*****
Последний состав метро тронулся с платформы. Обычно Джош и Стефани ехали в разных вагонах или в разных концах вагонов. Чтобы не пересекаться. Чтобы не смотреть друг другу в глаза. Но в эту ночь вагон был абсолютно пуст. И Стефани села рядом с Джошем. Она чувствовала: что-то неуловимо изменилось. Наверное, рассудок помутнел из-за длительного нахождения в доме с пятью комнатами. — Как думаешь, оно живое? — спросила она у Джоша. — Живое? Да с чего бы? — хмыкнул он. — А я вот думаю, что да. — Как комната может быть живой? — Не комната. Существо внутри нее. Ведь коридор же самый обычный. И все, кто вернулись не с помутненным рассудком, описывали самые обычные стены, пол и потолок. Но внутри есть что-то еще. — И ты думаешь, что это что-то не природное явление и не аномалия. Стефани кивнула. Она не могла описать словами, но ощущения были яснее некуда. Внутри Белой комнаты находилось нечто не просто живое, а еще и разумное. И этот мятущийся разум стал причиной всех бед. Стефани не понимала, откуда у нее внутри выросла уверенность в том, что это не просто мысль, а аксиома. Интуицией это не объяснишь. — А вдруг мы… — перешла на шепот Стефани. — Вдруг мы случайно поймали бога? — Бога? Какого? — выгнул брови Джош. — Метафизического или из языческих преданий? — Можно верить, а можно и не верить. Но вот комната, нарушающая законы физики, находящаяся вне времени и пространства, говорит об обратном. Что же там еще может быть? — Да ты перегрелась, подруга. — Может, я и перегнула палку. Но оно точно живое. Стефани откинулась на спинку кресла. Вагон остановился — пришло время выходить. Стефани попрощалась с Джошем и ступила на платформу. Она никак не могла избавиться от ощущения, что за ней наблюдают.*****
В Институте два рабочих часа выдавались самыми шумными: утренняя планерка и обед. Стефани не видела Джоша с самого утра. Пересеклись они уже на обеде, когда он подсел к группе коллег Стефани. — Что обсуждаете? — весело спросил он, выкладывая еду с подноса. — Почему Белую комнату назвали Белой? — спросила одна из новеньких молоденьких девушек. — Вы же ее изучаете, да? — Ага, — кивнул Джош. — Первые жертвы пропали в комнате без вести. И наш исследователь обмотал себя веревкой, когда пошел внутрь. Из комнаты шло белое свечение, которое мы записали на камеры. Оно было таким ослепительно ярким, что аппаратура не выдержала. И веревка тоже. Но исследователь вернулся. С белыми склерами на глазах. Он сказал, что видел только белый свет со всех сторон, пока находился в комнате. Отсюда и повелось, что комната — Белая. — И с тех пор она света белого не видел, — черный юмор в исполнении одной из ученых зловеще повис над столиком. И наступила тишина. Все уставились на мрачную мадам, которая не должна была так жестоко шутить. — Простите. — А комната бывает… другой? — все так же робко спросила новенькая. — Не-а. Те, кто там побывали, всегда описывали белое свечение. Но длилось оно по-разному. Иногда они видели образы, порой странные и пугающие. Но белое свечение, хотя бы секунду, присутствовало всегда, — ответил Джош. Когда они отнесли посуду на подносе, то Стефани легонько локтем коснулась Джоша. — А ведь мы так и не смогли определить, что за материя испускает белый свет, — напомнила она. — Живая материя, — поправил ее Джош. — Кем бы оно ни было, но ты хочешь сказать, что на метафизическом уровне оно существует. И все же обладает какой-то осязательностью. — Ну, потрогать руками, наверное, не получится. Ты помнишь ту запись, где Ларри так зачарованно говорил и шел в центр комнаты. А потом закричал. И пропал. Он пытался коснуться этой штуки, а затем обратился в прах. По крайней мере, следующий зашедший не нашел никаких следов. Заскочил на секунду — и лишился пальцев. И будто бы была обратная реакция: это живое нечто коснулось его. И спалило, будто маленькое солнце, — покачала головой Стефани. — И если у живого нет материи, то это бог, — вернулся к самому началу диалога Джош. — То, у чего нет материи, не могло бы изменять реальность вокруг себя. Хотя если это бог, то все возможно. Это вопрос не науки, а веры. Но я понятия не имею, как же нам изучить веру. Они вернулись на рабочие места и до самого окончания рабочего времени Стефани обдумывала эту мысль, параллельно занимаясь другими обязанностями. Прежние две концепции улетели в мусорку. Первая предполагала, что Белая комната — нематериальная. И за это дорого поплатились, отдав свои жизни, первые исследователи. Вторая гласила, что Белая комната — материальная аномалия. Но если она чисто материальная аномалия, то у любой аномалии существуют закономерности. Да, отклоняющиеся от текущих правил, но тем не менее, аномалии подчиняются своим законам. Люди, попадавшие в Белую комнату, выходили с разными последствиями, а некоторые и вовсе исчезали. Увечья были физические и психические. И даже вместе. Стефани изучила и личности пострадавших, сопоставила их с последствиями. И не нашла закономерности. Теперь она написала третью концепцию. Белая комната — живая. Поэтому реагирует она как живое существо. Может, инстинктивно, может, разумно. Может, оно реагирует проактивно, а, может, и реактивно. Может, воспринимает людей как угрозу, но разного уровня. И подчиняется это все своеобразной логике, зашитой в прошивку этого существа так же, как инстинкты зашиты в ДНК человека. Количество реакций нервной системы очень велико. Химический состав тоже часто влияет на поступки человека. Эмоции и разум часто вступают в противоборство. Разные люди в разных ситуациях реагируют по-разному. И наука психология относительно молодая, но она смогла подметить закономерности человеческого поведения. Может, и это существо, пойманное в Белой комнате, тоже получится изучить? Вот только веков и большого количества наблюдаемых субъектов у Института нет. Логика совсем другой жизни может быть непонятна человеку. Но если со временем удалось найти закономерности в аномалиях, то, может, и в иррациональности можно найти последовательности?*****
Стефани совсем не спалось. Она измучилась картинами искалеченных детей. Она встала посреди ночи, выпила стакан воды и вернулась в постель. Кошмары ее одолевали давно. Но после того, как она стала воспринимать Белую комнату как живое существо, они усилились. Будто бы она стала ближе к разгадке. А Белая комната хотела бы, чтобы это осталось в секрете. Наверное, зря она делилась мыслями с Джошем. На часах мигали светодиодные огоньки, показывавшие глубокую ночь. Сколько таких ночей она еще проживет, не понимая, что делать дальше? Как всех спасти? У них ведь нет ни одной идеи. Белую комнату начали изучать еще до того, как Стефани выпустилась из университета. Она никогда не интересовалась судьбой предшественников. Учитывая количество происшествий, с ними могло случиться разное. Вот только ее приглашали на работу в лабораторию, а не в опасную зону. Стефани прошиб холодный пот. Она резко поднялась и выпрямилась, пошарила рукой и зажгла прикроватную лампу. Достав ноутбук, Стефани быстро отыскала новости об Институте и его происшествиях. Два человека, которые числились когда-то в лаборатории (это Стефани запомнила по файлам, доставшимся ей в наследство), получили некрологи с описанием достижений. Быть того не может! Еще трое выжили, но одна — из ума, а еще двое — лишились конечностей и языков. Как же пять сотрудников лаборатории попали туда, где работали оперативники?! Стефани еще раз перечитала все новости и осознала одну важную вещь: из пяти сотрудников лаборатории с одной она выжившей она все-таки сможет пообщаться! Хошигума Минами находилась в психиатрической лечебнице № 1. Стефани записала адрес и оставила заметку в телефоне. Утром она туда наведается.*****
Получить пропуск оказалось не так просто. Но Стефани еще с утра подготовила документы из Института. Джош вопросительно выгнул брови, когда узнал о такой просьбе. Но выполнил, получив разрешение от руководителя лаборатории. А Стефани тем временем собрала всю информацию о том, что нужно оформить для пропуска. И в три часа дня она наконец-то смогла пройти в сопровождении охранников в комнату, где Минами рисовала жуткие картины далеко не первый год. — Привет, — Стефани присела напротив девушки, старательно выводившей линии на альбомном листе. — Ангелы шлют тебе ответный, — произнесла она и подняла голову. Минами смотрела куда-то сквозь Стефани. — Как ты себя чувствуешь? — дурацкий вопрос, но Стефани не могла сразу приступить к делу. — Я в раю. Ангелы поют свою мелодию так: ла-ла-ла. Минами тянула ноты очень мягко и высоко. Как девочки в церковном хоре. — Ты можешь сказать, что с тобой случилось в Белой комнате? — спросила Стефани. — Озарение, — ответила Минами и протянула чистый лист. — Табула раса. — Комната выглядела так же? Минами кивнула и улыбнулась от уха до уха. Она была очевидно довольна произведенным эффектом. — А что было потом? Ты что-то видела? — спросила Стефани. Минами взяла черный фломастер и поводила им по чистому листу. Придвинув листок к себе, Стефани увидела, что Минами старательно вывела на нем «Слово». — Все начинается со слов. Которые высказаны или не были высказаны, — туманно произнесла Минами. — Ты говорила с комнатой? Она живая? — время утекало сквозь пальцы. Минами подтянула коленки к подбородку и обхватила их руками. Она впала в кататонический ступор. Стефани читала об этом в истории ее болезни. Проходя мимо стендов с рисунками Стефани обратила внимание на несколько работ Минами. Бывшая сотрудница лаборатории рисовала один и тот же сюжет. Она рисовала себя маленькой девочкой, которую ведет большой человек в белой одежде с белыми волосами и… нимбом над головой.*****
— Ну, была — не была, — выдохнула Стефани, хватаясь за ручку двери. — Ты уверена? — Джош не смог спрятать волнение. Стефани печально улыбнулась ему. — Тебе лучше отвернуться, — посоветовала она. Посещение Минами укрепило ее желание пройти по пути предыдущих сотрудников Института. Стефани не могла назвать себя верующей. Но после встречи она необъяснимо поверила Минами. Казалось, ее шизофрения является лишь посттравматическим эффектом от увиденного. Разум девушки болезненно пытается осмыслить пережитое. Но это еще не говорит о том, что Минами придумала или облекла реальность в самую близкую и понятную ей фантазию. Набрав воздуха в легкие, Стефани повернула ручку и следом переступила через порог. Хлопок двери был последним звуком привычного ей метафизического мира. Девушка оказалась перед странным белым свечением, заполнявшим все вокруг. Казалось, оно обволакивало всю комнату. И все же в центре комнаты она увидела биение. Стефани сделала пару шагов навстречу, не контролируя больше свое тело. Ее слишком сильно влекло. Существо, находившееся перед ней, дрожало и смазывало очертания. Стефани интуитивно поняла, что оно не могло принять форму в их мире, застряв в своем измерении. Отсюда и все эти искажения. — Умный сосуд, — прогудел в голове странный голос. Он был одновременно и высоким, и низким. И басовитым, и тоненьким. Стефани хотела сказать пару слов, но стоило ей открыть рот, как тут же перед глазами все померкло. А внутри все загорелось, будто она выпила горючее, а затем кинула спичку. Боль была неимоверной. — Ты подходишь, — существо будто бы изучало ее и осталось довольно увиденным. Исследователь и исследуемое явление поменялись местами. Стефани почувствовала, как ее пятки оторвались от земли. А внутри разлились молочно-кисельные берега, потушившие пожар. И яркое пламя, попадая внутрь, затухало, словно капли дождя, падающие на угольки. И вскоре все стихло. Стефани упала на пол, успев вовремя подставить руки. Она тяжело задышала. А следом вернулись и все остальные ощущения, будто кто-то переключил тумблер. Стефани подняла пальцы. Свои, родные. — Не двигайся, — прозвучал голос в голове. — Почему? — попыталась пошевелиться Стефани, но тут же получила боль в висках. — Мы синхронизируемся. Теперь я буду управлять твоим телом. Но мы сможем меняться, если тебе так захочется. — Ты ведь ангел, да? — Верно. От такого признания стало чуть легче. Ведь ангел же не может быть плохим, верно? Значит, она в безопасности. Хотя неприятно, что ее тело кто-то захватил. — Кто-то еще придет сюда? — спросил ангел. — Мой друг, Джош, за стеной. — Зови его, пусть сотрет несколько линий. — Это… ловушка? Ты застрял в клетке? — Да. Меня призвали с нарушением ритуала и заточили в этом месте вне времени и пространства. Мне не подготовили сосуд. Поэтому мои способности ангела искажали ваш метафизический мир и всех вошедших. Пока мне не попался подходящий сосуд. Сейчас тут безопасно. Перед Стефани открылась вся правда. Теперь она поняла, что ангел просто не смог воплотиться в реальном мире. И раз его способности были предназначены для сотворения и изменения мира, то вошедшие, не сумевшие впустить его внутрь себя, подверглись той самой трансформации. И больше в Белой комнате не осталось опасности. Вселенная вернулась в точку баланса. — Джош! — позвала она друга. — Открой дверь! — Это правда ты? — спросил друг. — Правда я. Джош открыл дверь, зашел внутрь и по просьбе Стефани стер пару черточек на полу. Ангел обрел свободу. И теперь он знал, какие последствия причинил миру. А, значит, мог их исправить. И этим они займутся в ближайшие дни. Стефани нашла все-таки средство, способное исправить ошибки и всех излечить. Им оказалась она сама.