Букет сирени

Люций Моран В Срединное королевство пришла весна, принесшая за собой ароматы душистых растений, которые цвели на каждом углу. Территория Академии Снов покрылась пышными пахучими кустами, среди которых особенно выделялась сирень. Морану нравилось ее соцветие. Оно напоминало сочную гроздь винограда, из которого делали отличное вино. Сирень так и просилась изобразить ее на холсте. Люций долго не сопротивлялся, поэтому сейчас собирал веточки кустарника, чтобы уже вечером приняться за их рисование. А после судьба букета будет решаться уже Сарой. Люций сорвал последнюю кисть. Див ехидно улыбнулся, осознав, что смог убить двух зайцев одним ударом. И навык в искусстве набьет, и порадует любимую Сорель. — Ну, теперь достаточно, — пробормотал парень, когда сирень чуть ли не выпадала из рук из-за огромного количества. Теневой зашагал в сторону общежития, свистя на ходу замысловатую песню. Люцию нравилось слушать музыку, а после того, как он узнал пристрастие Сары к духовым инструментам, ему хотелось обучиться игре. Все же мысль о том, чтобы лишний раз обратить на себя внимание светлой, вызывала только положительные чувства. Моран знал: он нравится Сорель, но нет пределу совершенству. Хотя, это же Люций, он родился для того, чтобы все считали его идеальным. Такова судьба наследника сильного ордена — стараться быть абсолютно правильным для даэвов и людей, надеющихся на тебя. Но подобные предрассудки ему казались неправильными, дома нельзя показывать это, поэтому Академия давала возможность отдохнуть от обязательств. Подходя к дому, который он разделял с друзьями, див заметил Коэна, трущегося возле двери. — Кого ждешь? — подошёл Моран сзади, тем самым напугав приятеля. Теневой вздрогнул и выругался. Не сильно, но для такой нелепой ситуации даже эти слова были излишними. Ему через год на самостоятельную охоту идти, а он испугался даэва. Реакция показала, что Люций застал Коэна врасплох. — Я? Да так, просто стою. — отозвался стражник. В голосе слышалось волнение. Была бы рядом Сара — точно бы сообщила о его странных эмоциях. Все чаще Люцию не удавалось понять друга, что-то в его поведении всегда настораживало, — А что у тебя в руках? Наверняка вопрос был задан с целью отвлечь внимание, но ломать над ситуацией голову не хотелось. Теневой добился своего, он смог сменить тему. — Как видишь — цветы. — Кто же та счастливица, которая получит его? — продолжал говорить о букете. — Почему же сразу счастливица? Я может себе любимому принес. Бровь собеседника изогнулись в недопонимание. — Собираюсь ее нарисовать. — Не знал, что тебе так нравятся эти кустарники. — Я к ним почти равнодушен, — слукавил див, — но знаю того, кому они придутся по душе. Люций заметил, что на столе, в вазочке, у Сары стояли несколько веточек белоснежной сирени. Они и натолкнула на мысль о том, что цветов он дэве не дарил. А подобного рода ухаживания никогда не лишние. — Следуешь примеру Натана? Он Сорель недавно тоже эти бесполезные ветки дарил. Ее брата это не на шутку разозлило. От этих слов в сердце Морана сжалось. Если Коэн планировал испортить настроение — у него это вышло. — Ладно, мне пора. Люций скрылся за дверью, а чуть позже начал работу над холстом. Сара Сорель — Сара, держись от него подальше, — со злостью выплюнул Фредерик. Они находились в комнате девушки. Брат пришел к ней, чтобы, как он сказал, навестить, но в итоге просто начал читать морали. — Я не просила его дарить мне цветов, — с усталостью проговорила дэва, массируя виски рукой, — пожалуйста, хватит ревновать. — Это не ревность, Сара! Как же ты не понимаешь, его отец болван. Если глава узнает о вашем общении, то разразится скандал внутри обители. — Фредерик, это уже чересчур. Как ты можешь называть болваном того, кто старше и опытней тебя? Посмотри в свое отражение, там также будет виден не особо умный даэв. — Считаешь меня идиотом? — с раздражением и злостью выкрикнул светлый. Сара, стоявшая все время спиной к нему, развернулась. Брови взметнулись вверх. Она лишь произнесла: — Заметь, ты сам это сказал. Пожалуйста, уйди. Я не хочу продолжать этот бессмысленный разговор. Даэв ничего не ответил. Развернулся и вышел, громко хлопнув дверью. Сара легла на кровать и закрыла глаза. За день случилось много непредвиденных событий. Начиная с Натана, заканчивая Фредериком. Каждый будто хотел выпить как можно больше жизненной энергии. Через время Люций должен прийти, а сил не осталось от слова совсем. Дэва не заметила, как провалилась в сон. Даже мантию не успела снять. Не похоже на нее, но усталость взяла свое. Люций Моран Люций дописал свою картину, прочел вести с Северного королевства и, когда солнце уже заходило за горизонт, начал собираться к Саре Сорель. Дива поразила новость о том, что Натан Страйд неожиданно проявил к ней знак внимания. Да, он часто терся возле светлой, но не демонстрировал себя больше, чем просто приятель. Даже другом его нельзя было назвать. «А вдруг главы их орденов решили породнить даэвов», — закралась давящая мысль в голове Люция. Натан является сильным и умным воином, его семья многое сделала для всего Дэвлата. Сара — приемная дочь правящей семьи самого крупного ордена. «Приемная» — вклинились слово. Если не родная, значит и жаль ее будет меньше. Захотят выдать замуж — церемонится не будут. — Люций, ничего не произошло, это просто цветок, — сам себе сказал Моран. — ты ей сейчас отнесешь букет в несколько раз больше. Див закончил оттирать краску с рук. Он поправил ткань на мантии, разглаживая мелкие складочки, и вышел на улицу, взяв с собой охапку уже связанных веточек белой и фиолетовой сирени. Он весело зашагал в сторону домов светлых. Погода вечером была достаточно теплой. Сейчас бы гулять, а не фларканский учить. Но Сорель была непробиваемой. Морана восхищался этой чертой характера любимой даэвы. Уже подходя к поселению, Люций приостановился, услышав голоса. Коэн и Пшеница шептались о чем-то. Попасться на глаза ко второму нельзя, ведь плакать он потом пойдет к отцу, который накажет свою приемную дочь. Но в то же время, светлый и теневой с разных курсов обсуждают что-то в лесу поздним вечером. Моран не был тем, кто подслушивает чужие разговоры, но никогда не знаешь, какая информация может пригодиться. — Этот белый петух ничего не замышляет? — с брезгливостью поинтересовался Пшеница у собеседника. — Не знаю, сегодня рысачил с веником в руках. Терпеть не могу весну, эта сирень пахнет хуже, чем ревенант. «Белый петух?!» — возмутился в мыслях Моран, когда осознал, что речь о нем. Он, конечно, пользовался прозвищем для брата Сары, но оно было менее обидным. «Петух? А ты тогда…» — не успел осмыслить, как до него дошли слова Фредерика. — С Натаном я разберусь быстро, но Морана нельзя допускать к Саре. Слишком она счастлива, когда тот рядом. «Теперь я обязан утереть ему нос. Только нужно будет провернуть это так, чтобы не сделать Сорель ещё хуже», — начал размышлять Люций. Даэвы попрощались и пошли своей дорогой. Теневой подождал, пока Фредерик уберется прочь, и пошел в ту же сторону. До места назначения оставалось меньше сотни метров. Через несколько минут уже виднелось окно, которое служило Люцию дверью чаще, чем настоящий вход. И на этот раз див забрался внутрь через него. Сначала Моран не увидел, где находится дэва, к которой он так спешил. Но опустив взор на кровать увидел очень милую картину. Сара спала, свернувшись калачиком. Распущенные волосы лежали, словно покрывало, на плечах дэвы. Последним лучники солнца падали на них, отливая медью. Дыхание девушки было размеренным и спокойным, она немного посапывала. Люций очень тихо подошёл в спящей красавице, чтобы разбудить. Но резко остановился: занятия проходили почти каждый вечер, за счёт чего время на отдых сокращалось, поэтому сейчас ей лучше действительно выспаться. Дэва несколько раз жаловалась на череду кошмаров, обращаемых днём в головную боль. Зная все это, Моран руку не поднял, чтобы разбудить ее. Диву казалось, что он мог бы наблюдать за сном Сорель бесконечно. Сейчас она была подобна статуе: непоколебимая и богемная. Родились бы они во времена ордена Хранителей — ее несомненно сделали жрицей или святой. А об упорстве ее слагали легенды. Люция бы прозвали искусителем, который околдовал девушку своей харизмой настолько, что та, наплевав на все, ушла с ним в закат. «Да, так бы и было» — сам себе подтвердил Моран. Люций склонился над светлым ликом. Легкий румянец красовался на точенных скулах. Они припухли от сна, но диву показалось это забавным и милым. Он поцеловал Сару в лоб. Взяв небольшой кусочек бумаги, теневой написал «Stellae quietae». Фраза означала что-то вроде «Спокойной ночи», но говорили ее только самым дорогим. Положив букет сирени на стол, ушел, чтобы не мешать покою дэвы. Она наконец-то заслуженно отдохнёт. Сара Сорель Сара проснулась достаточно рано. Она почти сразу обнаружила подарок, оставленный ночным гостем. И без того светлое лицо засияло ещё сильнее. Записка на фларканском только подогревала смущение и благодарность. До занятий оставалось ещё несколько часов, но дэва решила, что не желает сидеть в комнате. Она достаточно быстро собралась и вышла на улицу. Рассвет только начал набирать обороты. Башни академии казались в полутьме таинственными и сказочными. Светлая засмотрелась, а после пошла прогуляться. Туманный в ножнах переливался от первых лучей. Посмотрев на него, Сорель поняла — его нужно почистить. В последнее время она забывала и не успевала этого делать. Меч — это почти семья, разве можно про него забывать? Решив не откладывать дело на потом, девушка вернулась в комнату. Она взяла тряпицу и уже собиралась выходить, как в глаза опять бросился букет от Морана. Ей был очень приятен его знак внимания, но если до Фредерика дойдет слух о том, что теневой вздумал ей цветы носить — им обоим несдобровать. Отношения брата все больше казались ей неправильными. Разве можно так сильно ревновать всех к сестре? Дэва была уверена, что у Люция на этот счет имелось свое мнение, но он им не делился в полной мере. Не видя причины задерживаться, светлая вышла на улицу. Она села на ступеньки и начала натирать меч, чтобы тот блестел и наводил ужас. Вдруг дэва услышала шаги позади. По ним она сразу узнала свою соседку. — Доброе утро, Айвен. — Доброе, тебе не спиться? — Да, вчера легла чуть раньше обычного Дэва спустилась на один уровень с Сорель и села возле. — Что-то случилось? Сара перевела взор с меча на Ларак. Вопрос показался странным, ведь ничего вроде бы не произошло. — Нет, а должно? — Просто Морана вчера не было, — отозвалась девушка. — До этого Фредерик кричал. Да и Натан начал творить несусветное. Я подумала, что Люций мог поссориться с тобой из-за них. — У него достаточно самоуважения, чтобы не обижаться на подобную ерунду. Все хорошо, не переживай. — Ладно, но лучше тебе не общаться с ним при брате. Ничего хорошего от него нельзя ждать, ревность стирает его разум. — Приму к сведению, — закончила разговор Сорель. Она и без того прекрасно понимала все, что сказала подруга. Лекции закончились. Все студенты собрались на площадке для поединков. Первый курс отрабатывал сражение по парам. Второй и третий — наблюдали. Самые наглые из выпускного года позволяли себе выкрикивать колкие замечания первогодкам. Сара нашла друзей среди толпы и пошла к ним. На скамье сидели Силфа и Флер. Ларак стояла возле и, очень бурно жестикулируя, что-то рассказывала дэвам. Немного дальше расположились Натан и Винсент, они не разговаривали, лишь наблюдали за поединком. Среди теневых не хватало Морана. Сорель даже не поняла, как отметила эту деталь. «Странно» — подумала дэва. Она хотела его увидеть, все же их отношения были основаны на привязанности, которая давала о себе знать при долгой разлуки. — Сара, подожди, — окликнул Фредерик, — давай отойдем и поговорим? — Мне не о чем с тобой говорить, — девушка пошла дальше с своим подругам. — Ты же понимаешь, я не отстану. Только так у нашего разговора будет больше ненужных свидетелей. Дэва резко остановилась. Развернулась на каблуках и посмотрела в лицо к диву. — Хорошо, что тебе нужно? Если будешь опять кричать — я ухожу. — Нет, мне нужно извиниться и предупредить. Сара и Фредерик зашагали в противоположную от площадки сторону. — Прости, я никак не привыкну, что мы выросли. Ты уже не та чудаковатая девочка, а взрослая даэва. Не удивительно, что на тебя могут обращать внимания дивы. — Это все? — у Сорель появилось желание закатить глаза и цокнуть языком. Но подобное поведение ей было чуждым. — Не все, аккуратней со Страйдом. Я боюсь, что он может тебе навредить. В таком случае живым ему не уйти. — Поверь, за себя постоять мне под силу. Краем глаза девушка заметила Люция, который махал ей, идя к уже ожидающему Рафаилю. Она улыбнулась и махнула головой. — Кхм… ладно, мне пора. Скоро спарринг у нашего курса, — Фредерик раздраженно ушел. Сара вернулась к подругам. Флер сразу поинтересовалась: — Он опять скандалил из-за Натана? — Опять? Ты тоже слышала. Ответа не последовало, но по лицу Айвен стало понятно — ее рассказ был про вчерашний спор брата и сестры. — Не злись на Айвен, иначе на Пшеницу гнева не хватит, — метко подметила Сильфа. — Пшеница? Ты серьезно? Ладно теневые, но ты… — покачала головой Флер, — Ты претендентка в наследники на свой орден. Вдруг вам в будущем придется вместе работать, а ты там о нем отзываешься. — Работать — не жениться. Ничего страшного, буду давить на него через Сару. — Сильфа, твоя доброта не имеет границ, — отозвалась Сорель. Девушка села рядом, ожидая очереди своего курса. Тем временем Люций и наставник что-то бурно обсуждали. Позже их разговор перешел в спор. А если точнее сказать, то наставник кричал, Люций — подначивал. Люций Моран — Наставник, зачем вы так кричите, я же просто стоял и восхищался Вашей персоной. На лице старшего дива пролегли вены от раздражение. Весь он налился красной краской. Ещё немного, и на его голове можно будет вскипятить чайник. — Ах ты подлец! Шутить со мной удумал, я тебе покажу! — див оглянулся, убеждаясь, что никто не услышит следующую фразу, — как же тебе повезло, за твою наследниковскую задницу меня могут головы лишить. Так бы ты у меня уже летал и плакал. — Да, наставник, слава богам! — все с тем же весельем отозвался студент. — Идиотом притворяешься? Я ж знаю, кто хочет тебе перину взбить. Ему за это ничего не будет. Сорель, быстро ко мне! — подозвал мужчина брата Сары. — А это честно, он уже на третьем курсе? — Ты ж одаренный ученик, вот и отстаивай свою честь в спарринге Лицо наставника стало приходить в нормальный цвет. Теперь на губах красовалась злорадная улыбка. Фредерик подошёл достаточно быстро. Он скинул мантию и достал меч из ножен. Теневой знал, что наследник ордена Сорель достойный воин. Но и умения Люция не уступали. — Что ж, веселите друг друга, — хлопнув по плечу соперника Морана, див ушел с площадки. — Что, Пшеница, попытаешься убить? — спросил юноша, когда на лице Фредерика заиграли желваки. Сара Сорель Сара ненадолго отвлеклась от происходящего между Люцием и учителем. Но уже через минуту до ушей донеслось. — Это что, Моран с Фредериком собирается биться? — А ты слепая? Где ставки делать? — Сильфа оживилась, теперь происходящие на поле интересовало ее намного больше. Сорель же сразу не поняла, что происходит. А когда нашла взглядом двоих дивов — застыла в недоумении. Две стоящие рядом фигуры стали для нее, словно ушат холодной воды, вылитой на голову. — Он его убьет, — прошептала дэва достаточно громко, чтобы рядом сидящая Флер обратила на нее внимание. — Кто кого? — поинтересовалась соседка. — Поверь, у Люция достаточно ума, чтобы этого не допустить, — успокоила Айвен. — Да, может, конечно, покалечит, но до смерти не дойдет. — начала поддерживать Ларак Сильфа. — Расслабься, тут из-за тебя мужчины дерутся. Наслаждайся. Сара села ровно. На лице ее играла тревога, а дыхание участилось. Первый удар сделал Сорель. Теневой быстро среагировал, выставив меч перед собой. Стук металла оглушил светлую на мгновенье. Фредерик атаковал с агрессией, очень быстро и четко. Никогда до этого так он не бил. Моран лишь успевал отражать. Но уже спустя минуту боя див втянулся и смог нанести первый удар. Светлый тут же отразил его. «Наглость» Люца разъярила ещё сильнее. Он постарался выбить Терпеливый из рук, но безуспешно. После неудачи хотел было напасть вновь, но снова промах. Тогда Пшеница стал играть по-черному. Он незаметно подставил подножку. Но никто не заметил, это и разозлило Сару. Моран оступился, потерял равновесие. В это время брат девушки смог сильно поцарапать плечо противника. Люций Моран Див еле сдержался, чтобы не крикнуть. Вместо этого лишь выругался. Белая рубашка в одно мгновение окрасилось в ярко-алый. Чувствовался железный запах крови. — Что, Моран, больно? — с злорадством выплюнул соперник, — Саре ты тоже делаешь больно. — Что ты несёшь? Из нас двоих это делаю точно не я. Див только произнес после того, как поставил ещё один удар. — Вскружил ей голову… Тогда твою придётся отсечь мне. Ещё один сильный удар разнесся по площадке. — Так себя ведёшь, будто бы тебе до этого тоже что-то отсекли. — Не злорадствуй. Бой шел около 5 минут, но оба уже вымотались, хотя виду не подавали. Вдруг Люций рухнул на землю. Фредерик подсек его ноги. Не честно, для наследника обители ещё и низко. Сорель поднес лезвие меча к горлу теневого. — Ещё раз подойдёшь к ней — убью. Он нарочно провел краем лезвия по окровавленному плечу. Рана стала ещё шире. — Какого черта, брат?! — подбежала и начала возмущаться светлая. Пшеница наклонился, чтобы помочь подняться поверженному сопернику. Сделал это только для вида. Если бы Люций умер на площадке, то тот бы даже обрадовался. И вот момент Моран проговорил: — Видишь, делай, что хочешь, но для нее ты всегда брат. Если не я, то найдется другой. Всех убить не сможешь. Сорель посмотрел ему в глаза. Пусть оба они и имели мечи, вооружен был только теневой. Он смог убить морально только благодаря словам. — Люций, — с беспокойством проговорила Сара, — я тебя провожу. Дэва стала опорой для мужчины. Они пошли в сторону врачевателя, чтобы тот обработает раны. Всего в этом нуждалось два увечья — царапина на плече и порез на ноге. Теневому было сложно идти, но он всячески пытался двигаться сам, не напрягая спину Сорель. — Сара, это не то, что ты подумала, — кричал вдогонку брат. — Отлично, с тобой я разберусь позже, — отрезала девушка. Она была зла, очень зла. Люций и Сара шли через лес к поселению теневых. Дэва сказала, что не может бросить друга, которого только что покалечил ее же брат и что чувствует вину, поэтому обязана помочь раненому. Правда крылась где-то в середине. Даже если бы Морана ранил кто-то другой, она бы все равно переживала и помогала бы ему, как сейчас. Теневой же держался, не показывая боль. Если бы Сорель кинулась утешать его объятиями и поцелуями, то он, конечно, более охотно прихрамывал. Но светлая была не из робкого десятка. Скорее на руках его донесет, чем лишний раз проявит нежность. Девушка знала и понимала — в экстренных ситуациях чувства лишни, все же дар эмпата был ей не чужд. А Люций лишь удивлялся и восхищался этой чертой, хотя и грезил о близких отношениях. Сейчас же теневой шел сам, не напрягая плечи дэвы. Наступал на ногу аккуратно. По словам врачевателя, если он вечером сделает сам себе компресс с мазью, которую сейчас несла Сорель, боль за ночь уйдет, а плечо и нога заживет через несколько дней. Быстрое восстановление — одна из особенностей народа, поэтому див охотно поверил. Да и на спарринги травмы часты. Не он первый, не он последний. — Что он тебе говорил? — впервые за дорогу заговорила даэва. — Не поверишь, держаться от тебя подальше. — Но ты ответил на это колко. — Конечно, но ему не понять. Светлая тяжело вздохнула. Она не знала, что делать с ревностью брата, которая вспыхивала и сжигала все вокруг без остатка. Сорель сочувствовала ему, из всех существующих эмоций именно это казалась ей одной из самых сложных. Ее было тяжело подавлять и контролировать. А ещё она портит все вокруг, как гнилой овощ, заражающий соседние. Немного обдумав все это, дэва остановилась, смотря в глаза Морану, и добавила: — Люций, да — ему не понять. Но и ты не рискуй. – Волнуешься за меня? – с чуть большим весельем спросил див. – Да, если с тобой из-за меня что-то случится – я сойду с ума. – Этим мы с тобой и отличаемся, Сара. Ты только сойдешь с ума, а я уже сошел. Мне не страшнем Фредерик или кто-либо ещё. Немой вопрос повис в воздухе. Дэва не поняла, что имел в виду Моран, когда говорил про то, что уже сошел с ума. Не заставляя ждать, он пояснил: – Ты свела меня с ума, Сара. Щеки девушки покраснели от смещения. Вдруг резкий приступ тактильного голода вспыхнул в ее душе. Но она пыталась его побороть. – Никогда не думала, что скажу когда-нибудь это, но это для меня достижение. – Знала бы ты, как сейчас осчастливила мое сердце. Даэвы добрались до домика Люция достаточно быстро. Теневой сразу упал на одно из кресел в комнате и выдвинул раненую ногу. Он едва слышно застонал, конечность все ещё ныла. Подобные раны учили студентов терпеть боль, но когда увечье наносили с особой пристрастию, делать это становилось сложнее. Моран откинулся на спинку кресла, расслабляясь. Он прикрыл глаза, чтобы свет, падающий на лицо, не слепил. – Тебе чем-то помочь? – спросила стоящая в дверях Сорель. – Нет, сейчас отдохну и пойду готовится к вечернему занятию. – Хорошо, тогда я пойду, – дэва не хотела мешать. Опасности для жизни теневого уже не было, поэтому стеречь его было глупо. – Сара, останься, пожалуйста. Мне приятно на тебя смотреть, твой вид исцеляет. Уголок губы девушки дернулся вверх. Она лишь вздохнула, а див добавил: – А если поцелуешь, то я вообще стану самым здоровым, – продолжил без всякого стыда юноша. – Наглости в тебе на десятерых хватит. – Наглость – второе счастье. Знаешь, кто первое? Даэва посмотрела вопросительно. Ей был интересен ответ на загадку. – Ты, Сара. Ты – мое счастье, – Люций открыл глаза и увидел очень необычную картину. Сорель вытерла рукой слезинку, катившуюся по щеке. Девушка подошла к Морану, наклонилась, нежно касаясь его скулы, и поцеловала. Ещё одна мокрая дорожка пролегла на красивом женственном лице, она достигла губ мужчины. На языке появился соленый вкус. Но сладость Сары перекрывала его. – А ты, Люций, моя слабость. Мои слезы вызваны тобой, но я рада, что могу их сейчас показать, зная, что меня не осудят. Дэва отпрянула, вытирая влажные щеки. Впервые она плакала перед теневым. Хотя уже не в первый раз он знал о ее подавленных чувствах. После новости о смерти Долорес, именно слезы Сары выливались с глаз Морана. Ей до сих пор было неловко и больно вспоминать об этом дне. – Я теперь обязан тебя развеселить! – радостно поделился теневой и встал, прихрамывая на одну ногу, – Думаю, букет ты уже нашла, но он ведь не вечный, – див подошёл к столу и взял холст, накрытый белой простыней, – а искусство – на века, ну или на наш век уж точно хватит, – продолжил див, уже идя обратно к светлой, – поэтому спешу представить! Рука сдернула ткань, открывая картину миру. На ней был изображен портрет дэвы, стоящей в профиль. В ее руках лежал пышный букет сирени. Белая мантия и цвет волос сразу же бросились в глаза. Щеки Сорель заиграли румянцем. Теперь изображенная на холсте фигура в точности соответствовала оригиналу. Легкая улыбка отразилась на губах Морана. Реакция любимой позабавила его. – Надеюсь, ты примешь ее. Дэва кивнула, а после подошла и нежно и легко обняла художника, чье творение вызвало бабочек животе. – Только прошу, не пытайся насолить брату... Ссоры до добра никого не доведут, – шепнула тихо на ухо. – Не волнуйся. Ты пошла следом за мной, а для него это и есть худшее наказание. Моран поцеловал лоб дэвы. – Думаю, сегодня ночное занятие опять отменяется, – продолжил див. – Да, должно быть, – отпрянув, согласилась Сорель, – Stellae quietae, – проговорила и вышла прочь, оставляя за собой шлейф Мелиссы. Моран долго смотрел на дверь, из которой только что вышла дэва, а после, уже сам себе, сказал: – И тебе, моя самоотверженная и мудрая Сара.