But she's mine

Жизнь не должна была протекать таким образом. Ванитас никогда не представлял себя в большой компании людей, он видел в них только друзей. Он никогда не видел себя женатым, с золотым кольцом на пальце, и он никогда не видел в себе отца. Хотя то, что никогда не происходило раньше, не значит, что это не произойдет в будущем. Он был пленен красотой Жанны, после, все это превратилось в увлечение, которое переросло в любовь. Тогда великий Ванитас, доктор, лечащий вампиров от проклятия, возненавидел свои чувства. Жанна должна была ненавидеть его всем своим нутром, но этого не произошло. Явным доказательством этого является не только брак, заключённый по любви, но и рождение их ребенка. Аврора, милая маленькая девочка, которой едва исполнилось три года. Точная копия Жанны, если бы не некоторые черты лица Ванитаса и эти ясные полуночные глаза, которые напоминают Ванитасу о давно минувших временах. Доктор с широкой улыбкой наблюдает, как маленький ребенок бежит к уже взрослому Луке, прежде чем его взгляд падает на Жанну, которая сидит недалеко от них, болтая с Доминикой. Пока он сидел во внутреннем дворике загородного дома Доминики, небо продолжало окрашиваться в тот же темный полуночный цвет, что и глаза его ребенка. «Это точно мой ребенок?» — подумал он, пока Аврора продолжала играть с Лукой. Причина этой мысли заключалось в том, что Ванитас был удивлен, что его ребенку нравились такие люди, как Лука и Ноэ. — Как здорово, что вы наконец присоединились к нам, — сказал Ноэ. — Да, — пробормотал Ванитас, глядя на своего ребенка и жену, а не на друга, — работа отнимает много времени. Его тон был таким унылым, что удивило Ноэ. Раньше он думал, что Ванитасу нравится его работа, ведь он там один и может заниматься любимым делом. — Ты изменился, Ванитас, — заметил Архивист. — Серьезно? А я и не замечал, — сказал он с сарказмом, — конечно, изменился. Я стал старше и мягче. — Нет, ты все еще такой же невыносимый, как всегда, — усмехнулся Ноэ, — если не больше. — Эй! — И ты не стал мягче. — Что же тогда изменилось? — с усмешкой спросил Ванитас, наполняя свой стакан легким алкоголем. — Ты влюбился. Он затих. Ванитас не любил говорить о своих чувствах, даже с Жанной. Ноэ, возможно, и прав, но он не собирался признаваться в этом, особенно вампиру, который сидел рядом. — Заткнись, — пробормотал Ванитас, его бледные щеки покраснели. Ноэ усмехнулся, трогая ручку кресла, в котором сидел Ванитас. — Я знаю, что я прав. — Ты так уверен в этом, Боже, — возразил доктор, закатив глаза. — Жанна сделала твою жизнь стоящей, Ванитас, хочешь ты это признавать или нет. Он снова замолчал; его глаза никогда не отрывались от семьи. Если бы у него не было никаких чувств, жизнь была бы для него лучше. Он не расстроится, если Ноэ попытается заставить его рассказать о своих чувствах. Его сердцу не повредило оставить жену и ребенка, когда ему пришлось путешествовать по морю в течение длительного времени, и у него не было эйфорического чувства волнения от встречи с ними снова, когда он вернулся домой. Быть со всеми вот так, где он мог бы расслабиться, не делало его счастливым. — Я ненавижу тебя, Ноэ. — Я тоже тебя ненавижу, Ванитас. — Рада видеть, что ничего не меняется, — хихикнула Доминика, подходя к ним двоим. Ноэ усмехнулся, когда Ванитас щелкнул языком по нёбу. Вскоре голоса Доминики и Ноэ превратились в фоновой шум, а он продолжал смотреть на свою семью. Аврора выглядела очаровательно: розовые волосы, заплетенные в маленькие косички, подпрыгивали, пока она бежала по траве, пытаясь поймать звезды на небе. На ее лице сияла широкая улыбка, когда она оглядывалась на мать и Луку, и раздражала Мурра, преследуя кота. Просто счастливый малыш. И Жанна! Ванитас всегда ловит себя в том, что смотрит в ее сторону. Она все та же женщина, которую он встретил много лет назад, сильная, защищающая, неуклюжая, и ее легко дразнить. Конечно, сейчас, после рождения ребенка телосложение стало более крепким, но это ещё больше красило ее, густые волосы до подбородка, удивительно завитые в разные стороны. Она слишком красива для Ванитаса! Жанна посмотрела на него, и одарила его легкой улыбкой, прежде чем продолжить разговор с Лукой. Словно она точно ощущала его взгляд на себе. — Эй, Ванитас, — позвала Доминика. — Ммм, — промычал он. — Есть ли что-то, что ты бы хотел на завтрашний ужин? — Алкоголь, — пошутил он. —Кроме алкоголя, — Ноэ закатил глаза. — Хм, тогда ничего, — ответил он. — Ты и так практически ничего не ешь, — сделала вывод Доминика. — Нет! И я ем! — Только чуть-чуть! — У меня маленький аппетит! — Тогда ты будешь есть все, что приготовят? — со смехом спросил Ноэ, наслаждаясь словесной перепалкой Доминики и Ванитаса. — Ага. Как насчет того, чтобы я даже сам что-то приготовил, чтобы доказать, что я ем? — Да ты же не знаешь даже как готовить, — усмехнулась Доминика. — Я знаю! — Скорее ты обожжешься кипятком! — Нет, Ванитас умеет готовить, — тихо заметила Жанна, присоединяясь к их разговору с Авророй на руках, — скажу больше, у него к этому природный дар. — Ты серьезно?! Жанна только кивнула, а усталые глаза Авроры оглядели мужчину, который сидел во внутреннем дворике. — Папа, — пробормотала она, когда ее глаза встретились с глазами отца и она потянулась к нему. Аврора была ребенком, который мало говорил, не то, чтобы она не могла, просто по природе своей малышка была молчаливой, поэтому Ванитас, слыша зов своего двухлетнего ребенка, всегда удивлялся. Вставая со своего места, он оставил разговор в своих мыслях, и полностью сосредоточился на своем ребенке. — О чем же ты думаешь, mon étoile*, — тихо пробормотал он, держа ребенка, — устала? Малышка на его руках кивнула, прижимаясь к его груди. — Эх, это все еще так странно видеть, — заметил Лука. — Что странно, мистер модная шляпка? Неужели Луке теперь не нравится милая Жанна, которая родила моего ребенка? — шутливо спросил Ванитас. — Я никогда этого не говорил, — пропищал Лука, и румянец залил его лицо. Ванитас открыл рот, чтобы ответить, но Жанна, опережая его, сказала: — Вы двое можете поспорить позже, я хочу уложить свое дитя. — Есть, мэм, — ответили Лука и Ванитас одновременно. Ванитас последовал за Жанной внутрь, пока Доминика, Ноэ и Лука бормотали «спокойной ночи» маленькому ребенку в его руках, Ноэ даже махал рукой Авроре, которая устало махала в ответ, глядя через плечо Ванитаса. Доктор последовал за своей женой на второй этаж загородного дома Доминика и в маленькую спальню, отведенную специально для их ребенка. — Хорошо, Chikadee*, тебе пора спать, — тихо сказал он, пытаясь слегка высвободить ребенка, который мертвой хваткой вцепился к его шее. Слышно было, как Жанна хихикала позади него, пока он боролся. —Я рад, что ты находишь это забавным, mon lapin*, — он тихо фыркнул, наконец, освободившись из мертвой хватки своего ребенка, он уложил ее в постель, — это у нее от тебя. — Я никогда так с тобой не делала — ответила она, проходя мимо него, чтобы поцеловать своего ребенка на ночь. — Но у тебя сильная хватка за задницу, — парировал он, направляясь к двери. Жанна улыбнулась, покачав головой, следуя за ним из комнаты малышки, оставив дверь приоткрытой. Ванитас потянулся к ее руке, переплетая их пальцы. — Ты собираешься вернуться вниз? — Я планировала принять душ, прежде чем спуститься, — ответила она, — так что не сейчас. — Могу ли я присоединиться к тебе? — спросил он невинно. Она хихикнула, когда он озвучил свою просьбу тихим шепотом. — Конечно, Ванитас. Его имя в ее устах так пьянило его, что он не хотел трезветь. Душ Жанны был бы короче, если бы не присоединился Ванитас. Он делал то, что сделал бы человек, который изголодался по прикосновениям в течение двух месяцев. Он крепко обнял ее. Он прибыл этим днем, и, сразу же приехал в загородный дом, где полно людей. Он успел только разделить объятия и быстрый поцелуй со своей женой, прежде чем немного вздремнуть. Потом Ванитасу и Жанне оставалось только переглядываться, сидеть рядом и иногда держать друг друга за руки. — Если ты продолжишь это делать, то мыло попадет тебе в рот, — заметила она, умываясь, а губы доктора касались ее шеи, пытаясь приблизиться к ее лицу. — Ты никогда не даешь мне повеселиться, — пошутил он. — Нет, я просто не хочу слышать, как ты жалуешься на то, что у тебя во рту мыло. Ванитас усмехнулся, чуть-чуть ослабляя свою хватку, чтобы Жанна могла смыть мыло с лица. — Думаю, мне придется снова подстричься, — прокомментировала она, хватая бутылку шампуня и поворачиваясь спиной к крану душа. — Ой, а почему? — Ты не можешь быть серьезным, — засмеялась она, — не нравится мне это. — Но ты выглядишь так мило, со всеми этими кудряшками, un petit grud*. — Да, но кудри никогда не укладываются так, как я хочу, — вздохнула она. Доктор закатил глаза, пока Жанна смывала шампунь с волос. — И ты захлестнула меня ими один или два раза. — Видишь, это неудобно! Мне это не нравится, — она наносила кондиционер на волосы. — Конечно, если тебе от этого станет легче, — заметил Ванитас, наблюдая, как она смывает кондиционер с волос, прежде чем обнять ее за бедра, — ты всегда великолепна, вне зависимости от того, как выглядят твои волосы. Жанна улыбнулась. — Хотя я думаю, что Аврору немного смутит, если ты их разрежешь. Плюс, мне они очень нравятся, — добавил он, — есть чем поиграть. — Но они всегда выглядят неопрятными, — пробормотала она, обхватив его руками за шею и прижавшись к ним лбом. — Думаю, ты даже говорил это раз или два. — Мм, я бы никогда не стал, — возразил он. Ванитас соединил их губы, наслаждаясь близостью, обреттенной спустя столько времени. Он провел одной рукой по позвоночнику, а рука другая запуталась в ее волосах. Он ее не заслуживает. Почему он не может сосредоточиться на таком приятном моменте? Почему он должен думать о своей неуверенности? — Ладно, ладно, ладно, — пробормотала Жанна, отстраняясь или пытаясь это сделать, — но всё-таки я бы хотела помыться сегодня вечером. Она выскользнула из его рук, предоставив ему возможность помыть голову и наблюдать за женщиной, которую он любит. — Как прошла поездка в аквапарк? — спросил он самым домашним тоном. — О, это было чудесно. Авроре это понравилось, она и правда насладилась этим, — ответила Жанна, — она полюбила всех морских животных. — Да неужели? — Думаю, ей понравилось, как темно было на шоу, — ответила она, — хотя крабы-пауки ее напугали. Я понимаю ее; эти штуки невероятно огромные! — Не могу себе представить, чтобы ты испугалась, — усмехнулся он. — Я не испугалась, это немного волновало меня, вот и все, — добавила Жанна, — и ей очень хотелось, чтобы ты был там. — Мм… — Она, должно быть, сказала «папа» более 50 раз. — В это немного трудно поверить, — горько произнес Ванитас, прислонившись к стене душа. — Почему? — Жанна взглянула на него, увидев удрученное выражение его лица. Она предполагала то, о чем он думает, и наверняка все его мысли были сосредоточены на том, что он недостаточно хорош, и это разбивало ей сердце. — Аврора обожает тебя, Ванитас! Она всегда так делает! — Но меня никогда не бывает рядом, — заявил он. — Ты говоришь это так, как будто она не знает, кто ты, но это не так. — Вы обе заслуживаете гораздо большего, — произнес Ванитас. — Я не хочу большего, — заявила Жанна, уткнувшись щекой к нему, — я более чем довольна тем, что имею. — Но это не то, чего ты заслуживаешь. Она вздохнула, они разговаривали об этом много раз, чаще всего перед его отъездами или после того, как он возвращался из командировок. В такие моменты разговор становился раздражающим: они двое спорили всю ночь, а на следующее утро извинялись. И сейчас, учитывая тот факт, что они должны были провести приятный семейный отпуск, и Ванитас решил снова поднять этот вопрос, означало плюс причина мигрени. — Мы опять собираемся это делать? — отключила воду Жанна, уже схватив полотенце, она была раздражена. — Что делать? — Эту глупость туда-сюда! Когда ты говоришь мне, что ты меня не заслуживаешь, потому что я слишком хороша для тебя, потом я говорю, что мне плевать, и ты просто дуешься всю ночь, потому что ты должен быть прав, несмотря ни на что, — объяснила она, выходя из ванной в раздражени — Я впервые вижу тебя за эти два месяца, и мы опять будем спорить?! — Жанна, я лишь констатирую факт, — спокойно объяснил он, — тебе нужен лучший муж, а Авроре нужен лучший отец. Вы ведь всерьез не думаете, что мое отсутствие раз в два месяца пойдет на пользу нашему ребенку! — Значит, ты плохой муж, — предположила она, — а отец еще хуже? Ванитас слышит сарказм в ее голосе, это заставляет его с отвращением закатить глаза. — Ты думаешь, я хороший, — заявил он громко. Тон его голоса можно было сравнить с криком, который заставил Жанну резко обернуться со своей позиции возле этого тщеславия. Ванитас понял, что он совершил ошибку, когда она посмотрела на него с приступом пылающего гнева, который он видел раньше всего один или два раза. — Не кричи на меня только потому, что ты не можешь справиться со своими чувствами, — произнесла она, эти слова были произнесены с таким ядом и гневом, что, честно говоря, причиняло боль, — Я не буду стоять здесь и заставлять тебя кричать на меня, только потому что ты не думаешь, что ты хороший отец! — Мне жаль… — Я раз и навсегда заканчиваю этот разговор, Ванитас, — вздохнула она, натягивая ночную рубашку и забирая полотенце обратно в ванную, — он у нас есть каждый раз, когда ты уходишь или возвращаешься, и в таки моменты это правда раздражает. — Я знаю, но я просто думаю, что ты заслуживаешь кого-то лучшего, кого-то, кто будет рядом, кого-то, кто сможет показать тебе, что любит тебя! — И кто, по-твоему, сможет это сделать?! — Я… я не знаю, — Ванитас никогда по-настоящему не думал, что Жанна будет с кем-то еще, кроме него, хотя он всегда утверждал, что ей нужно быть с кем-то еще, — кто-то вроде Ноэ или Луки. Жанна съежилась при упоминании Луки. — Ванитас, я более чем в два раза старше Луки и практически воспитывала его как своего брата или даже сына! — Я просто не хочу, чтобы ты страдала долго. — Так, ты хочешь развод? Ванитас остался с широко раскрытыми глазами, глядя на нее, сидящую на краю их кровати. Она выглядела раздраженной после того, как сказала что-то столь резкое. — Нет, я никогда этого не говорил. — О, но ты всё к этому ведешь, — заявила она, — и между прочим, я не страдаю и не верю, что буду страдать, если останусь с тобой. Он ничего не говорил, лишь глядел себе под ноги. — Я действительно верю, что страдала бы еще больше, если бы мы развелись, учитывая тот факт, что я пристрастилась к твоей крови. При одном же упоминание о его крови, он сразу потерь ее метку на своей ключице. — У меня все, Ванитас, — вздохнула она, вставая, — Я люблю тебя больше всего на свете, нравится тебе это или нет, — теперь она стояла перед ним, заставляя его смотреть ей в глаза, — твоя дочь обожает тебя. Намного сильнее, чем ты можешь себе представить, — она грубо ткнула его в грудь, — к тому же, и твои друзья тоже, да, Ванитас, у тебя есть друзья, на самом деле они внизу, а ты наслаждайся своей компанией! — Жанна… — Тебя одного достаточно, ma chérie*, — выдохнула она, прижав его щеку, — то, что мне «нужно», и то, чего я хочу — это две совершенно разные вещи. Ты можешь быть импульсивным, временами раздражающим и озорным, но я никогда не отводила от тебя взгляда и никогда не отведу. — Да ладно, mon amoureux*, — прошептал Ванитас, целуя внутреннюю часть ее ладони, а румянец разлился по его щекам, — ты могла бы просто сказать мне, что я вел себя как идиот. — Это не возымело бы должного эффекта. Он усмехнулся, увидев ее легкую улыбку, притянул ее к себе. — Я люблю тебя, mon lapin. — Я тоже тебя люблю, — сказала Жанна, целуя его в щеку, — теперь то ты в порядке? — Да, мэм. — Bon garçon*, я спущусь вниз, ты присоединишься ко мне? — Да, я спущусь через минуту или две. Жанна кивнула, медленно выскользнув из его рук, прежде чем покинуть спальню, в которой они временно проживали, чтобы позволить ему одеться. Это был один из тех редких случаев, когда Жанна называла его не просто Ванитасом. И, конечно же, слова ему: «Тебя достаточно» и «Я никогда не отводила от тебя взгляда и никогда не отведу», заставили его сердце переполниться теплотой до такой степени, что его лицо стало ярко-красным. — Я действительно не заслуживаю ее, — пробормотал он про себя, прежде чем быстро проверить свой телефон, увидев фотографию Жанны и Авроры, которую он хранил на экране блокировки, — но она моя.