Братские узы

      Каждый вдох в этом месте ощущался странно — лёгкие будто обдавало жаром — не понятно только, виной этому был дым от сигареты или же воздух сам по себе такой враждебный. Чем дольше здесь находишься, тем труднее становится терпеть это, чувство — словно ты варишься заживо — даже лёгкий ветерок и тот был обжигающим. Металл перил немного спасал ситуацию, приятно охлаждая, но этого катастрофически не хватало: хотелось стянуть с себя всю одежду, желательно вместе с кожей. В дополнение противный шум, который доносился со всех сторон: кто-то кричал, матерился, смеялся, стонал, где-то раздавались выстрелы и взрывы, они не умолкали ни на секунду. А эти дешёвые и вульгарные здания, которые ослепляли количеством не менее вульгарных неоновых вывесок. Вы их вообще видели? И как? Зрение в порядке?       Город жил своей жизнью, не останавливаясь даже ночью. Особенно ночью.       «Ужас. Никакого порядка, а если кто-то уставший придёт домой и захочет поспать?».       В Аду не спят. Точно.       Это место и близко не было таким дружелюбным, как родной дом. Хотя, кого мы обманываем? В последнее время всё очевиднее становилось, что Ад куда приятнее Рая, даже несмотря на окружающую вакханалию. Здесь все были какими-то другими. Казалось бы логично, сравнивать демонов и ангелов дело довольно бесполезное и неблагодарное, любой истребитель вам скажет, что грешники — это лишь мусор на пути высших сил. Вот только в этом и заключалась загвоздка, всё было не так просто. Постепенно начинаешь осознавать… Как бы правильнее выразиться? Демоны честнее, что ли? Не в словах, конечно, но в поступках.       Вот, к примеру, в один момент грешники дерутся, грязно ругаясь и проклиная всё на чём свет стоит, но стоит им только успокоится и перевести дух, как они начинают смеяться, жмут руки и идут в ближайший бар. Нет, иногда они, конечно, могут и поубивать друг друга, но все в Аду прекрасно знают, что потом воскреснут. В этом месте главное душу беречь, а тело потом восстановится. Хотя, другое дело если тебя проткнут ангельским копьём.       А что же Рай? Там всё в разы строже. Всегда опрятные, красивые, добрые, горячие… О, этот список можно продолжать долго, сократим до всегда "идеальные". За одно лишнее слово тебя могут низвергнуть с небес. Кто захочет рисковать своим вечным покоем, ради секундной слабости? Хотя и такие находились, но это было очень редко, примерно один на пару тысяч лет. Поэтому все молчат и лишь натянуто улыбаются при встрече. Спасибо и на том, что материться разрешили, уже что-то.       — Ну, пиздец… — устало протянул он, в голосе слышалась нотка обречённости.       — Ты что-то сказал? — выкрикнул Люцифер из комнаты, но ответа не последовало, вскоре в дверном проёме показалась золотая макушка. — Михаил?       Архангел стоял на балконе, курил, облокотившись о перила, и пустым взглядом осматривал Пентаграмм Сити: грязные улицы и полуразрушенные дома, грешники, убивающие друг друга, милая пара каннибалов, доедающие чьи-то останки, суккубы, прижимающиеся в углу, чтобы потрахаться… Блять!       — Не смотри, а то мало ли из твоих ангельских глаз сейчас пойдёт кровь, — падший потянулся, пытаясь прикрыть брату глаза.       — Похуй, пусть идёт, — отмахнулся Михаил — я больше не в силах смотреть на эти ебучие приторно-сладкие улыбки, — с ненавистью прошептал архангел, в очередной раз затягиваясь.       — Что на этот раз?       — Рай, Адам, истребление… Ты… — архангел тяжело выдохнул. — Мне продолжать?       — Какой злой. Сдаюсь-сдаюсь. — падший шутливо поднял руки, принимая поражение.       — В этом чёртовом мире ничего не меняется. — очередная затяжка.       — Прямо-таки ничего? — Люцифер облокотился спиной об перила и, наклонившись, попытался заглянуть брату в глаза. — Вот был бы ты смертным грехом, то отвечал бы за ложь. Так и вижу эти постеры и афиши, кричащие на каждом углу: Встречайте нового Князя Ада! Михаил — Грех Пиздобольства! — падший развёл руками в воздухе воображая те самые яркие постеры и афиши с лицом брата, тот лишь раздражённо закатил глаза в ответ. — А что? Звучит! — Люцифер звонко рассмеялся. Успокоившись, он глубоко выдохнул и продолжил уже более серьёзно. — Но, если честно, кого ты пытаешься наебать? Адам, истребления и всё остальное? — послышался короткий смешок. — Я тебя знаю не одну тысячу лет.       — Да ну тебя. — Михаил посмотрел на сигарету: она уже наполовину сгорела, пепел по-хорошему надо было бы стряхнуть, но архангел не успел, тот посыпался вниз и попутный ветерок разнёс его по городу. — Просто я…       Повисло молчание, оно было на удивление громким, казалось, что даже Ад притих, стараясь не мешать их разговору. Опять штучки Люцифера?       Падший не мог перестать пялится на брата, он жадно осматривал его, стараясь запомнить каждую мелочь. Их встречи были настолько редкими и такими мимолётными, что Люцифер с ужасом осознал — черты родного лица потихоньку стирались из памяти. Хотя он считал это довольно ироничным. Раньше, смотря на брата, падший думал, что любуется своим отражением, все называли их близнецами и, о чёрт, как же они были похожи. Созданные одной мыслью! Звучит красиво, а на деле у Отца просто закончилась фантазия.       Сейчас они выглядели противоречиво. Вроде бы падшим был Люцифер, но по его широкой улыбке, прямой осанке и новому костюмчику этого не скажешь, будто бы и не было никакого изгнания, лишь редкие красные перья в белоснежных крыльях, рога с хвостиком и почерневшие до локтей руки напоминали о всём ужасе давно минувших дней. Михаил же, с другой стороны, был тенью прошлого себя: улыбка, настоящая и искренняя, давно уже не сияла на его лице, под глазами красовались огромные синяки от недосыпа, плечи поникли, делая его похожим на сгорбившегося старика, а одежда… Будем откровенными, ангелы меркли на фоне демонов. Пока одни носили брендовые вещи, другие довольствовались непонятными недо-платьями, недо-халатами со странными узорами.       Михаил устало вздохнул, поднимая взгляд на брата. Взгляд — наверное, это единственное общее, что у них осталось.       — Я запутался, — глаза архангела начали блестеть в свете неоновых вывесок. — Почему Рай не понимает, что если бы Ад захотел начать войну, то ты бы уже давно сделал это, а не сидел сложа руки. Ты один из лучших воинов, черт подери! А эти импы, суккубы, гончие? Все эти твари просто прирождённые убийцы, они у вас сразу из утробы вылазят с ножами и пистолетами?! — Михаил яростно жестикулировал с горящими глазами, он был в шаге от нервного срыва. — Да те же самые смертные грехи. Ты вообще помнишь, как выглядит Сатана? С такими выродками тебе и грешники не нужны!       — Попрошу, эти «твари» всё ещё мой народ, а те, кого ты назвал «выродки», мои близкие друзья и коллеги, — упрекнул брата падший, это звучало до жути жалко и местами неловко.       Люцифер признавал тот факт, что был не самым лучшим правителем, для грешников так уж точно. Они давно уже создали свои коалиции: кличут себя «Оверлордами» и берут под контроль остальные души. Большая часть Ада — его так называемого «народа» — вообще ни во что не ставила своего Короля. Хотя, стоит признать, что и падший особую любовь к грешникам не питал, не то что к адорождённым, те были для него не пустым местом. Разве они виноваты в том, что родились без души? У грешников был шанс на Земле, и те его проебали, теперь же они портят жизнь здешним обитателям. Это тоже своего рода несправедливо.       Но, по правде, о каком уважении мы говорим? Лилит и та сделала намного больше, чем он. А сейчас, когда её нет, падшему пришлось взять бразды правления в свои руки, он изо всех сил старался поддерживать то хрупкое равновесие, что есть в Аду. Постепенно он даже притерпелся к грешникам — оказалось, что не все души здесь были потерянными.       — Прости, суть вообще не в них. Какого хуя, Адаму позволили убивать? Это такие же Божьи дети, даже несмотря на то, что они грешники. Мы просто убиваем души, ссылаясь на святость своих идей, но факт в том, что Рай давно прогнил. Так в чем смысл? Где добро, а где зло?       — Столько вопросов. Будь аккуратней, в прошлый раз за такое меня согнали с небес! — Люцифер разразился хохотом, вот только Михаил не нашёл это смешным. — Да ладно тебе, надо уметь смеяться над собой!       Падший задрал голову и посмотрел на небо. Оно неизменно было багровым, ни облаков тебе, ни солнца, лишь огромная пентаграмма и райская сфера, которая будто насмехалась над ним, говоря: «Смотри-смотри, ты застрял в этом ужасном месте, без возможности вернуться домой. Для тебя райские врата закрыты навечно. Ты, подобно грешникам, проебал свой шанс». Люциферу было плевать на Рай (или же он хотел так думать), но он понял, что чертовски сильно скучает по звёздам. Они были первыми, что появилось в пустоте, и падший считал, что это лучшее творение Отца — после уток, конечно. Сколько бы тысяч лет не прошло, они всё так же будоражили его разум.       В голове вихрем пронеслись воспоминания. Небеса, райский сад, Адам и их пустые разговоры, тогда казалось, что им нет конца, но потом появилась Лилит… Ева и с ними куча вопросов, которые ставили под сомнения решения Отца. Дальше, как в тумане, небесный суд и боль, будто тебе живьём вырывают крылья и ломают каждую косточку, хотя Люцифер не был уверен есть ли они вообще в его теле, огонь, поглощающий целиком, обугленная плоть и смрад. Казалось, что боль единственное что осталось, но это было не так, за ней неожиданно последовала награда. После всех этих мучений ты привыкаешь к окружающему пеклу, тело адаптируется, перенося метаморфозу, и адский огонь в один момент из врага превращается в близкого друга, он становится покорным и родным, ты осознаешь, что всё это время он обволакивал тебя не чтобы напугать, а в попытке успокоить, убаюкать, как младенца.       И в момент принятия, ты рождаешься заново.       — Проблема в том, что Рай давно захватила бюрократия. Раньше мы слушали Отца и были уверены, что знаем где чёрное, где белое, но чем дольше живёшь, тем яснее видишь: на самом деле всё серое и неоднозначное. — Люцифер оглянулся и указал на пару грешников, которые мило болтали, попивая кофе. — Вот, например, женщина всю жизнь старалась вести себя правильно, соблюдала законы Отца, и бла-бла-бла… Но произошло ужасное, её дочь изнасиловали. Суд планировал отпустить ублюдка, и она убила его, в итоге женщину приговорили к смерти. Теперь её душа здесь, без возможности встретиться со своей... — Люцифер посмотрел в сторону открытых дверей и увидел весящий портрет Чарли на стене, — малюткой. Вот просто задумайся в одном месте мужчина, которых растлевал детей, и женщина, которая убила из отчаяния, из-за несправедливости. Рай даже не стал рассматривать её кандидатуру, по их мнению, она слаба, я же считаю, наоборот.       — А парень рядом с ней?       — Хороший атлет, собирался стать известным на весь мир спортсменом… Повесился, потому что его обвинили в употреблении допинга и отстранили от соревнований. Он был чист, но первое место давно уже было продано. Его психика просто не выдержала давления общества.       Михаил устало потёр лицо и, остановив руку на рту, тихо прошептал:       — Он же не виновен…       — Он — самоубийца, — парировал падший, пожимая плечами. — Здесь таких много.       — Не говори, что ты каждого грешника в лицо знаешь.       — Нет, — согласился он. — Я даже этих двоих не знаю, просто по виду определил, как они умерли, и сказал первое, что в голову пришло, — усмехнулся падший, Михаил уже было возмутился, нельзя же так обманывать, но Люцифер не дал ему и рта раскрыть — но, могу заверить, что мои истории, вполне реальные, просто относятся не к ним. Не забывай, у меня везде есть глаза и уши.       Архангел сделал глубокий вдох и выдох:       — По Аду ходят мертвецы, с такими добрыми глазами.       — Чего это ты? Не говори, что тебе их жалко.       — Да! Жалко! Это ужасно! Какого хуя в Раю ничего не меняется? Они не видят, что старые правила уже не подходят для современного мира?       — Они просто мудаки, разве ты не смерился с этим за столько сотен лет?       — Смирился? Думаешь, это легко? Они каждый чёртов день напоминают мне о прошлом. Этот сучий взгляд полный жалости. Словно я душевно больной. — фыркнул Михаил. — Хотя, какая ещё жалость? На самом деле они боятся, что я пойду по стопам брата.       — Которого? — в шутку уточнил Люцифер, брат посмотрел ему в глаза. — По моим что ли? Хуйней не занимайся, падать адски больно, знаешь ли. — падший пожал плечами и развёл руки. — Я не пытаюсь тебя запугать, это так, к сведению.       — Услужил, что сказать. Обязательно было на себе проверять? — с наигранной обидой сказал архангел.       Михаил щёлкнул пальцами, выкидывая окурок, тот полетел с балкона вниз, прямо на улицу и, кажется, угодил кому-то за шиворот. Послышались громкие маты и проклятья. Стоило только Люциферу опустить взгляд на грешника и показать свои рога, как тот замолк и в ужасе убежал прочь, куда глаза глядят. И поделом, нечего ходить под окнами Адского босса.       — Как тебе не стыдно? Архангел, а мусоришь!       Михаил лишь раздражённо цокнул в ответ, зажигая очередную сигарету. Какая это по счёту? Седьмая? Десятая? Страшно подумать, как сильно архангела ломало на небесах без курева.       — Тебе бы слезть с этой дряни.       — Или что? Меня сгонят с небес?       И всё-таки это чертовски смешная шутка.       — А притворялся, что несмешно! — сказал Люцифер сквозь смех. Немного успокоившись, падший аккуратно осмотрел брата и перевёл взгляд на улицу, где трое маленьких бесов весело прыгали по нарисованным классикам. Отчего-то неприятно кольнуло в груди. — Как там Гавриил?       — Даже не вспоминает о тебе, — равнодушно пожал плечами архангел — или просто делает вид, что ему всё равно. Ты же знаешь, по его лицу хуй разберёшь, что он чувствует.       — А чувствует ли он вообще что-нибудь? — падший вертел на пальце золотое кольцо. — Как был камнем, так им и остался.       — Попрошу! Между прочим, он истинный архангел! Пример для подражания! Лучший из лучших! — спародировал Михаил серафима Серу, братья рассмеялись.       — Истинный архангел, — тихо повторил Люцифер — но всё равно наш брат. — неожиданно, даже для себя, продолжил он. — Я скучаю по его каменной роже, хоть бы раз спустился поболтать!       На момент между ними повисло молчание.       — Он любит нас. — уверенно сказал Михаил.       — Конечно, по-своему, но любит. — подтвердил Люцифер. — Всё же из нас троих он был ближе всего к Отцу.       — Пока я пытался поговорить с тобой, он изо всех сил старался убедить Отца простить тебя. — Михаил, не отрываясь, смотрел на райскую сферу в небе.       Люцифер приблизился к брату и, приобняв за шею, притянул ближе к себе.       — Давай не будем о плохом. Хоть мы и стоим по разные стороны, мы всё ещё братья, и будем ими до конца.       Михаил резко повернулся и обнял его, крепко, сжимая до боли в рёбрах. Он скучал по этому. Казалось бы, простое прикосновение, попроси кого-нибудь в Раю и те сразу же целой толпой накинуться на тебя с объятиями, но это было не то. Прикосновения родного человека ни с чем не сравнятся, какое умиротворение они приносили, все проблемы сразу начинали казаться пустым звуком, ты снова начинал верить, что всё в этом мире возможно.       Они могли простоять так всю ночь, но вскоре архангелу надо было возвращаться, чтобы никто не заметил его пропажи.       — Так, ладно, — архангел отстранился, вытирая выступившие слезы, падший ободряюще хлопал его по спине. — Ты говорил, у тебя ко мне какое-то дело?       — Чуть не забыл. Сможешь организовать аудиенцию с Раем?       — Ты… — глаза Михаила расширились, удивившись, он продолжил шёпотом. — Ты решил снова попробовать? — в голосе слышалась надежда.       — Нет, я же говорил, ноги моей там больше не будет. — отмахнулся он. — Твоя племянница хочет с ними поговорить. Она планирует остановить истребление душ.       — Шарлотта. — Михаил мило улыбнулся. — Каким образом она планирует это сделать?       — Чарли открыла отель для грешников, чтобы ставить их на путь исправления… — Люцифер нахмурился. — Я до конца не уверен, как это должно работать, но она верит в то, что души могут искупить свои грехи.       — Вся в тебя. До того, как ты опустил руки. — по-доброму пожурил Михаил.       — Надеюсь, что ты ошибаешься. — послышался горький смешок.       — Почему? Зная тебя и Лилит, мне кажется, что она сильная девушка.       — Она невероятно сильна, — подтвердил падший — но я всё равно волнуюсь. Ты лучше меня знаешь, Рай никогда никого не слушает. — Люцифер обнял себя. — Она выросла маленькой копией Лилит, смелая, готовая защищать свой народ до конца, но она даже не представляет насколько жестокими могут быть небеса. — падший тяжело вздохнул. — Я боюсь, что её сломают так же, как и меня.       — Я тебя понял, — Михаил положил руку на плечо брату, — сделаю всё, что в моих силах. Давно пора было взбудоражить этих старпёров.       — И то правда! — Люцифер вновь натянул свою парадную улыбку. — Пожалуйста, присмотри за моей малышкой там, если они обидят её…       — Я буду рядом с ней. — уверил падшего архангел. — Они даже пальцем не посмеют к ней прикоснуться.       — Спасибо.       Люцифер и Михаил какое-то время стояли в тишине, смотря на Пентаграмм-Сити. Архангел нахмурился, кое-что не давало ему покоя и в конце концов он решил уточнить:       — Ты же покажешь мне, как выглядит Чарли?       — Что? — Люцифер на мгновение задумался. — Подожди-ка, вы вообще знакомы с ней?       — Нет? — неуверенно ответил Михаил, облизав пересохшие губы.       — Ахуеть, приплыли, моя дочь знает всех смертных грехов, но ни разу не встречалась с родным дядей? Так не пойдёт, надо исправить это, до того, как она пойдёт на аудиенцию с Раем. — Люцифер одёрнул себя и тише добавил. — Если пойдёт…       — Если ты хочешь сделать это сегодня, то спешу тебя огорчить, — Михаил оглянулся на огромное здание, величественно расположившееся в центре города, на его верхушке находились часы, и там же издевательски отсчитывались дни до следующего истребления, — мне пора возвращаться.       — Нет, конечно, давай в следующий раз. Как раз скажешь, что там решат с аудиенцией.       — Договорились.       — И... — Люцифер перевёл взгляд на райскую сферу, он не отрывал взгляд смотря в одну точку, словно увидев кого-то.       — Да?       — Попробуй притащить Гавриила, я скучаю по этому вредному гаду. — Михаил глубоко вдохнул, собираясь было возмутиться, но его перебили. — Я тебе подарю целый блок твоих любимых сигарет.       — Теперь понятно почему тебя называют змеем-искусителем. Нет, ну ты точно хочешь моей смерти! — Михаил устало вздохнул, но всё же широко улыбнулся и ударил кулаком об руку. — Решено! Пусть хоть с небес сгоняют, но с племяшкой увижусь, а Гавриила свяжу и притащу насильно!       — Вот это я понимаю настрой!

В это время на небесах...

      Высокие потолки, минимальное количество мебели и холод — так можно было описать почти любой кабинет в Райской канцелярии. В такой атмосфере хотелось повеситься, а не работать. Но как же лозунги: «В Раю всё счастливы со дня и ото дня», спросите вы. И услышите в ответ: «Херня это всё». Может души и были счастливы, но вот ангелов это не касалось.       Сейчас архангелу хотелось умереть от загруженности на работе, и в добавок ко всему его непутёвые братья создавали лишнюю головную боль. Он стоял посреди комнаты перед сферой, которая в несколько раз превосходила его размером. Архангел наблюдал за разговором двоих, подперев щеку рукой и устало зевнув.       — Что за придурки? А если кто-то узнает? — цокнул Гавриил. — Вот всегда они так — только о себе и думают. Дать бы им подзатыльник чтобы мозги на место встали. Хотя, боюсь, что последние отобью.       Архангел взглянул на братьев, те шутили, тихо посмеивались и обнимались. При виде их улыбок на душе становилось тепло, будто он вернулся в то беззаботное время, когда они лежали на поляне Райского сада, болтали и рассматривали цветы и необычных животных, которых создал Отец.       Самаэль однажды вырвал братьев с неба и за руку потащил в Райский сад к пруду. Он не мог дождаться, чтобы показать маленьких жёлтых созданий, которые неловко и вперевалочку, но ровной линией, следовали за мамой. Утята — новое творение Отца, от которого архангел был просто в восторге. Самаэль кормил малышей, гладил, помогал учиться плавать. Глядя на это, Михаил и Гавриил поначалу ворчали на брата из-за того, что тот отвлёк их от работы по какому-то пустяку, но в итоге не выдержали и тоже принялись играть с утятами. В тот день все трое получили нагоняй от Серы.       — Что ещё за «истинный архангел», «ближе всех к Отцу». — Гавриил цокнул. — Тоже мне, вот если бы вы лучше выполняли свою работу...       Архангел хоть и журил братьев, но понимал, что отдал бы все на свете, лишь бы больше не видеть слез на их лицах. Они втроём и так натерпелись ото всех вокруг. В голове снова всплыли воспоминания: Самаэль, его вечные вопросы и непокорность; Михаил, и то, как он бился в истерике умоляя брата остановиться, а потом обессиленный пришёл к Гавриилу. Архангел, наверное, никогда не забудет измученный вид брата и его сорванный голос, отдававший хрипотцой, когда тот сказал: «Я не смогу поднять меч против него».       Перед глазами вспышкой пронеслось воспоминание о проколотом сотнями копьями теле Самаэля и его истошном крике.       — В конце концов тебя заставили. — Гавриил покачал головой, накрыл лицо руками и устало потёр его, а после поправил причёску.       Архангел вновь посмотрел на братьев: живых, улыбающихся. Он до конца не мог понять, как это всё может сходить им с рук? Почему их ещё не поймали? Где же хвалёная райская защита?       — Зачем серафимам, херувимам и всем остальным столько глаз, если они всё равно не видят то, что творится у них перед носом? — он посмотрел на потолок и развёл руки в стороны. — Это часть твоего очередного гениального плана? Пути Господни неисповедимы? Да, Отец?       Это было глупо и рискованно, ни один ангел бы не осмелился с такой грубостью обращаться к Богу, ведь Он всегда был рядом, все знали, Он следит, даже если не отвечает. По крайней мере, раньше это было так. Вот только Гавриил давно понял, что Отец оставил их. Архангел долго сомневался: ну, не выходит Он на связь, наверное, изобретает что-то новое. Ну, сколько раз такое было? Что теперь тревогу поднимать? Подождём день или два, может, год или лет десять…       В том, что Отца нет архангел убедился, когда узнал об Истреблении. Если бы Он был на месте, то ни за что бы не позволил этому произойти. Гавриил не стал делиться своими мыслями с остальными, он знал, что за этим может последовать.       Архангел грустно улыбнулся, вспомнив Отца. Гавриил не знает, когда точно это произошло, он даже не вспомнит толком, о чём в последний раз говорил с Ним, в тот момент это казалось таким обыденным и не важным. А теперь Рай трещит по швам, а помощи попросить не у кого.       Архангел тяжело вздохнул и потянулся к сфере искажая информацию.       — Да приду я, приду. Чё бухтеть-то. Давно я, однако, не спускался в Ад, — вслух рассуждал он, покидая кабинет.