Missing the sun

            «Иногда мне хочется вернуться назад, чтобы посмотреть на то, каким нормальным было моё прошлое…» — краткая запись в дневнике, рядом с которой стоит сегодняшняя дата.       Тонкие девичьи пальцы слегка трясутся закрывая небольшой по объему, но больше чем наполовину исписанный, блокнот.       Она попросту сидит у окна, вглядываясь, через запотевшее стекло окна, в красота зимней природы.        Где-то с веток буззвучно падает снег, а в окрестностях совсем никого. Лишь дворник убирает где-то вдали свалившиеся в кучу снежные ямы.       Природа здесь кажется почти нетронутой, наверное, из-за того, что место изолировано.       Больница ограничена большими серыми воротами, и высокими соснами и елями окружающие территорию.       Саманта иногда, а теперь лишь изредка выходила за его пределы, гуляя по окрестностям вне ворот, посещая местные магазины или кофейню, где могла часами просиживать у окна.       Девушка вздыхает, положив руку на больничное окно, ощущая холод в своих тонких кистях и пальцев.        Она замечает, как темные тучи медленно расходятся, давая солнечному свету пролиться на землю.       В холодные зимние дни, что кажутся такими долгие, нежданное появления солнца несказанно радует девушку.       Ведь в жизни Саманты не хватало солнечного света. Света, который недавно был в ней самой. Теперь от него не осталось и следа.       Её темные глаза кажутся совсем черными из-за контраста с побледневшей кожей.       Худая фигура, сидящая у окна. Кто бы мог подумать, что недавно эта девушка светилась изнутри, излучала свет и доброту, к которой так тянулись люди. Её словно окружал ореол позитива, что-то неунывающее и не дающее сдаваться — было в этой девушке.       Из-за чего к ней и тянулись люди. Именно это и привлекло его к ней.       Сострадание, забота к миру, любовь к ближним, радость от ожидания нового дня. Кто-тот мог посчитать всё это банальным, но разве много ли в этом мире счастливых людей? Счастливых из-за буквальных мелочей в своей жизни. — Санни, ты тут? — произносит медсестра, подойдя к сутулой фигуре девушка, которая была одета в больничную одежду, сверху накрытую пледом.       Девушка чуть поправляет свой плед, который медленно слезал с ее худых плеч. Казалось, она не услышала. — Саманта? — вновь зовёт голос, и на этот раз темноволосая оборачивается.        Ее худоба казалась изнуряющей, настораживало пациентов, докторов или незнакомых людей. Или же тех, кто был с ней знаком задолго до случившегося с ней. Они считали, что она слишком изменилась за последнее время, и это никогда не шло в хорошую сторону. — Ещё не прогуливалась сегодня? — спрашивает Мэдлин, с улыбкой подходя к Саманте, осознавая, что вряд ли получить ответную улыбку. — Нет, я неважно себя чувствую, я сегодня не хочу выходить в город, — отзывается Саманта, как её голос кажется ей самой хриплым и слабым. — Твое состояние ухудшилось? — спрашивает Мэдлин, как лицо рыжеволосой девушки искажается в сочувствии к давней знакомой.       Темноволосая ничего не отвечает, лишь повернувшись к окну, продолжает наблюдать за чем-то незримым.       Саманта смотрит на то, как солнце окрашивает окрестности янтарным цветом: стены уже не кажутся блеклыми, а снег, казалось бы, переливается серебром, отражая на себе солнечные лучи.       Одной Саманте не приносило это зрелище никаких удовольствий. Она уже ничем не наслаждалась. Ничего уже не чувствовала. — К тебе посетитель, — говорит Мэдлин, вспомнив, почему так торопилась к Саманте, которой не нравилось, что её беспокоят понапрасну. — Я не хочу никого видеть, Мэдлин, — обратилась Саманта к рыжеволосой девушке, которая стояла, глядя на пациентку с надеждой в глазах.             С надеждой, что Саманта снова захочет общаться с кем-то, снова захочет жить полной жизнью, снова станет тем лучиком света, которым она были и в жизни Мэдлин и многих других. Смотреть на то, как её бывшая но, все же, подруга угасает — было тяжело. — Сэм, это не кто-то там, — начала рыжеволосая, присев рядом с девушкой на подоконнике.       Мэдлин несколько секунд глядела на подругу, не зная, как правильно преподнести информацию. — Это он, — произносит Мэдлин, мягко дотронувшись до худощавого плеча девушки.       Глаза Саманты расширяются от удивления. Как же редко это можно было увидеть на её лице, которое уже не выражало почти ничего.       Девушка сглатывает, вдыхая больше кислорода, почувствовав, как сердце заколотилось от одного упоминания о нём.       Но он не должен быть здесь. Он не должен был её найти. Ведь она сделала всё, чтобы они больше не виделись. Чтобы больше не было ни капли боли. *Годом ранее*       Солнечное утро было явным знамением того, что день будет отличным. И Санни чувствовала это всеми фибрами своей души.       Рано встав, убрав всю квартиру, которую они делили вдвоем с Мэдлин, девушка чувствовала заряд энергии, которое всегда было ей присущим. — Прошу, закрой шторы, — рыжеволосая зарылась лицом в подушку, почувствовав солчнечные лучи у себя на коже. — Солнечный свет меня убивает, — произносит она, кинув в сторону окна подушку.       Санни лишь усмехается, словив подушку и кинув обратно в сторону Мэдлин. — Тоже мне вампирша, — усмехнулась Санни, собирая разбросанные Мэдлин одежду.       После практики в медицинском, Мэдлин уставала, поэтому она не выражала претензий к беспорядку, устроенному подругой. — Кстати о вампирах, — внезапно приободрившись, Мэдлин садится на кровати, а остатки снов сносит при одном лишь упоминании «вампир». — Сегодня фан встреча с кастом моего любимого сериала, — произносит Мэдлин, подползая в сторону подруги, которая тут же садится на край кровати. — И зная меня, я буду очень растеряна и взбудоражена, что, наверняка, и слова не смогу произнести, — говорит рыжеволосая, как в её ярких глазах начинают играть черти. — Поэтому мне нужно, чтобы ты пошла со мной, Санни, — она тут же хватает руку подруги, из-за чего та переводит на подругу рассеянный взгляд. — Постой-ка, — усмехнувшись, Санни убирает от себя подругу. — Ты хочешь, чтобы я пошла туда, чтобы держать тебя под контролем? — с непонимаением она смотрит на подругу. — Как родитель с ребенком, — говорит та, дотронувшись до вздернутого носика рыжеволосой подруги. — Именно, — говорит энергично Мэдлин, кивая. — Прошу тебя, ты ведь знаешь, что у меня синдром гиперактивности и дефицита внимания, — говорит Мэдлин, используя свою «болезнь», при каждом удобном случае. — Поэтому я боюсь, что буду очень эмоциональной или наоборот, даже за автографом подойти к ним не смогу, — она поднимает взгляд больших синих глаз на подругу. — К тому же, ты учишься на киноманетографическом, тебе будет полезно, — продолжает Мэдлин, но Санни тут же перебивает ее. — Хорошо, я пойду с тобой, — говорит она, чуть ободряюще улыбнувшись подруге, которая кидается в её обьятия.        Санни знала, что подобные вещи значат для подруги, поэтому не могла отказать, несмотря на дедлайны в своей жизни. — А сейчас мне нужно на учебу, — с улыбкой, она целует рыжеволосую в лоб, и встает с кровати.       В наушниках звучала Тейлор Свифт с её новым альбомом.       Девушка быстро подхватила сумку с пола, и взяв в руки ключи и телефон, Санни легкими шагами выходит из квартиры.       Солнечный день, который обещал апрель, вызывал улыбку на губах девушки.       В сердце становилось так тепло от одной мысли, что всё кругом уже растаяло, а зелень то и дело с каждым днем казалось ярче.       Летом к таким обыденным вещам как: яркая трава, солчнечный день, цвветы вдоль дороги — можно легко привыкнуть, приобщая их к обыденным летним явлениям.        Но весной таким мелочам только радуешься, понимая, что весна — это начало чего-то нового, чего-то многообещающего. И даже если за этим ничего не последует, и жизнь не измениться в самую лучшую сторону, эти чувства от предвкушения нового дня — останутся легким флёром воспоминаний.       Санни была визуалом¹, наслаждалась всеми эстетически красивыми вещами, любила фотографии, и всё, что визуально приносило ей удовольствие.       Фотографируя цветы вдоль дороги или случайную кошку на крыше — всё это было частью её маленьких радостей.       Быть может, это и послужило её любви к кино и последующему поступлению в университет на специальность — кинематографии.       Кем быть — решение, которое нужно принимать в двадцать лет, и оно отднюдь не из легким. Именно поэтому Санни решила связать свою жизнь с тем, что любит больше всего.       В университете жизнь кипела в любые дни, но сегодня в особенности, и наверное, это из-за хорошей погоды.       «Так мы встретимся?» — быстро набирала сообщение Санни, пока её путь лежал в сторону главного корпуса.       Девушка в ожидании глядела на экран телефона, ожидая ответа от друга, которого не видела уже несколько лет.        Интересно, изменился ли он? Встретятся ли они вообще?       «Прости, завтра я должен быть на одной встрече. Мой самолет ещё не приземлился. Поэтому, я не уверен. Ещё раз прости. Может, в другой день?» — читает девушка, как на её лице появляется разочарование.       Она так долго ждала с ним встречи, а ему, видимо, это не так уж и важно.       «Хорошо. Твои дела важнее. Напишешь, когда будешь свободен)» — отвечает по телефону она, чуть поджав губы. — Кому это ты там пишешь, Санни? — спрашивает за спиной мужской голос, который принадлежал Джейку — её однокурснику и хорошему приятелю. — Один мой друг. Договорились впервые за долгое время встретиться, а в итоге, у него другие планы, — говорит она, заставив себя улыбнуться. — Друг или… — начинает Джейк, поднимая одну бровью — Друг и только, — фыркает Санни, не понимая, почему Джейк вдруг спросил об этом. — Ты знаешь, я встречаюсь только с учебниками и преподователям, а отношения это то, что будет после университета, — произноит девушка с улыбкой, понимая, что эти ограничения никак не прищемляют её чувства.       Она знала, что найти своего человека в этом мире трудно, особенно, если ты ценитель искусства или кино. — Ну, возможно, будет. Это ещё под вопросом, — добавляет Санни, с улыбкой пожимая плечами и направляясь в сторону главного корпуса.       Отношения и романтика. Все это, конечно, вдохновляло девушку, но только на написания какого-то очередного сценария или наброска для книги\независимого кино, которым планировала заняться в будущем.        Себя, она, почему-то, не видела в главной роли…       День близился к завершению, а Санни только освободилась с последней лекции.       Лекцию вел её любимый философ — мистер Андерсон, который так глубокомысленно размышлял о месте киноиндустрии в философии, что Санни порою записывала материал даже на диктофон.       Кто-то из однокурсниц мимоходом позвал её на вечеринку в честь весны, а Санни только отшутилась, что у неё сегодня предстоит долгая ночь с проектом, который им задали.       Конечно, она не сказала о том, что планирует идти на фан встречу со своей лучшей подругой. — Санни, это ты? — с порога её встречает Мэдлин, примеряя очередное платье, которое ей кажется неподходящим. Десятым по счету. — Наконец-то, — выдыхает Мэдлин, кидая подруге платье. — Это мне? — спрашивает Санни, чуть удивившись.       Черное, облегающее и короткое. Сочетание трех вещей, которых она никогда не носит.       Девушка привыкла к мешковатой одежде, длинным юбкам в стиле бохо или штанам хиппи, цветастым платьям. Но никак к сексуальным нарядам, которых любила Мэдлин. — Естественно, — говорит Мэдлин, примеряя на себе красное платье в обтяжку, которое гармонично сочеталось с её рыжими от природы волосами. — Ты не пойдешь на фан встречу в своем пёстром худи или длинной юбке и берцах, — Мэдлин с какой-то неприязнью указала на одежду Санни, в которую она была сейчас облечена. — А я ведь даже понятия не имею, что за сериал ты там смотришь, но ради тебя я согласна даже на это, — с вздохом, Санни наравляется переодеваться в свою комнату. — Не просто смотрю, я — ярая фанатка. Сколько раз можно повторять? — отвечает довольно эмоционально Мэдлин, в который раз смотря на себя в зеркало.        При всей своей красоте, Мэдлин не была слишком уверенной в себе девушкой. Она попросту натягивала маску, ведь робела или оказывалась в ступоре каждый раз, когда от нее ожидали амбициозности или решительности.       Она попросту была противоречием для самой себя. — Мне некомфортно, — с этими словами Санни выходит из своей комнаты.       Глаза Мэдлин расширяются при виде подруги. — Сколько жила в этом мире, никогда ещё тебя такой не видела, — говорит она, глядя на Санни.       Санни лишь глядит на свое отражение с непониманием, понимания, что она вроде бы красивая девушка, однако такие наряды она никогда не примеряла.       Слишком роковые и сексуальные для её натуры, которая любит яркие цвета и лёгкость. — Но это не я, — говорит Санни в попытке прятать декольте.       Стройные ноги, плоский живот и красивая грудь. Она выглядела как кинодива с греческим профилем и чуть волнистыми от природы волосами каштанового цвета, которые контрастировали с её бледной кожей и светло карими глазами. — Ещё как «ты», — с этими словами Мэдлин надевает на шею Санни колье из своей шкатулки. — Просто замечательно. Как я и хотела, мы выглядим как почти настоящие вампирши, — с восхищением произносит Мэдлин, что заставляет Санни улыбнуться. — Это ведь хорошо, да? — Санни нервно улыбается, ощущая, что этот вечер и Мэдлин не перестанут ее удивлять. За окном слышится звук автомобиля — приехавшего за ними такси.