Мальчик с пальчиком.

Несмотря на то, что Филипп был счастлив их с Аллой воссоединению, страх давал о себе знать - а вдруг она из жалости? Или, что еще хуже, ее снова перемкнет, и они расстанутся? Эти мысли не давали покоя. Но Фил, проснувшись утром следующего дня, так залюбовался все еще спящей любимой женщиной, что разом отсеял все тревоги. Казалось, что все - вот она та самая точка, что стала многоточием в их непростой истории. Но Киркоров все же размышлял над тем, как бы помочь Алле - отпустить прошлое, наслаждаться настоящим и планировать совместное будущее. Как бы зафиксировать эту Аллу - настоящую, чтобы и мысли не возникло снова надеть трудно отдираемую маску? Пока Фил размышлял над этими вопросами, которые так или иначе, рано или поздно потребовали бы решения, Пугачева проснулась. Повернулась на бок, к бывшему мужу лицом, и осторожно коснувшись его щеки, шепотом произнесла: - Доброго тебе утра, - и Филипп улыбнулся ей в ответ. Прижал ее руку к себе, поцеловал, - Ты чего такой задумчивый? - уточнила Пугачева, заметив его взгляд, - Что случилось? - Да нет, я... очень счастлив... быть, просыпаться с тобой - вот так. - ответил Киркоров, прижимая ее к себе ближе, - Даже и не помню, сколько раз просил об этом... - он сделал короткую, но многозначительную паузу, прежде, чем продолжить, - у Бога... - Алла прижалась к нему, обнимая, уткнулась носом в грудь, а тонкие женские пальцы ласково поглаживали его спину, пока ее нога удобно устроилась между его ног, будто пытаясь согреться. Они лежали максимально близко, без единого сантиметра расстояния, и женщина искренне наслаждалась этими долгожданными объятиями. - Подумать только... - прошептала Алла, прикрыв глаза, - почти десять лет прошло с 2001-ого года... Десять лет... Страшная цифра, - задумчиво произнесла она, и ее теплый шепот ласкал нежную кожу мужской заросшей груди, пока Фил не почувствовал, как Алла неторопливо и кратко целует участок, до которого могла дотянуться, - А представляешь, если бы у нас был ребенок... Тогда, в 1996-ом, если бы получилось... Ему бы уже пятнадцать лет стукнуло, восьмой класс бы закончил... Отличником был бы, - продолжала Алла, все еще не открывая глаз, - как его папа... - Иди ко мне, - понимая, как тяжки ее раздумья, Филипп приподнял ее личико и нежно поцеловал в губы. Словно находя утешение несбывшихся мечт в его ласке, Алла глубоко и даже как-то рьяно целовала бывшего мужа, как будто ей хотелось утонуть, забыться в его любви. Она вдруг вспомнила, что накануне буквально заставила согласиться на ее условие - обзавестись детьми и прошептала, - Пусть кто-то родит, это неважно... Я воспитаю, буду мамой. Филь, ты слышишь?.. - Аллусенька, - Филипп просто не знал, что ей ответить - эта тема, да еще с утра пораньше, всегда вызывала неоднозначную реакцию - больно было не только ей, но и ему, - ты мне скажи, что я должен знать о той ситуации из 2001 года, - попросил он, глядя ей в глаза, - пожалуйста, - Фил буквально умолял, - мне это очень важно. - Алина меня агитировала. Иди, говорит, сдай яйцеклетки, сохрани саму возможность иметь детей. Я приехала, прошла обследование. Меня спрашивают: "Сколько Вам лет?" Я отвечаю. Они мне: "Невозможно! Клетки можно брать только до 35 лет. Надо делать стимуляцию, проходить курс." Я и на это пошла. А они... - Пугачева резко замолчала, надеясь, что Филипп сам догадается, сам найдет ответ, - они оказались очень... Непригодными, мягко говоря. - И-и-и... Что тогда? - Ничего. Не спрашивай меня об этом больше. Все, что тебе надо знать - моего материала там нет. Поэтому если ты думаешь родить ребенка с моими яйцеклетками - это пролет полный. Как фанера над Парижем. Я тебе советую иначе - сохрани свой генотип, а донора, ну или бабу, подбери ту, что похожа на твою мать. - Алл... - Филипп не понял, что имела ввиду Пугачева и вопросительно посмотрел на нее. - Выбери девушку, чьи черты лица будут похожи на твою мать. Так ты сохранишь свой генотип - потому что какой-либо помеси с другими чертами лица я бы не хотела, а если со мной не получилось, то хоть так. А я воспитаю, буду им мамой. Как подать это публике - еще подумаю. Но мне очень хочется, чтобы у тебя были дети. А я... буду любить их, как своих собственных. Ты меня понял? Это будет отдушина - и для меня, и для тебя. - Я... Не знаю, что сказать... - Я знаю, - твердо произнесла прима, - не тяни с этим вопросом. Займись им немедленно, я хочу увидеть, как твои дети пойдут в школу. Не знаю, доживу ли до их свадьбы - но до школы просто обязана. Филипп восхищался ее внутренней силой - она не просто говорила на излишне больную тему, но еще и предложила нестандартный, но вполне возможный вариант решения их проблемы. Прекрасно понимая, что женщине больно, обнял ее крепко-крепко и принялся зацеловывать ее лицо, пока не остановился на пухлых губах, в которые впился глубоким долгим поцелуем. Впервые жизни Киркорову было страшно - сразу две проблемы, которые так или иначе сливались в одну, требовали не просто решения, а незамедлительных действий с его стороны. И самое главное - любой неверный шаг мог пошатнуть заново строящуюся конструкцию их семьи. Алле тоже было страшно - никогда прежде так далеко она не заходила - ни во имя своего счастья, ни во имя счастья любимого человека. Ей требовалась не просто помощь в том, чтобы окончательно разобраться в себе - где она настоящая, и главное, стоит ли вообще носить какую-либо маску, скрывая все проблемы, но и поддержка. Чувствуя это, Филипп счел наилучшим решением взять незапланированный отпуск и все отпускные дни провести вместе с ней. Но не на Земляном Валу, в стенах и энергетике которого прима искала дополнительную защиту, причал, а в совершенно незнакомом, новом, не вызывающем воспоминаний, месте. И у него было на примете одно. А пока, он, попытавшись расслабить ее, чтобы не терзали абсолютно никакие мысли и было только одно желание - получить наивысшее удовольствие с ним снова, отвлечь женщину своей любовью, целовал ее, раздразнивая до такой степени, что она пьяной кошкой, наслаждаясь, лежала под ним, совершенно позабыв обо всем на свете. - До чего же ты ласковый... - еле слышно, сбивчиво от нарастающего желания, прошептала Пугачева, пока ее ноги обвивали его бедра, а губы прильнули к его, сливаясь в интимном французском поцелуе, - Филька... - Люблю... - шептал он, перемещая свои поцелуи на щеки, опускаясь к подбородку и ключице, поцелуями доводя до женских томных стонов, которые с каждым неторопливым толчком выливались из ее уст, - Люблю... Алла вцепилась в его лицо руками, прервав излишне дрязнящие поцелуи, и притянув к себе, языком провела по аккуратной бороде, прикусила подбородок, чмокнула губы, прикрыв глаза. А затем, привстала, не позволяя ему выйти и, немного сменив позу, уселась на него, пальцами запутываясь в его черных коротких волосах, пока губы ласкали мужскую шею, опускаясь ниже к его торсу. Сама задала нужный темп, и Филипп впился в колышущуюся грудь, прильнув к ореоле сочным поцелуем, чуть прикусил возбужденный сосок, и свободная мужская рука мяла другую грудь, осторожно сжимая в их страсти. Немного устав, женщина снова передала инициативу в мужские руки, и, нависнув над ней, уложив на спину, Филипп возобновил толчки, сделав их более частыми, резкими. Внизу живота закрутилась жгучая волна приближающегося удовольствия, Алла почувствовала легкий отдаленный спазм, когда он снова сделал несколько фрикций. Дыхание вдруг стало единым, сбилось, и Пугачева не помнила себя в этом проявлении любви, лишь глухо стонала, вцепившись лаской в его спину, и прижимала ногами к себе еще ближе, чтобы он вошел, как можно, глубже: - Мальчик мой... - она наклонила его к себе, и прошептала, - Филя... - ногти вцепились в кожу его головы, и Филипп, понимая, что ей хочется сказать что-то важное, приостановил фрикции, задаривая ее лицо поцелуями, давая ей возможность договорить, - Девочку от тебя хочу... Дочку... - Киркоров совсем не ожидал услышать подобное, и был в таком шоке, что даже не знал, что ответить. Языком стер вытекшие из уголков глаз женские слезы, и сам чуть не заплакал от самой ситуации, подтекста, который даже в такой интимный момент проскочил: - Алл... - сбился он, все же возобновив движение, - Аллой назову... В твою честь... - пообещал Филипп, на что Пугачева слегка улыбнулась в знак согласия, а затем задержала на несколько секунд дыхание, чувствуя, как удовольствие вот-вот накроет ее бурной лавиной. - М-м-м... - сжато, словно сдерживая себя, стонала Алла в пиковый момент, - А-а-м-м... - пальцы, перестав дырявить его спину, сползли на простынь, комкая ее, а ноги, сжатые в замочек, не позволили мужчине выйти, даже тогда, когда Пугачева получила оргазм - ей хотелось чувствовать внутри себя все его соки, которые он, также достигнув пика, обильно выстреливал, заполняя ее лоно приятной теплой густотой...