В оковах

От свадебного шума гудел весь замок. Шум долетал вниз, в ров, где перед открытыми глазами Чудовища мельтешили звезды. Кажется, кто-то дергал его за шкуру, подпаливал шерсть, а он в ответ медленно моргал и растерянно смотрел на свою лапу, которой только и мог пошевелить. — Отраву подсыпали, что сделаешь, — философски заметил перепачканный в земле и травяном соке Когсворт. — Отпоим, — решительно и упрямо сказала миссис Поттс и брызнула из носика на горячий и сухой нос Чудовища. — Время! — паниковал Когсворт. — Мы торопимся, — Люмьер посветил в глаз «больного», отчего тот равнодушно отвернулся. На его морде появилось слабое подобие улыбки: вместо раздражающих звезд перед взором предстал успокаивающе тёмный склон. — Бесполезно, — Когсворт в десятый раз сунул скрученную из пары проволок и пружин отмычку в непривычный замок. — Ниже и согни. А потом поддень снизу — вперед — влево и снова вниз, — посоветовал Люмьер. — Зачем мы вообще стараемся? Роза-то опала. — Тебе будет лучше, если он будет валяться тут, а мы будем прислуживать этому… — Люмьер выдал несколько явно непристойных прозвищ на французском. — М-да, — Когсворт недовольно повел ударенным давеча боком и продолжил возиться с замком. — А что это там? — с интересом подняла глаза Фифи. — Фейерверк, — отмахнулся Люмьер. — Уже поздно? — Пока празднуют — ничего не поздно, — наставительно заявила миссис Поттс. — Ну, в самом деле, ну вы же не считаете эту дурацкую, неправдоподобную церемонию действительной? — Формально-то считаем, — заметил Когсворт, — но фактически она недействительна! — и он со скрипом повернул отмычку. — Получилось! О, боже мой, у меня получилось! Ох, не даром же я стал часами! Какой я… — Замолчи уже и помоги снять, — прервал его Люмьер, усиленно стягивая кандалы с мохнатых лап. Кучка прислуги быстро и ловко освободила Чудовище. — Бесполезно, — страдальчески сообщила миссис Поттс, кружа вокруг и пытаясь всеми силами привести в чувство хозяина. — Эй, подъем, утро пришло! — Когсворт выдал звонок будильника раза в два сильнее обычного. — Хозяин, утро! Мне убрать надо, а вы спите! — Фифи пощекотала его нос и губы. — Подъем! — миссис Поттс, наплевав на привычную в отношении хозяина деликатность, открыла крышечку и обдала его ледяной водой. Чудовище, мокрый и чумазый, перевернулся на другой бок, сложил вместе все четыре лапы и выдал смачный храп. У Когсворта поникли стрелки, и даже Люмьер обессилено опустил свечки, едва не потушив их. — Иголка есть у кого-то? — деловито спросила миссис Поттс. — Разве что у вас, мадам, — развел «руками» Люмьер. — Есть, — Фифи, не дожидаясь указаний, вытащила из ворсинок своей метелки швейную иглу и с размаху всадила ее в лапу Чудовища. Тот дернулся, заскулил-захныкал и откинулся на спину. Люмьер негромко выругался. Когсворт высказал что-то по-немецки — очевидно, тоже не совсем цензурное. — Эдак мы все проспим. Все-все! — отчаянно воскликнула миссис Поттс. — Ой, что это? Идут! Смотрите! Сейчас как нас найдут! О-о-о! Надо рвом действительно с шумом и пьяными воплями двигалась толпа. Заколдованная прислуга врассыпную бросилась по сторонам. Наверху кто-то у кого-то на повышенных тонах поинтересовался, что тот делает, а затем вниз полетел факел. — Хозяин! — пискнул Когсворт и ринулся во вспыхнувшие кусты. Люмьер, не обращая внимания на подтаивающие свечи, молчаливо тянул за лапу Чудовище. Отбежавшие в сторону Фифи и миссис Поттс отыскали ближайшую лужу и, набрав чайничек, понеслись заливать пожар. От факела разгорелись вокруг все кусты, однако каким-то чудом огонь не зацепил шкуру Чудовища. Парочка языков пламени лишь жадно лизнули его нос. Этого было достаточно, чтобы Чудовище взвился и заметался, сам напарываясь на огненные всполохи, а затем с еще большим страхом отпрыгивая и почти падая спиной на огонь. За шумом наверху и паникой он не расслышал зов своих слуг и, заметив просвет в стене пламени, кинулся вверх по склону. В прозрачных утренних лучах вид выгоревшего рва отдавал легкостью и пустотой. Такая же пустота вычистила сердце Белль. Всё, что было до этого утра, сорвалось в никуда, а вместо него возникло бесконечное прохладное пространство. Обгоревший чайник и часы кто-то свалил в кучу мусора. Белль машинально взяла их, спрятала за спиной. Нагнувшись, вытянула оттуда же ручку метелки и подсвечник. Она стояла, по-детски сжимая их в сухих ладонях, как будто любимые сломанные игрушки. — Ты же сама предложила условия сделки, — голос Гастона прозвучал ровно, без эха, безотносительно каких-либо эмоций. — Жизнь за свадьбу. О том, чтобы он жил после свадьбы, и речи не шло. Вот я и… не уберег, каюсь. Но это не отменяет твоих клятв у алтаря. К тому же, я точно не могу отвечать за несчастный случай. О! Смотри! Череп нашли! Руки Белль непроизвольно сжались, почти ломая чайник. Она поддалась слабости в коленях, нарочно закрыв глаза и не отзываясь на оклики. Где-то за границами сознания кто-то шумел, говорил, нес ее в кровать, растирал руки и щеки. У нее отняли чайник и метелку, зато оставили подсвечник и часы. Последние Белль завела и под мерное тиканье экс-дворецкого отстраненно принялась рассчитывать, с какой башни замка дальше лететь. — Белль! В двери её комнаты показался отец. Белль досадливо цокнула языком. Планы улететь резко сменились планами на выживание под боком у Гастона. — Гадство какое, а? — недовольно жаловался Гастон ЛеФу. — Такое чучело разорил, только чтобы изобразить черепушку убиенного. Его так и не нашли, нет? ЛеФу лишь развёл руками.