1941

-Максим, ты можешь объяснить, куда мы идем? — Коля недовольно сморщил носик, пытаясь поспеть за старшим. Иртышский не удостоил его и взгляда, быстро идя по длинному коридору. -В конце концов, ты мог бы предупредить меня о срочном вызове, я б тогда поменял расписание, переставил бы местами свою работу, подготовил заранее ответы на возможные вопросы, отложил бы выполнение пл… -Ты заткнуться можешь хоть на минуту? — раздраженно прошипел Максим, повернув голову и злобно стрельнув взглядом мальчика. Коля даже опешил от такой грубости, несмотря на то, что Максим позволял себе такое довольно частно, но не в рабочей обстановке. -При всем уважение, Максим, со своей столицей обращайся более уважительно, мы не дома. Да остановись ты! — прикрикнул Коля, хватая старшего за рукав. В ту минуту Максим резко затормозил и перевел взгляд на руку Коли. -Пусти. Живо. — сквозь зубы проговорил Иртышский -Максим что…что случилось? — Коля удивлено перевел взгляд на руку Максима и заметил, что она дрожит. В быстрой ходьбе было незаметно, но сейчас Коля отчетливо видел, как трясется старший. -Ничего, — отрезал Максим и выдернул руку из хватки Коли. Он старался не смотреть на ребенка, но Новосибирск заметил в его взгляде панику. -Пошли быстрее, времени мало. -Максим, да стой. Что случилось? — Коля вновь устремился за Омском, который фактически уже бежал по лестнице. Больше не останавливаясь, он быстро перешагивал большие ступени, поднимаясь на последний этаж, и Коле лишь оставалось следовать за ним. Внутри у него все сжалось, а шестое чувство подсказывало, что случилось нечто страшное. Добежав наконец до последнего этажа, Коля остановился, что б отдышаться, но Максим продолжил идти, пряча руки в карман. -Я никуда не пойду, пока ты не скажешь, что случилось! — крикнул ему в спину Коля, не переставая часто дышать. Он скрестил руки на груди и прислонился к стене, пытаясь унять внутренний непонятный страх неизвестности. Максим остановился в коридоре. Через пару минут молчания, он резко обернулся и стрельнул глазами в сторону младшего. -Последнее, о чем я сейчас буду думать — это о твоих выкрутасах. Мне плевать, если не пойдешь за мной, остальным я так и скажу. -Остальным? — Коля изогнул бровь. Кто это? Приехали из столицы по поводу плана? Или опять проблемы с Алтайским краем? Может, на востоке что случилось? -Ты ведешь себя, как ребенок, а я не нанимался с тобой нянчиться. Не хочешь-не иди! — и Максим вновь развернулся, намереваясь продолжить свой путь. -Погоди, я иду. Да Максим! — и Коля быстро нагнал старшего, который все так же не смотрел на него. Теперь Коля еще и думал, что же случилось, раз его в экстренном порядке вызвали, так еще и по этому случаю приехали другие. Максим явно что-то не договаривал, но спорить с ним было бесполезно. Молча они дошли до двери кабинета, где обычно проходили собрания. Коля, подойдя к ней, услышал возгласы оттуда и активную беседу. Максим же просто встал напротив нее. Иртышский вытащил руки из кармана и потянулся за ручкой, но потом не стал ее опускать. Коля заметил, как часто он дышит и как сильно у него дрожат пальцы. -Максим…- Коля протянул руку и дотронулся до старшего, но тот резко одернул его руку. -Не трогай меня.- прошипел он и открыл дверь. Коля тяжело вздохнул, после чего убрал руки за спину, как его всегда учил Матвей, и выпрямился, после чего шагнул в кабинет. -Мы пришли, — проговорил Максим, и в комнате повисла тишина. Все разговоры затихли, а все взгляды были устремлены на вошедших. Коля даже немного опешил. Он не ожидал, что под словом «остальные» подразумеваются почти все города Сибири. -Да неужели, — всплеснул руками Красноярск. — Вы б еще дольше ходили, нам же спешить некуда. -Руслан…- осторожно проговорил Матвей, сидя в кресле посередине комнаты. Около стены стоял Барнаул, пытаясь успокоить дрожащего Горно-Алтайска. В другой части на диване сидел Дугар, непрерывно смотря в одну точку, а на подлокотнике рядом с ним расположился Руслан, злобно буравя взглядом Колю. Рядом на диване так же сидел Кирилл, внимательно наблюдая за Алтайскими братьями и нервно перебирая пальцами. Максим сразу прошел вперед и встал рядом с Матвеем, облокотившись на спинку кресла. -Руслан? Что Руслан? Мать вашу, столица изволила прийти. Спасибо, что выделили время, товарищ Сибиряков, — Руслан перешел на какой-то истеричный крик, активно жестикулируя руками, переводя взгляд с Матвея на Колю. -Руслан, я не понимаю, в чем причина твоего негодования, поскольку вы сами не сообщили мне о своем приезде. Причем никто из вас, — Коля старался говорить сдержанно, переводя взгляд с одного города на другой. Потом он остановился на Матвее, в надежде увидеть былого спокойного старшего, но… Коля даже опешил. Матвей сложил руки в замок и пристально смотрел на Колю, но во взгляде его был…страх? Нет, не может быть, Коле показалось. Матвея вряд ли что может напугать, только если разозлить. Но Коля отчетливо видел, что старший нервничает, хоть и пытается это скрыть. Все в комнате находились в каком-то дерганом состоянии, отчего Новосибирску было не по себе. -Предупредить? Предупредить? Нет, ну вы слышали. Может еще телеграмму отправить, и ждать, пока ненаглядный Новосибирск отвлечется от своих проектов и обратит внимание на простых смертных городов? — гневно прокричал Руслан. -Хватит, пожалуйста… — тихо проговорил Судур, поднимая испуганный взгляд на Руслана. Кару притянул его к себе и аккуратно погладил по спине, но тот даже не перестал дрожать. -Нет не хватит. Столицу чуть ли не на руках принесли, а так он даже не подумал… -Довольно! — раздался удар по подлокотнику кресла, и грозный тон Томска остановил крики Руслана. Енисейский сжался в спинку, облокачиваясь на Дугара, который будто бы был в другом мире. -Все сейчас напряжены. Это нормально. Пустые обвинения не помогут, как и паника. — Матвей говорил медленно, но взгляд был все так же прикован к Коле, хотя Новосибирск вскоре понял, что смотрел он не на него, а, скорее, сквозь… -Вы можете нормально объяснить, что случилось. Мне надоели пустые обвинения! — проговорил Коля. Все в комнате затихли. -Так ты не знаешь? Боже мой, это конец. Столица приехала и не знает, что в стране случилось, спрашивая при этом нас! — Руслан запустил руки в волосы, запрокинув голову. Он был сейчас в каком-то истеричном состояние, абсолютно не сдерживаясь в выражениях и в движение рук, будто пытаясь их пристроить от нервов. -Не знаю? В стране? — Коле испуганно посмотрел на остальных. Кару поглаживал Судура, смотря на Колю с неким осуждением, Матвей неотрывно смотрел вдаль, а Максим прижался к креслу с Томском, будто желая с ним слиться. Дугар не реагировал ни на одно движение в комнате, а Кирилл лишь бегал глазами по стене напротив, сжимая кулаки. -Кирилл, будь так любезен, включи. — медленно сказал Матвей. На старшего было жутко смотреть, у Коли было ощущение, что перед ним лишь кукла, до безумия похожая на Томска, но при этом абсолютно неживая. Что случилось с уверенным и добродушным наставником, почему сейчас от него Коля не чувствовал поддержки, а лишь… страх? Ком подкатывал к горлу Коли с новой силой. Осознание катастрофы неприятно кололо его, но он старался сдерживать все внутри, не дав эмоциям выйти наружу. Кирилл медленно потянулся к стоящему на старом стеллаже радио и медленно покрутил колесо. Оно стало издавать нечленораздельные звуки, а после Коля услышал знакомый голос товарища Левитана. Все в кабинете замерли, и Новосибирск стал внимательно вслушиваться в слова говорящего. -Сообщается о крупных ударах по Киеву, налеты продолжаются с новой силой. Немецкая армия так же развернула действия на территориях Финского залива. Балтийский флот подвергся мощной атаке, продолжается активное сопротивление на севере. В другой части сообщается об успешной защите Красной армии приграничной зоны вблизи реки Дунай, немецкое командование продолжает активно наступление на границе, войска были срочно перенаправлены на зоны, в который наиболее сосредоточены немецкие части…. С каждой новой фразой диктора у Коли будто выбивали весь воздух из легких. Его руки ослабли и безвольно повисли вдоль тела, а грудь стала вздыматься чаще. Это ведь неправда? Проверка, ошибка, учение, обман… все, что угодно, но это не… -Началась война, столица. — злобно проговорил Руслан, разбив все Колины иллюзии. Новосибирск вдруг потерял связь с реальностью. В ушах его загудело, и он не слышал больше ничего, что происходило вокруг. Война. Война. Война. Война. Коля старался взять себя в руки, но дыхание стало сбивчивым, а перед глазами все медленно стало плыть. Где-то отдаленно он слышал крики, будто его кто-то звал, но они смешались с воплями людей, которых заживо расстреливали на улицах его города. Кровь. Кровь. Кровь. Она была повсюду. Перед глазами тысячи окровавленных трупов, изуродованных солдатов, которые положили свою жизнь на защиту города. Все воспоминания, которые он старался запрятать глубокого в себе, разом всплыли наружу, и вот Коля вновь оказался посреди боевых действий, бесконечных перестрелок, нескончаемых криков людей, сожженных домов, разрушенных зданий. Страх. Страх. Страх. Беспомощный ребенок смотрел на ужасы, которые чинили люди, а перед глазами стоял образ офицера в белом мундире, и заместо обычного взгляда на него смотрели кровавые красные глаза, и в следующую минуту на него уже был направлен пистолет. Хотелось кричать, убежать, но было нельзя, ведь от солдат никуда не сбежишь, они найдут тебя и приведут обратно. Боль. Боль. Боль. Нечеловеческая прожигала его тело, оставляя на теле жуткие шрамы и синяки. Перед глазами возник образ Матвей, в котором было сложно узнать живого человека, потому что его лицо и тело было все в нескончаемых синяках и крови. Другие города мелькали перед ним в похожих образах, побитые и опустошенные, истерзанные нечеловеческими пытками, которые учиняли над ними. Весь хрупкий и безопасный мир рушился на кусочки, возвращая Колю в бушующий хаус, который он не мог оставить. Он видел войну. Он знал, что это такое. Он понимал, на что способны люди в такое время. И он не хотел обратно. Куда угодно, лишь бы вновь не быть на месте беспомощного ребенка, который был не способен помочь ни жителям, ни себе, ни любимым людям. Все же только закончилось… идея, за которую было пролито столько крови, сейчас главенствовала в стране. И вот опять? Опять по новой окунаться в человеческий ад, откуда не было возможности сбежать городу. Какой ценой достанется им победа сейчас? Скольким еще придется умереть ради страны? На какие жертвы придется пойти на это раз? Воспоминания стали настолько реальными, что он вновь почувствовал на себе руки, которые крепко сжимали его плечи. Он услышал свои истошные крики и мольбы о пощаде, а потом перед глазами вновь возникло лицо Матвея. Слезы навернулись, видя старшего с разбитой губой и кровавыми подтеками на щеке, а так же забинтованным глазом, который еще не успел восстановиться. Матвей обещал. Обещал, что они никогда не вернутся в то время. Обещал, что все будет под его контролем, и Коле не о чем будет волноваться. Он обещал, обещал, обещал… Руки крепче сжали его плечи, и Коля непроизвольно всхлипнул. Он лишь старался сдержать испуганный крик от образов, которые крепко засели в его голове. Люди мелькали перед глазами, но все они были мертвы и разбросаны ненужными трупами по улицам или повешены на фонарях. Толпы солдат маршировали по городам, безразлично расстреливая всех на пути, и Коля видел, как один за другим падают горожане, и он не мог это остановить. Боль в плечах была жуткая. Его начали трясти, трясти изо всех сил, а он лишь плотнее сжал губы, вспоминая белогвардейцев, которые вели его на допрос. Как же было страшно. В этой темноте его ждали лишь образы самых страшных кошмаров, которые были столь реальными, что чужие руки из воспоминаний казались настоящими. Он слышал свое имя и знал, что за этим криком его ждал какой-нибудь очередной человек, который узнал его и из последних сил просил о помощи, протягивая кровавую руку к мальчику. Слезы все-таки защипали Колины глаза и он начал дрожать от нахлынувшего страха. Он не мог дышать, не мог контролировать свое тело, он просто застыл в воспоминаниях, позволяя своей психике добивать себя жуткими образами. Потом он ощутил удар по щеке. На войне не щадили никого, и даже детей, однако с городами обращались более жестоко, потому что знали, что они воскреснут. Удар повторился по другой щеке. Воздуха все так же не было, а рук и ног он не чувствовал. Но вот следующий удар по щеке начал потихоньку возвращаться его в сознание, потому что щека начала гореть. Образы стали медленно растворятся, но не до конца. Последний удар по щеке заставил его сделать шаг назад, отчего он вновь начал ощущать свое тело. Картинка потихоньку начала восстанавливаться, однако чужие руки отказывались пропадать. -Коля, Коляяя, Коля, — настойчивый голос возвращал его в реальность, и первое, что он увидел, были янтарные глаза Матвея. Руки отказывались исчезать вместе с другими образами, потому что Матвей на самом деле крепко держал его, стоя перед ним на колене. Испуганный и взволнованный взгляд старшего все еще путался с недавним воспоминание, однако на этот раз Матвей был целым и невредимым. Коля наконец понял, что все это время продолжал находиться в кабинете, где услышанное перенесло его в ловушку собственного разума. Сейчас все стало приходить в норму, только вот дрожь не собиралась отступать. Щека неприятно горела, потому что те удары были реальными, и благодаря им Матвей смог выдернут Колю из иллюзий. -Коля, на меня смотри, хорошо? Я рядом. Не отводи взгляд. Дыши, дорогой, дыши, — Матвей поглаживать его по плечам, все еще с опаской смотря на ребенка. Коля вновь находился в кабинете, все были целы, а остальное было в прошлом. До сегодняшнего дня. -Снова…снова война? — язык как будто прирос к нёбу, и Коля очень тихо выговорил два слова, смотря с отчаянием на старшего. -Дошло, наконец. И года не прошло, — съязвил Руслан. -Еще один звук, — Матвей медленно повернул голову в сторону Руслана и угрожающе проговорил, — и ты пожалеешь, что можешь говорить. Напомнить твою реакцию на первую атаку? Руслан плотно сжал губы и отвернулся. Остальные с опаской смотрели на Колю, будто бы это он только что принес им новость. Максим стоял за креслом и не издавал не единого звука, будто боясь привлечь внимание. -Коля, дорогой, — Матвей вновь повернул голову, — вчера по стране объявили, что немецкие солдаты начали атаку на наши территории. Информация подтверждена. Да, это война. Война за нашу независимость. За свободу. И за нашу страну. -Ты это уже говорил… — тихо пробормотал Коля, но услышали все. И без того испуганные взгляды сибиряков наполнились еще большим ужасом. Матвей плотно сжал губы, но Коля видел, что старший и сам сейчас находится на грани. Стоящий сзади Максим отошел еще больше назад, но Коля и без того видел, как сам боится Омск. -И не раз… — проговорил Кару. Судур ненадолго отстранился от него, стараясь восстановить дыхание. Наверное, это была действительно редкая картина. Про Сибирь ходило столько слухов, будто все города в ней с ледяным сердцем, не способные чувствовать ни страха, ни боли. Но в этой комнате сидели вовсе не они, а города, за спиной которых находился ад, который теперь снова мог настигнуть их жизни. Каждому в кабинете рисовались свои образы, все вспоминали разные этапы, от которых мурашки не просто бегали, а носились по телу. Никто здесь не был спокоен, никто не мог смириться с тем, что былой жизни пришел конец, хотя совсем недавно они думали, что в ближайшее время им ничего не грозит. Что такое 20 лет? Для городов с возрастом в несколько сотен это копейки. Поэтому совсем недавно полученные шрамы еще не успели окончательно затянутся, и от этого было еще страшнее. -Погодите… это точно ошибка, я знаю! — нервно воскликнул Коля. — Москва… Москва обещал, что у него все под контролем, что нападение возможно только через год. Сталин… Товарищ Сталин лично уверял, что причин волноваться нет. Он не мог врать! Коля быстро тараторил, переводя взгляд с одного города на другой. В ответ он лишь ловил испуганные и злые взгляды, ведь никто не собирался ему верить. В данной ситуации он действительно выглядел, как ребенок, который пытался оправдаться перед старшими. На последней фразе он вновь посмотрел на Матвея. -Вождь не может врать… ты сам, сам мне всегда говорил… — растерянно пробормотал Коля, внимательно смотря на Томск. Но, видя напряженный взгляд старшего, он понял, что Матвей его обманул. -Говорил… Дорогой, центр ошибся. Центр… не правильно все просчитал, — Матвей закусил губу, не переставая поглаживать Колю по плечам. Старший впервые за долгое время был… разбит? Опустошен? Обескуражен? Коля не знал, потому что понять о том, что чувствует Матвей, может не каждый, однако Новосибирск чувствовал, что былая уверенность Томска рушится. Все вокруг будто перестало иметь смысл… Вчерашние планы, задумки, идеи больше не представляли значимости в новых реалиях. Теперь задача снова стояла одна — выжить любой ценой. -Но ведь так не должно быть… — пробормотал Коля. Броня, которую он возводил вокруг себя, не давая детскому разуму помешать ему в работе, рухнула в одночасье, стоив ему осознать, что сейчас даже старшие не знают, что делать… -Привыкай к тому, что в мире вообще много чего случается против твоей воли, малыш, — прошипел Енисейский. -Руслан прав, Коля, — Матвей встал с колен и крепко стиснул маленькую ладошку Коли, который все еще пытался смириться с произошедшим. -Не городам ли пора привыкнуть к тому, что войны- часть нашей жизни. Однако мы можем либо сдаться и потерять все… — Матвей развернулся к присутствующим, — либо сохранить нашу независимость и страну. Что случилось — того уже не исправить. Поэтому будем действовать, как и раньше- выгрызать победу. Любой ценой. Центр нам не поможет, поэтому справляемся, как и прежде, сами. Положиться мы можем только на себя, поэтому оставим прошлые разногласия и подумаем если не друг о друге, то о стране, в которой мы родились. Голос Матвея был твердым и уверенным. Коля чувствовал, как было страшно старшему, но тот смог взять себя в руки, а значит и Новосибирск сможет. Коля крепко сжал руку Матвея и встал с ним на один уровень, выпрямив спину и пытаясь успокоить дыхание. Они ведь уже победили один раз, значит, смогут и второй. Все присутствующие оторвали взгляд и внимательно смотрели на них. Каждый в этот момент прокручивал сказанное, но возражать никто не собирался. Коля бегал глазами по собравшимся сибирякам, и сейчас он вновь видел их таким — настоящими, испуганными, опустошенными. Что из себя представляет Сибирь? Образ, который сложился по воле судьбы, хоть и на самом деле никто настоящую ее так и не знает. Только сами же города могли видеть истинные лица друг друга, как, например, сейчас. -За работу, товарищи. Победа будет за нами.