Счастью быть

Ярослава хорошо долетела.Приехав в гостиницу, она специально сняла себе номер с видом на набережную. Это пространство манило, влекло и очень болезненно отдавало в сердце. Но эта болезненность была до того сладкой и тянущей, что Ярослава внутренне соглашалась на эту боль. Стоя на балконе с бокалом красного вина, она наблюдала, как река, еще скованная зимним льдом, переливалась, играла всеми цветами бриллиантовой радуги под ярким весенним солнцем. По набережной шли влюбленные пары, бежали дети. Молодые мамы одергивали озорников, катя перед собой модные удобные коляски. Ярослава понимала, что все ее воспоминания об этом месте остались где-то там, в ее сердце, в ее личной истории, она прощалась… Будучи редко в Ярославле, Елисей также редко, но все же поддерживал отношения со своими школьными друзьями, которые давно уже состоялись в своих профессиях. Удачливый Кузнецов стал финансовым брокером, сейчас он сидел напротив в безумно дорогом костюме и, важно, курил дорогие сигареты , смешно покрякивая и попёрхиваясь дымом. Смешливый Лопаткин был уже отцом двоих детей и обладателем очень милой, хлопотной жены, которая бесконечно названивала ему на телефон, зная его натуру, которая не изменилась со времен школы. Место встречи было выбрано не случайно. Встреча друзей проходила в клубе, в том самом клубе, в котором когда-то он впервые увидел ее в образе дерзкой сексуальной ковбойши . Именно там он окончательно отметил ее как свою. Елисей хотел помнить, хотел вспомнить и не хотел забыть. Ярослава быстро справилась с делами и технически могла в этот же день улететь обратно. Но она дала себе время остаться в этом пространстве еще на одну ночь. Она знала, зачем она это делала. Прилетев в Ярославль, она прилетела окончательно прощаться с прошлым. Она наконец-то нашла в себе силы закрыть эту историю, снять брелок с ключей, как женщина, потерявшая любимого мужчину, рано или поздно снимает с пальца обручальное кольцо. Она решила, что была к этому готова. Уезжая от Сапрыкиных, Ярослава отказалась от помощи и сказала, что доедет до гостиницы сама. Такси было вызвано, дети расцелованы, Наусик обнята . Ярослава нежно гладила ее по плечу, внутренне отметив, что с родами, а к этому периоду у Наташи было уже трое детей, она стала еще прекрасней, добрее, окончательно превратившись в наседку, кудахчущую над своими цыплятками, обожающая своего Сапрыкина ,излучавшая свет и дарящая любовь своей семье. У них все было замечательно и Ярослава была за них рада. Такси бесшумно двигалось по ночным улицам города. Ярослава не торопилась. Она дала себе время проститься с этим местом. С местом, в котором было очень много хорошего, очень много доброго и очень много памятного для нее. Сердцу было грустно, потому что именно сейчас она окончательно понимала, что больше ничего не будет, продолжения никакого не последует. Она сейчас сядет в самолет, улетит в Питер и будет стараться жить дальше…все Резкий толчок, скрип колес вывел ее из оцепенения, задумчивости, погружения в себя. Водитель объяснил, что впереди случилась какая-то авария, он должен выйти посмотреть. Ярослава не сопротивлялась, она никуда не торопилась. Она сидела в полутьме салона, любуясь ночным городом,размышляла,вспоминала... Она даже не сразу обратила внимание на слова запыхавшегося водителя, который рассказал, что у соседней машины из их автопарка сломались тормоза, чуть не случилась авария, и его напарник очень просит выполнить заказ ,взять его пассажира, потому что сам довести его до места назначения не может. Ярослава была не против новых людей. Она безразлично кивнула, погрузившись в свой телефон. Человека, который сел в такси, Ярослава не увидела, она не обратила на него внимания. Только через какое-то время ее стало будоражить отдаленно знакомое чувство беспокойства, смешанного с дрожью, как будто в пространстве машины появилось что-то такое, что должно было ей подсказать, открыть, как-то встряхнуть ее .Ей было знакомо это ощущение, оно возникало рядом с Елисеем, когда она ловила на себе его смешливый взгляд ,когда он невзначай касался ее руки, прижимался к ней телом… это было про него.. Ярослава подняла глаза и увидела на переднем сиденье рядом с шофером… его, своего, Елисея. Попав в аварию, Елисей обеспокоился, ему нужно было быть у отца, потому что там собрались его бизнес-партнеры, готовые вложиться в его новый проект. Опаздывать он не хотел, времени вызвать новую машину у него не было. Он попросил шофера пересадить его в ближайшее такси, которое бы довезло его до дома… Такси было найдено. Ничего не предвещало "крен" в истории этого дня. Елисей пересел в машину. В полутьме он увидел некий силуэт, который щемящим чувством показался ему знакомым, но эта мысль была тут же отброшена. Машина тронулась с места, когда знакомый «Фак , неужели это ты?» все расставил на свои места… Она сидела на заднем сиденье. Красивая, чувственная, желанная. Что-то невообразимо далёкое, флёрное дежавю накрыло его. Уже когда-то в таком пространстве он ехал с ней из бара. В тот день он считал, что это был самый страшный его день ,потому что на телефон пришло смс, «мы расстаемся», и он, как волк, ищущий свою самку, готов был грызться с любым, загрызть любого и умереть с осознанием того, что он сделал все, чтобы не отдать ее никому, ринулся ее искать, и в итоге нашел. Тогда, в пространстве такси они разыгрывали спектакль под древним названием «Любовь». Тогда он ласкал ее грудь, тогда он пил поцелуи ее губ, она пахла любовью, он пах страстью. Его руки легкими движениями дотрагивались до ее сосков, спускались к животу, «текли» ниже, проникая в самое сокровенное ,вырывая стоны наслаждения из губ Ярославы. Тогда Ярослава податливо отдала ему всю себя. «Моя Яся. Это же моя Яся».Пронеслась искрой мысль. «Фак. Это же он. Мой краш. Моя любовь. Мое все» Оба застыли в неловком моменте. Момент был поистине странный, необыкновенный, но тем не менее необычайно, чрезвычайно волшебный. Они просто сидели и смотрели друг на друга, созерцая, вбирая, питаясь. Этим взглядом живого, любимого, такого близкого, что обоим достаточно было протянуть руку и коснуться лиц друг друга. Но Елисей и Ярослава настолько были погружены в момент, настолько боялись разрушить очарование этой секунды, что казалось, что они просто перестали дышать. Она смотрела на любимые, нежные, чувственные черты лица своего Елисея, и он нравился ей больше, больше и больше. Как он был притягателен. Его повзрослевшее, местами загрубевшее лицо, его нежные, чувственные губы, ощущения, от которых волной накрывали ее тело. Она ощущала его на шее, на груди, на губах, на ягодицах. Фак! Пронеслось Ярославу в голове. Фак! Елисей смотрел на своё божество и тоже не мог поверить в то, что именно она, его муза, его нимфа, его страстная любовница, его мечта, вот так вот запросто сидит перед ним в такси, И только поволока темных глаз выдавала в ней безумное волнение, с которым она смотрела на него. Она совсем не изменилась. Она была такой же тонкой, такой же легкой. Волны черных кудрей, которые он наматывал на руку и тянул назад в моменты их близости, когда он резкими толчками входил в нее сзади, а она выгибалась под напором чувственного оргазма, сжимавшая ее женское лоно и доставляющие ему пиковые удовольствия были рассыпаны по плечам, дыхание учащенное, сбившееся, вздымала ее грудь, которая выпуклостями пропечатывалась на тонком платье. Чуть тронутые блеском губы были полуоткрыты, и Елисей энзимно ощущал тот сладкий запах флёра, страсти и желания, которые она выпускала в его сторону. О, как давно он не чувствовал этот наркотический флёр. Тот флёр, которым он отравился когда-то, навсегда. Тот наркотик под названием любовь, которым мог поступать и источать только она. Ни от одной женщины он больше не пьянел так, как это было у него с ней. Обоим казалось, что прошла целая вечность. На самом деле, все те эмоции, которые оголили, обнажили их внутренние, потаённые проблемы, которые вскрыли их боль, умело маскировавшуюся пять лет в работе, в других увлечениях, занятиях спортом, стократно дали о себе знать невыносимой тоской в сердце. На самом деле прошли какие-то секунды, которые зачеркнули, перечеркнули и исправили те негативные эмоции, ту боль, которую они доставили друг другу. В такси присутствовал третий -шофер, который не совсем понял, почему двое пять секунд назад еще совершенно чужих людей смотрят друг на друга с таким странным, непонятным и очень неосознанным для него чувством. «Куда едем-то?» – прервал он молчание. Ему никто не ответил. Парень просто махнул рукой. «Ну, понятно. Едем прямо, а там посмотрим», – сказал бывавший в разных ситуациях водитель. Мотор загудел и такси медленно шурша шинами двинулось по дороге.