Тень коровьей лепехи

— Белье… — потянул Эдик. — Какая-то ты сосредоточенная. Беллка надула губы и пустила слюни, посмотрев на того злобно, и сдула со лба лезшую волосню. — Ни пристявай, а то откиню силой мысли. Эдварднюк хрюкнул, а потом расхохотался так, что чуть живот не надорвал. — У тебя, моя тетеря, нет никаких мыслей. — Дя?! — взмылилась Батончик. — А воть посмотримь! С этими словами озлобленный Беллбатон напыжилась и стала вглядываться в глаза Эдвардараса, надеясь его прикончить на месте. Все дело, конечно же, было в том, что она посмотрела «Керри» и не смогла не найти параллелей со своей жизнью, где для всех оставалась тенью коровьей лепехи. И тут произошло невероятное. Эдик отвернулся, весь дрожа, и заплакал. — В твои глаза смотреть все равно то же самое, что пялиться на сварку! — сказал гей и побежал в сторону. Батончик довольно ухмыльнулась. Ну, наконец-то! Знала она, что не просто так ощущала сродство с главной героиней. К тому же, Усатая Мамаша всегда говорила, что во время беременности заряжала воду через телевизор. Собственно, в своих способностях Белла перестала сомневаться именно с той минуты, как Эдвардорас споткнулся при беге от нее. — Воть бы что-нибудь поджечь… Например, папье-маше Курвы… — мечтательно пробубнила Батончик и направила ласты к родной калитке. Дома было все как обычно: Усатый шмель напился со Знойным Афоней и потихонечку ощущал приход белой горячки, при которой проиграет в карты последние портки. Беллка естественно такому раскладу была недовольна и решила воспользоваться своей новой силой, чтобы Усатый больше не присасывался к алкогольному вымени. Но Усатый заметил ее раньше, скорее всего из-за того, что та открыла дверь громче, чем обычно, и стукнул кулаком по столу. — Белла! Хде мои сушеные аквариумные рыбки? Схавала?! Отдавай мои папироски со вкусом ванили! Беллка, смотря на отца и бухих его собутыльников, нахмурилась. И раскинула руки в стороны, отчаянно ища взглядом водопроводный шланг, который всегда был на улице. — Я сейчяс тякой фокюс проверну! — произнесла она. Усатый набычился и лицо его побагровело. — Я тебе фокус и без рук покажу, шмакодявка. С этими грозными словами Усатый схватил со стола поварешку и, подскочив к дочери, дал ей по лбу. — Айь! — встрепенулась Беллка от несильного удара и быстро собрала зубы в домик. — Ню ти чего, усатый бармаглот, я же имею стряшную силу! — Ты еще скажи, что эта сила красота! — возмутился Усатый, а потом распорядился: — Марш за папиросами! — Воть возьмю и обвалю дом… — недовольно бормотала Беллка, все еще под действием киноленты, по дороге до супермаркета. Ступая вперед, она пялилась на мимо проезжающие машины и произносила «Вжууухь!», но, конечно же, только буйная фантазия помогала ей думать, что хоть одну она перевернула. Беллка злилась на Эдика. Обманушка.