Гарри Поттер и Круг пятерых

      Через несколько дней после того, как Уизли отметили, наконец, день рождения Рона, неожиданно скончалась тетушка Мюриель. Она до последнего дня была на ногах и сохраняла свой желчный нрав, подозрительность и ослиное упрямство, так свойственные старым одиноким людям, много испытавшим и повидавшим за долгую жизнь. Ухаживать за ней было сущим наказанием, однако миссис Уизли ни разу не позволила себе пожаловаться и несла этот груз с достоинством, той же твердой рукой, какой многие годы вела свой большой дом и беспокойное семейство через все невзгоды... И вот однажды, как обычно придя утром, Молли нашла свою тетушку бездыханной. Старушка тихо умерла во сне. На прикроватном столике так и остался чуть помятый журнал «Ворожея» и чашка остывшего мятного отвара, отпитая лишь наполовину...       Семейство не слишком горевало о смерти Мюриель: все-таки уход человека, достигшего полноты дней, редко вызывает невыносимую боль. Спелый плод тихо падает с ветки в сияющую корзину вечности. Так устроен этот мир... Но все же Молли грустила - тётя была последней, кто связывал ее с прошлым, кто еще помнил. Мистера и миссис Пруэтт, ее непоседливых и шумных братьев...       Всю свою собственность Мюриель отписала Джорджу, чем невероятно удивила всю семью. Близнецы часто шутили над тем, что тетушка по сто раз в год грозилась лишить их наследства... В завещании было несколько странных пунктов, которые, однако, решили исполнить в точности, как хотела старая волшебница. - И все-таки это совершенно не укладывается в голове, - тихо проговорила Гермиона, глядя, как братья Уизли опускают в могилу темный гроб. Почему-то Мюриель хотела настоящих похорон, без волшебных палочек и колдовства, поэтому в этот печальный день для всех нашлась работа...       Они с Гарри стояли чуть поодаль и наблюдали за церемонией погребения. Джинни не могла оставить кроху Джеймса, поэтому осталась в «Норе». Флёр, Анджелина и Одри тоже были с детьми и на кладбище не поехали. В сущности, никто из них толком не знал Мюриель, и в их присутствии тоже не было никакой особой надобности.       Гарри вздохнул и усмехнулся. - Ты все-таки до последнего сомневалась, да? - спросил он. - Нет, я не в обиде, не думай. Это логично. Здравый смысл. Я бы на твоем месте тоже хотел бы подтверждения. Ну, теперь оно у тебя есть. - Если бы мне кто-нибудь лет 10 назад сказал, что Гарри Поттер станет предсказывать будущее, я бы не поверила, - ответила Гермиона, чуть улыбнувшись. - Зная, как ты всегда относился к предмету Трелони... - Все это не имеет никакого отношения к прорицаниям, - сердито проговорил Гарри. - Ни малейшего. Вся эта возня с чаем, дурацкие дневники сновидений... Тьфу! В лучшем случае - баловство. А в худшем - откровенное надувательство. - Извини, пожалуйста, - торопливо прошелестела Гермиона. - Я сказала глупость. Я ни в коем случае не хотела... - Чепуха, проехали, - мирно откликнулся Гарри. - Ты знаешь, что я всегда считала Трелони обманщицей, - снова заговорила Гермиона. - Но даже я вынуждена признать, что иногда она давала довольно точные предсказания. Помнишь, ты рассказывал, как встретил ее в коридоре? Ну, в день гибели Дамблдора. Она пыталась предупредить его об опасности, что-то постоянно бормотала про Астрономическую башню... Так все и случилось! Видимо, что-то все-таки она умеет... - Пойми, сестрица, - терпеливо начал Гарри. - Нельзя предсказать то, что меняется ежесекундно, от каждого нашего поступка. Каждого из живущих. А когда получается... Ну, как у меня с тетушкой Мюриель. Ты просто видишь, и всё. Безо всяких карт и хрустальных шаров. Словно эта часть холста уже закончена, до последней нитки. А готовую ткань довольно быстро снимают со станка и отправляют дальше... - Интересное сравнение, - отметила Гермиона задумчиво. - Да, пожалуй, я начинаю понимать... А остальные части этой ткани только создаются. - Да, именно, - кивнул Гарри. - Миллиарды людей, которые каждый день решают, в какую сторону им пойти, кому нагрубить или у кого попросить прощения, купить булочку у симпатичной брюнетки или выпить бренди в баре за углом... Миллиарды событий, встреч, решений. И можно понять, уловить эти связи между предметами, событиями и людьми. Можно научиться понимать этот язык... Наверное, это самое трудное. Мне кажется, у каждого этот язык свой. И ему вообще невозможно обучить. - То, что ты сейчас говоришь, очень интересно, - сказала Гермиона после паузы. - Теперь, пожалуй, становится понятным этот твой побочный эффект от «Кружки бедняка», которым ты время от времени нас шокируешь.       Гарри усмехнулся. - Могу и не шокировать, если угодно, - он сделал пафосно-оскорбленное лицо и задрал нос к небу и продолжил трагическим полушепотом. - Могу гордо замкнуться в себе и умолкнуть навеки, одинокий и непонятый!       Гермиона сердито толкнула его в бок. - Прекрати дурачиться, немедленно! Будь серьезнее! Мы все же на кладбище! - Ладно! - улыбнулся он. - Что ж, тетушка Мюриель наверняка стала бы ворчать, что молодежь совершенно разучилась себя вести и забыла о хороших манерах. Каюсь! Простите, дорогая тетушка!       Гарри сложил ладони и слонил голову, как бы в знак глубокого раскаянья. Гермиона сменила гнев на милость и тоже слегка улыбнулась. - А вообще ты права, как всегда, - тихо бросил Гарри. - С этой странной штуки всё и пошло. Сначала нянчился с Драко. Потом вытащил Дугласа, а Дуглас с Драко спасли всех тех людей. Мы вместе с Драко выручили из передряги Асторию Гринграсс, а теперь она - счастливая миссис Малфой. Было еще несколько таких случаев, но не таких интересных. Все так переплетено и связано... - А это по-прежнему происходит? - вдруг спросила Гермиона. - Да, - ответил Гарри. - Не слишком часто, но бывает. Помнишь громкую историю с Гарднером? Совсем поехал на почве ревности, напал на жену, чуть не запытал ее до смерти. Тогда я тоже успел вовремя. Бедная миссис Гарднер была едва жива... А теперь она помогает нам в приюте. - А ты в это время сторожишь ее муженька, - язвительно бросила Гермиона. - Подонок. Ух, попадись он мне только. На куски бы разорвала... - Спокойнее, сестрица, - прошептал он. - Непростительные заклятия караются по закону. Мне не хотелось бы сторожить еще и тебя.       Она подняла на Гарри гневный взгляд, выдохнула и улыбнулась. - Да, в Азкабан я точно не собираюсь. Уговорил! - Отлично! - Гарри, можно еще вопрос? Этот язык... На котором мир говорит с человеком. Ты действительно понимаешь его? - Что? Ну, конечно же, нет! - воскликнул Гарри. - Пока я, скорее, чувствую себя слоном в посудной лавке. Который стоит у прилавка на одной ноге и просто старается ничего не уронить... - Очень воспитанный слон, - похвалила Гермиона. Гарри снова едва сдержал смех, совершенно неуместный в данных обстоятельствах. Он отвернулся, пригладил свои растрепавшиеся волосы и постарался придать своему лицу как можно более серьезное выражение. - Нет, я пока ничего не умею, - тихо продолжил он. - А вот маленький Генри, кажется, неплохо этим владеет. Он такие вещи творит, просто невероятно. - Я как раз хотел поговорить о невероятном, - вдруг раздался рядом голос Рона. Он незаметно подходил к ним сбоку. - Гарри, у тебя вечером будет полчасика? Нужно кое-что важное обсудить. - Без проблем, - откликнулся Гарри. - Как Джеймс и Джинни заснут, можно будет спокойно посидеть внизу. Подходите примерно к половине десятого.              Большие часы в гостиной пробили два раза, когда камин в кухне полыхнул зеленым огнем, и из него, крутясь, будто в танце, выбрались Рон и Гермиона. - Пунктуальны, как всегда, - произнес Гарри, поднимаясь к ним навстречу. - Мои уже сопят. Джинни устала сегодня, а Джеймс, молодчина, решил не вредничать и дать маме отдохнуть. Вы же не против расположиться прямо здесь? - Нет, так даже лучше, - сказала Гермиона. - Как в старые-добрые времена...       Они сели. - Могу сообразить чего-нибудь съедобного, если хотите, - предложил Гарри. - Пить, увы, не могу - завтра с утра на работу, поэтому лучше обойтись чаем. Или той эльфийской настойкой.       Рон кивнул. Гарри позвал Лину, которая мгновенно принесла три бокала, красивую керамическую бутыль и каких-то закусок.       Они выпили, помянув усопшую старую тетушку, и умолкли. Гарри выжидающе смотрел на Рона, Гермиона с тревогой сверлила взглядом Гарри. - Ну? - наконец, не выдержал Гарри. - Выкладывай, что у тебя, дружище. Не тяни жилы. Вижу, что душа не на месте.       Рон тяжело вздохнул, сунул руку в карман мантии и достал несколько фотографий. - Это снимки, которые я делал на крестинах Фредди-младшего, - начал он. - Я как раз тогда купил фотоаппарат и учился с ним обращаться. Это было полгода назад. Мы в это время переезжали на новую квартиру, везде царил жуткий бардак, и я совсем забыл про эту пленку. А в январе случайно наткнулся и, наконец, проявил... Джордж спрашивал про эти фотографии, кое-что я ему уже отдал. А про эти сказал, что они не получились...       Рон сделал паузу и поднял на Гарри тяжелый взгляд. - Но я соврал ему, Гарри. Я... Я просто не смог показать ему это.       Он подвинул к нему несколько снимков. Там все было, как и положено. Счастливые бабушка и дедушка, Ли Джордан, гордый своим новым статусом крестного, кроха Фредди на руках у матери, рядом с ней Джордж... - А теперь я хочу, чтобы ты объяснил мне вот это.       Рон положил рядом еще один кадр. На нем Гарри увидел себя, ошеломленного, потрясенного и немного растерянного.       Все дело заключалось в том, что на первой колдографии рядом с Джорджем стоял Фред. В той же одежде, в какой он был в момент смерти, но совсем чистой. Он улыбался, а через его полупрозрачное лицо было видно кроны деревьев на заднем дворе... - Я надеюсь, ты не станешь отпираться, Гарри, - глухо заговорил Рон. - Два этих снимка сделаны с разницей в одну секунду. Я специально проверил. Ты ведь видел его, да? Именно поэтому у тебя такое лицо.       Гарри бросил на Гермиону горестный взгляд и, опустив голову, запустил пальцы в свою густую шевелюру. - Да, - ответил он со вздохом. - Видел. Совсем недолго. - И не сказал ни единого слова. Гарри, это было полгода назад! - в голосе Рона уже звенела обида. - Откуда вдруг такая таинственность? - Рон... Прости. Но я не мог. Пойми, пожалуйста. - Объясни, - коротко бросил Рон, переводя дух.       Гарри поднялся с места и принялся шагать вдоль стола, чтобы немного унять волнение. - Я не знаю, как говорить о таком. Потому что сам еще толком ничего не понимаю. Да, я иногда вижу их, Рон. Это правда. Иногда тех, кого знаю, иногда совсем незнакомых мне людей. Я не хотел говорить тебе про Фреда, не мог. Из-за Джорджа... Я же знаю, каково ему приходится. - Если бы он хотя бы раз смог поговорить с Фредом, - с горькой яростью заговорил Рон полушепотом, - я уверен, было бы гораздо легче. Хотя бы раз! А так. Мы шесть лет буквально балансируем на канате над пропастью. Ты прекрасно об этом знаешь, но скрываешь, что можешь связываться с ними! Гарри! - В том-то и дело, что я не могу, - выдохнул Гарри с болью, - Рон. Если бы это было так просто, ты думаешь, я стал бы молчать?       Он снова бросил на Гермиону выразительный взгляд. Потом снова сел, обхватив руками голову. - Скажи ему, пожалуйста. У меня нет сил...       Гермиона тяжело вздохнула. - Ронни, послушай. Любые контакты с миром мертвых - это очень опасно. Ты прекрасно знаешь, что некромантию относят к темным искусствам, что этот раздел магии малоизучен. Да люди вообще мало что знают о смерти! То, что у Гарри есть способность слышать и видеть их, еще не означает, что он может пользоваться этим, как ему вздумается. Рон! Прежде, чем садиться за штурвал авиалайнера, нужно научиться управлять им. Иначе ты просто угробишь себя и еще двести пассажиров. И Гарри прав: нельзя просто влезть неизвестно куда и дергать все подряд. Неизвестно, к каким последствиям это приведет.       Рон взглянул на жену, потом перевел взгляд на Гарри. - Судя по всему, вы уже успели все это обсудить, да? - с обидой в голосе бросил он. - Только я, как дурак, мучаюсь и не знаю, как спросить...       Гарри издал глухой возглас и поднял голову. - Пожалуйста, Рон! Пойми! Мне и без того нелегко все это... Я не хотел, чтобы Джордж догадался. Чтобы вы все смотрели на меня с ожиданием какого-то чуда. И ты, и Молли... И все остальные. Я же знаю, как все тоскуют по Фреду. И я не умею возвращать мертвых! У меня нет в кармане волшебного телефона, чтобы вот так запросто набрать номер и позвать кого захочешь... Да, я молчал, пока было возможно. А потом Гермиона вытянула из меня правду. Ты тогда был в Париже. Она выслушала меня и согласилась, что я прав. Что не стоит мучить вас еще больше...       Рон умолк. Залпом выпил полный стакан эльфийской настойки. - А своих? - глухо спросил он. - Видел кого-нибудь?       Гарри помотал головой. - Я не имею права пользоваться этим для самого себя, - ответил он. - И вообще пока никак не могу. Это происходит само, я ничего для этого не делаю. Просто наблюдаю, учусь, слушаю. Я прекрасно знаю, как сильно тебе хочется снова увидеться с Фредди, а значит, ты можешь понять, каково мне. Когда стоит протянуть руку и... А я не могу. Не имею права, понимаешь? - Это как постоянно видеть перед собой шоколадный торт и никогда не попробовать ни кусочка, - задумчиво резюмировал Рон, уже остыв. Он был явно расстроен. - Ага, - кивнул Гарри. - Только в сто раз хуже. Потому что если ты сожрешь целый торт, у тебя будет расстройство желудка и угрызения совести. А тут можно такого наворотить... - Я не понимаю, что тут может быть плохого, - снова произнес Рон, упрямо цепляясь за надежду, которая стремительно от него ускользала. - Помочь Джорджу выбраться, наконец, на твердую почву. Ты же это не для себя, а для него? Почему? - Если у меня будет хоть малейшая возможность, - с горячностью ответил ему Гарри, - я клянусь тебе, Рон, что сделаю всё. Клянусь чем хочешь. Но для этого я не стану прикасаться к Темным искусствам. Никогда! Слишком много людей, которых я любил, погибли в борьбе с ними. Фред погиб, сражаясь с ними. И я не стану...       Он не закончил. Отвернувшись в сторону, Гарри старался овладеть собой. - Прости, пожалуйста, - вдруг буркнул Рон. - Я был такой злой на тебя... Гарри, не сердись на меня, ладно? Я не все понял, что вы тут с Гермионой наговорили, но, видимо, пока придется поверить на слово. В общем, как обычно. И...       Гарри повернул голову и их взгляды встретились. Обида, боль, горечь - все растаяло без следа.       Рон улыбнулся. Гермиона облегченно выдохнула и с улыбкой положила голову ему на плечо. Они трое долго-долго просто смотрели друг на друга, без слов. Гарри чувствовал, как исчезает колючее напряжение, как тепло поднимается и наполняет его изнутри. Рядом ним снова был старина Уизли, родной от пыльных кроссовок до самой рыжей макушки...       А потом в теплой, звенящей тишине словно возник резкий, тревожный звук. От неожиданности и силы этого диссонанса Гарри вздрогнул. Это был даже не звук. Это пульсировала чья-то боль, чей-то чудовищный, смертный страх, чья-то отчаянная мольба о помощи. - Гарри, что с тобой? Ты так побледнел. Все хорошо?       Голос Гермионы звучал будто издалека. Он вскочил так резко, что аж в глазах потемнело. - Беда, - выдохнул он. Привычным жестом Гарри нащупал палочку, свой мешочек из ишачьей кожи, с которым он не расставался уже много лет.       Рон тоже вскочил. - Мантия-невидимка? - быстро спросил он. Гарри махнул рукой в сторону коридора.       Уизли метнулся к двери и через секунду уже стоял рядом с ним, держа в руках серебристый сверток. - Я с тобой, - коротко бросил Рон. - Гермиона, жди здесь. Нет! Это не обсуждается!       Гарри схватил его за руку, и они оба провалились в давящую трансгрессионную петлю.