Утренний рассвет

      Лу ворочалась в спальном мешке, безуспешно пытаясь уснуть. Изнеможденное тело ломило, а глаза мучила неприятная резь - отголосок перенапряжения после применения пси. Сон никак не шёл, и Лу скорее от досады, чем от реальной злости мысленно проклинала Марка, Иво, да даже самого Единого. Тяжёлыми волнами накатывала усталость, и псионичка беспокойно металась, иногда вздрагивая от протяжного волчьего воя, слышимого совсем рядом.       Спустя полчаса ей все же удалось погрузиться в тревожный сон. Во сне её преследовал то ли Ганс Гюлер, то ли Викарий; Лу бежала, совершенно не видя ничего вокруг: темнота обволакивала девушку, словно мутная вода, замедляя движения и сковывая тело. Ещё секунда, и погоня настигнет её; сделав конвульсивный рывок и выскользнув прямо из рук преследователя, Лу оступилась, но вместо твёрдой земли под ногами оказалась пустота. Тщетно размахивая руками и пытаясь за что-нибудь ухватиться, она стремительно падала в бездну.       Псионичка резко распахнула глаза. "Крэп, приснится же такое", - выдохнув, она приподнялась на локтях и тут же поежилась. Судя по прохладе и по освещённости было раннее утро; птицы уже проснулись и во всю распевали свои причудливые трели. Лу огляделась. Фарук и Даниэль мирно спали в разных концах комнаты, пустовал лишь один спальный мешок. Девушка чувствовала себя на удивление бодрой и, решив, что уже не уснёт, накинула куртку и направилась к выходу с намерением пройтись. Стараясь не шуметь, она проскользнула мимо спящих коллег и уже подошла к выходу на улицу, как услышала кое-что необычное.       Марк сидел на ступеньках крыльца и что-то тихо напевал себе под нос, по всей видимости, даже не предполагая, что его кто-то может услышать. Слов не было, но мелодия была протяжной и очень нежной, и совсем не вязалась с образом строгого инквизитора. Не решаясь прервать его уединение, Лу не спешила обозначать своё присутствие. Лёгкий прохладный ветерок трепал волосы Марка, а солнце своим золотым светом уже пробивалось сквозь кроны деревьев, бросая отблески на его костюм. Что-то в этом моменте было очень личное и даже интимное; перед Лу сидел сейчас вовсе не суровый инквизитор, а обычный мужчина, в одиночестве встречающий рассвет.       "Надо бы подойти, а то ещё подумает, что я подсматриваю".       Нарочно громко шаркнув ногой, Лу подошла и опустилась на ступеньки рядом с ним. Марк, даже если и был удивлён её появлением, то никак не подал виду, не удосужившись даже голову повернуть в сторону псионички. Тут же оборвав пение, он спросил:       - Не спится, Рид?       - Да, не особо.       "Жонсьер завязал нормальный диалог, вселенная точно скоро схлопнется", - мысленно съязвила Лу, украдкой бросив взгляд на инквизитора.  Девушка поймала себя на мысли, что, не будь Марк Жонсьер Марком Жонсьером, она бы находила его довольно привлекательным. Засмотревшись на расслабленное лицо инквизитора, Лу поймала его взгляд и тут же отвернулась, коря себя за совершенно неуместные мысли. Тем временем, Марк снова обратился к ней:       - Как ваши глаза?       - В порядке, спасибо.       Лу не лукавила: неприятная резь, мучившая ее со вчерашнего вечера, действительно уже прошла. Мужчина лишь коротко кивнул в ответ.       "Чего это он спросил? Из вежливости? Ну да, точно не из-за беспокойства", - мысленно усмехнулась псионичка.       Несколько минут прошло в молчании. Оттенки неба уже  постепенно переходили в тёплые тона; солнце выглядывало из-за горизонта, но ещё не поднялось, озаряя лишь одну светлую полосу над кронами леса.       Находиться наедине с Жонсьером было нéсколько... Необычно. Что-то подсказывало Лу, что сейчас она видит ту скрытую его сторону, которую инквизитор ни за что бы не показал в рядовых обстоятельствах. Внезапно она подумала о его пении, которое очень некстати прервала несколько минут назад.       Необычная ситуация требовала необычных решений.       - Любите доштормовую музыку, месье Жонсьер?       Марк молчал так долго, что девушка уже и не надеялась услышать ответ, но инквизитор все же заговорил:       - Можно сказать и так.       - Спойте мне что-нибудь, - вдруг выпалила Лу.       "Единый, что я несу?.. Щас начнет отчитывать за нарушение субординации!"       Инквизитор удивлённо выгнул бровь, но никак не прокомментировал эту реплику. "Так, все, хватит", - стремясь выпутаться из неловкой ситуации, Лу уже приготовилась встать и направиться обратно в здание, но вдруг замерла на месте.       До её ушей донеслась знакомая мелодия.       Марк Жонсьер...       Пел.       Это был тот же самый мотив, услышанный Лу украдкой из его уст, но на этот раз в мелодию плавно вплетались слова на непонятном ей языке. Марк пел негромко, и его обычно грубый голос сейчас звучал необычайно нежно и трепетно. Шелест листвы будто бы втóрил знакомому мотиву, а птицы словно нарочно замолкли, уступая своё первенство. Лу невольно засмотрелась на инквизитора: золотые лучи солнца переливались в его карих глазах, казавшихся от этого почти янтарными. Марк, казалось, не замечал этого взгляда; полностью отдавшись процессу, он пел, а псионичке оставалось лишь удивлённо взирать на него.       Закончив песню, Жонсьер замолк, никак не показав ожидание ответной реакции.       - Красиво... - восхищённо проговорила Лу, отчего-то смутившись. Губы инквизитора дернулись, пытаясь изобразить что-то наподобие улыбки, но затея провалилась, и Марк лишь усмехнулся.       Снова слушая, но теперь уже пение не Марка, а птиц, Лу оперлась ладонью о ступеньку, чуть откинувшись назад. Бетон был холодный на ощупь, ещё не успевший согреться скупым утренним солнцем. Все ещё находясь под впечатлением, девушка не сразу почувствовала, как прохлада, ощущаемая рукой, сменилась на приятное тепло.       Бросив взгляд вниз, псионичка чуть не поперхнулась.       На её ладони покоилась рука Марка Жонсьера.       "Нихера себе...", - мысль промелькнула в голове и тут же исчезла, оставив лишь звенящую тишину. Не скрывая своего изумления, Лу взглянула на инквизитора. Он оставался абсолютно спокойным, будто бы его действие было совершенно нормальным и даже естественным. Ладонь Марка была шершавой на ощупь и очень тёплой, будто он вовсе не дежурил несколько холодных часов перед рассветом и вовсе не чувствовал утренней прохлады. Лу отвернулась, чтобы откровенно не пялиться и поймала себя на мысли, что прикосновение инквизитора вовсе не вызывало у неё негативных эмоций; наоборот, это было даже...       Приятно?       "Нет-нет-нет, Лу, ты совсем свихнулась!", - внутреннее волнение не давало нормально думать, и псионичка словно оцепенела. Прикосновение Марка ощущалось очень личным; было в этом жесте нечто такое, что Лу была не в силах передать, а именно что-то тёплое и очень родное.       Тем временем, солнце уже полностью поднялось над землёй и робко начинало пригревать. Свет нещадно слепил глаза. "Скоро отправляемся", - успела подумать девушка, как вдруг услышала шорох за спиной.       Марк тут же убрал руку, и они одновременно оглянулись. На пороге стояла заспанная Даниэль.       - Уже выдвигаемся?       - Да, - как всегда по-деловому ответил Марк. - Давно пора.       Даниэль кивнула и скрылась в дверном проёме.       - Рид.       Лу вздрогнула, насколько безразлично и сухо прозвучала её фамилия.       Перед ней снова был холодный и жёсткий инквизитор, будто бы и не он пел Лу нежную доштормовую песню и держал её за руку.       "Ты просто невыносим".       - Собирайтесь.       Лу коротко кивнула и направилась в здание, оставляя позади тёплые солнечные лучи и золотистый свет.