Мальчик с пальчиком.

- Да-а-а, - протянула Пугачева, швырнув телефон обратно на постель, - Ну и понаписал ты... Ну, буду перечитывать периодически - вспоминать, какая я настоящая. - то ли в шутку, то ли всерьез, произнесла Алла. Написанное задело ее, а значит, попало в самую душу, - Ладно, я понимаю - у тебя температура и все такое... - ей не хотелось какого-либо обсуждения этой излишне больной и неуместной в данную минуту темы, - Ничего, я не обиделась. - А я и не... - все еще кашлял Фил, - не собирался извиняться. Это мое мнение - Макс доведет тебя до чего-то плохого, кхм, - он потирал шею рукой, стараясь глотнуть воздуха, - а ты совсем не такая. Я не хотел тебя обидеть - лишь сказать правду. - Правда нынче не в цене, Филь, - хмыкнула Алла, - но я ценю правду и людей, которые не боятся мне ее говорить. Потому что... правду мало кто скажет. А разве не это ли человек хочет услышать больше всего? Пожалуй, тебе одному позволительно мне говорить такое, другого я просто на три буквы пошлю. В твоих словах есть резон, и то, о чем ты пишешь, периодически меня терзает, заставляет задуматься. Но... Поживем-увидим. Как ты? - сменила она тему, - Тебе полегче? - Угу, - кивнул Фил, и Алла, вспомнив их телефонный разговор, ухмыльнулась, - шепотом могу только говорить, извини. - Ты не говори - голос побереги, пожалуйста. И извини меня еще раз - я не знала, что будет такая реакция, у меня не было дурного намерения, я хотела помочь. - Я знаю... - прошептал Филипп, укладываясь обратно в кровать. - Тебе надо температуру сбить и горло как-то прополоскать. Но боюсь, ты встать с постели, чтобы наклониться над раковиной, пока не сможешь, поэтому с полосканием повременим. Я Люсю за таблетками послала. Когда она придет неизвестно. Давай скорую вызову? - но Фил лишь в ответ отрицательно замотал головой, - Хорошо, тогда повернись, я тебе укол сделаю, - Алла нашла годное лекарство в контейнере с аптечкой, которое бы сбило температуру, и, наполнив шприц, быстро ввела ему в ягодицу, - А ты, что, полностью голый что ли спишь? - немного удивилась она, заметив отсутствие нижнего белья на нем. - Меня то в жар, то в холод бросает, - попытался объяснить Фил, переворачиваясь обратно на спину, и укутываясь одеялом. - Ты постарайся поспать, скоро жаропонижающее подействует. А я, если ты не против, побуду рядом. - Я не против. Только... вдруг заразишься? - забеспокоился Киркоров. - Ну, это уже десятый вопрос. Я все равно за тебя нервничаю, и не смогу спокойно спать. Филь, не такая уж я сволочь, - хмыкнула прима, - ты мне дорог. Дай-ка, - попросила Алла, сменив тему и, забрав испачканную кровью салфетку, в которую он кашлял, - твою мать... - прошептала она, - сильно я тебе горло сожгла, молчи вообще теперь. Блять, пиздец... - женщина так разнервничалась, что мгновенно почувствовала себя виноватой, - Всегда этим методом лечилась - водка с перцем, пропотеть - и на утро как огурчик. - Все нормально... - Помолчи, пожалуйста!.. - сильно тревожась за его связки, чуть повысив голос от излишнего волнения, попросила Алла, - Прости меня. - чмокнула она его в лоб, - Спи, я тебя иначе полечу, - немного потерла ладони, намереваясь сделать что-то необычное, - надеюсь, поможет. Но то, что хуже не будет - точно. - Филипп закрыл глаза, полностью ей доверяя, и Пугачева, намочив маленькое полотенце в ванной комнате, протерла Филу мокрое от пота лицо, опустилась к шее, затем сполоснула в раковине и, отжав, положила на лоб, чтобы температура быстрее спала. Затем положила теплую ладонь на его горло и, закрыв глаза, чуть наклонившись, ощущая дерганую болезненную пульсацию на пораженном участке, попыталась залатать его внутренние ранки своей энергетикой - про нее давно ходил слух, что она людей руками может лечить и были даже такие артисты, которым ее манипуляции помогли, избавив от боли. Вот и Филу впервые за много лет посчастливилось испытать на себе целительную силу. Сперва он как-то внезапно заснул, буквально провалившись, а затем, когда Алла, поддержав руку на больном месте минут десять еще раз коснулась лба, убедившись, что температура спала, снова проснулся от касания. Заметив, что Фил снова проснулся, Пугачева слегка улыбнулась и, наклонившись, поцеловала, на его удивление, в щеку. Он хотел было что-то сказать, открыл уже рот, но женщина прислонила указательный палец к его устам, жестом заставляя замолчать, - Ч-ш-ш... - погладила бывшего мужа по голове, пальцами запутываясь в коротких черных волосах, - горлышко сильно поражено, Филь. Слава Богу, хоть кашель стих и без крови в мокроте. Не разговаривай пока. - он такими глазами на нее смотрел - добрыми, детскими, наивными, глубокими, преданными и любящим - что казалось, разговаривает без всяких слов напрямую с ее душой. И от этого Алле внезапно захотелось плакать, она вдруг почувствовала, насколько он проник, насколько обнажил ее и насколько... ей дорог. Филипп слегка улыбнулся, притянул женскую руку и нежно поцеловал в знак благодарности, на что Алле пришлось отвести взгляд в сторону и сделать глубокий вдох, маскируя подступившие слезы, - Ты мне скажи, горло сейчас дергает? - попросила она, - Кивни просто - да или нет. - и Фил отрицательно покачал головой, чем порадовал ее, - Фу-у-х, слава те, Господи, трижды, - облегченно вздохнула Алла, - Заставил ты меня понервничать. - Все хорошо... - шепотом ответил Филипп. Температура спала, чувствовал он себя немного получше, даже несмотря на сильную тягучую слабость, и другие проявления респираторного заболевания. Алла тут же зажала его рот ладонью, заставляя замолчать, не напрягать связки, но он продолжил шепотом, - ты ведь со мной... я очень люблю тебя, - сказал ей это прямо в ладонь, и Пугачева все же не смогла остаться равнодушной - несколько слезинок капнули на постельное белье, когда она наклонилась, чтобы слегка чмокнуть его в лоб. - Если тебе чуть лучше, - тихо попросила женщина, - давай попробуем в ванную комнату пройти, я тебе настойку из шалфея и ромашки заварю, прополоскать надо... - кивнув, Филипп привстал на кровати, пытаясь найти трусы, но Алла словно прочитала его мысли и, достав из ящика свежие боксеры, протянула ему, помогая. Затем он кое-как встал и, сильно шатаясь от слабости, прошел в комнату, где в стакане его ожидала теплая жижа. Его сильно качало, и он не придумал ничего лучше - просто уселся на пол, чтобы не упасть, а то, что прополоскал, сплевывал в унитаз, - так, хлоргексидином тоже прополощи, пожалуйста, мало ли что, - протянула Алла открытый уже бутылек и Фил, набрав маленькую порцию в рот, последовал ее совету, - Открой рот, пожалуйста, дай мне посмотреть, - Пугачева присела рядом и действительно переживала, что ее оплошность могла стоить ему голоса. Фил, подчинившись, запрокинул голову назад и дал ей возможность себя осмотреть, - Так... - ворочая его голову, задумчиво произнесла прима, - Я, конечно, не врач, но горло у тебя краснючее. Надеюсь, связки не сильно пострадали. Буду лечить тебя иначе, тут лекарства могут не помочь, да еще за такой короткий срок - всего две недели до следующей записи... - Любовью?.. - шепотом, словно шутя, спросил Филипп, чуть улыбнувшись, когда Алла завершила свой осмотр. Пугачева в ответ лишь хмыкнула и, ничего не опасаясь, приблизившись к нему, глубоко поцеловала в губы, чем просто ошарашила его: - Любовью, Филечка. - чмокнула еще раз, заметив его сильное удивление, - Любовью, - ответила она, - Пойдем, ляжешь, нельзя тебе на холодном полу сидеть. - протянув ему руку, провела в спальню, где помогла устроиться в кровати и накрыла одеялом. - Алл... - прошептал Филипп, когда она села с ним рядом, - я боюсь за тебя... заразишься... - Ты мне честно скажи - хочешь, чтобы я ушла? - Нет... - Тогда успокойся. Я прекрасно знаю, что делаю. Тебе помощь нужна. - Но не жалость... - справедливо заметил Филипп. - А я не из жалости, - вполне уверенно заявила прима, - жалость - это собачку бездомную покормить, понимаешь? Я... хочу, чтобы ты выздоровел, - с небольшой паузой это прозвучало с неким подтекстом, и Алла постаралась исправить ситуацию, - хочу, чтобы ты пришел на мой день рождения. Понимаешь? - почему-то подумав, что сейчас он ответит своим фирменным "угу", Пугачева заранее улыбнулась, - Люблю я тебя, вот и все. - наконец, выдавила из себя признание, чем просто-напросто дала Филиппу стимул выздороветь, а себе - стимул жить. Алла только сейчас поняла, что он дорог ей не только потому, что она его любит, а потому, что еще и любит в нем саму себя - ей нужна была причина жить дальше. Это у Филиппа появится такой резон с рождением ребенка, а у нее, когда она сама себя отрезала от всего, что дорого и, несмотря на все события, остался только один преданный любящий ее человек, как солнце в окошке в неясную мрачную погоду. Филипп был не просто учеником Аллы в творческом смысле, не только мужем в семейном, не только другом и опорой по жизни, но и тем, с кем так была близка ее душа, на кого она всегда откликалась, даже если и пыталась заглушить свое истинное Я. Письмо очень сильно тронуло, ранило женщину, она бы распечатала его на принтере и периодически бы перечитывала, чтобы порой помнить о том, что так рьяно пыталась забыть. Никто иной ей, увы, не давал такого, что давал Фил - она могла наврать журналистам, строя из них с Галкиным счастливую пару, могла наврать друзьям, коллегам, но не себе. И не Филиппу, который знал ее от и до. Даже догадывался, как помочь, как спасти, только она сама не позволяла. Ее штормило так, что он научился ей не верить, изредка прислушиваясь к советам по поводу имиджа. Порой он, излишне переживая за нее, так отчаивался, понимая, что любовь - штука не всесильная, что просто не знал, как жить дальше. Но то, что происходило между этими двумя сейчас, когда он, заболев, заставил ее задуматься, поражало даже Люсю. Домработница вернулась поздно вечером, оббежав несколько аптек - купила, хоть и с трудом, что просили. Только вот, к тому моменту Филипп опять заснул. И Алла заснула в одной комнате рядом на кровати-тахте, что было чересчур нетипично для этой женщины. Просто Пугачева побоялась оставлять Фила одного и, устроившись удобно рядом, прислушивалась к его дыханию, словно боялась, что рано или поздно оно прекратится... Периодически подходила к болеющему, лечила руками его горло какими-то своими манипуляциями. А потом снова уходила - то на кухню перекусить, то обратно в комнату спустя минут десять. Ночь выдалась тяжелой - и для Филиппа, и для Аллы. К утру, когда она, порядочно устав, опять заснула, снова поднялась высокая температура, и Филипп проснулся. Увидел, что Алла, укутавшись одеялом, спит в кровати рядом, не стал будить. Пошарил рукой по тумбочке, ища лекарства, которые Люся вчера купила, но одно неосторожное движение - и картонная упаковка упала, нарушив тишину легким шорохом. Алла проснулась. Молча скинула одеяло, и Фил заметил, что она надела его футболку-оверсайз, которая на ней смотрелась словно мини-платье, и его же летние шорты, не желая излишне церемониться в выборе одежды. - Температура, мой хороший? - уточнила женщина, положив ладонь на лоб, - И голова у тебя болит, - задумчивом произнесла она, - вот здесь... Затылок ломит. - Откуда ты знаешь? - на этот вопрос Алла лишь хмыкнула, предпочитая не отвечать. Почти все близкие так или иначе познали на себе ее целительские способности и никто не сомневался в них. Филипп неожиданно для себя обнаружил, что горло, хоть и болело, но уже не так сильно, как ночью после перцовки. Ему стало легче дышать, глотать, и першение исчезло. - Ты помнишь, как приревновал меня к мужу Апиной? - вдруг вспомнила Алла, отвечая на его вопрос, - У него спина очень сильно болела, я взялась полечить. Он футболку снял. Сижу - лечу. - Ты его гладила! - поправил Фил шепотом. - Я его лечила, дурачок, - засмеялась Алла, - А ты взял антикварную, жутко дорогую вазу времен Николая II, шваркнул ее об пол и исчез. А потом я тебя всю ночь искала, нервничала, даже твоему папе звонила. А ты приревновал меня, - улыбнулась Алла. Для нее это было легкое воспоминание, в котором уже не было и намека на ту боль, что они пережили - так, повод вспомнить, посмеяться. Филипп решил ничего не отвечать - не хотел отстаивать свою позицию, что Алла очень часто давала повод для ревности, а, вспоминая тот случай, считал, что не обязательно самой было обнимать Сашу Иратова, которого она лечила, - Да уж... Много мы друг другу крови попили... - задумчиво произнесла Алла, - Но, все равно, знай - никогда и ни с кем я не была так счастлива, как с тобой, Филька. И про это счастье я буду помнить. - Алл... - Филипп попытался что-то сказать, но Пугачева, воспользовавшись своим правом врача, шикнула, чтобы он замолчал - связки надо беречь. - Температура у тебя высокая, - достав градусник из его подмышки, произнесла Пугачева, - 39.4. Надо скорую вызывать, у меня не получается сбить, Филь. - Таблетки... - попытался дотянуться рукой до упавших на пол лекарств, но Алла, поняв, что он хочет, сама подняла. - Давай договоримся - я тебе дам таблетку, ждем полчаса. Если не поможет, я вызываю врача. Хорошо? - провела она ладонью по его лбу, убирая вспотевшие волосы, - Я не могу тебя потерять. Ни в каком смысле этого слова.