Белый свет

      — Ацу-кун! — весёлый голос Элис-сан зазвенел под потолком комнаты. Ацуши поспешно спрятал в карман пижамы часы.       «Разбей. Пока ты их не разобьёшь, ты не сможешь покинуть приют».       — Да? — откликнулся Ацуши.       Элис-сан, толкнув дверь, уверенно переступила порог его комнаты, и солнце заблестело бликами на носках её лакированных туфелек.       — Ты не был на ужине вчера, — подарив ему не менее блестящую улыбку, сообщила она, и Ацуши тут же сник.       Поправив халат, Элис-сан присела на край его кровати и заглянула своими синими глазами ему в лицо. Её холодная ладонь легла на его колено, и ему пришлось со стыдом признать:       — Я не хотел выходить ко всем. Там… Их слишком много, — он жалобно посмотрел на девушку. Совсем не хотелось тревожить этим её или Огай-сана, но Ацуши скорее сознался бы в этом, чем заставил их думать, что он снова хочет голодать.       Элис-сан участливо ему улыбнулась.       — Как так получается, — спросил Ацуши несколько дней назад, — что вы узнаёте обо всём в приюте раньше других учителей? Элис-сан рассказывает вам что-то?       Директор на это только улыбнулся и второй раз указал Ацуши на место перед своим столом. Ацуши всё же присел, неловко сложив руки на коленях. Он всё ещё чувствовал, что отрывает мужчину от работы, хотя тот сам позвал его для разговора.       Огай-сан отложил бумаги и устремил на него взгляд фиалковых глаз.       — Видишь ли, Элис действительно кое-что рассказывает мне, — губы его сложились в мягкую улыбку. Ацуши весь обратился во внимание, даже чуть подался вперёд. — Дело в том, что она — не совсем человек, Ацуши-кун. Скажем, если бы твой Тигр мог покидать твоё тело, они с Элис были бы крайне похожи в сущности своей.       Ацуши непонимающе моргнул. Приоткрыл рот, смотря неверяще перед собой, осторожно уточнил:       — То есть она…       — Да, Элис — моя способность. Точнее сказать, её продукт. Она может принять любое обличье и любую личность, какую я пожелаю. Скажем так, — Огай-сан усмехнулся, — она что-то вроде моего личного аями. Но, разумеется, это не означает, что она не заслуживает хорошего отношения.       — Нет-нет! — торопливо запротестовал Ацуши. — Конечно заслуживает! Просто она… Она такая…       — Живая? — подсказал Огай-сан, и Ацуши кивнул. — Видишь ли, если я долго не меняю её облик, она в какой-то степени обрастает сторонними человеческими качествами. Большая часть в ней от меня, но что-то она тянет от окружающих нас людей. Последние года она, можно сказать, моя ассистентка. И в обществе детей она стала значительно мягче, чем её мог бы сделать я. Её невозможно считать человеческим существом, но она может быть вполне человечна.       — Мой Тигр тоже на меня не похож, — пробормотал Ацуши.       — И это потрясающе, не правда ли? — Огай-сан сложил пальцы под подбородком. — Будь добр, не рассказывай никому об этом. Пусть происхождение Элис останется нашей маленькой тайной. Согласен?       Ацуши быстро кивнул. Конечно, он не собирался никому об этом рассказывать. Элис-сан наверняка было бы очень неприятно, если бы все узнали… Другие учителя и дети могли бы понять всё неверно.       Детские дома были ужасны по всему миру, но в Японии они всё же были ужасны по-своему. Бродяжничая, Ацуши встречал пару раз своих старших знакомых, которые покинули приют годы назад, но так и не смогли найти работу. То, что ему позволялось вернуться сюда, было настоящим чудом для других, и уже это заставляло подростков коситься на него с подозрением. Знали бы они, что Ацуши — эспер, уже давно возненавидели бы его и боялись.       Элис-сан точно не заслуживала такого отношения, даже если не была совсем уж человеком в привычном понимании этого слова.       — Ты пойдёшь завтракать, Ацу-кун? — спросила она, и Ацуши закусил изнутри щёку. Идти в общую столовую ему совершенно не хотелось.       Конечно, он для всех выглядел странно. Он был старше большинства ребят, не ходил на занятия и общался только с малышами, которых не смущали его странности — они в силу возраста ещё не понимали, что Ацуши чем-то отличается от других.       Преподаватели тоже косились немного странно, но враждебными не выглядели, просто, кажется присматривались. Но эти их изучающие взгляды выводили Ацуши из себя — слишком напоминали первый месяц в Мафии. Тогда все вокруг тоже пытались его прощупать, понять, какой он на вкус…       — В комнаты приносить еду запрещено, но, может быть, ты мог бы поесть с Ринтаро? — предложила вдруг Элис-сан, и Ацуши вздрогнул. Девушка продолжала, не обращая внимания на его округлившиеся глаза: — Он обычно завтракает в кабинете, вечно не оторвёшь от работы… Он всегда был таким, знаешь ли.       — А он разрешит? — осторожно уточнил Ацуши, пока это ещё не начало казаться ему слишком плохой идеей.       — Не станем его спрашивать. Думаю, у воспитателей не будет лишних вопросов, если я скажу, что ты решил есть с отцом, — пожала плечами Элис-сан, и лицо её снова осветила улыбка. Должно быть, это было одной из отговорок, придуманных для нахождения Ацуши в стенах приюта. И как он сам не догадался? Вот почему никто из взрослых не задавал лишних вопросов, все только рассматривали издалека и были вежливы с ним. Не такой уж и плохой план… Девушка встала, отряхнув юбки, и каблучки её простучали по полу. — Приходи через десять минут, я передам ему, что ты хочешь присоединиться. А то совсем покроется пылью с этой бумажной работой.       Ацуши тоже осторожно улыбался ей вслед и ещё несколько секунд после того, как она прикрыла дверь в его комнату.       Конечно, часы ещё были целы, но Огай-сан мог бы позволить ему один раз выбраться в город. Ацуши очень хотел, чтобы он согласится. Прошёл уже целый месяц! Что с Акутагавами, с Кёкой? С Накахара-саном…       Конечно, потребовалось бы время, чтобы отыскать их всех, но Ацуши имел смелость надеяться, что сможет хотя бы просто увидеть их. Можно было бы просто сбежать, но оскорблять таким поведением Огай-сана и Элис-сан совершенно не было желания. К тому же, Ацуши имел сомнения, примут ли его потом обратно.       Но он ведь совсем забыл спросить у Элис-сан, что сказал Огай-сан про его вчерашнее отсутствие на ужине! Она ещё не ушла далеко, Ацуши всё ещё слышал стук её каблуков в конце коридора.       Вскочив, он бросился было к двери, чтобы окликнуть девушку, но странный треск и звон стекла отвлёк, когда он уже схватился за дверную ручку. Ацуши обернулся, непонимающе оглядывая комнату, и похолодел.       На полу лежали подаренные часы. Стекло в них разбилось о кафель, стрелки выпали, по корпусу шла вмятина, которую вряд ли возможно было исправить.       На подгибающихся ногах Ацуши приблизился к осколкам и сполз на колени. Мелкие кусочки стекла впивались в его кожу, но он даже не обращал на это внимания.       Часы были разбиты.       Ацуши попытался найти все осколки, но стекло крошилось в руках, когда он пытался вставить его в оправу. Крошечные стрелки выпадали из скользких пальцев, внутренний циферблат треснул пополам.       На пол перед ним вдруг стали падать крупные капли, и Ацуши с ужасом осознал, что в глазах печёт от слёз.       Часы были разбиты.       — Постой, ты порезался, — раздалось откуда-то сверху, и Ацуши поднял залитое слезами лицо на присевшего рядом с ним мужчину. Огай-сан вложил в его руку платок, и тот тут же пропитался капельками крови из стремительно заживающих порезов.       — Они разбились! — всхлипнул Ацуши, глядя в спокойное лицо. Снова перевёл взгляд на осколки и почувствовал, что слёзы начинают душить его изнутри.       — Ты разбил их? — поинтересовался Огай-сан без всяких эмоций, и Ацуши судорожно помотал головой. Повторил отчаянно:       — Они разбились! Выпали…       И с ужасом смотрел, как в его трясущихся руках снова и снова крошатся на ещё более мелкие кусочки осколки стекла. Платок Огай-сана стал совсем красным.       — Может, оно и к лучшему, — пробормотал Огай-сан, прежде чем его руки обхватили Ацуши за плечи. Ацуши, комкая в пальцах окровавленный платок, беспомощно уткнулся в отворот чужого белого халата и тихо расплакался. — Значит, они больше тебе не нужны. Это своего рода судьба, Ацуши-кун. Тс-с…       «Сплюнь кровь и иди вперёд».       Ацуши судорожно всхлипнул.       Это не могло быть правдой, не могло происходить с ним, но на его руках была кровь, и она была настоящей. Осколки часов резали его кожу снова и снова, а способность всё ещё упрямо залечивала его раны.       Прерывистый плач не прекращался. Чужие объятия грели его дрожащее тело, но Ацуши давился горячими слезами. Они затекали в нос и рот, пачкали белую ткань халата и лились по подбородку бесконечными потоками. Оплакивая часы, Ацуши ощущал, что внутри трещит осколками он сам.       — Они разбились, — снова прошептал он.       — Да, так бывает, — подтвердил Огай-сан, поглаживая его по голове. — На смену старому приходит новое, как день сменяет ночь. Может быть, ты уже нашёл что-то получше часов, Ацуши-кун.       — Что-то вместо часов? — Ацуши приподнял мокрое лицо. — Но что? У меня ничего нет! И я теперь должен уйти…       — Почему? — в фиалковых глазах горел спокойный интерес.       Ацуши шмыгнул носом.       — Вы сказали, — напомнил, — что я смогу уйти, когда часы разобьются. Но я…       — Я не сказал, что ты непременно должен уходить, — мягко перебил Огай-сан. — Можешь, если хочешь. Но ты ведь пока не выбрал замену часам, верно? — Ацуши помотал головой. — В таком случае тебе необходимо остаться. Пока не найдёшь себя.       Выбравшись из объятий, Ацуши принялся осторожно собирать уцелевшие части часов в чужой платок. К его удивлению, Огай-сан сначала просто наблюдал, не останавливая его, а после принялся помогать складывать осколки.       — Я хотел… — Ацуши подавил всхлип, сворачивая края платка в конвертик и осторожно прижимая к груди. — Я хотел попросить вас отвезти меня в Йокогаму. Можно?       — Зачем? — нахмурился Огай-сан.       Ацуши, смутившись отвёл глаза. Ответил:       — Я хочу увидеться с Кёкой.       — Это легко устроить, если ты знаешь, где она, — пожал плечами мужчина, и Ацуши ощутил короткий укол радости.       Платок с часами, кажется, жёг руки.       Он смотрел на осколки тем же вечером, но всё ещё не находил в них верного ответа. Ему казалось, что он под самым носом, что вот — протяни руку и достанешь, дотронешься пальцами.       Но ответ не приходил.       — Ацу-кун, пора ужинать! Огай-сан ждёт.       Ацуши просто попытается жить нормальной жизнью. И он выкинет осколки часов. Скоро. Правда. Он ведь пообещал Огай-сану.