Границы дозволенного

      До итогового экзамена, призванного определить ступень пси и дальнейшую судьбу учеников, оставалось несколько месяцев. Самые старательные и прилежные проводили всё свободное время за конспектами или в учебных классах, оттачивая полученные в стенах интерната знания.       Основной курс был давно завершён, теперь воспитанники обучались, исходя из своих пси-способностей.       Владеющие телекинезом знакомились с наукой о сопротивлении материалов и рассчитывали способность различных конструкций выдерживать определённую нагрузку. Аквакинетики и криокинетики углублённо изучали гидрологию, с интересом анализируя все процессы, связанные с круговоротом воды. Пирокинетикам было положено упражняться на практике больше и чаще других, а потому ученики этого направления имели самую лучшую физическую форму, и их почти не загружали лишней информацией. Основная задача заключалась в взятии стихии под контроль любыми способами. Эмпатики изучали закономерности психических реакций и совершенствовали данные природой навыки распознавать чужие эмоции и чувства.       Самой сложной и обширной являлась программа обучения хилеров. Ученикам приходилось демонстрировать высокий уровень знаний не только в таких науках, как анатомия и физиология, напрямую связанных с их деятельностью. Хилеры были обязаны разбираться в строении и свойствах веществ, уметь объяснить причину и последствия любых явлений, происходящих в окружающей среде. Особенно важными считались умения грамотно формулировать свои мысли, развивать навыки коммуникации, а также обладать силой воли и упорством. К таким ученикам по традиции относились строже, оценки часто занижали. Преподаватели могли простить другим псионикам излишнюю эмоциональность или невнимательность, закрыть глаза на мелкие ошибки, но для хилеров подобное считалось недопустимым.        Почти в каждой социальной группе, где находились хилеры, наблюдались самые высокие баллы по уровню успеваемости. Среди сверстников к ним тоже относились по-особенному, с уважением. Даже отъявленные нарушители общественного порядка редко решались направить свою агрессию в сторону тех, кому предстояло стать хранителями человеческих жизней. Боялись и сторонились, ограничиваясь словесными пререканиями и препирательствами, если назревал конфликт.       Горячие ладони юноши, обтянутые латексными перчатками, потянулись к штативу. В аудитории нарастал невнятный шум — ученики переговаривались, не стесняясь преподавателя, не таились и не утихали. Все диалоги велись исключительно по теме. Общаться во время практических занятий не запрещалось. Обмен информацией поощрялся и приветствовался, хилеров с малых лет приучали вести дискуссии и спорить. Суровая дисциплина за минувшие годы стала привычной, естественной. Раствор сульфата меди, окрашенный в ярко-голубой, под пристальным взглядом десятка глаз, вступал в реакцию, приобретая тёмный насыщенный оттенок, на дно пробирки выпадал осадок. Группа наблюдавших быстро зафиксировала результаты опыта в тетрадях, выразив превращение химической формулой. Йонас отставил пробирку и принялся подробно рассказывать о том, как протекает процесс взаимодействия веществ, и описывать словами то, что минуту назад продемонстрировал наглядно. Требовательный преподаватель остался удовлетворён, дополнительных вопросов не задавал, сразу вызвав другого ученика. Прежде чем занятие завершилось, ещё трое успели блеснуть знаниями и пополнить свою коллекцию высоких отметок. Громкий звонок сообщал об окончании рабочего дня, наконец-то можно было выдохнуть и хоть на несколько часов отвлечься.       Занятия Йонаса заканчивались позже, чем у всех псиоников его социальной группы. В жилой блок по вечерам он всегда приходил последним. Встречать хилера шутками и колкими фразами стало доброй традицией. Социальная группа могла бы называться компанией друзей, но, находясь вдали от дома, каждый думал о товарищах почти как о членах одной семьи. Так было безопаснее. В семьях не принято соперничать и враждовать. Парень рассчитывал провести остаток дня в обществе «братьев», но впервые за долгое время его встретила пустая комната.       Небрежно брошенный на пол рюкзак Тома и рассыпанные по кровати книги Догана свидетельствовали о том, что псионики убегали из комнаты в спешке. Даже Лу, которая вечно мозолила глаза и приходила в самый неподходящий момент, не было видно.       — Во что вы уже вляпались, идиоты? Комендантский час нарушать перед экзаменами надумали? Ну нет.       Йонас подозревал, что могло случиться, но отказывался признавать безрассудство своих друзей до последнего. Оставаться в стороне, когда у близких проблемы, в семьях тоже не принято. Парень запер дверь жилого блока и направился обратно к образовательному корпусу, к спортивной площадке.       Интуиция не подвела, здесь уже собралось человек тридцать. Ученики были настроены друг к другу крайне агрессивно, их полные ненависти крики сливались воедино. До драки пока не дошло, но опыт подсказывал, это дело времени. Перейдя на бег, хилер миновал оставшееся расстояние, бросившись к своим. Над Доганом уже нависла чья-то грозная фигура, решительно сжав кулаки. Йонас оттолкнул незнакомого парня, заслонив собой друга. Удар, предназначавшийся Догану, пришёлся по переносице, голова закружилась. В глазах потемнело, ладонь рефлекторно потянулась к окровавленному лицу. Цивилизационный конструктивный диалог сегодня был невозможен, юноша ловко запахнулся, с тихим влажным хрустом прикладываясь к челюсти обидчика. Противник с хриплым воем отшатнулся, отступая. Остальные ждали, наблюдали.       Оскорбленный главарь другой социальной группы растерял бы весь авторитет, если остановился, а потому подал знак своим друзьям, чтобы те «вступили в игру». Никто не стал разбираться в причинах конфликта, столкновение уже случилось.       Отбросив страх, Том и Доган отбивались от нападавших, стараясь по возможности заслонять собой Лу. Йонас продолжал отражать удары парня, который казался единственным по-настоящему опасным из всех собравшихся. Крепко выругавшись, Лу выскользнула из-под защиты друзей и пнула по ноге парня, пытавшегося до неё дотянуться.       Драка становилась массовой, в неё вовлекалось всё больше участников. Без разбора молодые люди махали кулаками, поддавшись «эффекту толпы». Кровопролитие бы не закончилось просто так, если директор, случайно увидевший из окна эту картину, не выбежал к ученикам. Его появление на площадке многих одномоментно заставило успокоиться, особо буйных же начали разнимать. Директор приказал немедленно отправляться по своим жилым блокам, утром следующего дня всех нарушителей будут ждать дисциплинарное взыскание и внеплановое собрание. Толпа неохотно начала расходиться, а Йонас смог обратиться к друзьям.       — Что вы устроили? Почему меня не дождались?       Том и Лу молчали, первым решил оправдаться Доган.       — Они снова воруют и нас подставляют. А у тебя занятия поздно заканчиваются. Не могли дождаться.       Хилер чувствовал упадок сил, но упрямо продолжал тащить друзей за собой, упорно игнорируя давящую боль в рёбрах.       — Я же много раз говорил, такие вещи мы вместе решаем. Ладно, не до разборок сейчас. Что уже поделать.       Добравшись до жилого блока, парень уложил Догана на кровать, Том и Лу уселись рядом без посторонней помощи. Убедившись, что те в безопасности, Йонас достал с полки застиранное старое полотенце и молча вышел в коридор, двинувшись в сторону душевых. Избавившись от следов крови и тщательно осмотрев своё тело на наличие переломов и серьёзных травм, с облегчением выдохнул.       — Ничего не сломали, ублюдки. Значит смогу лечить. Глаза бы только не вытекли, много их…       В комнату вернулся внешне спокойным, но его сосредоточенное выражение лица выдавало истинное состояние. Таким собранным юноша бывал только в моменты, когда концентрировался на своих способностях, готовился. Друзья начали возражать, понимая, что ему и самому досталось, возможно, даже больше, чем им. Йонас ничего не ответил, и тяжёлая рука уверенно опустилась на плечо Догана. Хилер сделал глубокий вдох, а парень почувствовал, как по телу расползается тягучее тепло. Вскоре это тепло исчезло, а вместе с ним отступила и боль. Тонкая кожа на губах Йонаса разрывалась, рана с неровными краями, которой раньше не было, кровоточила и ныла. Том и Лу обошлись парой царапин, но и от них хилер предпочёл избавить. Теперь, когда с друзьями было всё в порядке, парень встал.       — Эй, ты куда собрался? Тебе нельзя выходить в таком виде. Стой!       Хилер не стал оборачиваться и объяснять своего поведения. Накинув куртку и стараясь не делать резких движений, вышел из жилого блока.       — Пятая группа, у них нет своего хилера. Моих они не избивали, враги у нас общие, я могу помочь. Должен помочь.       Добираться до блока, в котором проживала пятая социальная, пришлось долго. Путь был неблизким, а ноги заплетались. В дверь Йонас постучал, когда стемнело. Открыли быстро, но псионики скрыть своего изумления даже не попытались. Стоявший на пороге телекинетик решился впустить только потому, что гость явился один, а значит, угрозы не представляет.       — Зачем ты здесь?       Хилер отвечать не торопился и сперва осмотрелся. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — почти никто из «пятых» особо не пострадал, а вот эмпатика потрепало знатно. Невысокого роста паренёк со смуглой кожей и вьющимися каштановыми волосами лежал на кровати, корчась и растерянно хватаясь за живот, который был неестественно увеличен. Несколько грубых ударов по брюшной полости стали причиной нестерпимой боли.       — Рой… Дайте я осмотрю его.       Члены социальной группы с недоверием покосились на хилера, но и выгонять не стали.       — У нас так не принято. Откуда нам знать, что ты за свою помощь оплату не попросишь?       Йонас ответил с саркастичной усмешкой, не растерявшись от явной провокации.       — Стать должниками не так страшно, как позволить другу и дальше мучиться. У вас нет хилера, а вы мне не враги. Мы хоть и не друзья, но и делить нам нечего. Не вынуждайте меня во всех красках расписывать, чем грозит закрытое травматическое повреждение внутренних органов. Вы всё равно ничего не поймёте, мы теряем время. Пропустите.       Псионики всё ещё сомневались, правильно ли принимать помощь от члена другой социальной группы, но послушно расступились, больше не препятствуя. Йонас первым делом освободил тело пострадавшего от всей одежды и взглядом настоящего профессионала оценил масштаб проблемы. Рой на каждое прикосновение реагировал остро, шептал что-то нечленораздельное и сдавленно стонал, плотно сомкнув влажные от слёз глаза. Хилер понял быстро — у Роя внутреннее кровотечение. Ещё никогда Йонасу не доводилось лечить настолько сложных пациентов, да и уверенности не было никакой, что он сам при этом не надорвётся и не пострадает. Одно было ясно — медлить нельзя, эти идиоты не станут вызывать подмогу, а эмпатику грозит серьёзная опасность.       Собравшись с силами, хилер коснулся тела парня, сделав глубокий вдох. Первые минуты ничего не происходило, но затем, бледные кожные покровы Роя порозовели, эмпатик очнулся. На глазах всех присутствующих его раздутый живот вновь принял обычные размеры, а видимые повреждения на лице и руках начали исчезать. Йонас убрал ладонь, когда Рой выглядел совершенно здоровым и ничего на его теле не напоминало о недавних приключениях.       Из глаз хилера обильно сочилась кровь, сложенные в замок руки упирались в грудь. Невыносимая чужая боль теперь сковывала тело талантливого лекаря. Парень не жалел о своём поступке, но понимал, что недели три ему предстоит просидеть на строгой диете и воздержаться от использования пси. Достав из кармана бумажную салфетку, хилер промокнул кровь на своём лице и, с трудом переставляя ноги, направился на выход.       — Спасибо, ты спас нашему другу жизнь. Мы этого не забудем.       Рой тоже не скупился на благодарности и всеми силами высказывал своё восхищение смелостью Йонаса. Но желания вести диалоги сейчас никакого не было, единственное, на что хватило сил, было: «Я хилер. Человеческая жизнь для меня превыше всего».       От предложения проводить Йонас отказался, только чтобы не показаться слабым. На самом деле помощь была необходима, даже стоять было тяжело. Покинув жилой блок и пройдя несколько метров, хилер прислонился к бетонной стене, бессильно скатываясь по устойчивой опоре. Кровь застилала взор, Йонас чувствовал, что может потерять сознание в любую секунду. В этот момент за спиной послышался знакомый голос.       — Он здесь, я его нашла!       Друзья, которые почти сразу же отправились на поиски, появились мгновенно, приподняли и осторожно закинули руки хилера на свои плечи. Медленно шагая, они вели обессиленного друга, следя, чтобы тот оставался «на связи».       — Ты где был? Что произошло?       Йонас криво улыбнулся, тронутый заботой своей «семьи».       — Лечил. И, как вы уже догадались, вылечил.       В любой другой ситуации Лу бы стукнула самоуверенного парня по плечу, но сейчас сдержалась, закипая от гнева.       — Здесь так не принято. Они из другой социальной группы, ты не должен был. Какое тебе дело?       Йонас всё ещё улыбался, несмотря на то, что временами терял связь с реальностью и проваливался во тьму. Кровь, струящаяся из глаз, не останавливалась, а на его теле не было живого места.       — Есть дело. Это человек, эмпатик, ему некому помочь было. Тащите уже, любопытные. Вам бы только уничтожить друг друга, а я под другое заточен, ясно?       Теперь улыбались уже все. Остаток пути прошёл в полной тишине, но отчего-то странное чувство гордости за Йонаса распирало и Тома, и Догана, и Лу. Добравшись до жилого блока, парни уложили хилера в постель, а девушка заботливо вытерла влажной тканью кровь, которая продолжала стекать по его щекам. Спать никто не хотел, но Йонас настаивал.       — Жить буду. И кажется, экзамен на проверку ступени хорошо сдам. Выпустимся и пойдём отмечать. Ирме только об этом не рассказывайте, паники наведёт.       Проговорив ещё два часа, друзья всё-таки улеглись по своим местам, морально настраиваясь на то, что завтра придётся сполна расплатиться за случившееся.       Когда раздался звонок, сообщающий о подъёме, а в жилом блоке зажёгся свет, Йонас оставался в нестабильном состоянии. Восьмичасового сна не хватило, чтобы восстановиться. Парень почти не реагировал на внешние раздражители и от громких звуков не проснулся. Показать его кому-то в таком виде, означало признать, что хилер самовольно использовал пси и надорвался, за такое наказание грозило серьёзнее, чем за драку.       Рассчитывая, что Йонаса в такой толпе директор мог не запомнить, друзья решились на риск. Заперев дверь, погасили свет и направились в зал для собраний втроём, без хилера. Том волновался, удачная ли затея — идти на сознательный обман «системы». Во дворе круглосуточно включены камеры, наверняка записи с них уже просмотрели.       — А если другие сдадут? Скажут, что с нами хилер был. Начнут проверять, искать.       Лу и Догана перспектива быть раскрытыми тоже пугала, они знали, как жестоко наказывают учеников, которые используют пси без присмотра преподавателей. Считалось, что до окончания интерната псионики — неуправляемые безответственные дети, и поступать с ними нужно соответствующе.       — Хилеры не бойцы. Кому он мог бы навредить своими способностями? Начнут копать под Йонаса, тогда подумаем, что с этим делать. Сейчас мы должны его защитить. Ведите себя спокойно и не суетитесь.       Лу ответила, уже входя в зал для собраний. Ученики рассаживались по своим местам, директор и комиссия из самых уважаемых преподавателей ожидали нарушителей. Каждого прибывающего вносили в список, идентифицировали, после чего в личное дело ставилось позорное клеймо. Кто-то из зала выкрикнул: «Йонаса Бэра нет, он тоже участвовал! Где справедливость?!». Директор обратился к друзьям хилера, но те как один утверждали, что хилера с ними не было. Неожиданно в разговор вступили и ученики из пятой социальной группы.       — Не было там Йонаса. Хилеры учатся допоздна, откуда ему там взяться?       На защиту парня начало вставать всё больше учеников, аргументируя свою позицию тем, что тот слишком разумный и не стал бы встревать в неприятности. Директор был настроен скептически, но подростковая драка не являлась причиной, чтобы поднимать записи с камер, проводить расследование, в конце концов никто не пострадал. Мужчина ограничился просмотром личного дела Йонаса, а там удалось найти достаточно оснований, чтобы снять с юноши все подозрения. Хилер, средний балл успеваемости 4,97 из 5, предварительная ступень пси — 3, перспективный.        Директор переключился на долгую воспитательную беседу, назначив провинившимся общественные работы на благо интерната. Учеников на неделю отстранили от занятий, и им предстояло заняться унизительным рабским трудом: вымывать жилые блоки и образовательный корпус, дежурить на пропускном пункте, красить и чистить спортивный инвентарь, разбирать архивы. Но самым страшным наказанием было введение препарата, блокирующего пси способности. После принудительной инъекции каждому выдали список работ и рабочую форму.       Йонас пришёл в себя ближе к вечеру, в жилом блоке было темно и тихо. Шторы задёрнуты, оставленный остывший чай на прикроватной тумбочке. Вероятно, друзья ушли уже давно и с тех пор не возвращались. Хилер ощущал себя разбитым, тошнота и головная боль, преследовавшие со вчерашнего вечера, не ослабевали. Прохладный душ помог взбодриться, но состояние уязвимости давило. Отсиживаться в комнате и дальше парень не мог, ему хотелось поскорее найти друзей и многое обсудить.        Застать свою социальную группу удалось за уборкой. Доган оттирал надписи с металлических ограждений, Том и Лу собирали крупный мусор в большие пластиковые контейнеры. Псионики были вялыми, заторможенными, медлительными.       — Снова за моей спиной действуете? Почему утром не подняли?       Том, наклонившись за очередным грязным одноразовым стаканом, ответил первым.       — Нам вкололи блокатор и отстранили от занятий. Теперь мы неделю будем туалеты чистить. А если бы тебя увидели в таком состоянии, так просто не отделались.       Йонас ценил самоотверженность товарищей, испытывал смесь благодарности и смущения, но сохранял хладнокровие. Взяв свободный контейнер, молча принялся за работу, участь у всех одна — таковы правила любой социальной группы. Пока разбирались с беспорядком, Доган рассказал, как прошло собрание, и о том, что ученики пятой группы проявили достоинство, поспособствовав наилучшему разрешению ситуации. Парням от действия препарата было не так паршиво, они держались стойко, а вот Лу постоянно спотыкалась на ровном месте, не поддерживала диалог. Для телекинетиков блокатор был особенно токсичен.       Йонас забрал из рук подруги контейнер и, положив свой рюкзак на холодную скамейку, усадил, осторожно обняв за плечи. Девушка не сопротивлялась, на вопросы не отвечала, плохо ориентировалась в пространстве, часто закрывала лицо руками и рассеянно запрокидывала голову назад. В какой-то момент концентрация внимания ослабла, и стройная фигура начала терять равновесие, заваливаясь набок. Руки хилера поймали, не допустив удара. Подмяв безвольное тело, Йонас бережно уложил голову девушки на свои колени. Том и Доган обеспокоенно переглянулись.       — Думаю, на сегодня достаточно. Понесём её в блок?       Хилер немного помедлил с ответом.       — Идите, я позже сам Лу приведу.       Псионики предпочитали держаться вместе и товарищей без присмотра не оставлять, но перечить Йонасу было бессмысленно. Рядом с хилером Лу точно в безопасности, ей ничего не угрожает. Собрав остатки мусора, парни удалились, заверив, что будут поблизости, если что-то случится.       Девушка лежала на коленях друга, не двигаясь, но сквозь тёмную пелену ощутила нежные прикосновения горячих пальцев к своему лицу и волосам. Осознание, что неизвестный позволяет себе лишнего, заставило подскочить, переступив через беспомощность.       — А, это ты, хорошо тогда. Напугал.       Слегка покачиваясь, Лу выпрямилась. Ситуация складывалась забавной, но Йонас оставался серьёзным, встревоженным. Вытащив из кармана пачку дешевых сигарет и зажигалку, с тихим щелчком поднёс огонёк к своему лицу. Без слов протянул пачку девушке, зная, что она не курит. От предложения Лу не отказалась, но от первой же затяжки начала кашлять, немного покраснев.       — Когда курить успел начать? Ты же за здоровый образ жизни и всё такое. Ругаешься, когда мы синтетические соки пьём, а тут сигареты.       Йонас курил «не по правилам», не затягивался полной грудью и очевидно от процесса не получал никакого удовольствия. Но Лу не знала, как это делается, поэтому продолжала вопросительно поглядывать на хилера.       — Начал только что. Лучшего момента, чтобы начать, не найти. Как считаешь?       Лу в словах друга не уловила подтекста и громко рассмеялась, бросив свой истлевший окурок под ноги.       — Волосы дымом пахнуть будут, и зубы пожелтеют, не будешь больше объектом всеобщей любви, перестанут на тебя другие псионики голодные взгляды бросать, вот, что я считаю.       Хилер ожидал совсем другого ответа и разочарованно скривился, но умело скрыл это за сдержанной улыбкой.       — Не перестанут. Запах от волос и цвет зубов — последнее в списке того, что людям во мне нравится. Ты к чему это вообще? Тебя это беспокоит?       Девушка и сама не понимала, к чему идёт разговор, почему появилась неловкость, а потому просто сменила тему, выбрав путь отступления.       — Блокатор, всё из-за него. Тело ватное, плохо понимаю, что говорю. Не беспокоит. Расскажи подробнее, что вчера произошло с тем эмпатиком? Ты ничего конкретного так и не объяснил.       Хилер больше не стал напирать и пересказал события прошлого вечера. Членам его социальной группы стоит знать подробности, всё, что происходит в стенах интерната, может иметь самые неожиданные последствия. Лу слушала, часто перебивая и вставляя свои комментарии. Возникшее напряжение начало угасать, псионики вновь говорили свободно, не выбирая выражений. Затем разговор вильнул в сторону детских воспоминаний.       — Помнишь, когда Догану на первом курсе навалял тот громила, применив пси? Ты тогда ещё так лечить не умел и пытался его пробитую голову подручными средствами замотать.       Йонас навсегда запомнил тот день своего вселенского провала как хилера, но тёплая улыбка сама собой заиграла на разбитых губах.       — Такое забудешь. Главное, что тот тип потом тоже получил, больше не лез.       Псионики просидели на площадке ещё достаточно долго, потеряв счёт часам. Беседу заканчивать не хотелось, но вскоре Лу вновь почувствовала подступающую слабость. Йонас засобирался в жилой блок и, накинув на плечи девушки свою куртку, обвил талию, помогая устоять и не свалиться. Если бы Лу сейчас была в трезвом уме, то наверняка заметила, что объятия хилера были крепче, чем необходимо; прижимался Йонас ближе, чем требовалось. Границ дозволенного парень не переходил, но то, с каким трепетом он тащил подругу на себе, точно было поводом для дальнейших размышлений. К своему счастью или сожалению, Лу ничего странного и нового в поведении хилера не заметила и первым, что сделала, оказавшись в жилом блоке, отвесила своему спасителю шутливую пощёчину.       — Мы на месте, можешь больше не тащить.       Йонас отстранился, когда усадил Лу на кровать, и, сообщив о дальнейшем намерении прогуляться, в блоке не задержался. Доган и Том в отличии от Лу всё поняли, но спрашивать не стали, когда хилер вернулся глубоко за полночь. Пройдёт ещё много времени, прежде чем деликатная тема снова всплывёт, напомнив, что подавленные чувства не исчезают, а терпеливо ждут подходящего момента.