Мальчик с пальчиком.

После довольно долгой разлуки, когда бывшие супруги не виделись полтора месяца, Филипп был рад даже тому, что мог видеть Аллу, обнимать - пусть и так, по-дружески. На какие-то более теплые проявления чувств он уже и не рассчитывал, прекрасно помня, где они находятся. Проводив супругу в гостиную, он, взяв на себя роль заботливого гостя, сварил хозяйке кофе, и принес ей: - Спасибо. Только кофе от головокружения не спасет, Филь, - поблагодарив за напиток, пригубила Алла. - Аллунь, я… Если честно, так был удивлен твоим приглашением, - немного ерзал сидевший рядом на диване Фил, не зная, как максимально корректно задать мучивший его вопрос, - особенно, когда здесь Макс. - Я хотела, чтобы это стало уроком, - сухо ответила Алла. И, поймав на себе удивленный взгляд бывшего, объяснила, - Максу - что я приглашаю в свой дом кого захочу и когда захочу. И тебе - чтобы ты научился сдерживать свои эмоции. А то мы поцелуемся где-то в гримерке, ты потом светишься, как новогодняя елка от счастья. Конечно, по тебе не так заметно, как по мне, но все же. - Дрессируешь меня, значит? - вздохнул Фил. - Я больше волнуюсь, что ты все близко к сердцу принимаешь. Одно дело, когда я тебя подкалываю - у тебя выработался потрясающий иммунитет, от тебя отскакивает. А вот можно также реагировать и на шуточки Макса? Он так и будет над тобой хихикать, а ты научись отвечать или не принимай на свой счет. - Ну не! На твои подковырки я реагирую спокойно потому что знаю тебя настоящую и твое истинное отношение ко мне. Более - я тебя люблю. А Макс… Не могу научиться реагировать равнодушием, это высший пилотаж. - Привыкни, пожалуйста, что в жизни бывают разные ситуации, встречаются разные люди. Откликаться на каждого - только здоровье портить. Вот у меня позиция - Бог мне судья! И только он! Понял? Учись у меня! - А… - задумался Филипп, слушая бывшую жену, - как же… общепринятые нормы, мораль, совесть?.. - Да плевать я хотела, Филь! Жизнь одна! И надо кайфовать! Какой смысл терзаться совестью? - по мере выражения своего мнения, голос Аллы постепенно повышался, пока почти не перешел на крик, - А судьи - кто?! Выше меня - только Бог! - новая линия поведения, которую высказывала прима, немного смутила Фила. Он сильно нахмурился, глубоко погрузившись в свои мысли и понимал, что был не со всем согласен, однако, предпочел свое мнение не высказывать, - И вообще, запомни: тебе должно быть плевать, кто и что о тебе говорит. Вот когда ты сам о себе будешь плохо думать, вот тогда беда. - А… Если ты не прав, но при этом тебя не мучает совесть? Если знаешь, что поступил плохо, и при этом… - Да плевать! - перебила его Алла, - Филя, еще раз - жизнь одна и надо делать, что хочешь. А порой - и то, что якобы стыдно. Показывать, что хочешь: если есть, что показать, - ухмыльнулась Пугачева, - чё-б не показать? - Мне помнится, - тихим, немного приглушенным от легкого шока, голосом, спросил Фил, - ты… тебе даже в зеркало было трудно смотреть после каких-то поступков, - специально не уточнил Филипп, - а сейчас… - А сейчас мне было бы похуй, - совершенно не стесняясь, перешла на другую лексику прима, - ни о чем не жалею. И тебе не советую. "Что? То есть, не жалеешь ни об изменах, ни о распаде нашей семьи? Где моя Алла? Что я слышу, я ушам своим не верю! Когда это я упустил момент твоего окончательного саморазрушения? Когда это произошло?" (Филипп). - Ты чего насупился? - заметив его взгляд с нотками какой-то горечи, спросила Алла. - Ты не жалеешь даже о том, что мы… что у нас так вышло в итоге?.. - все-таки спросил Фил, на что получил вполне четкий ответ: - Ну мы же все равно трахаемся! Что тебя не устраивает? "Что меня не устраивает?! Что меня не устраивает? Твоя позиция! Отношение! Что ты так изменилась! Я просто не узнаю! Не узнаю тебя!" (Филипп). - Аллусь, я… - Филипп так смутился, когда в ее глазах прочитал подтверждение всего того, что она говорила, когда понял, что это не шутка, что просто не знал, что сказать. Ему стало как-то некомфортно - впервые за много лет - с ней, и почему-то захотелось уйти. - Филь… - приблизившись к нему, Алла погладила его похудевшие щеки, - Я тебя люблю… Соскучилась… - она, придвинувшись, поцеловала его в губы и Киркоров, испытывая сильное чувство к ней, не смог сопротивляться своему желанию ответить ей взаимностью. Забыв обо всем, они долго целовались, упиваясь взаимной лаской, и Фил с трудом, но все-таки смог отпустить то, что Алла сказала ранее. "Я знаю две Аллы - ту, с которой прожил счастливые годы. Добрую, отзывчивую, ранимую и очень любящую. И ту, что оправдывает свои измены, не терзается совестью, говорит, что выше нее (из людей) нет никого и никто не указ, считает, что надо делать, что хочешь, наплевав на общепринятые нормы. Но… когда мы вместе… когда мы вместе, со мной та первая… и изредка проскальзывает вторая… Но я люблю ее целиком. А значит… просто принимаю все, что она делает, даже если и не совсем согласен.". (Филипп). "Он еще ребенок. Он просто не дорос, что надо на все насрать и жить в удовольствие, что важнее совести только твое спокойствие и здоровье. Не надо было с ним говорить об этом, у него своя колокольня. Трудно ему придется, если не изменит свое отношение, как я. Ну и насрать. Его выбор. Я, что, должна еще по этому поводу переживать что ли? Нахер надо." (Алла). Этих двоих, кроме искреннего чувства, Любви, общие убеждения о жизни уже не связывали. Филипп закрыл глаза на все, что его смущало, как и Алла - в этом они сошлись в данной ситуации. И, все еще целуясь в выражении своей крепкой любви, не придали никакого значения их разногласиям. В какой-то момент Киркоров подумал, что всему виной Галкин - слишком трудно и даже больно было осознавать, что даже при всем желании, ответственность за ее мировоззрение, как и поступки, лежали на самой Алле, а не на комике - Макс мог что-то сказать, нашептать, но выводы делала сама Пугачева, как и прочие поступки. Грубо говоря, заплутавшей душе очень некстати встретился на пути человек, который поспособствовал формированию ее новой позиции. Левшин в одном интервью сказал, что «Алла с другим стала другой», забыв, что механизм саморазрушения был запущен ею самой еще до рокового «Славянского базара». Филиппу просто хотелось спихнуть всю вину на Макса, чтобы по-прежнему смотреть на Аллу сквозь розовые очки и подсознательно обелять ее. Он не был готов и не хотел сталкиваться с правдой, которая сильно бы усложнила ему и без того нелегкую жизнь. Алла была всем для него, без какого-либо преувеличения. И он не мог потерять это все в ее лице… Однажды Фил уже потерял самое дорогое - боль от потери матери так и не затихла. Порой Фил, когда ему было особо плохо, пересматривал старые фото, переслушивал чудом сохраненные голосовые сообщения, оставленные на стационарный телефон Викторией Марковной. Порой плакал. В нем еще жил этот ребенок - чистый, наивный, который все еще надеялся, что они с Аллой все-таки будут вместе… - Филя… - Алла прервала поцелуй, когда почувствовала какой-то странный привкус, - У тебя кровь… - немного испугалась она, заметив, что из ноздрей потекла алая жидкость. Киркоров стеснительно утер ладонью нос и зачем-то извинился: - Прости… Это бывает. - Что значит «бывает»? - нахмурилась Алла, забеспокоившись, - Часто? - Да так… Я сам не знаю, от чего это зависит. - Сосуды хреновые! Надо обследоваться! Все-таки, уже не тридцать лет! - немного покопавшись в аптечке на кухне, хозяйка смочила ватку перекисью и протянула бывшему, чтобы он, заткнув нос, запрокинул голову назад, сидя на диване, - Бошка кружится? Сознание не теряешь? - Да нормально все, Господи! - фыркнул Фил. Голова и правда немного кружилась, но не настолько, чтобы в этом признаваться, - Спасибо. Успокойся, я в норме. - усевшись с ним рядом, Алла сменила ватку и ласково поцеловала его в подбородок, а затем попросила: - Не подглядывай, - прошептала она, нависнув над ним. Киркоров прикрыл глаза и сразу же почувствовал влажный поцелуй на своих губах, который становился все глубже и глубже, постепенно перерастая во французский. - Мама?.. - случайно и не вовремя вошедший Гарри Галкин увидел то, что видеть ему было совсем не нужно, - Почему ты целуешь Филиппа?.. - спросил мальчик. Пугачева буквально опешила, она не знала, как себя вести. Оторвавшись от губ бывшего мужа, подошла к ребенку и, присев перед ним на корточки, взяла за руки: - Гарри, ты уже большой мальчик, - начала она, - ты знаешь, что… поцелуи могут лечить, - наврала она ребенку, чтобы выпутаться из ситуации, - у Филиппа кровь из носа пошла, я его просто таким образом лечила. Папе не надо говорить об этом, - попросила прима, глядя ребенку в глаза. Она не понимала, почему Филипп никак не вмешивался, почему он молчал? - Тогда поцелуй Филиппа еще! - на ее удивление, попросил Гарри, - Филипп заболел, он лежит, мама! - воскликнул ребенок, пальцем показав на почти бесшумно рухнувшего без сознания Киркорова. Пугачева мгновенно обернулась и, увидев бывшего в таком состоянии, когда он без чувств почти лежал на диване, едва сдержалась, чтобы не кинуться к нему, не закричать: - Филь, ты чего? - потормошила она его, присев рядом, - Филя! - Филипп, что с тобой? - испуганный Гарри подошел и, как его мать, сел рядом, - Мама, а его надо как ты - в губы целовать? - уточнил мальчик, желая искренне помочь своему большому другу, вылечить его побыстрее. - Нет, мальчики других мальчиков в губы не целуют, - фыркнула Алла. - Да? А я видел, как однажды… - ребенок замолчал, понимая, что то, что он скажет, явно не понравится его матери. - Филя!.. Твою… - запнулась Алла, чтобы не выругаться, - бабушку, - шепотом продолжила она, все еще тормоша бывшего мужа. Страх за него усиливался, но самое ужасное, что она была вынуждена сдерживать свои эмоции в присутствии ребенка. К счастью, Фил вскоре пришел в себя. Слишком резкое похудение привело к сбою в эндокринной системе, и такие состояния в последнюю неделю для Фила были не в новинку. Самым страшным эпизодом было, когда он едва не отрубился на концерте - еле закончив выступление, с трудом устоял на ногах, - Рассказывай, - насупилась Алла, когда спустя несколько минут заботливая Оксана принесла кусочек молочного шоколада и кружку горячего сладкого чая, - Как ты худел? - Гарри, убедившись, что с его другом Филиппом все хорошо, ушел к сестре, совершенно забыв о маминой тайне. В то время, пока он играл в детской, Алла едва сдержалась, что бы не прибить бывшего от его откровений, - Ты совсем дебил? Кто же жрет горстями тайские таблетки для похудения? - Зато я скинул… И… ты сама говорила, что… не будет у нас ничего, пока я не похудею. - Я мотивировать тебя хотела! Я же не знала, что ты травить себя начнешь! Филя, тебе сколько лет? - ее повышенный тон был обоснован переживанием за него и даже легким возмущением, - Ладно, мы позже об этом поговорим. Сейчас ты как? Тебе легче? - Да, все нормально, спасибо, - немного натяжно улыбнулся Филипп. - Я это уже слышала, - ухмыльнулась Пугачева, - Я ценю твое рвение похудеть… ради меня. Но, пожалуйста, не в ущерб твоему здоровью. - Лучше давай подумаем, что Гарри сказать - как наш поцелуй объяснить. - Забудь. Если не напоминать, он и не вспомнит. Скорее он расскажет о том, что ты отрубился, чем о методе лечения. Да и, если что, я смогу объяснить все Максу. Ему, кстати, плевать. - Если что, вали все на меня, - настаивал Фил, - пусть лучше в мою сторону словесные тумаки и шутейки летят. Мне так даже спокойнее. - Ты полежи немного, - поправив ему подушку от дивана, на которой он лежал, Алла накрыла Фила пледом, - я приготовлю что-нибудь поесть - тебе сейчас надо. Жареные баклажаны будешь? Ты же любишь. - Филипп притянул ее руку к себе и, улыбнувшись в ответ, нежно поцеловал, а затем кивнул в знак согласия. Улыбнувшись ему в ответ, Алла потрепала его по взъерошенной макушке и исчезла на кухне. "В тебе еще осталась Ты… добро… любовь… Я не дам Тебе исчезнуть." (Филипп).