L’enfer

— Что же мы с тобой творим, Иво … — почти беззвучно прошептала Лу, уткнувшись в плечо спящего мужчины. Это была их последняя, «крайняя» — всегда поправляла себя девушка, ночь перед решающим разговором с викарием. Завтра, хотя, уже сегодня, должна решиться их судьба. Сегодня жизнь делится на «до» и «после». «Ага, хрена там решится. Даже если Жан-Франсуа согласится — нам нужно еще такое провернуть и выжить …» — одернула себя Лу и посмотрела рядом лежащего мужчину. Он не расслаблял лицо даже во сне — все тот же строгий, холодный вид, распущенный черные пряди покоятся на бледной груди. Спокойный. Отстранённый. Себе на уме. Педантичный и упорный инквизитор. Иво Мартен. Лу легонько коснулась мягких волос, это движение ее успокаивало. День был непростой. И будет только хуже. Лу прикусила губу: когда случилось «до» и «после»? Когда Лу вступила в Корпус? Когда стала принимать активное участие в расследовании? Когда раскрыла заговор викария? Или, когда влюбилась в Мартена? «Влюбилась». Девушка крутила эту мысль так и сяк, и далеко не в первый раз. Лу думала об этом еще со случая со шприцом. С тех пор, как осознала наличие чувств к приору. Лу не привязывалась к своим прошлым партнерам — это был просто секс, без обязательств, без отношений. Без чувств. Чистая механика. Лу никогда не видела себя в романтических отношениях — это просто не для нее. Друзья, да. Друзей она любит, всем сердцем. Дорожит каждым из них. За каждого готова порвать. Девушка нахмурилась — вспомнила последний разговор с Ирмой — самый неприятный. Который ударил больнее всего. После которого Лу так и не смогла отойти. «Лу, скажи, какого это: ложиться под палача?» — напоследок спросила Ирма. Беззлобно, без злорадства — она просто констатировала и хотела увидеть реакцию подруги. Лу тогда просто ушла. «Если бы это был просто секс, было бы проще» — рассуждала Лу, не сводя взгляд со спящего Иво. — «Но с тобой все по-другому. Абсолютно все по-другому.» Лу пыталась это прекратить. Сегодня и пыталась. И она никогда не забудет взгляд Иво: глубокий, читающий душу, пронизывающее пламя, страстное, запертое в черных одеждах. «Не верю» — так ответил Иво. «Не говори так. Не топчи то, что у нас появилось» — казалось, наполненные властью, гордостью и принуждением слова, но его взгляд, касание его рук … Они молили не сдаваться. Не бросать начатое, идти до конца. И Лу решила пойти. «Я не хочу тебя потерять, Лу Рид» — отозвалось в памяти девушки. — Я не хочу тебя потерять, Иво Мартен. — еще тише, чем в первый раз, прошептала Лу. В глазах защипало. — Я люблю тебя. И порву любого за тебя. — по щекам девушки покатились слезы — она спешно отстранилась, чтобы не разбудить Иво. У ее признания не должно быть свидетелей. Девушка бесшумно покинула постель — вспомненные слова Ирмы не выходили из головы, о сне не могло идти и речи. Девушка нащупала во тьме одежду и полезла в карман за сигаретами и зажигалкой. Нужно закурить. Они не обсуждали с Иво, что делать с ее вредной привычкой — инквизитор лишь недовольно хмурился, когда видел ее в курилке, но ничего не говорил. Лу прихватила в дополнение к сигаретам и зажигалке пустую банку из-под сока — импровизированная пепельница, и тихо покралась к балкону. Когда долгожданный заряд никотина обжег губы, девушка глубоко вдохнула, до изжоги в легких … «Вот так … давно я не курила. Пагубное влияние Иво» — усмехнулась девушка, окидывая взглядом Нью-Пари. «… ложиться под палача» Лу не винила Иво. Не осуждала. Никогда. Она его понимала. Лу задавалась только одним вопросом: а имеет ли она вообще право быть с Иво? Она, простая девчонка из Термитника. Псионичка. Та, которая вместе с Йонасом возмущалась про несправедливое отношение к псионикам; та, которая соглашалась, что чистые — зажравшиеся козлы. А что же сейчас? Уговаривает Ирму и Тома сдаться, оставить манифест крови. Рассказывает про них Иво … Спит с приором инквизиции. Чистым. Палачом. Что случилось с той Лу? «Поняла или просто в долю вошла? Не, ну че, удобно: работаю на церковь, горя теперь не знаю. Платят хорошо, лишний раз не трогают … Как это? Смена лояльности» — подумала Лу, выпуская дымок. Дело не в Иво: он придерживался своих принципов, не отступал от них. Не сворачивал с выбранной дороги. А что Лу? Променяла ли она свои убеждения, своих друзей, на комфорт? Были ли у нее вообще какие-то принципы? «Ну так себе комфорт: нас так и норовят прикончить, причем со всех сторон.» — девушка сделала затяжку поглубже. «Крэп, к черту философствовать. Завтра важный день. Надо выспаться»