Страсти по доносчику

Tu m’as privée de tous mes chants, Tu m’as vidée de tous mes mots, Pourtant moi j’avais du talent avant ta peau. © Dalida — Je suis malade

Ресторан «Бильбоке». По залу расставлены круглые столы с белыми кружевными скатертями. Людно. На столах стоят канделябры с зажженными свечами. Приглушенный свет люстр в стиле рококо. На фоне играет джаз. Мадам. (обходит столики, глазами ища Мсье) Прямо сейчас Мсье мог быть в тюрьме в окружении крыс и гадких преступников, но по счастливой случайности, доказавшей, что он действительно невиновен, Мсье на свободе. Мсье не может быть виновен! Только во имя его чистой души мы весь вечер будем пить самое роскошное шампанское из меню... Во имя его чистой души я признаюсь ему, какой носила траур, пока он был в тюрьме. Мсье замечает Мадам. Он сидит за самым дальним от выхода столиком. Расслабленно ставит руку на локоть, обращая внимание Мадам. Огни свечей подрагивают. Мадам ускоряет шаг. Вешает свою шубу на вешалку. Элегантно приближается к столику и присаживается. Мадам. Мсье, я так рада видеть вас! Мсье, вы не представляете, какой тяжëлый камень лежал на моей душе, пока вы были за решеткой. Если бы вы только знали, как я мучилась... Мсье. Не стоит. Достоин ли я ваших истязаний? Мадам. Как вы можете так говорить, Мсье? Вдумайтесь в свои слова. Я волновалась только потому, что в тюрьме были именно вы. Это значит, что вы мне очень дороги. Спросите Клер, Соланж о том, как я себя чувствовала. Они не соврут. Две мои служанки были вынужденными свидетелями. Скажите, каково вам было в темнице? Я слышала, что нынешние условия там нечеловеческие. Мсье. Сейчас это не играет никакой роли. Я сижу перед вами. Я свободен. Не будем обо мне. Мсье щëлкает пальцами официанту, стоящему у барной стойки. Подают два бокала шампанского. Рассчитайте нас сразу. А мы лучше вернëмся к вам, Мадам. Официант уходит, через пару минут вернувшись с счëтом. Мсье с улыбкой протягивает купюру. Официант уходит. Мадам. Мсье, обо мне говорить слишком жалко. Разве вам интересно слушать о том, как я выходила в люди лишь в чëрных нарядах, изредка позволяя себе светлые? Разве вам интересно слушать о том, как вечерами я слушала французскую классику, а Клер и Соланж по очереди подносили мне «Люминал», чтобы я могла спокойно уснуть и не терзать себя мыслями о вас? Разве вам интересно слушать о том, как меня всë больше посещали мысли о самоубийстве? Мсье. Нет. Точнее, это довольно интересно. Но речь не об этом. (Отпивает глоток шампанского.) Лучше скажите мне, не слышали ли вы никаких сведений о доносе? Мадам. К сожалению, совсем нет, Мсье. Траур глубоко погрузил меня в себя. Я была отрезана от окружающего мира. (Мадам виновато опускает голову.) Мсье. (бережно кладëт ладонь на запястье Мадам) Неужели не было даже слухов? Вам ничего не говорили наши общие знакомые? Даже служанки не строили при вас никаких догадок? Мадам. Увы, нет. Мсье. Это странно. Вы обсуждали донос с кем-то? Мадам. Я делилась своей печалью только с Клер и Соланж. Я жаловалась им сегодня, пока Клер не сказала, что вас отпустили. И вот я здесь. Мсье поправляет бабочку. Незаметно кривит губы. Убирает ладонь с руки Мадам. Как только она поднимает взгляд на него, любезно улыбается. Мсье. Почему вы не пьëте шампанское? Я заказал его для нас в честь долгожданной встречи. Мадам. Да, простите. После ваших вопросов мне стало стыдно. Наверное, вы рассчитывали на то, что проклятый доносчик будет пойман, пока вы находитесь в тюрьме... Я обещаю, что помогу вам его найти. Я уверена, что вскоре нам удастся... Мсье. Успокойтесь. Доносчик умëн и скрытен, если до сих пор нет никаких сплетен. Но вы правы, вместе мы достанем его из-под земли. (Отпивает глоток шампанского.) Пейте. Опустошая бокал в одиночку, я чувствую себя неловко. Мадам. Да, конечно... (Притрагивается к бокалу.) Мсье, быть может, вы всë же расскажите про то, каково вам было за решёткой? Простите за прямолинейность. Говорить мне лишь о себе слишком эгоистично, а не поговорить про испытание, которое вам пришлось пройти, слишком безразлично. Мсье. (недоверчиво смотрит на Мадам) Мадам, я был в тюрьме всего лишь три дня за чей-то мелкий донос. За такой короткий промежуток я не успел прочувствовать всех прелестей, какие проживают настоящие преступники. Разве что понял, что кормят не так вкусно, как в «Бильбоке». Мадам. (засмеявшись) Да, верно, извините. Эти три дня казались бесконечной пропастью. Было чувство, что прошло уже несколько лет с нашей разлуки. Мсье. Вам правда так интересно знать, как я провëл свои три незапланированных выходных за решёткой? Мадам. (в недоумении) Мсье, я уже сказала вам, что очень волновалась. Это называется невыносимой любовью. Мне важно знать, всë ли с вами в порядке. Наши тюрьмы хуже пыток. Об этом говорят все, кто выходил из них. Я бы не хотела, чтобы вы незаслуженно страдали. Мсье. Я предлагаю вам выпить. А это значит, что я полностью здоров. Как душой, так и телом. (Подвигает бокал ближе к Мадам.) Выпейте. (Слегка бьëт своим бокалом о стенку второго.) За этот замечательный вечер. Мадам ласково улыбается, подносит бокал к губам. Пьëт. Блаженно закрывает глаза. Ставит бокал на стол. Мадам. Клер и Соланж перед выходом предлагали мне выпить липовый отвар, который они заваривают каждый день. Я отказалась и теперь понимаю, что ничуть не ошиблась. Запивать пресный липовый отвар столь божественным напитком пóшло. Мсье. (со спокойной улыбкой) Несомненно. (Мсье недолго молчит, пока Мадам снова с наслаждением отпивает глоток.) И всë же я не поверю, если вы скажете, что у вас нет никаких предположений касательно доноса. Я твëрдо уверен, что у таких волнительных особ, как вы, их вдвое больше, чем у равнодушного человека. Мадам. Вы излишне дотошны, Мсье. Извините. Вы совершенно правы, догадок нескончаемо много, но все они беспорядочно роятся в сознании. Представьте себе, я начала подозревать даже Клер и Соланж, но вовремя опомнилась. Как мои две служанки, которые за всë время их верного подчинения стали мне почти дочерьми, могли совершить такую подлость? Я отбросила эту мысль. Затем другую. Потом следующую. (Отпивает глоток шампанского.) Я терялась в своих догадках и, наверное, если бы не поддержка моих дорогих Клер и Соланж я бы начала подозревать даже себя! (Смеëтся.) Я всë больше хотела только одного: найти доносчика и отомстить. Он посадил вас в тюрьму и заставлял меня погибать в агонии подозрений. Это непростительно. Мсье смотрит в сторону, опустив взгляд. Слушает Мадам. Еле заметно кивает. Мсье, а у вас есть догадки? Ведь донос был совершëн на вас. У вас, как у пострадавшего, должно быть ещë больше предположений, чем у меня. Мсье. У меня? Вы не ошиблись. (Шëпотом.) Главный подозреваемый есть. Мадам. (приподнимает брови, шепчет) Вы осмелитесь поделиться его именем со мной? Мсье некоторое время молча смотрит на Мадам. Расплывается в доброй улыбке. Мсье. Попробуйте назвать его вы. Мадам. (оценивающе смотрит на Мсье) Любопытный ход. Я его знаю? Мсье. Не сомневайтесь. Мадам задумчиво опускает взгляд. Бегает взглядом по столу. Берëт бокал и вновь отпивает глоток шампанского. Мадам. Это женщина или мужчина? Подождите. Не отвечайте на этот вопрос, иначе мне будет гораздо легче догадаться, кто это. Перед вашим заключением мы вдвоем видели этого человека давно? Мсье. Нет. Совершенно недавно. (Отпивает глоток шампанского.) Мадам. Где видели? Мсье. Если я скажу сам, вы слишком быстро догадаетесь. Мадам. Здесь, в «Бильбоке»? Мсье. Нет, Мадам. Мадам. У вас дома? Мсье. Последний раз у меня были гости около месяца назад. Удивлëн, что вы не помните. Мадам. На концерте французской классической музыки? Мсье. (резко) У вас дома. Мсье многозначительно молчит. Мадам замирает. Недоверчиво смотрит на Мсье. Мадам. Хочу вас предупредить, Мсье, что если вы имеете в виду моих служанок, то я вам не поверю. Экспертиза докажет их невиновность. Мсье. (улыбаясь уголком рта) Всë возможно. (Смотрит на часы, висящие на противоположной стене.) Разрешите выйти на улицу. Подышать свежим воздухом. Мадам. Мсье, не старайтесь улизнуть от меня. Если вы подозреваете моих служанок, я вас не оставлю, пока не смогу переубедить. Я давно знаю и люблю их. Клер и Соланж неспособны на столь мерзкий поступок. (Глубоко и прерывисто вдыхает.) Тут и правда душно. Пройдем на крыльцо. Мсье. Вам бы я советовал надеть шубу. На улице прохладно. Мсье поднимается и двигается к выходу. Мадам хватает шубу, идëт за ним. На ходу накидывает шубу на плечи. Оба оказываются на крыльце «Бильбоке». Ночь. На улице пусто, мимо изредка проносятся машины. Мадам. (слабо) Меня утомили ваши разговоры. Я еле на ногах стою. (Мадам берëт Мсье под руку.) Но хочу уверить вас, Мсье, что Клер и Соланж тут ни при чем. Поверьте мне как их любимой Мадам. Они служат мне. Люди, которые столько служат и до сих пор не совершили покушения, не могут ударить в спину. Я их люблю. Мсье, наш спор не имеет смысла. (Массирует пальцами висок, тянет Мсье к двери.) Давайте вернëмся внутрь. Холодный воздух на меня плохо влияет. Мсье. (спокойно) Не торопитесь. Я ещë не насладился им. (Смотрит на Мадам.) Вы убедили меня. Служанки очень примерные девочки. Служанки святые. Но подозреваемый всë ещë есть, вот в чëм дело. Мадам. (с одышкой) На что вы намекаете? Мсье. Мадам, вы на редкость устойчивы. Мадам. (хрипло) Мсье... как вас понимать? Мсье. Я читал, что цианид быстро всасывается в кровь. Мадам медленно поворачивается к Мсье. Потрясенно смотрит ему в глаза. У неë дрожат губы. Мадам. Мсье... за что? Мсье. Вы и есть тот самый подозреваемый, Мадам. Если бы вы успели выпить «Люминал» до новости о моëм освобождении, это могло бы вас спасти. На сегодняшний вечер. Мадам. Мсье, я не виновата! Мсье, я волновалась, пока вы были за решёткой... Носила чëрное... Клер и Соланж подавали мне «Люминал»... Я слушала французскую классику... Мадам падает на руки Мсье замертво. Он осторожно ловит еë. Смотрит в широко открытые глаза. Мсье. Клер и Соланж были добры не только к вам. Они оправданы потому, что не были виноваты. Эти две девчонки не могут знать, как писать доносы. Клер и Соланж слишком юны и чисты для этого. Чего не скажешь о вас... Тащит Мадам в свою машину. Бросает тело на заднее сидение. Захлопывает дверь, садится за руль. Мадам, вы и правда могли подумать, что я бы стал подозревать кого-то, кроме вас? Я уверен, вы всë знали про моë мелкое преступление... Только ни с кем не хотели этим делиться. Среди моих вещей дома вы могли найти малейшую улику... Кроме вас у меня дома не бывает почти никого! Не бывало. И только по вашей вине Клер и Соланж остались без хозяйки. Представьте, как они будут ждать вас всю ночь, а утром вы не вернëтесь? Они начнут звонить мне. Я скажу, что последний раз видел вас в своей постели около пяти часов утра, а потом, переступив порог моей квартиры, вы без вести пропали. Жаль. Как жаль! Я приду к вам домой, чтобы успокоить безутешных служанок, до которых уже дойдет весть о вашей смерти. Я сообщу, что вы, Мадам, погибли при неизвестных мне обстоятельствах, что ваше тело находится в морге, и мы скоро сможем его похоронить... Служанки обретут нового хозяина. А вы навсегда останетесь в прошлом. Вы сгниете там, Мадам. Вы сгорите в аду за донос. (Подражает голосу Мадам.) Невыносимая любовь! Невыносима она только потому, что мир не выносит доносчиков. Не выносит их точно так же, как не выношу их я. Оборачивается. Небрежно снимает шубу с тела Мадам, бросает еë на переднее сидение. Вам было душно, Мадам. Вам слишком жарко в шубе. О, не беспокойтесь, я не продам ее. Она ляжет в дальний ящик, пока в моем доме не будет новой мадам. Новая мадам будет достойна шубы. Новая мадам не донесет обо мне полиции. Нам пора. Поедем ко мне домой, Мадам. Я разберусь, что с вами делать дальше. Машина трогается с места. Сверкают фары. Автомобиль поворачивает в ближайший двор и исчезает. Мсье не замечает стоявшую на обочине Соланж, всë время наблюдавшую за происходящим на крыльце.