Привет, Змейка!

Здравствуй, родная моя Алиса! Прости, что долго не писал. Не потому, что забыл о тебе, а потому, что обдумывал одну идею, которую собираюсь воплотить сегодня в жизнь. Она потребовала многих усилий.              Странно прозвучало «забыл о тебе». Ни на секунду не забывал, если честно, все эти восемь лет. Пока дышал, ел, пил, засыпал и просыпался, учился (подтягивал, между прочим, физику, заканчивал школу и биофак университета с золотой медалью). И даже когда спал, ни минуты не прожил без твоего образа в голове. Это было невозможно.              Я понял, почему тебя называют змейкой. Ты маленькая, и я не сразу тебя разглядел. Но когда ты меня ужалила, сладкий яд разлился в крови, и нет ни сил, ни желания ему сопротивляться. Я навеки твой раб, и нет пути назад. Сколько бы лет ни прошло, не будет от него исцеления.              За эти годы я написал тебе две тысячи девятьсот двадцать два письма, до трёх тысяч не дотяну. Но отошлю только одно, вот это. Пишу в пустоту, как бедный Ванька Жуков «на деревню дедушке». Дошло ли до твоего отца то моё первое письмо, где я его предупреждал об опасности?.. Я этого не знаю. Хоть бы малейший знак, намёк, что да, и я наслаждался бы счастьем обделённого человека, который хочет звезду с неба, а поймал лишь её отблеск в воде. Сейчас же я не имею даже этого. У меня есть только пылающее болью сердце и бумага, способная хоть частично принять на себя огонь, сжигающий его.              Сейчас самое время рассуждать о чувствах, сижу на подоконнике, уже стемнело, ясная летняя ночь, и хорошо видны звёзды. Присмотреться, и можно увидеть все тринадцать галактик Федерации. И ни в одной нет тебя. В этих галактиках живут триллионы женщин, и ни одна из них ‒ не ты. Это обидно.              Но довольно лирики, к делу. Я планирую попасть именно к тебе, потому что любить человека ‒ это стремиться к нему, даже если трудно, если невозможно. Не можешь идти ‒ так ползи, а нет сил ползти и умираешь ‒ так умри, повернув ноги в сторону любимого.              Да и что это за преграда, если вдуматься ‒ сто лет! Ерунда, милая, прорвёмся! Лишь бы я был тебе нужен!              Мой план прост. Проклинаю свою рассеянность и молю, чтобы меня не подвела память. Когда я стоял в тот день лаборатории вашей ветклиники, лаборант докладывал профессору Селезнёву, твоему отцу, что сегодня они будут размораживать крио-контейнеры со слонами, замороженными в прошлом веке. Очень надеюсь, что разговор был о тех контейнерах, что я думаю, потому что от этого зависит моя жизнь.              Кто будет замораживать слонов на сто лет? Какому сумасшедшему это может понадобиться?.. Даже с учётом того, что Земля вошла в состав Межгалактической Федерации, таких пока нет. Я буду первым.              Я сам придумал и разработал этот план, хотя и понимаю, что создаю временную петлю, и не представляю, чем она обернётся. На юге Африки есть вид вымирающих слонов, которых с глобальным потеплением поразила какая-то неведомая нам хворь. Их и раньше было немного, а тут и вовсе стали массово умирать. И вот, чтобы не допустить их исчезновения, я создал специальную группу зоологов, поддерживающую моё безумие. Мы придумали заморозить в криокапсулах, при низких температурах, несколько здоровых особей и отдельно одну больную, отослать вам, учёным будущего, на столетие вперёд. Ну, знаешь, как замораживают себя некоторые неизлечимо больные богачи в надежде, что через много лет их болезнь научатся лечить, их разморозят и смогут вылечить.              Вы сможете оживить наших слонов и разобраться, что с ними происходит, ваши технологии, как мне кажется, это позволяют. Жаль, в будущем у меня не было времени поинтересоваться этим вопросом. По крайней, мере, молю Бога, чтобы это было так.              Не буду тебе рассказывать, как я искал спонсоров на это дорогостоящее мероприятие, как врал, выкручивался, обивал пороги кабинетов. Но сейчас в нашей лаборатории уже стоят капсулы с двумя взрослыми особями и двумя новорождёнными слонятами. Больше мы финансово не потянем.              И теперь главный нюанс, о котором не знают мои коллеги-зоологи. Думаю, ты уже догадалась. В контейнере сконструирована ещё одна тайная капсула, для человека. Для меня.              Сейчас я докурю последнюю сигарету и войду туда, лягу, нажму кнопку заморозки, с помощью пульта я смогу сделать это изнутри, и погружусь в столетний сон, как сказочный принц. И буду ждать, когда придёт принцесса и разбудит меня, мёртвого и холодного, горячим поцелуем. Не забудь нажать кнопку разморозки, любимая, это необходимая часть волшебства! Не знаю, будет ли мне больно, да это и неважно. Любовь к тебе скрасит мои сны, моё столетнее одиночество. Молюсь, чтобы письмо дошло (привет, «Почта России»), и чтобы ты знала, где меня искать. Чтобы криокамеры работали исправно целых сто лет и ни разу не дали сбой, иначе у нас со слонами не будет шанса.              Я выполню обещание, данное твоей матери, и не разорву временной континуум. Космион, надеюсь, тоже останется во мне, поскольку я не умру до конца, а лишь буду заморожен.              И, главное, молюсь, чтобы в тебе, как и во мне, не умерла надежда на встречу.              Она не успеет умереть. Я отсылаю себя в тот день, когда мы с тобой встретились. Тем же вечером ты получишь это письмо. Для тебя не будет долгой разлуки. Ничего, что ты встретишь меня слегка повзрослевшим? Я думаю, так даже лучше, я смогу устроиться в клинику твоего отца. Не обманываюсь насчёт своей квалификации, ну, сначала хотя бы простым уборщиком, а там будет видно. Учиться я люблю.              Смерти я не боюсь, верю в силу твоей живительной любви и в свою счастливую звезду. Самое страшное для меня ‒ оставить маму. Ей я, конечно, свой план не рассказал, не смог. Просто сообщил, что еду на Амазонку за редкими зверями на несколько лет. А Фиме поручил каждый год посылать маме письмо и переводить деньги от моего имени. Я написал ей заранее тридцать писем, на тридцать лет вперёд, Фиме отдал все свои сбережения. Немного смягчает моё страшное чувство вины перед ней то, что в прошлом году она удачно вышла замуж и теперь принять моё отсутствие ей будет чуточку легче. Этим я себя обманываю. Но по-другому поступить не могу.              Коллегам я тоже сообщил о срочном отъезде, никто не будет меня искать. Тайну знает только Фима.              Ну всё, сигарета догорела. Как и жизнь моя в этом столетье, где нет тебя.       Встречай меня, маленькая Змейка!       Я обещал тебе свидание и не могу не сдержать обещание!              Вечно твой, Коля Герасимов.