В оковах

— Она меня заколдовала, как оказалось, не из нравоучительных побуждений, — пояснял синеглазый блондин, сидя напротив Белль, — а исключительно намекая, что расколдовать сможет только сама. Белль, все ещё ошарашенно глядя на обращённого Чудовище-принца, глотнула чай. Она думала, что теперь всю жизнь будет смотреть на него как на чудо — даже в обличьи зверя он ее так не поражал, как теперь, став человеком. Уж слишком это было неожиданно. — А ты не понял намёка? — Я надеялся, что понял его неправильно. Ну а потом ты знаешь… А когда был пожар, я сбежал и так перепугался огня, что добрался аж до города. Простыл, хотел уже умирать… а тут она. Так насмехалась, пока лечила. Голос долго не могла мне восстановить. — Твои слуги… почти все погибли в том огне… Чудовище — Белль не могла отвыкнуть так его называть — нахмурился. — И Когсворт, и Люмьер? Белль кивнула. — Когсворт заводится, но я не уверена, что он жив. А ещё миссис Поттс с битой крышечкой и Фифи без метелки. Люмьер без свечей. Они помолчали. — Мы вернёмся в замок? — неуверенно спросила Белль. — Да, а куда нам ещё… Они поселились на постоялом дворе на окраине города — Белль не хотела никому объяснять, что за полуголый красавец тащит ее, словно добычу, на своем плече, и при этом слушается каждого ее слова. Белль встала, обошла его и обняла со спины. — Вдруг Когсворт ещё жив?.. — спросила она. — И недвижно лежит после снятия проклятия. Поехали, проверим, что с замком и его обитателями. Белль кивнула. — Это кошмар какой-то! — встретил их громкий вопль Люмьера. — Господин мой, ты в принципе не представляешь, как тяжело, когда все твои камзолы — это обрывки старого тряпья! Что стоило перед расколдовыванием озаботиться новыми свечами для меня?! А бедный Когсворт! У него сел голос! У него сломан нос! Он растрепан, но счастлив от того, что жив. А миссис Поттс! В жизни не видел, чтобы женщине был так наплевать на шрам на лице. И… и я не расскажу вам, какую истерику устроила Фифи из-за своих локонов!