Moonlight

Капли воды стекали по красивой, бледной коже, впадая вниз с легким хрустальным звоном, разбиваясь о шёлковый ковёр на полу, образовывая на ткани тёмные пятна. Тэнугуи лежит на худых хрупких плечах девушки, впитывая влагу. На полотенце спадали пряди мокрых волос с легким наплывом каплей, искрящихся в бледном световом покрове. Лёгкое покачивание головой сопровождалось легким , невесомым звоном, который летел, задевая складки тэнугуи, а после тихо опускался на пол и покорно молчал. В глазах девушки был красивый, неповторимый блеск, искреннее блаженство выражали её томные, красивые глаза, обрамлённые пушистыми, длинными, чуть слипшимися ресницами, а этот взгляд с полуприкрытыми веками был таким легким, словно тень, и в то же время лучезарным, как само солнце. Лёгкое свечение играло в этих огромный кровавых рубинах голубым светом, и яркие искорки в глазах витали, словно светлячки в полумраке леса, в этой лёгкой, невесомой дымке облаков. Девушка выдыхает, после сбрасывая с себя тэнугуи, пропитанном влагой, оголяя красивое, хрупкое тело. Белоснежная кожа при неярком, чуть голубовато-сером освещении казалась самым дорогим фарфором, красивые длинные ножки и нежные, с по-женски тонкими запястьями руки, красивые ключицы, которые сейчас прикрывают мокрые локоны — всё это сводило с ума, покоряло, подчинялось себе. В её этом незамысловатом, чуть скрытым мраком образом было что-то сказочное, необычное, лёгкую сонливость показывали эти грациозные мановения рук, и свет перебегал с одного участка кожи на другой, и очень красиво выглядела эта игра — игра солнца и тьмы. Лёгкая шуршащая одежда неторопливыми движениями взмывает вверх, а после плавно опускается вниз, закрывая красивое тело девушки. Лёгкий шорох раздаётся, после чего звон женских заколок перебивает эту хрустальную идиллию серебряным звоном. Вскоре одежда полностью оказывается на девушке. Легкое, невесомое кимоно удобно сидело на молодой красавице, и этот красивый алый и нежно розовый цвета отлично подчёркивали её личико и скользящую походку. Девушка присаживается на край золоченой резной скамьи у окна. Она смотрит на улицу, которая так и бушует яркими пёстрыми красками. Весенний, тёплый воздух погонял птиц и играл с ветками деревьев, раскачивая их, создавал на реке лёгкие серебристые волны, и они легко сменяли друг друга, уходя в даль под тусклыми солнечными лучами. Ветка сакуры стучала в окно, осыпанная нежными розовыми лепестками, сверкая лёгкими каплями, словно бы просила внимания. Девушка улыбается — ей нравится розовый. Изумрудные листья деревьев раскачиваются в такт прерывистым движениям ветра, теряя ещё зелёные листочки, что улетали в легком, головокружительном танце, скользя по солнечным лучам, как по паутинкам, радуя глаз, заставляя почувствовать этот вкус свободы. Лёгкий скрип двери вывел девушку из раздумий. Она оборачивается, смотря на пришедшего. Мужчина плавно вошёл в комнату, и на красивое лицо упал бледный свет. Яркие золотые волос ниспадали на широкие крепкие плечи, прекрасное лицо обрамляли густые, красивые чёрным брови, а золотые глаза, казалось бы, смотрят прямо в душу, выведывая самые сокровенные тайны и желания. —Дорогой! -произносит тихим радостным голосом женщина, подходя к мужу, удерживая себя от порыва накинуться к нему на шею. Мужчина улыбается и делает шаг вперёд, заводя руки за чужое тело и прижимая к себе с большой нежностью и заботой. Девушка чувствует тело мужчины сквозь одежду, каждый мускул, каждый рельефный выступ, и счастливо улыбается. Она радуется тому, что он рядом с ней, что она чувствует его тепло и то, что он полностью принадлежит ей. Она крепче жмётся к нему, трясь щекой об его одежду и с огромной нежностью смотря на него снизу вверх. Он отвечает ей тем же, и этот ласковый взгляд будил в девушке самые прекрасные чувства, и они как бутоны поднимались наверх, расцветая во всей своей красе.       —Пойдем, Мэй, -звучит низкий, бархатный голос, и рука мужчины с особой нежностью обхватывает женское запястье, беря жену за руку и ведя девушку к выходу. Она не противиться, наоборот, идёт за ним следом, как за своим жизненным путеводителем.

***

Они выходят из помещения и вскоре оказываются на каменной дорожке, ведущей в сад, к реке. Они быстро спускаются и идут вниз, поближе к водоёму, поближе к жизни. Небо над ними голубое и ясное, такое прозрачное и высокое, как никогда. По лазурной степи плывут жемчужные облака, и иногда их тела распадались на части, и лёгкая облачная дымка плыла отдельно по небосводу, и на ней играло легкое сияние заходящего солнца, что бросало свои яркие солнечные лучи на землю, словно золотой целительный дождь, которые пронизывали, как стрелами и ласкали, как мать своего ребёнка. Под этим красивым небосводом лежала долина, на дне которой протекала река, сильная и быстрая. Но именно в этом месте, где стоял японский дворец, она становилась спокойной и переставала обрушиваться на землю безудержным свирепым потоком, но текла плавно, и лёгкие брызги сопровождали равномерное, с легкими рывками движение воды. Здесь пара и остановилась. Присев на резную скамью, они наблюдали за рекой, по которой плыли зелёные листья, как течение уносило прозрачные, как стекло, камушки — кусочки горного хрусталя. Если взять такой камушек и посмотреть через него на траву, то он станет зелёным. На небо — голубым, а на облака — белым. А если посмотреть на солнце, то он станет таким же золотым и горячим, как и само небесное светило, и даже обожжет руки. Девушка встаёт и подходит к реке, чуть нагибаясь. Тотчас в её руке оказываются маленькие, но до безумия красивые маленькие камушки. И она, радостно улыбаясь, взяла один камушек и посмотрела на траву, и камень словно превратился в изумруд — вот на такие чудесные перевоплощения был способен такой маленький камушек! — и в её глазах появился лёгкий оттенок зелёного. Мужчина подошёл поближе к жене и наблюдал за Мэй, с умилением смотря на красивое личико его жены и на её яркую улыбку, что не сходила с нежных, как лепестки сакуры, уст девушки. Он присел рядом с ней, тоже беря камень в руку, внимательно рассматривая его. Сейчас они, как дети — очень впечатлительные и маленькие на фоне этого огромного мира, а также и любознательными. Такой простой камушек, прозрачный и самый что ни на есть обычный, но он так притягивал их к себе. Почему же он такой, почему он перевоплощается? — ответ уже известен, но они, как маленькие, всё равно ломают голову над этим ответом. И друг с другом они очень счастливы. Оно словно повсюду, это счастье — оно в цветах, в этом вкусном весеннем запахе и с еле слышным нежным ароматом далеко растущей черёмухи, в этом красивом небе и белых облаках и просто в них самих. И они с радостью созерцали образ друг друга, наслаждаясь этими прекрасными мгновениями, мимолётными взглядами и яркими улыбками.       —Кëджуро, я люблю тебя, -она чуть краснеет и отводит взгляд, глупо улыбаясь. Ведь на церемониях она часто говорила длинные праздные речи, и они были таким насыщенными, и даже приговоры звучали так красноречиво, а тут, своему любимому она только и смогла сказать, что четыре слова. Но он её понимает, приобнимает её за плечи и притягивает к себе, вдыхая чудесный аромат её ещё не до конца высохших волос.       —Я тоже люблю тебя, -в эти четыре слова он вкладывает огромнейший смысл, гораздо больший, чем во всех остальных сказанных им словах, необъятный, словно мир. В теплом ласкающем воздухе, словно птицы, пролетали слова любви, на их лицах светилось счастье, а в глазах мерцали искры неподдельного восхищения и радости. Осматривая своё маленькое отражение в глазах напротив, они искренне наслаждались друг другом, но такими они становились, когда оставались одни. В своём дворце им было тесно, и когда они покидали огромные разукрашенные комнаты, их сущность вырывалась наружу, и они улыбались. Улыбались робко друг другу, посвящая свои улыбки, словно поэты свои произведения, только человеку, сидящему напротив него — его единственной и ни чем не заменимой любви. Так дороги были им эти моменты, и каждый день они старались провести друг с другом, словно он мог стать последним. И всякий раз они наслаждались друг другом, этим красивым мерцанием восхищения в глазах, полных любви, отдавая самые нежные взгляд только друг другу.       —Уже темнеет, тебе не холодно? -спрашивает Ренгоку, смотря на жену с лёгким волнением. Она издаёт тихий смешок и кладёт свою руку на его щеку, нежно поглаживая.       —Нет, рядом с тобой мне горячо. Она берёт камушек и наводит его на Кëджуро. Тут же камень стал ярким рубином, а после переменился на золотой.       —Ты моё солнце, -говорит она нежно, и Ренгоку берёт жену за подбородок, притягивая к себе, и нежно целует её в губы. Она отвечает ему, и оба они хотели просто так оставаться на месте и наслаждаться друг другом, этим вечером и просто растворится в этом теплом, ласкающем воздухе. Никто не хотел отстраняться, но воздух не вечен. Вскоре им пришлось отпрянуть от сладких уст своих любимых и слушать нарастающий стук сердца друг друга, смотреть в прикрытые глаза, просящие большего. Но вечер наступил быстрее, чем они ожидали, поэтому им пришлось покинуть этот красивый сад с роскошными густыми ветвями сакуры, изумрудными листочками и рекой и хрустальными камушками...

***

Ренгоку тихо идёт в свою комнату, меря шагами пол, а яркое пламя свечи указывало ему дорогу, мрак растворялся перед ним, уступая место свету. Он подходит к двери, тихо дергая за ручку, отворяя её. Он входит внутрь комнаты, посередине которой стоит большая двухместная кровать. Он приглядывается и видит на кровати чужое тело. Подходит поближе, и при пламени свечи, что играет на коже спящего золотыми отблесками, он видит Мэй, чья грудь равномерно вздымалась во сне и так же тихо опускалась при выдыхе. Её обнажённое тело выглядывало из-под одеяла, как бы провоцируя мужчины. Растрёпанные волосы девушки были небрежно разбросаны по подушке, создавая красивый резной узор. Её огромные томные глаза сейчас были закрыты, обрамлённые бахромой густых ресниц. Нежная бледная кожа выглядела очень притягательно, и так хотелось расцеловать щёчки и эти нежные приоткрытые губки, что приходилось себя держать. Мужчина сдержанно сглатывает и, видя, как девушка чуть поморщилась во сне, быстро тушит свечу, ставя её на прикроватную тумбочку. По комнате разлетелся лёгкий аромат потушеной свечи. Над кроватью находилась полка, а на ней покоилась красивая хрустальная ваза, в которой сейчас стоят длинные ветви сакуры. Лепестки спадают вниз, на кровать, покрывая лица спящих, но их это не беспокоит. Девушка открывает глаза и смотрит в глаза напротив. Они сейчас такие яркие, горят ослепительным пламенем страсти. От этого взглядов по телу Мэй прошли многочисленные мурашки. Лунный свет падал узкими полосами на пол, и лёгкие тени тонких веточек деревьев изредка закрывали лучи, пересекая лунную полоску. В окно стучалась сакура, некоторые её веточки проникали в открытое окно и сыпали лепестки на пол. Мужчина в это время наклонился поближе к своей жене, поцеловав её в щеку. Его губы были очень горячими, она как будто плавилась под ним, таяла, словно свеча, неспособная вынести настолько сильного напора. Он целовал её личико, не оставляя на коже и миллиметра, обделенного его вниманием. Девушка запрокинула голову назад, томно выдыхая, заставив довольную улыбку расплыться на лице мужа.       —Ты такая красивая, -горячо шепчет мужчина. Мэй чуть приподнимается на локтях и притягивает его ближе, целуя. Он охотно подаётся ей, хотя и девичья хватка была очень слабой. Языком исследует её рот, целуя не напористо, а страстно и нежно. Оставив ещё пару поцелуев на ключице, мужчина ложится рядом с женой, смотря ей в глаза. А в них он нашел лишь неподдельное счастье и каплю смущения.       —Спасибо, Кëджуро... -говорит она тихо. Он улыбается ей, приобнимая и накрывая одеялом. С улицы подул лёгкий ветерок, заставив чуть съежиться от приятного холода, принося с улицы приятный аромат цветущей сакуры. Луна светила в окно, и лунные лучи отражались в лёгких лепестках. Занавеска чуть взлетела, выдавая движение ветра, взвиваясь кверху. И тут же несколько лепестков сакуры упали на пол.