Эрос

В университете Пэйтон был весьма незаинтересован. Во всём. Обычно либо утыкался в телефон, либо скучающе смотрел перед собой. Часть времени он, просто, упираясь подбородком на руку — спал. Но никогда, абсолютно никогда не говорил. На реплики Райли кивал, мычал или, что было его максимум, вкидывал что-то колкое, поэтому я была крайне удивлена тем, что Пэйтон помнит мои рассказы. Мы бы может никогда так и не сблизились (не то чтобы мы очень близки, но всё же) если бы Райли как-то не предложила сходить вместе выпить кофе. — Ты уверенна, что Пэйтон не против? — говорю я, заглядывая на экран телефона. До конца пары пять минут или около того. — Не обращай на него внимания, котёнок, — отмахивается блондинка. — Получит свою дозу кофеина и станет приветливей. — Прекратите говорить так будто меня тут нет, — цыкнул низкий голос и мое сердце забилось быстрее. — Я не кусаюсь. Не заставляй просить дважды, — обращается Пэйтон ко мне. Растеряно заморгав я смутилась, но тепло в груди растеклось очень-очень приятно. Получившийся шанс не хотела терять, потому стараясь звучать ровно, говорю: — А может я хочу, чтобы ты попросил меня? — нахально подмигиваю и радуюсь, что мой мысленный крик о помощи никак не отображается на лице. Пэйтон вздёрнул на меня бровь. — Думаешь такая хорошенькая, да? — Заметь, Мурмаер, это твои слова, а не мои, — мужские губы слегка приподнялись и о господи, я была уверена, что потеряю сознание. — Вы вдвоём закончили? Можем уже пойти за моим кофе, голубки? — Замолчи, — закатывает глаза Пэйтон, поднимаясь первым. Всё ещё не могу поверить в то, что я говорила и флиртовала с ним. К великому сожалению словесные игры что-то значили лишь в моих глазах. Для Мурмаера я оказалась «хорошеньким» способом скрасить последний год обучения. Тогда мне казалось, что вот так смотреть, подшучивать и проводить время можно только если между людьми настоящая химия, чувства. Пэйтон ясно дал понять, что не только. Недосказанность с моей стороны определенно присутствовала — я умолчала о своих настоящих чувствах и ответила что-то вроде: «Хорошо, что мы поняли друг друга верно». Но человек заинтересованный во мне заметил бы — особенное отношение, как менялся мой взгляд и голос. О моих чувствах знали буквально все в окружении. Была бы симпатия взаимна Пэйтон предпринял бы какие-то действия, к примеру, признался без страха быть отвергнутым. А не стал осознанно игнорировать очевидное. — О чём задумалась? — в какой-то момент услышала мягкий голос и взглянула на Пэйтона, что с уверенным лицом водит машину. Мы уже выложили одну совместную фотографию в зеркале, когда я оделась: тёмные джинсы и белый свитшот, поверх взяла чёрный тренч. Эрос на фотографию пока не реагирует. — О том, как ты подло используешь девушек, — язвлю, продолжая наблюдать за вышками зданий. Я злюсь из-за своих воспоминаний и не могу удержать язык за зубами. — Мне было двадцать один, около того, — оправдывается, бросив терпеливый взгляд на меня. — Я был ребёнком. Моя бровь выгибается и я поворачиваюсь к нему с лицом, мол «Ты серьёзно?». — Причины думать о тебе, как о плейбое куда интереснее. Никогда не был в отношениях, — загибаю палец, начиная счёт. — Не предпочтёшь их между разовым сексом и сейчас, — второй опущен. — В конце концов сам говорил, что тебе лёгкий дофамин предпочтительней, — отмахиваюсь, не имея желания вдаваться в подробности. Рука подрагивала и я поспешила опустить её к себе на бедро. — Тогда это так и было. — Не припомню, чтобы ты делился со мной другой информацией о себе, — замечаю я высоким голосом. — С кем бы я не спал, каждая мне казалась недостаточно хорошей, чтобы посвещать ей больше одной ночи, — выруливает на главную трассу, переходя на откровенность. Теперь солнце освещало салон машины и красивое лицо Пэйтона. — Боялся упустить ту самую, начав отношения с неправильным человеком. — Сделать один выбор и навсегда, — сжимаю в руке тюбик помады от обиды. «Та самая» — не я. — Поняла тебя. Хватит об этом. — Окей-окей, принцесса, расслабься. Не понимаю почему моя личная жизнь вызывает у тебя так много эмоций, — ухмыляется широко. Я зависаю пару секунд, смотрясь в полюбившиеся черты лица. Пэйтон всё ещё оставался Пэйтоном — немного игривым, по большей части хмурым и совершенно не разговорчивым на первый взгляд. Искусно привлекательным. Тот, в которого легко влюбится. Проживи я сто жизней, то влюблялась бы в него каждой из них, как бы сильно не противилась. Стоит ли отметить, что моя любовь всегда оставалась бы безответственной? — Тебе определённо надо научиться вовремя затыкать свой рот, Пэйтон, — отстраненно говорю, сжимая губы. — Я уже сказал, что ты можешь поцеловать меня если тебе что-то не нравится, — не замечает моего настроения. Борясь со слезами, беру телефон в руки, чтобы проверить ещё раз — Эрос молчит. У Жизни определённо странное чувство юмора. Я еду на фальшивое свидание с парнем, который мне безумно нравится, чтобы узнать личность человека, которому безумно нравлюсь я. Она издевается надо мной; Ей кажется весёлым топтать мои чувства. — Ждёшь сообщения? Сильно, видимо, нравится. — Извини? — Эрос. Выглядишь расстроенной и постоянно заходишь в чат с ним. Сильно нравится? — Как ты вообще, — искренне возмущаюсь, дуясь. — Води машину, а не смотри в мой телефон. — Сильно? Мне показалось, что вопрос не требует ответа, но заметив, как Пэйтон замолк и посерел, я поняла — он серьезен. Его дурное настроение молниеносно сменяет атмосферу, делая тяжелей. Чтобы как-то сгладить её я с улыбкой произношу: — Настолько, что иду с тобой на свидание, — мужчина кисло усмехается. Приходится делать вторую попытку. — Могу спросить куда мы едем? — Можешь спросить. — Куда мы едем? Пэйтон взглянул на меня и я поняла, что буря прошла. Он улыбался. — Увидишь.

***

Моё сердце вот-вот бы вырвалось из груди! Билось так сильно от неожиданно счастья. Небо окрасилось в лиловый, красный, оранжевый и солнце, хоть уходило за горизонт, продолжало греть. Я держа за руку Мурмаера, приближалась к ярким аттракционам. С большими любопытными глазами я поддалась детскому восхищению, широко улыбаясь ткнула пальцем в колесо обозрения. — Начнём с него? — перевожу взгляд на мужчину, что кажется только на меня и смотрел. Разок моргнув, щёки загорелись. — Просто меня не было тут целую вечность, — спешу оправдать свою эмоциональность. — Очень люблю парк развлечений и, и, — растеряно заикаюсь. Пэйтон перекинув руку через мои плечи, приближается к виску, чтобы уткнуться носом, вдыхая запах. Мягко опускается ниже и у ушка с выдохом произносит: — Знаю. Всё знаю. Я не могла найти слов. Меня переполняло смущением так сильно, что было почти больно. Думалось — сознание потеряю. Мы флиртовали, касались, но никогда не ласкали друг друга. Настолько явно Пэйтон никогда не вдыхал запах моих волос и не стремился сократить расстояние. — Тогда да, хорошо, — глотаю, стараясь звучать ровно. — Получается на колесо? — в ответ мычат и наконец отстраняется, хотя руку не отнимает. Я смотрю на Пэйтона с небольшой улыбкой. — Поверить не могу, что я тебя когда-то боялась. — Боялась? — выгибает бровь. — Конечно. Себя со стороны видел? Хмурый, грубый. Когда мы впервые встретились ты со мной даже не поздоровался, — не могу ничего с собой поделать, начинаю звучать обиженно, дуюсь. — Принцесса, — уголки губ слегка поднялись. — Я просто бывал сонным. — Оу, прости, я забыла, ты же трахаешься по ночам, — едва сдерживаю порыв скинуть руку Мурмаера, вспоминаю первые слова Райли и от чего-то (ревности конечно же) закатываю глаза. — Учился и работал, — игнорируя мою язвительность говорит и я хмурюсь. — Работал? У отца? — шепчу зачем-то оглядываясь вокруг, рассматриваю небольшие лавки со сладкой ватой. — Нет, — качает головой, направляя нас в сторону, туда куда был прикован мой взгляд. — Магазин музыкальных инструментов. Я от неожиданности растерялась. — Ты? В магазине? — Мне нужно было заработать на образование, — жмёт плечами так равнодушно, будто бы не был способен купить все эти аттракционы, если захочет. Я как рыбка открываю и закрываю рот, не зная что ответить. Мурмаер отпускает меня, когда подходит за сахарной ватой. — Райли не говорила, что тебе приходилось платить самому, — наконец собираю предложение. Прячу улыбку, когда мужчина протягивает мне розовую сладость. Пэйтон необычайно красив на фоне цветных фанарей. — Потому что она не знала, — слегка отпускается к моему лицу. — Ты какая-то особенно очаровательная сейчас. Я вспыхнула и сердито посмотрела на Мурмаера, делая шаг назад. — Тебе кажется. Его губы растянулись в ухмылке. — И всё-таки, — берёт за талию, чтобы вернуть к себе, не могу сопротивляться, поддаюсь. Даже через толстую ткань ощущаю жар от его касания. — Очаровательная. С наигранной невозмутимостью я отделяю большой кусочек ваты и с небольшим насилием заполняю Мурмаеру рот. Он хмурится, но позволяет мне это. — Помолчи, пожалуйста, — вероятно моё сердце не выдержит, если он продолжит. — Ладно, принцесса. Идём. Я незаметно выдохнула, получив свободу. Было приятно, при этом пришлось сдерживать себя, чтобы не уйти в свои нелегкие рассуждения, потому что, да, очаровательная, ладно, просто...хотелось быть больше, чем очаровательной. Хотелось, чтобы Пэйтон также, как и я сходил с ума от того, что не может поцеловать, чтобы от меня у него перехватывало дыхание, чтобы он чувствовал. Не только хотел. — Как так вышло, что Райли оплатили обучение, а тебе нет? — говорю, стараясь не выдавать свои мысленные метания. — Родители платили мне то образование, которое посчитали нужным. Бизнес и экономику. Я же оплачивал продюсерское дело в другом университете, — каждым словом Мурмаер удивлял меня всё больше, а ведь казалось, что я хорошо знаю его. Это совершенно не так. — Наши родители заинтересованы только в том, чтобы после их смерти кто-то из нас возглавил компанию. Не повезло, потому что ни я, ни Райли не видим себя в бизнесе. — Ты пишешь песни? — с искренним восхищением говорю. — Пишу. И по большей части ночью, не знаю, вдохновения больше наверно, или уединения располагает, — в груди зарождается приятное тепло, которое не поддаётся описанию. Видеть такого раскрытого и честного Мурмаера совсем личное. То, что он доверяем мне свои переживания, стягивает маску, присущая всем людям, демонстрирует свою уязвимую часть — заставляет меня утопать в отчаянии, потому что, кажется, я влюбляюсь ещё больше. Полностью уйдя в свои мысли и не заметила, как мы уже поднимались по металической лесенке с задней стороны колеса обозрения к первой опущенной кабинке. Она светилась сиреневой подсветкой и внушала надежность. Пэйтон подал мне руку, помогая забраться внутрь и устроиться поудобнее напротив. Интересно какую музыку он пишет? Грустную? Или, наоборот, бодрящую? Что является для него вдохновением и бывают ли у него застои в работе? Как Пэйтон с ними борется? У меня было так много вопросов, которые я хотела задать, но боялась неминуемого сближения, которое заставит моё сердце страдать. — Анес, — хрипло шепчет и я поднимаю глаза, вопросительно мыча. Пэйтон выглядит умилительно со сладкой ватой в руках. Из-за некоторых надкусов её форма напоминала сердце. — Ты в порядке, малышка? — Да, — кручу кольцо на безымянном пальце, пытаясь успокоить тревогу. — Неважно себя чувствую, — пугаюсь собственного неживого голоса. Кабинка слегка качается. Мурмаер пересаживается ко мне. Заботливо рассматривая, ища какие-то признаки недомогания. Моё сердце в очередной раз не может найти себе места, но уже по другой причине...я чувствую, что мне не хватает воздуха. — Если бы не знал, что ты часто сидела на крыше университета, то решил бы, что боишься высоты, — с улыбкой заводит прядь волос за ушко. Я выдыхаю. — О, ты помнишь? — Конечно, принцесса. Я тоже любил прогуливать там пары, но не хотел мешать тебе, — на мой удивлённый взгляд пожимает плечами. — Все нуждаются в том, чтобы остаться наедине. Даже я, — дарит мне нежную улыбку и окутывает своим запахом. Хочется навсегда остаться в этом моменте. Высоко в небе, чтобы вот так рядом друг с другом. Я ведь вероятно больше никогда не смогу вот так провести день с Пэйтоном, сходить на свидание, принимать заботу и касания. Почему же я трачу этот день на тревожные мысли? Глубоко вдохнула, восстанавливая дыхание я взглянула на Пэйтона, который готов был в любой момент остановить аттракцион, если мне станет хуже. —Вроде отпустило, — наклоняюсь вперед и кладу руки тому на ноги. — А ты кажется не на шутку перепугался. — Анес, — в голосе столько ушедшего напряжения. Старался сдержать строгое выражение лица, но повально растаял в улыбке. — Рад, что тебе полегчало. После колеса мы покатались на величественных американских горках, я старалась громко не пищать, хотя на самых жутких склонах жмурилась. Автодром же дал мне полностью расслабиться и от души посмеяться, ударяясь об машинку Пэйтона своей. Я совершенно забыла о первоначальной цели нашего свидания, казалось, что мужчина тоже. Без преувеличения мы опробовали все аттракционы в парке! Даже те, что были слегка не по возрасту — карусель. Покатались на игрушечных лошадках. В последний раз я ощущала подобную беззаботность в детстве, было очень приятно вновь почувствовать себя ребёнком и на мгновение проигнорировать проблемы взрослого. Особенно с Пэйтоном. — Разбиваешь мне сердце, — жалобно протягивает он, на что я отмахиваюсь. На улице стемнело и людей стало вдвое больше, приходилось внимательно обходить каждого. — Было бы что разбивать. — Вот какого мнения ты обо мне, — пропускает меня вперёд, видя компанию девочек. Для него — просто вопрос удобства, мы вместе не прошли бы, а для меня очередной микроинсульт. Пэйтон был так нежен, держа за талию, что стоило вернуться к боку, как я почти заныла. — Голодная? — Да, было бы хорошо поесть пиццы.