Беспризорник сердца моего

У Аси не было продуманного плана, но она смотрела много фильмов, в том числе и романтических, чтобы решить, что лучшее средство помирить двух влюбленных — это запереть их в одном помещении. Она заманивает Ямана, а Алаз — Руйю, а потом они запирают их в одном помещении, и те мирятся. В голове Аси это был идеальный план, но когда она излагает мысли Алазу, тот скептически на нее смотрит. — Что? — А есть вариант плана, где мы никуда не лезем, а они сами разберутся? Аси отрицательно качает головой, и тут же жалеет об этом: они сидят в его машине, и ее шея вспотела то ли от того, что она зря надела куртку, то ли от того, что они находятся в тесном пространстве и ближе, чем ей хотелось бы. Волосы скользят по мокрой шее, Аси становится неприятно, и она немного распахивает куртку. Это движение не укрывается от внимания Алаза. — Что, жарко стало, Аси кыз? — и снова этот двойной раздражающий контекст в его словах. Она, как всегда, решает игнорировать этот выпад. — Мы должны их помирить, — выдает она в ответ. — Не помню, что был кому-то должен, — скептически отвечает Алаз, уставившись ей куда-то в район майки, теперь хорошо видной из-под куртки. — Ты же ее любишь, — говорит Аси, от чего Алаз вздрагивает и поднимает наконец глаза к ее лицу. — Значит, должен желать ей счастья. — Ты не знаешь, что я чувствую, — бурчит Алаз, отворачиваясь. — Твой план не сработает. И я сделаю это только для того, чтобы тебе это доказать. Аси довольно улыбается, пытаясь сдержать улыбку. Сначала все идет легко: Аси звонит Яману и просит помочь ей перенести ей вещи из старого дома, а Алаз, переборов себя, назначает Руйе встречу в доме «у этих нищебродов», от чего слушающего его Аси фыркает, но молчит. Руйя удивлена, но Алаз аргументирует это тем, что там их точно никто не увидит и не помешает. Девушка соглашается на встречу. По голосу Алаз понимает, что она совсем недавно плакала, и не совсем соображает, поэтому не видит в его просьбе ничего подозрительного. Алаз припарковывает машину так, чтобы ее не было видно с дороги, но вид на калитку домика открывался прекрасно, хоть и издалека, и ждет Аси. Она должна запереть Ямана и Руйю в доме, а потом пробраться сюда, к нему, чтобы они оба посмотрели на плоды своих трудов. Алаз уверен, что ничего не получится, и у него уже готово с десяток шуток на эту тему. Сначала к дому подъезжает Яман и сразу скрывается внутри. Через пять минут после подъезжает такси, из которого выходит Руйя и, растерянно оглянувшись вокруг, направляется к дому. Алазу приходит сообщение: «ты внутри? я уже подъехала». В ответ Алаз отправляет короткое «да», и девушка неуверенно, но все-таки входит в дом. Спустя две минуты из калитки выходит Аси и быстрым шагом направляется к машине Алаза. Судя по ее энергичной, пружинистой походке, у нее получилось осуществить план. О чем она и сообщает, как только взбирается на пассажирское сидение. — Не торопись с выводами, Аси кыз, — отвечает Алаз, — мы только начали. Аси не прекращает улыбаться: довольная и разгоряченная только что проделанной авантюрой, она скидывает с себя куртку, остается в простой, видавшей виды майке, и поправляет волосы. Ни грамма косметики, ни дорогой одежды, ни укладки (Алаз даже сомневался, расчесывалась ли она сегодня), но Аси была красива своей дикой, непосредственной красотой, и даже не знала об этом. — У тебя нет воды? — спрашивает Аси. — А то у меня во рту пересохло от все этой беготни. — Посмотри в бардачке. Аси кивает и открывает ящичек, залезает внутрь. Алаз продолжает наблюдать за домом, когда Аси ойкает, и он поворачивается в ее сторону. И видит, что ей на колени упали розовые трусики — те самые, которые он хотел выбросить, а потом забыл. Черт. Черт. Черт. Аси ничего не говорит, быстро убирает белье обратно, украдкой вытирая руку, и открывает бутылку с водой. Но Алаз успевает заметить, как покраснели ее уши. Он прокашливается. — Это не… — начинает было он, но Аси перебивает: — Неважно. Они молчат, наблюдая за домом. Оттуда никто не выходит, но истошных криков тоже не звучит, так что это уже успех, как считает Алаз. В машине становилось душно, и он приоткрывает окно, впуская воздух. Аси неловко. Она догадывалась, что Алаз — не такой благородный, как Яман, и не дожидается брачной ночи, чтобы переспать с девушкой, но она никак не ожидала встретиться со свидетельством этого. Ее взгляд мечется к его руке правой руке, расслабленно лежащей на ног — он в футболке, и татуировка, которая ей сегодня снилась, хорошо видна. Аси представляет, что он делал с обладательницей розовых трусиков в этой машине. И этой рукой, раз уж на то пошло. В машине было не так много места, здесь явно было некуда прилечь, и Аси, у которой было не так много навыков (а точнее, совсем не было) предположила, что девушка взобралась на Алаза сверху, почти упираясь головой в потолок машины. Наверняка, в этот момент неизвестная девушка и была избавлена от важного предмета своей одежды. А потом произошло то, ради чего люди сходят с ума всю свою историю. Наверное, это было быстро (машина — не самая подходящая локация для прелюдий), и Алаз придерживал девушкой руками, чтобы та не ударилась или не свалилась с него. Нарисованная Аси картина выглядит одновременно и возбуждающе, и неприятно, и неудобно. А что стало потом с этой девушкой? Она поехала домой или они продолжили, только в более удобной обстановке? «Почему я вообще об этом думаю?», — одергивает себя Аси и чувствует, как тонкая струйка пота стекает по ее шее. А когда Алаз открывает окошко, и дует ветерок, девушка вздрагивает. — Холодно? — спрашивает Алаз, поворачиваясь к ней. — Нет, — мотает головой Аси, снова пройдясь волосами по вспотевшей шее. Она раздраженно фыркает и, убрав волосы на одну сторону, проводит рукой по шее, снимая влагу и подставляя влажную кожу ветерку, блаженно закрыв глаза. Было хорошо, на минуту можно было расслабиться и не думать ни о чем. Она открывает глаза и видит, что Алаз на нее смотрит. Нет, он пялится на нее, не отрывая взгляда, как будто она внезапно оказалась без одежды, и он может без стеснения ее разглядеть. Хотя, Аси уверена, он видел ни одно обнаженное женское тело, и у нее нет ничего анатомически такого, чего не было бы у других. Даже поймав ее взгляд, Алаз не отводит его и, кажется, даже не моргает. Аси не знает, что ее беспокоит больше: что Алаз так смотрит или что ни он, ни она не смотрят на домик, в котором заперты Руйя и Яман. Поэтому она решает заговорить — почему-то на ум ей приходит именно этот вопрос. — Что Эдже делает для Умута? — Что? — Алаз часто моргает, как будто только что проснулся. — Я слышала вас тогда, когда Эдже плакала, но ничего не поняла. Только имя Умута. — Я не могу тебе рассказать, Аси, — отвечает Алаз. Девушка отмечает, что чуть ли не впервые он назвал ее просто по имени, а не «Аси кыз». — Эдже взяла с меня слово, что никому не расскажу. — Он мой брат! — Я знаю, но все равно не могу сказать. Если тебе это поможет, то моя сестра задумала хорошее. И когда она закончит, наверняка, поделится с тобой. Ком подкатывает к горлу Аси — так происходит каждый раз, когда речь заходит об Умуте. Она думала, что смогла пережить потерю, но каждый раз тело ее предавало, причем в самый неподходящий момент. Слезы накатывают так внезапно, что Аси не успевает их подавить — она отворачивается к окну, чтобы скрыть их. Но, естественно, у нее не получается. Руки Алаза касаются сначала одного ее плеча, потом другого, и он мягко, но настойчиво разворачивает ее лицом к себе и притягивает ближе. Аси безропотно поддается рукам и ложится на его плечо. Одной рукой Алаз продолжает обнимать ее за плечо, второй, убрав волосы с лица, поглаживает щеку, попутно стирая скатившуюся слезу. — Ну-ну, — тихо бормочет Алаз. — Все пройдет. Движения Алаза мягкие и нежные, заботливые, и Аси позволяет погрузиться в это ощущение безопасности и комфорта, чувства, что есть кто-то, кто встанет на твою сторону, всегда утешит и не оставит одну. В его объятиях так хорошо, что Аси хочется потянутся и замурлыкать, как кошке на солнышке. Боль от воспоминаний не проходит полностью, но притупляется, сменяется спокойной грустью. — Красивые девушки не должны плакать, Аси, — шепчет Алаз, едва заметно раскачиваясь вместе с девушкой. — Если только от счастья. Аси никогда не говорили красивых слов. Единственное, что она слышала от своих братьев — то, как Джес хвалил ее руки за вкусно приготовленный ужин, или как Яман, успокаивая ее в минуты грусти, говорил, что его красивая сестра не должна расстраиваться. И хотя слова Алаза вряд ли можно считать за полноценный комплимент, они попадают Аси куда-то глубоко. Ведь, в отличие от Ямана, Алаз не считает ее своей сестрой, даже наоборот — он не раз подчеркивал, что видит в ней девушку, отпускал двусмысленные комментарии в ее адрес, даже поцеловал однажды. Аси соврала, если бы сказала, что не думала об их поцелуе: да, она злилась, старалась не придавать значения тому, что он украл ее первый поцелуй, но ей все равно была интересна эта сторона жизнь — та, в которой между мужчиной и женщиной происходит все, что должно происходить. Поэтому она это и делает: когда комок в горле рассасывается и позволяет спокойно дышать, она чуть приподнимает голову и поворачивается лицом к Алазу. Тот продолжает бормотать что-то нежное и даже глупое, но когда Аси разворачивает к нему голову, останавливается и как будто даже пугается. Их лица близко друг к другу, практически соприкасаются. Аси видит, как лихорадочно бьется жилка на виске у парня, и решается: она делает легкое движение вперед и прикасается своими губами к его. Она повторяет почти то же самое, что он сделал тогда у больнице, только тогда его движение было напористым, агрессивным. Сейчас же Алаз застывает без движения, кажется, даже не дышит. Его горячие сухие губы как будто бы пульсируют. Несколько секунд никто из них не шевелится, и Аси едва заметно отодвигается, прерывая контакт, но Алаз догоняет ее на полпути: его губы обхватывают ее нижнюю губу и тянут на себя, глубже втягивая в свой рот. Аси тихонько ойкает. Алаз отпускает ее губу, но не отодвигается и шепчет прямо в губы: — Не бойся, просто повторяй за мной. Не дожидаясь ответа, Алаз снова приникает к ее губам, захватив ее нижнюю губу и осторожно засасывая. Потом он делает то же самое с верхней губой. «Делай, что-нибудь», — говорит себе Аси, пытаясь шевелить губами, подстраиваясь под Алаза. Правда в том, что сейчас она плохо соображает, пытаясь выровнять свое дыхание. Она старается повторить то, что делал он, с его губой, но придавливает слишком сильно, и ей кажется, что она сделала что-то не так, что смотрится нелепой дурочкой, не умеющей целоваться. Но Алаз издает полустон-полувздох, и это, без сомнения признак того, что он получает удовольствие. По спине Аси пробегает вереница мурашек, то ли от ветерка, то ли от происходящего, и девушка набирается смелости, что бы провести рукой по его щеке и зарыться ладошкой в волосы. Алаз снова издает этот звук, похожий на мурлыкание довольного кота. Он притягивает ее ближе и медленно, пробуя, проводит языком по ее губам, а потом… раздается громкий крик, и Аси и Алаз отрываются друг от друга и смотрят на источник звука. Кричит Яман, пытаясь догнать Руйю, которая убегает от него в сторону такси, поджидающей ее. Девушка заскакивает в машину, которая уезжает прежде, чем Яман успевает догнать их. Он бежит к своей машине, припаркованной у дома, открывает дверцу и застывает: он смотрит прямо на Аси и Алаза, которые по-прежнему обнимаются. Яман захлопывает дверцу и направляется прямо к ним.