Гарри Поттер и Круг пятерых

      Над холмами уже тихо и величественно поднимался рассвет. Гарри перевел дух после тягостного прыжка в пустоте и быстрым шагом направился к знакомому крошечному домику на окраине деревни, скрытому среди старых дубов и каштанов. На душе была такая тяжесть, какой он не ощущал уже много лет. Гарри чувствовал себя проигравшим, и это было отвратительное, невыносимое чувство. В каждой клетке своего тела он ощущал лишь смертельную усталость. Хотелось просто упасть лицом в свежую весеннюю траву, вдохнуть ее волшебный, пьянящий запах, закрыть глаза и заснуть, забыться. Не думать о том, что случилось, не гадать, что делать. Избавиться от этой навязчивой, как заевшая пластинка, мысли, что его усилий было недостаточно, что Поль из Отдела тайн погиб из-за их нерасторопности и глупости... Но...       Он хорошо помнил того мальчика, который был выжат и измочален, раздираем на части восторженной толпой и потом оставлен в заброшенном доме наедине с сонмом мрачных теней и тягостных воспоминаний. Мальчика, который много дней кричал до хрипоты и плакал до обмороков, крушил все вокруг и глотал огненный виски прямо из бутылки, но почти не пьянел. Мальчика, который в тот момент мечтал и молил лишь об одном: снова вернуться на сияющую платформу Кинг-Кросс, добежать до последнего вагона уходящего поезда, вскочить в него и убежать, уехать как можно быстрее и как можно дальше... Но тот мальчик уже давно повзрослел и возмужал. Тогда он смог ухватиться за сильную, гибкую и нежную руку своей рыжеволосой спасительницы, и она вырвала его из тьмы. Выхватила из цепких лап небытия, прижала к себе и не выпускала больше ни на минуту...       И хотя все это осталось далеко в прошлом, он помнил каждое мгновение из тех страшных, непосильных дней. И поэтому отлично понимал, откуда и почему на него сейчас нахлынула эта черная волна. И почему важно ни на минуту ей не поддаться, ни на мгновение не терять из виду свое золотое солнце...       Он тронул ладонью знакомую калитку, она зазвенела чуть слышно и отворилась. - Я ждал тебя, Гарри, - услышал он знакомый низкий голос из-за плотного ряда кустов, делавших крыльцо практически незаметным. - Я так надеялся, что вы уже не спите, - проговорил он, подходя и протягивая руку невысокому худому старику в темном поношенном сюртуке. - Столько всего случилось... - Сегодня мне было не до сна, - ответил старик. - Непросто было пережить эту ночь. И я знал, что ты придешь. Потому что они все-таки сделали это.       Гарри подошел и тихо сел рядом с ним на деревянную ступеньку крыльца. - Один человек уже погиб, - глухо проговорил он. - И мы должны остановить это. Любой ценой. Найти место. Найти тех, кто сотворил все это. Но мы ничего не знаем. Я... Такое бессилие, что хоть вой. - Понимаю, мой мальчик, - откликнулся старик. - Думаю, пора рассказать тебе кое-что. Пойдем внутрь, я уже заварил чай. *** - Генри Флинт был талантлив, упрям и заносчив. Ему во что бы то ни стало хотелось прославиться. Совершить что-нибудь выдающееся, что удивило бы весь мир и вознесло его на вершину. Знаменитая фамилия давала ему множество преимуществ, а семейная сокровищница позволяла не думать ни о чем, кроме его великолепных планов и ослепительных фантазий. Едва закончив Хогвартс, этот самодовольный глупый юнец рванул за границу, где вербовал сторонников и набирал силу Геллерт Гриндевальд. Флинту казалось, что рядом с этим величайшим лидером волшебного мира он займет достойное место, которое полагалось ему в силу происхождения и выдающихся дарований, которые у него, несомненно, имелись. Что ж, Гарри, он получил все, что хотел. Гриндевальд разбирался в людях и разглядел в нем и ум, и силу, и потенциал. Два года Флинт немой, восторженной тенью следовал за своим предводителем, выполняя малейший его приказ с таким рвением, будто от этого зависела его собственная жизнь...       Все эти идеи о господстве, превосходстве, о мире, который лежит ниц у ног избранного светлого воинства, в восторге восхваляя своих великих покорителей... Если бы ты знал, как красиво это звучало, когда Гриндевальд говорил об этом! Как захватывало дух от его величавой уверенности и мощи! Как мурашки бежали по коже от великолепных обрядов посвящения, когда сторонники приносили ему клятвы верности и получали знаки отличия... Это завораживало и вызывало восторг. И желание немедленно пойти и совершить великий подвиг...       Генри отпил из своей большой жестяной кружки ароматный травяной отвар, вздохнул и продолжил: - А потом... Потом было много всего. И сверкающая пелена, застилавшая ему глаза, понемногу стала меркнуть и распадаться на части. Понадобился еще год, чтобы развеялись последние иллюзии. И перед его взором возникла самая обычная реальность, со всей ее ужасающей неприглядностью и грязью. Залитые кровью дома, изуродованные трупы и сироты, которым и поплакать-то пойти было некуда, потому что у их погибших родителей не было даже могил... Бесконечная грызня между приближенными Гриндевальда за право быть еще немного ближе, получить еще больше привилегий и обещаний... И чем дальше, тем хуже. Ловушка становилась все безысходнее, и тьма сгущалась все чернее. Настал день, когда Флинт, совершенно раздавленный разочарованием и чувством вины, утративший всякий смысл жизни, просто-напросто сбежал назад, в Англию, ища забвения и покоя. Но, как ты можешь догадаться, не нашел ни того, ни другого. И тогда он решил, что с него хватит. Он стащил в родительском доме несколько сильнодействующих зелий, смешал дьявольский коктейль и решил найти спокойное место, где никто не помешает ему свести счеты с его проклятой, никчемной жизнью. Он был настолько глуп, что даже написал несколько высокопарных предсмертных писем в надежде, что его смерть хоть кого-то образумит... О, не суди его строго, Гарри, он был молод и все еще наивен, несмотря на все то, что ему довелось увидеть и узнать о людях... - Что-то помешало ему сделать это, да? - тихо спросил Гарри, оглушенный этой горькой исповедью.       Генри усмехнулся. - Не что-то, а кто-то, мой мальчик, - пророкотал он. - Один выпускник Хогвартса приехал погостить к своему школьному приятелю на время пасхальных каникул. И почему-то решил именно в тот день исследовать окрестные леса. Найти одно озеро, скрытое в самой чаще, о котором в окрестных деревнях ходило много удивительных легенд. Решил проверить, правдивы ли они. Ну, и обнаружил Флинта в самый неподходящий момент... - Вернее, в самый подходящий, - поправил Гарри и подумал про себя: «Что-то мне все это напоминает...»       Генри усмехнулся. - Да, пожалуй. Влил в него три литра воды и прополоскал, как бутыль из-под тыквенного сока. А потом два дня возился, как с кульком удобрений, пока тот не очухался. Прямо там, неподалеку от озера. В палатке.       Старик пристально посмотрел на Гарри и тихо проговорил: - Это был славный парнишка, Гарри. Такой же черноволосый, как ты. Живой, шумный такой, очень сообразительный. Отлично разбирался в травах и зельях. У него было немного странное имя и такая же фамилия, как у тебя.       Гарри остолбенел. Он вытаращил глаза на старика и не мог издать ни единого звука. Волшебник печально улыбнулся, кивнул головой и добавил еле слышно: - Да, ты все правильно понял. Это был Флимонт Поттер, твой дедушка. Тогда он был еще совсем мальчишка, младше тебя, еще не сдавший выпускные экзамены. И поверь, что за последние 70 лет не было дня, чтобы я не вспоминал его с благодарностью. Ты немного похож на него, Гарри, особенно когда смеешься...       Гарри сглотнул и нервно кашлянул, пытаясь освободить сжавшееся горло и глотнуть немного воздуха. - Почему вы решили рассказать мне об этом? - хрипло спросил он. - Почему именно сегодня?       Старик вздохнул. - Потому что сегодня ночью я будто снова пережил те дни, те длинные и жуткие минуты перед концом. В полном одиночестве, в отчаянье и безысходности. Я не хотел искать спасения и просить помощи. Я специально забрался в самую глушь, чтобы никто не мог мне помешать. Я был настолько поглощен этой тьмой, что отвергал саму возможность того, что из нее возможно избавление. А потом было блаженное забытье. Будто кокон, в который меня завернули и спрятали. И из этого кокона я вышел совершенно другим человеком. Я словно родился заново. - Мой дедушка, - тихо начал Гарри. - Он забрал вас с собой?       Генри улыбнулся. - Узнаю старину Поттера. Да, он очень настаивал на этом, Гарри. Сердился, уговаривал, грозил скрутить и уволочь силой. Но потом, когда удостоверился, что я больше не намерен делать глупости и что мне действительно нужно это уединение, просто подарил мне свою палатку и оставил меня там, у озера. И навещал раз в несколько дней. Приносил мне еду, помогал чем мог. Ведь я...       Старик умолк, покрутил в руках свою жестяную кружку, сделал несколько глотков. - В общем, когда я очухался, обнаружилось, что я совершенно потерял магические способности. Эта жуткая тьма, поглотившая меня в те дни, эта моя роковая выходка... Это словно высосало из меня всю магию. Я был хуже сквиба. Я ничего не мог и ничего не хотел. Волшебная палочка в моих пальцах была ничем не лучше карандаша. Я и правда будто умер, Гарри. И пока я день за днем, неделю за неделей восстанавливал свои силы и пытался понять, для чего судьба вновь вернула меня к жизни, Флимонт не забывал обо мне. Даже удирал из Хогвартса по выходным, получал взбучки и отбывал наказания, но хранил мой секрет и помогал... Он заново научил меня улыбаться. Вообще никто не умел шутить и смеяться, как он...       Понемногу все наладилось. Жизнь развела нас с Флимонтом в разные стороны. Он довольно быстро женился, занялся какими-то изобретениями, открыл свое дело... А ко мне вернулось мое волшебство, и в какой-то прекрасный момент я увидел его. Свет. Меня разрывало от чувства вины, от желания сделать хоть что-нибудь, чтобы исправить то зло, которое я причинил. Но разве мог я вернуть к жизни тех, кого убивали ради «Общего блага»? Нет, не смотри на меня так, Гарри, я сам никогда... Гриндевальд всегда посмеивался надо мной, считал это личной слабостью. Из всех непростительных заклятий у меня получался только империус. Круциатус был жалкой щекоткой, а убивающее могло разве что рассмешить... Но я видел много смертей, пыток, издевательств. Много разрушенных домов и искалеченных, разбитых судеб. И до сих пор иногда вижу их. В такие темные ночи, как сегодня... И когда я задыхался от ужаса, умирал от раскаянья за все, что я натворил и во что верил, я увидел свет. - Наверное, это было очень больно, - тихо сказал Гарри и дернул плечами. - Да, - выдохнул старик. - Не представляешь, насколько. Но, поверь мне, я бы отдал все что угодно за то, чтобы снова увидеть этот свет...       Он снова пристально посмотрел на Гарри. - А потом, спустя столько лет, Алекс привел тебя, - продолжил он. - Вообрази, что я пережил, увидев тебя впервые. Я сразу узнал, кто ты, мне даже не нужно было говорить... Глаза у тебя другие, но твое лицо и то, как ты говоришь, как качаешь головой, как смеешься... Я снова видел перед собой Флимонта. А потом ты спросил меня про ту ослепительную волну, которую ты не понимаешь и с которой не знаешь, что делать. И я еще раз убедился, что ничто на свете не случается просто так, без смысла. И что все мои искания и усилия, все мои молитвы не пропали даром. Ты пришел ко мне, как ответ, который я искал всю жизнь. Как вестник оттуда, из светлого мира, в котором уже давно пребывает твой прекрасный дедушка, твои мама и папа. Я понял, что наконец прощен. Что мой непреложный обет был принят. Что мне дают долгожданную свободу... - Непреложный обет? - удивленно переспросил Гарри.       Генри снова вздохнул и взволнованно почесал белую, как лунь, голову. - Времена были страшные. Тьма набирала силу, и казалось, что ничто не может остановить ее. И тогда я поклялся, что остаток жизни проведу, моля о прощении, что не буду более искать ни славы, которая была для меня так привлекательна, ни житейских радостей, в которых никогда не знал отказа. Что откажусь от знаменитой фамилии и всех привилегий своего избранного рода, исчезну в глуши и буду жить в тишине и бедности, зарабатывая себе на хлеб и по возможности помогая тем, кого приведет ко мне судьба. А взамен я просил только о двух вещах: увидеть конец Гриндевальда и получить прощение за все то, что я натворил. - Уверен, что вы не настолько много успели натворить, чтобы так убиваться всю жизнь, - негромко заметил Гарри.       Генри рассмеялся. - О, дорогой мой, ты все-таки настоящий Поттер! Флимонт повторял мне то же самое. Но дело ведь не в том, чтобы убиваться. Вовсе нет. Помнишь, мы говорили с тобой о ткани, на которую похож наш мир? Признать, что ты наделал в ней порядочно дыр и кое-что испортил - это хорошо. Но этого недостаточно. Было бы неплохо по возможности все это починить. Да, нельзя вернуть к жизни убитых. Люди вообще делают очень много непоправимого и ужасного... Но ведь можно помочь живым. Да, для меня было невозможно переписать юность начисто, выкинув неряшливый мятый черновик. Но зато остальные годы я мог прожить иначе. Не делая тех ошибок. Отказавшись от каких-то привычек и научившись находить радость в самых простых вещах. Только это спасло меня от безумия и отчаянья, только так я нашел свое искупление. И получил прощение. - И сегодня... - начал Гарри тихо, но Генри прервал его на полуслове. - А сегодня тьма снова пытается вырваться наружу, - сказал он. - И сегодня все мое прошлое снова вернулось ко мне. Я, признаться, отвык от этих нападок и слегка утратил форму... Но я справлюсь.       Я уверен, что ты переживаешь примерно то же самое. Крепись, мальчик мой. Помни, что тьма атакует именно там, где ты наиболее уязвим. Несмотря на свой юный возраст, ты многое пережил, Гарри. И все это будет возвращаться, чтобы поглотить, лишить тебя воли к сопротивлению, лишить тебя надежды, отнять последнюю радость. Но зло не сможет причинить тебе вреда до тех пор, пока ты будешь смотреть на свет. Видеть его и делиться им с другими. Пока будешь помнить, где главный источник твоей силы. - Вся моя сила - это те, кого я люблю, - откликнулся Гарри. - Так всегда было. Не будь их рядом, меня бы давно не было. Я бы двух минут не выдержал... И я сделаю что угодно, чтобы их защитить. Что угодно.       Генри улыбнулся и похлопал его по плечу. - Слова, достойные наследника Флимонта Поттера, сынок!