Мальчик с пальчиком.

Прекрасно понимая, что не может разрываться между двумя, Пугачева вечером следующего дня, когда Максим приехал с гастролей, вернулась в свою квартиру, где они жили с юмористом. Филипп, как мог, попытался отговорить, чем сделал только хуже - Алла из принципа, словно назло, доказывая что-то, непонятно что и непонятно, кому, решила вернуться, забрав, правда, понравившиеся ей подарки, что подарил бывший супруг. Она не знала, о чем можно говорить с Галкиным - даже несмотря на его образованность и интеллигентность, в голове не было ни единой мысли для обсуждения, и тогда тему предложил Максим. Прекрасно понимая, что ослабленной в моральном плане, а потому легко внушаемой, женщине нужны четкие ограничения и рамки, в деликатной ненавязчивой форме сперва решил взять над ней контроль, предложил взаимовыгодный договор, словно дополнительное соглашение к уже действующему на протяжении нескольких лет, контракту. - Алла, давайте мы с Вами договоримся, - после того, как Пугачева вышвырнула Максима из постели из-за его пристрастий, он обращался к ней исключительно на "Вы" дома, и иначе - на людях, поддерживая имидж счастливой, хоть и возрастной, пары, - Я полностью беру бюджет на себя, Вы живете в достатке, как привыкли. И о моих увлечениях никто ничего не услышит. Взамен я хочу от Вас рекламы. - Макс, - закурив сигарету, Пугачева с недоумением посмотрела на псевдо-любовника, - ты понимаешь, что реклама - вещь не вечная. Ну год попиарились, ну два, ну три. Потом-то всем надоест! И цирк уедет, и актеры устанут. Я-то тебе зачем тогда нужна? - Не в Вашем случае - Вы всегда, при любой власти, на плаву. Скольким людям Вы помогли, а скольким помогли забыть их?.. У Вас крепкие и сильные связи еще с незапамятных времен, в высоких кабинетах есть свои покровители. А мне нужен выход на такие знакомства. - Зачем? Тебе сцены мало? Чего ты хочешь? - Пугачева не понимала его истинных намерений, но все же в общих чертах их контракт и дополнительное к нему соглашение устраивал. В конце концов, хотелось просто дожить спокойно свой век. - У меня есть небольшая просьбочка, - проигнорировал Галкин вопрос примы, - Давайте обойдемся без Вашей помощницы Людмилы. Зачем она нам? У нас новая жизнь, так пусть в ней будет все новое. Кроме того, она любит Филиппа, так пусть ему и прислуживает. - Галкин видел в Людмиле не столько угрозу, сколько тень прошлой жизни, к которой Пугачеву просто нельзя было возвращать, чтобы женщина не колебалась в принятии будущих решений. Отрезая всех близких, он кастрировал душу примадонны, лишая ее всего, что дорого, формируя замещающий, но ложный круг псевдо-друзей. Потушив недокуренную сигарету в пепельнице, прима задумалась. С легкой руки, сказанной почти в полушутку просьбы, Людмила Дороднова перестала быть вхожа в дом Пугачевой. И, таким образом, женщина, отдавшая главной певице страны более тридцати лет, осталась не у дел. К счастью, ее полностью забрал к себе Киркоров - Люсю он воспринимал как близкого человека, скорее, как тетю, чем домработницу, и потому оставил прежние условия. Однако, стоит отметить, что без согласия самой Аллы, ничего бы не произошло - это понимала и Люся. Максим слишком искусно влиял на Пугачеву, внушая ей ту или иную мысль, в правильности которой Алла убеждалась исходя из того, что ей наговорили. А потому, по официальной версии, главой семьи в плане принятия важных решений была Алла, а по факту - серым кардиналом, подбившим ее на эти решения - Максим. А тем временем настойчиво, но в тоже время, неторопливо, Галкин ограждал примадонну от всех старых связей и друзей. Перестали быть вхожи в ее дом даже Сергей Зверев, Слава Зайцев, с которым Алла поддерживала дружеские отношения, Александр Буйнов с супругой и только на другой личности, которую недооценил, Максим ошибся. Алина Ивановна Рёдель была не просто подругой Пугачевой, с которой он дружили более тридцати лет - нет, это были две родственные души, они, словно два братана, как бы грубо это ни звучало, которые всегда друг другу приходили на помощь, даже если и не виделись по полгода - это не имело значения. Алина Ивановна не просто была свидетелем многих событий - как счастливых, так и не очень - в жизни ближайшей подруги, она радела за ее счастье. И была просто в шоке, когда узнала о разводе Аллы и Филиппа - это казалось таким противоестественным, что даже стало противно от новости и очень горько за этих двух, которые, несмотря ни на что, продолжали любить друг друга, тайно видеться и предаваться яркой ностальгии в постели, словно ища утешение и спасение для двух измученных душ. Алина не смогла в свое время, когда Алла развелась, поговорить с ней о случившемся - ее физически не было в Москве. А когда вернулась - поняла, что говорить, в общем, не о чем - развод она сочла фикцией по тому, как видела, что разведенные все еще сохранили прежнюю теплоту чувств. И разговора о насущном не случилось. Еще три долгих, мучительных для бывших супругов, года прошло в таком режиме. И на людях Филипп уже говорил, что дружит с Аллой, но не с Максимом. Он воспринимал Галкина просто как аксессуар, как брошь к ее сумочке и, прекрасно зная о настоящих чувствах любимой женщины, не думал ревновать, даже с некой ухмылкой смотрел на юмориста, когда тот пытался его подколоть на людях. Мол, давай-давай, все равно ты ничего о нас не знаешь. А Галкин действительно ничего не знал - только догадывался, но ответить ничем не мог - Пугачева какое-то время стояла за Киркорова горой - "это мое и никто не имеет права это мое трогать." Даже когда Максим приносил вырезки из журналов и статей, что Филипу привели очередную эскортницу в отель, где он останавливался с гастролями, она реагировала поти наплевательски - потому что в свое время, в 2007 году после серьезного разговора приняла важное решение...                         2007 год, апартаменты Киркорова на Филипповском переулке. Рано утром Алла, прекрасно зная, что Фил вот-вот приедет, решила встретить в его квартире. Разговор предстоял тяжелый, а потому Пугачева выкурила несколько пачек сигарет за долгие два часа, что ждала бывшего из аэропорта. В последнее время до нее стали доноситься слухи такого характера, что комментарий хотелось услышать напрямую - глядя глаза в глаза. Филипп, сильно обрадовавшись, что его ждет Алла, накупил для нее много подарков и, как в старые добрые времена, помчался сразу домой. Они не общались две недели и не виделись приватно еще несколько дней до. Но Киркоров был так уверен в ней, несмотря на все пережитое, она словно - глоток недостающего свежего воздуха в его безумной жизни. Впервые в жизни Алла поймала себя на мысли, что ей с Людмилой просто не о чем говорить. Бывшая домработница всегда была рада видеть хозяйку, она вежливо предложила ей чай, но каких-то теплых фраз, что были между ними когда-то, уже не прозвучало. - Привет, - прервав ее раздумья, Филипп мышкой подошел к Алле и, ласково чмокнув ее в макушку, присел рядом, - любовь моя, - он так светился, так радовался, что она рядом. И кусочек его счастья перепал и ей - Алла улыбнулась ему в ответ. - Здравствуй, мой хороший, - Алла ласково обняла его и, обнимая женщину, Филипп вдруг подумал, что вот оно - то, ради чего стоит каждый раз возвращаться. - Я тебе подарки привез, - показал Фил набитый доверху саквояж, - еле чемодан закрыл. - Филь... Давай потом, - попросила его Алла, положив свою ладонь поверх его руки, - Мне надо с тобой очень серьезно поговорить. - как можно мягче произнесла она, но Киркоров все равно напрягся, - Ты не сильно устал? В состоянии? - на всякий случай, словно отсрочивая неизбежную тяжесть предстоящего выяснения, уточнила прима. - Аллусь, не пугай меня. Что случилось? - Филипп сжал ее руку в знак поддержки, и Пугачева, прикурив новую сигарету, жадно затянулась. - Не знаю, с чего начать. - помолчав минуту, женщина все-таки собралась с духом, - Филь, я хотела поговорить насчет тебя. - Нас? - переспросил Филипп. - Ну, все-таки... насчет именно тебя. Ты меня очень беспокоишь в последнее время. Не могу думать о чем-то кроме. - Аллусь... Мне страшно за твое сердце - тебе нервничать нельзя, спрашивай. Любой вопрос. - Филипп давно заметил, что, живя с Галкиным, Алла стала не то, что бы тише, скорее, как-то... пугливее, особенно, в приватных беседах тет-а-тет, когда женщина, всегда отстаивавшая свое мнение и в случае чего запросто посылавшая на три буквы, вдруг стала мешкаться, словно от неуверенности, на пустом месте. - Так вот, по поводу твоего имиджа, - Пугачева снова жадно затянулась и, что-то обдумывая, почесала лоб, - Ты стал выглядеть как-то... не так. Понимаешь? - Нет. Алл, я ничего не понимаю. Скажи, пожалуйста, как есть. Чего ты тянешь? - Филипп видел, что бывшая жена чем-то встревожена, но чем, понять так и не смог. - У тебя в ухе серьга. Ты настоял на номере с ирландским килтом - юбкой. И... пишут про тебя такое, что волосы дыбом, - Пугачева показала припрятанную статью Филу, и тот, быстро пробежавшись по тексту, где его обвиняли в гомосексуализме, громко захохотал, - Чё ты ржешь? - не понимала Пугачева. - Так, давай по порядку, - глубоко вздохнув, чувствуя тяжесть и одновременную абсурдность предстоящего разговора, Филипп присел на стул, - у меня в ухе серьга. Вопрос - что в этом такого? Это делает меня пидорасом? - Ну, Филя! - замялась прима, - Раньше ты же не носил... - Я не буду тебе доказывать, что в древнем Египте мужики носили серьги в ухе, причисляя себя к высшей касте. Или говорить, что, стараясь выглядеть более мужественно, серьгу в ухе носят бородачи, которые геями не являются. Давай на моем примере - мне нужен эпатаж, ты это знаешь. Я дома эту хуйню - ни стразы, ни перья - не ношу. Одеваюсь вполне скоромно, без всяких прибабахов. Серьга - ну, мне кажется прикольно, в этом есть что-то необычное, это меня выделяет. Но не делает пидором. - Ладно, - облегченно вздохнула Алла, - просто... С твоими длинными волосами и серьгой ты выглядишь скорее как тетя, а не как брутальный мачо. Ну это так, - махнула она рукой, - мое мнение. - Еще какие аргументы ты там приводила? - спросил Фил, перебирая в памяти услышанное, - А! Точно! Килт! Так это мы еще с тобой в 2001 году обсуждали, на Истре. Помнишь, когда поссорились? Ну так ничего не поменялось - мне нужно шоу! Эмоция! Эффект "Вау", "Охренеть", "Да он совсем ебанулся". Мне нужен эпатаж. Не только потому что заработок больше - а потому что идет игра, которая мне нужна от зрителя. Ты же тоже, когда поешь, вживаешься в образ - но это не значит, что ты хабалка в жизни или "мадам Брошкина". "Филька, я уже почти и забыла, какая я настоящая..." (Алла). - Ладно, окей. А-а-а, - хотела она спросить насчет компромата, но Фил перебил ее: - А по поводу статьи - они бы хоть данные, прежде, чем печатать такую галиматью, перепроверили. Вот послушай сама: "Филипп заметил Гедеминаса, который так похож на Рики Мартина, что мог бы сойти за его двойника. Киркоров сразу запал на прибалтийского друга и весь вечер от него не отходил. Из клуба они вместе уехали на истринскую усадьбу Пугачевой и там занялись сексом". Алл, тебе самой не смешно? Мы, оказывается, с каким-то латышом, да еще с твоего ведома, трахались на твоей же даче в Бережках. - Филь... - Нет, ну они хотя бы правильно имя моего кумира бы написали! Он же "Рикки Мартин", с двумя "К", ну что такое? Из статьи правда только, что я был в этом клубе - начинающая поэтесса Лариса Черникова выступала на сольном концерте в Риге. Слушателей не выбирают, она не виновата, что на ее русские стихи клюют одни пидорасы в Риге. Попросила меня поприсутствовать - потому что там, где Киркоров, там и пиар - Алл, извини, - развел он руками, - но ей нужна была раскрутка, чтобы потом выступать уже не в Риге, а в Москве, понимаешь? - Ладно-ладно, я поняла, - попыталась перебить его прима, но Фила немного понесло - он был искренне возмущен не столько статьей, сколько обвинениями Аллы. - Тут написано, - потыкал он в измятую газетенку, - что я люблю садо-мазо в сексе и плачу латышским проститутам по тысяче баксов, чтобы мне мочились на лицо. Это вообще пиздец, надо же было такое придумать! Алл, ты прикалываешься? А то ты не знаешь, что я люблю в сексе! - Филь, успокойся, я поняла, это полное фуфло, - Пугачева даже пожалела о том, что спросила, - Я не хотела тебя обидеть, искренне переживала. - А ты меня и не обидела. Обидно - это когда говорят правду, понимаешь? Вот если бы ты мне сказала, что я двухметровый дебил, который четыре года был рогоносцем, то я бы обиделся - потому что это правда. А то, что меня не касается - обидеть меня не может. Мне горько, что я слышу подобное от тебя, - немного вспылил Киркоров, смяв газету в шарик и бросив подальше. - А теперь заткнись и послушай мою версию происходящего, - грубо перебила его прима, не желая слушать больше его вопли, - Давай по факту - с тех пор, как мы развелись, у тебя ни одной бабы не было. Да, мы с тобой спим, но когда видимся - где-то раз в две недели. Этого для молодого мужика мало. Значит выхода два - либо ты дрочишь, либо трахаешься с кем-то еще. Баб в твоем окружении нет. Значит, какой вывод напрашивается? Да еще, когда ты мне говорил, что у тебя на другую женщину не встает! Что мне думать? Я вижу серьгу в твоих ушах, юбку! Филя, это цирк! Ты еще татухи набей! "Если верить скрытому смыслу, каждое тату - это глубокая рана на душе, причиненная близким. А если так - то у меня бы все тело было бы забито татухами в память о том, что ты мне сделала, Аллуся." (Филипп). - Я против тату - у меня вкусы меняются постоянно, они мне надоедают. Но, что касается моих пристрастий в постели - кому, как не тебе это знать! До тебя был бабником - однозначно, - и, поймав на себе удивленный взгляд, развел руками, - извини, надо было на ком-то опыта набираться, чтобы тебе было хорошо со мной. - Дурачок, - хмыкнула Алла, чуть улыбнувшись, - Ты точно не... - прикусила она язык, уже побаиваясь озвучивать подозрения, - Просто... Я волнуюсь за тебя, понимаешь? - У меня была очень серьезная проблема, Алл, после нашего расставания. - признался Киркоров, - Был период, когда я в буквальном смысле, даже если и хотел, не мог спать с другой - мне ты везде мерещилась. Не знаю, как объяснить - стоишь перед взором и все! Вижу тебя с закрытыми глазами. - Это было, когда ты меня чуть силой не взял? - вдруг вспомнила Пугачева один эпизод, и Фил кивнул. - Да. Но это было раз. А после - зачем мне кто-то, если я люблю и желаю одну женщину? Да, не так часто, как хотел бы мой организм. Но хоть что-то! - Фу-у-ух, слава Богу... - Алла вздохнула с таким облегчением, что Филипп только сейчас понял степень ее волнения за него и внутренне улыбнулся, радуясь, что ей не все равно, - Ты меня успокоил. Но все же... - погрозила она ему пальцем, - прекращай пиариться на этой тематике. - Кто бы говорил, - передразнил ее Филипп, - Это же ты когда-то обещала выйти замуж за гея и спеть с хором пидарасов, что, кстати, и сделала в 2000 году. Осталось только замуж выйти за такого... - повисла долгая, крайне нехорошая, пауза. Чувствуя, что ходит по краю, Филипп добавил масла в огонь, подняв скомканную газету с пола, - Я понял, кто тебе принес эту газетенку. Знаю, кто настраивает тебя против меня. Максим. Сто процентов, - и увидел в глазах любимой женщины подтверждение своей теории, - Я не знаю, на сто процентов ли он гей, свечку не держал. Но то, что он абсолютный пидорас - человек гадкий, словно падаль - это точно. Можно быть геем и быть хорошим человеком - как Чайковский, например. Он за жизнь свою никому ничего плохого не сделал. А можно быть и геем, и пидорасом по натуре, как твой Максик. Я удивлен, почему он все еще с тобой рядом - зачем он тебе? - Фил подошел к Алле поближе и осторожно повернул ее опущенный взгляд на него, пытаясь посмотреть в глаза, - Что стало с твоей душой, что ты живешь с ним? Аллусь? - В этой жизни... покой важнее всего, Филипп. - попыталась она объяснить, но Фил лишь ухмыльнулся, убрав руку от ее лица. - Покой, значит. - прикусил он нижнюю губу, обдумывая сказанное, - Да. Именно поэтому ты и будешь с ним до конца. Теперь я в этом уверен. Только помни, что все живущие на этом свете хотят покоя, а... те, кто умер - сами покойники, от которых и происходит это слово - Жизни. - Филипп... - Ты не счастья с ним хочешь... Счастье ты испытываешь со мной, как небольшое просветление в твоей помутневшей душе, словно подтверждение, что ты еще живешь, а не существуешь... Вот, в чем дело. - закивал Киркоров, словно окончательно расставив для себя все по полочкам, - Мне... страшно подумать, что ты переживаешь - какую боль, пытаясь убить себя же. И мне невыносимо... тебя жалко. - от волнения он кусал губы так активно, что случайно прокусил нижнюю и почувствовал привкус крови языком, - Очевидно... Любовь, даже такая, как у нас с тобой - настоящая и яркая, как Божий дар, и то - не всесильна... Но знай, что я тебя очень люблю. Ты мне очень нужна, - Филиппу стало настолько больно за нее, что в глазах стали скапливаться слезы, и он делал небольшие паузы, стараясь не заплакать, в то время, как сама Алла, молча его слушая, глотала стекающие по щекам капли, - Я тебе всегда помогу. Наши с тобой отношения - от А до Я всегда будут твоим выбором, который я буду уважать. Мне... как любящему человеку, важна твоя свобода. - Я прошу, замолчи, - Алла не смогла больше выслушивать его правду - правду, которая являлась одной-единственной истиной - это было слишком больно - понимать, что во имя каких-то иллюзий с каждым годом все больше и больше погибала она настоящая. И эта настоящая, которая находила в Филиппе отголоски совести, морали и самого важного - Любви, была такой слабой и беззащитной, что даже слушать то, что он говорит - было нестерпимо больно. Филипп не стал настаивать и продолжать, вовремя почувствовал опасную грань и остановился. Прижал женщину к себе, обнял ее истерзанную, почти наполовину уничтоженную, душу... - Все равно я тебя очень люблю... - прошептал Фил. Пугачева вцепилась в его рубашку, как в единственную надежду, прижимаясь такими же теплыми объятиями, глотая стекающие крупные слезы. Она попыталась надеть маску, снова стать мнимой сильной, захотелось послать его матом, но не получилось - Филипп смог не просто до нее достучаться, а обнажить душу. И это было так больно, что Алле больше не захотелось повторения подобного... - И я тебя очень люблю, Филь... Очень, - почти шепотом ответила Алла. "Как сильно я тебя люблю. И как ненавижу тебя за то, что ты меня так понимаешь, чувствуешь, так читаешь! От тебя не скроешь ничего! И ты всякий раз возвращаешь меня настоящую, а мне это нафиг не надо, слишком больно. Надо от тебя избавиться. От этой ебаной любви. Я тебя так унижать буду - сам сбежишь. Посмотрим, кто кого." (Алла). Но перво-наперво, задумала важную вещь - ей хотелось защитить Филиппа, а не просто бросить его на произвол судьбы.