Жадность, проклятие, судьба (О мотивах действующих лиц в истории первого падения Дориата)

К сожалению, даже столь приблизительное обобщение будет весьма трудно сделать по текстам более позднего времени, 1950-х годов и далее, когда Толкин после написания «ВК» вновь вернулся к событиям Первой Эпохи и текстам о них. Многие из этих текстов снова остались недописаны, и в данном случае история первого разорения Дориата попала в них именно в недописанные части. Даже взявшись подробно, как продолжение «Нарн и Хин Хурин», описывать судьбу Хурина после Ангбанда, Толкин остановился именно перед его походом в Нарготронд. Видимо, неслучайно. Сюжет, не знавший подробного изложения со времен Утраченных Сказаний, требовал основательного обдумывания и переосмысления, даже ежели общую канву событий Профессор собирался сохранить (вспомним гондолинский сюжет, где повествование в позднем тексте обрывается на столь же ключевом эпизоде прихода Туора в город). В нашем распоряжении имеются: * Отдельные записи и заметки, относящиеся к: - так называемому «утраченному продолжению Серых Анналов» (далее смерти Турина) - к «Нарн и Хин Хурин» - наброскам, связанным с окончанием «Скитаний Хурина» и дальнейшими событиями. * А также: - отрывок ответа Толкина на критику «Скитаний» читателем (!) - ОЧЕНЬ краткие упоминания события в версиях Повести Лет отдельные упоминания в текстах на другую тему, например, фраза из полного текста «О Галадриэли и Келеборне» (цитирована в примечаниях к «Повести Лет»). Из этих заметок многие также буквально «останавливаются на пороге Нарготронда», - точнее, на указаниях, что Хурин с отрядом (если о нем есть упоминания) направляется в Нарготронд, в лучшем случае – на размышлениях, почему именно Хурин идет туда. Немногие исключения подтверждают, что общая схема сюжета сохраняется. Так, синопсис к «Нарну» уходит дальше других заметок: «502. (…) Хурин идет в Нарготронд и убивает Мима из Малых гномов. Он и его люди уносят сокровище Глаурунга и приносят его в Дориат. Хурин принят с жалостью». (Здесь текст обрывается.) (ИС 11, с. 258) (Возможно, именно фраза «Хурин принят с жалостью» могла привести Кристофера к той сцене вежливого приема Хурина в Дориате, которую мы видим в печатном Сильмариллионе. В других текстах, где взаимодействие Хурина с Тинголом как-то описано, даже если встреча начинается вежливо («Утраченные сказания»), она заканчивается ссорой и руганью.) В ответе на критику «Скитаний» Толкин называет отряд изгоев «ядром той силы, с которой он (=Хурин) идет в Наготронд, убивает Мима и захватывает золото дракона». (ИС 11, с. 310) В «Повести лет» упоминается, что Хурин после освобождения «идет в Нарготронд и захватывает сокровище Глаурунга. Он приносит сокровище в Менегрот и швыряет его к ногам Тингола» (версия Д1, ИС 11, с. 350). Дальнейшие события изложены еще более кратко: «Тингол ссорится с гномами», далее говорится, что гномы захватывают Дориат и убивают Тингола. На мой взгляд, из всего этого можно сделать вывод о том, что упомянуто (сохранение схемы событий: сокровище попадает в Дориат благодаря Хурину; Тингол убит гномами после ссоры с ними), но ввиду краткости текста трудно однозначно судить о том, что НЕ упомянуто – например, об упущенном в последнем тексте отряде Изгоев. Или о ни разу не появляющемся в этих текстах упоминании проклятия на золоте. Определенно можно судить лишь об одном: судя по заметке «В Дориат не могло войти вражеское войско!», Толкин отказался и от идеи эльфов-предателей. В остальном речь может идти только о предположениях. Приведенные тексты – кратки и очень кратки. Кристофер Толкин сам упоминает, что в таких случаях очень трудно определить, что выпущено из-за краткости, а что – из-за смены концепции. Мои предположения таковы. Во-первых, я считаю, что идея проклятия на золоте, скорее всего, сохранилась. Во вторых, в случае подробной записи текстов на этот сюжет, думаю, была бы весьма велика вероятность, что к ней добавились бы различные другие мотивы, не вытесняя, а дополняя ее. (Но она определенно перестала бы быть тогда единственным «главным действующим лицом», практически единственным мотивом, определяющим действия героев). В пользу первого, помимо сохранения общей канвы событий, приведу один аргумент. «Нарн и Хуни Хурин» - история, объединенная мотивом проклятия, причем к основному, морготовому, «подтягиваются» и другие, определяющие этот сюжет. В частности, история обитания Турина на Амон Руд включает эпизод, когда разбойник Андрог и гном Мим обмениваются проклятиями. Проклятие Мима исполняется на Андроге при взятии Амон Руд; следовательно, проклятие Малого Гнома вполне может действовать в реалиях мира. Мало того, проклятие Андрога, судя по логике сюжета, также должно исполниться впоследствии, - а оно говорит именно о смерти Мима! Причем в одном из вариантов, как раз попавшем в итоге в основной текст «Детей Хурина», из самОй формулировки проклятия можно сделать вывод, что Хурин придет туда не один. Андрог угрожает Миму, что тот умрет от такого же оружия, смертью от которого Мим угрожал ему – «Пусть он сдохнет со стрелой в глотке!» В тех же «Скитаниях» у Хурина при себе есть только меч, да он нигде и не представлен как воин-лучник. В пользу второго тезиса – вероятное добавление новых мотивов и объяснений – прежде всего, на мой взгляд, свидетельствует логика развития толкиновских текстов в целом, если мы сравним ранние версии тех или иных сказаний с поздними. Многие детали, появившиеся рано, получают объяснение только позже, или это объяснение меняется со временем. Здесь же иные объяснения были совершенно необходимы, поскольку поменялись многие концепции, связанные с данным сюжетом. Концепция гномов, которые в ранних текстах были скорее отрицательными персонажами. Концепция «лесного короля», у которого изначально не было никаких богатств. Концепция завесы Мелиан, через которую теперь уже не смогут провести никакие эльфы, прельстившиеся золотом (да и сам образ таких эльфов сомнителен). Наконец, усложнилась и сама концепция Сильмарилов. Кроме того, один из практических примеров этой поздней «полифонии», хотя и беглый, можно увидеть во фразе из полной версии текста «О Галадриэли и Келеборне», приведенном в примечаниях к «Повести Лет»: Келеборн не мог простить гномам ту роль, которую они сыграли в разрушении Дориата, «игнорируя участие в этом Моргота (который разгневал Хурина) и собственные ошибки Тингола» (ИС 11, с. 353). И один конкретный пример на тему: какие еще причины, мотивы и факторы действий могли быть добавлены в историю падения Дориата. Один из набросков к «Скитаниям Хурина», тоже «останавливающийся на пороге Нарготронда»: «Но почему случилось так, что он (= Хурин) пошел в Нарготронд, неясно, кроме того, что таков был его рок и что судьба Самоцветов вела его». (ИС 11, с. 254) Интересно, что этот фактор, «судьба Сильмарилов», упоминается не только в этом наброске, но также и в печатном Сильмариллионе (куда пришел из Кв.С. 5го тома), и в обеих версиях Лэйтиан. Но в ином сюжете – все эти три случая описывают момент, когда Берен попытался освободить из короны Моргота более чем один Камень: «…но не такова была судьба Сильмарилов» («Сильм.»), «Но вокруг сильмарилов темная судьба была сплетена… и еще не пришел сужденный им час…» (LL-R, вставки к песням XI-XIII, ст. 12-26). Возможно, решение ввести эту действующую силу в историю разорения Дориата было не только минутным предположением. Интересно заметить при этом, что в случае с Хурином эта судьба ведет персонажа, у которого нет Сильмарила, в место, где его тоже нет, - хотя дальнейшие события его несомненно коснуться. Интересно и то, что это фактор: -связанный с Сильмарилом - воздействующий на поступки персонажей (побуждающий к ним в варианте Хурина, в случае Берена «судьба Берена», наоборот, противостоит его действиям) - и при этом иной, чем «нездравая привязанность к Сильмарилу», с которой мы уже встречались в рамках этого сюжета! Интересно, как могли бы взаимодействовать эти два фактора внутри одного сюжета (если бы они присутствовали в нем оба) – но здесь мы уже почти ничего не можем предположить. И наконец, последнее замечание в рамках развития сюжета о мотивах. О том, как они представлены в печатном «Сильмариллионе». Редактор этой книги, как мы знаем, убрал практически все упоминания о проклятии золота. Совершенно новых мотивов (таких, как «судьба Сильмарилов») он не добавлял. Но зато увеличил количество упоминаний о жажде удержать или получить именно Сильмарил. Вместо одного упоминания в сюжете о Нирнаэт здесь возникли еще несколько упоминаний в собственно дориатской главе – о Тинголе, а также о гномах (о которых в собственно толкиновских текстах подобных упоминаний не было). Подробно всем этим изменениям был посвящен мой предыдущий доклад, на Блинкоме-2011. Из выводов хотелось бы добавить еще и то, что часть значимых поступков персонажей, хотя им и посвящены подробные пассажи (снова редакторские), осталась вовсе без объяснений – что, похоже, при почти полном «единовластии» в прочем тексте мотива привязанности к Камню может склонять читателей применять его и там, где он не назван. Таким образом, вектор изменения текста, выбранный редактором Сильмариллиона, оказался совершенно иным, чем мы можем пытаться восстановить для вектора развития собственно толкиновских текстов по этому сюжету. В них мы видим: - появление мотива проклятия на золоте с самых ранних версий и поразительную его устойчивость; в дальнейшем – расширение «ассортимента» мотивов путем добавления новых, с большой вероятностью – при сохранении исходного и определяющего мотива. Привязанность к Сильмарилу наверняка бы заняла среди них свое место, но вряд ли вытеснила бы все прочие. Примечание к публикации 2024 г. Ставший известным гораздо позже появления этого доклада толкиновский текст — заметка «Касательно Клада», с той самой поздней версией падения Дориата (1964 г.), подтверждает сделанный вывод. «Проклятое сокровище» остается основной движущей силой этого сюжета; желание гномов получить также и сильмарил упомянуто однократно, уже после убийства Тингола.