнее. Хитрец-художник никак не мог решить, кому помочь, но, поскольку у реки ещё была левая сторона, не стал дожидаться, и, пока крестьяне спорили между собой, кому нужнее и кто первее, сбежал. Он направился в галерею смотрителей, надеясь встретиться там с Каетано. Хитрец долго плутал и застал смотрительницу в уединении с записями. Он стал просить: - Реши, как смотритель, что делать. - Дай мне взглянуть в журнал ветров. Хитрец не записывал об изменениях ветра, но он подготовился и пять минут назад по памяти набросал несколько записей. Каетано сама следила за поведением ветров и заметила, что его недавние наблюдения не сходятся с тем, что видела теперь в журнале. - Насколько точны записи? - спросила она. - Вполне. - Что это значит? – грозно воскликнула Каетано. - Я мог где-то ошибиться. - То есть ты делал записи? - Да. - Но это не серьезно, то, что здесь написано. Ты делал записи? Скажи мне, потому что это важно. - Что может значить делать записи? - увиливал хитрец. - В общем... То, что здесь написано, ты или написал задним числом, потому что тебе было все-равно на мою просьбу, или специально искажено. - Примерно так, - сдался хитрец,- то есть я забыл, я написал это только что. Каетано была в замешательстве. Она гневно бросила тетрадь и попросила хитреца идти туда, откуда он пришел и расхлебывать ту кашу, что он заварил. Пускай сам думает как.