волчьи дети

Проникновение на базу «Камунаби» идет по плану ровно до некоторого момента, в котором выясняется, что не только Тихиро покушается на заветный лот — «Истинный Удар», выкупленный правительством — но и чародеи «Хисяку», которые тоже преследуют свои цели. Болезненные воспоминания с аукциона слишком свежи, но Тихиро довольно бодро (по собственной оценке) смотрит на ситуацию: даже нападение чародеев столь ненавистной фракции стоит рассматривать как плюс, потому что, во-первых, они отвлекут всяких проблемных людей, вроде Хиюки, а во-вторых, это отличная возможность их тут же и покромсать. Проблема в том, что Тихиро (опять же) несколько переоценивает свои возможности. В последнее время это становится проблематично. Может, ему просто не везет, потому что он не особо оправляется после полученных ран. Вариантов множество. Но чародеи, явно лакеи «Хисяку», гонят его по темным коридорам подземелий «Камунаби», пока Тихиро пытается отбиться, но — проблема — его просто одолевают хитростью. Как ни крути, но это закономерный итог: Тихиро хитроумен, но теперь его враги переходят на несколько иной уровень, к которому он пока еще не привыкает. Так что… он даже не удивляется, когда в какой-то момент, когда он вылетает из-за угла, там его поджидают. Атака похожа на «Погребение» клана Сазанами, в том смысле, что Тихиро с места сносит ударная волна, да такая сильная, что, кажется, он даже теряет сознание на некоторое время. Удар в голову — самый опасный, Тихиро знает. Нет противника слабее, чем того, что был выведен из равновесия. На этом его когда-то ловит Содзе, в момент, когда они сражаются у крыши замка: у Тихиро нет опоры, и, чтобы не потерять голову (буквально), ему приходится пожертвовать рукой. Теперь погоня становится более изощренной. Черт. Надо было идти сюда с Хакури. Хорошо было бы с Сибой, но Сиба занят наверху, тоже помогает отвлекать. Мысленно Тихиро ругает себя, пока, прижимая руку к ране на боку, бежит вперед. Ему нужно лишь забрать «Истинный Удар», и дальше можно сваливать. Дальше…. Он откидывает голову назад и видит, как один из преследователей складывает руки в замысловатой печати. Ну точно, он был прав, рассеянно проносится в голове мысль. Это кто-то из клана Сазана… Резкий удар сбивает его с ног. Удар такой сильный, что он катится несколько метров вперед, после чего вдруг чувствует, что опоры внизу нет. Будто обрыв — видимо, в этом месте находится что-то вроде низменности, как пропасть, и Тихиро вышвыривает прямо туда. С трудом изогнувшись, он вонзает клинок в стену рядом, чтобы хоть как-то замедлить свое падение, и лезвие со скрежетом разрезает бетон, пока он пытается затормозить. Но силы предают его, отчего в какой-то момент в момент дрожи руки он разжимает ладонь и кубарем катится вниз. К счастью, его уловка срабатывает: он падает с высоты всего двух метров, что обернется максимум парой синяков. Однако, Тихиро выпускает меч из рук. По инерции он прокатывается еще несколько метров, пока не ударяется спиной о огромную колонну, которая будто сделана из известняка. Следы крови на ней, когда Тихиро пытается подняться, облокачиваясь за единственную опору, видно хорошо. — Попался! Чужой голос заставляет его вздрогнуть, и Тихиро резко вскидывает голову. Он видит, как к нему идут преследователи. Один из них сжимает в руке «Небесную Бездну». Вот дерьмо. — Надо было использовать эту тактику сразу, — жалуется неизвестный, пока Предположительно-Сазанами держит руки так, чтобы в случае чего вновь ударить по Тихиро импульсом. — Потратили бы гораздо меньше времени. — Тебе просто нравилось с ним играться. Тот безмятежно улыбается. — Может быть. В мече еще должна была остаться часть заложенной духовной энергии. — «Черный», — одними губами произносит Тихиро, и, когда с клинка вспархивает черная рыбка, его тут же выбивает из сознания еще одной атакой. Он не знает, как долго проводит в отключке в этот раз, но когда открывает глаза, то видит над собой все тех же людей. Один из них, самый болтливый, держит его за волосы, и когда Тихиро скалится и пытается вывернуться, он встряхивает его за загривок и добродушно скалится: — Ну-ну, парень, не дергайся. Только хуже станет. Потом поднимает голову к товарищам. Тихиро видит в руках у одного из них меч… Он вновь пытается использовать заложенную там энергию, но не получается, и в скором времени он видит, почему; когда один из охотников разворачивается, то становится заметно, что ножны обклеены ограничивающими бумажными печатями. Черт, даже этого его лишили… Пока надо выжидать. В какой-то момент наверняка появится возможность. Охотники слишком увлечены разговором, но за ним все же следят — заметно по тому, как когда Тихиро дергает головой, на него смотрят все. — Что сказали боссы? — Доставить живехоньким. Но это была рекомендация. — То есть, если прибьем — ворчать не будут? — Зачем убивать? — хмурится Вероятно-Сазанами. — А нахрен его тащить с собой? — Я бы расценивал это как приказ… — он оборачивается назад, откуда слышатся шаги. Из темноты выходят несколько фигур, и лицо чародея преображается в улыбке. — О, вы тоже закончили. Отлично. Йо, а ты, значит… Тихиро чувствует, как его волосы отпускают, и он падает на холодный каменный пол, лишь чудом не ударяясь головой вновь. Он с трудом поднимает голову, пытаясь рассмотреть пришедших. Видит троих: два, судя по всему, это люди из «Хисяку», или же работающие на них, как и пришедшие за ним охотники. Третий отличается: на нем белый потертый от времени халат, он стоит босиком. Волосы у него длинные, растрепанные, закрывающие большую часть лица, но не это напрягает Тихиро — а клинок, который тот держит в руке за ножны. Он никогда не видел его вживую, но отец рисовал, как выглядит гарда. И Тихиро знает, что это — «Истинный Удар». Он напряженно смотрит на этого странного человека, когда охотники, все, кроме самого болтливого, окружают этого странного человека и с любопытством осматривают его, на что тот не реагирует. Слышится их шепоток, и кое-как Тихиро слышит далекое: — … ты и есть тот святой клинка?.. Владелец «Истинного Удара»? Тихиро слышит о нем очень мельком; от отца почти ничего, потому что тот в принципе не особо желал поднимать тему предыдущих мечников, но Сиба рассказывал многое, хотя его рассказ тоже был достаточно короток: во время войны владелец «Истинного Удара» сыграл решающую роль, а потом исчез; Сиба говорит, что тот чокнулся из-за способностей меча, оказавшихся непосильными для простого человека. Видеть будущее, мириады вариантов — слишком опасно. Не только потому что видишь множество смертей… но и чувствуешь себя непобедимым. И, получается, его заперли тут, чтобы этот меч никогда более не был использован… Владелец клинка коротко перебрасывается репликами с остальными, потом замирает, и Тихиро ощущает пристальный взгляд на себе. Но он выдерживает его, даже не моргает, лишь смотрит в ответ исподлобья на этого человека, когда он вдруг хриплым голосом интересуется: — Кто это?.. И делает шаг вперед. Когда человек выходит из тени, Тихиро кажется, что он видит кошмар наяву. Этого не может быть. Это лицо… Оно преследовало его в кошмарах; оно снилось не только ему, но и Шаль, а когда по ночам Тихиро мучился от фантомной боли, то только это лицо с хищной улыбкой, в которой изгибался безобразный широкий рот, он и вспоминал. Оно приносит с собой призрачный запах близящейся грозы, боль в правой руке, а вместе с тем — и потаенный страх. Тихиро убил этого человека, тот никогда не вернется, но это не значит, что страх полностью исчез из его сердца. Есть вещи, которые никогда не перестанут ужасать. Есть такие люди. И один из них… — Содзе!.. Тихиро произносит это на выдохе. Лишь волосы отличаются, длиннее, но столько времени проходит, боже, все складывается, еще и «Хисяку», ну конечно… Это он?.. Это должен быть он… Тихиро не знает, Тихиро не может опровергнуть. Он помнит лишь смутные черты его самого первого страшного противника, но старается забыть их всеми силами. Но сейчас он видит перед собой его — живого, стоящего прямо над ним со страшнейшим клинком, когда-либо созданным отцом. Названный хмурится и бросает косой взгляд на чародея рядом, а тот будто и не замечает, словно ему не нравится подобное упоминание, но потом вновь пристально вглядывается в лицо Тихиро и медленно произносит: — Давно я не слышал, чтобы меня так называли. Откуда ты знаешь? А Тихиро и ответить не может — просто глядит во все глаза на Содзе, не чувствуя в себе ни то, что энергии, даже малейшей силы на то, чтобы что-то произнести. Он просто хлопает ртом, как рыба, смотря на Содзе… Это же Содзе, верно? Это точно он… Получается, Азами соврал? Он выжил? Но почему его называют владельцем «Истинного Удара»?.. Это глупо, неправильно, зачем тогда «Хисяку» отдали ему «Пронзающее Облако» вместо «Истинного Удара»?.. В голове роится столько вопросов, что Тихиро сглатывает, когда Содзе подходит к нему ближе. Он критично осматривает его с головы до пят, а потом разворачивается к болтливому чародею. — Кто это? Почему он не знает? Не помнит? — А, ты ж не слыхал, — хмыкает тот. — Познакомься, это владелец седьмого магического клинка. — Седьмого?.. — Рокухиро Кунисигэ сковал его уже после войны. Зацени. Болтливый чародей протягивает Содзе клинок, и тот берет его в руки, осматривая со всех сторон. Когда он вынимает меч из ножен, Тихиро не чувствует знакомого покалывающего чувства, будто связь с мечом восстановлена — слишком хорошо работают ограничивающе печати. Несколько раз Содзе проворачивает меч в руке, затем сжимает рукоять и вскидывает его лезвием вверх, к темным лампам на потолке. — Хороший меч. Действительно его творение. — Жаль, что последнее, — зевает болтун. — Сраная драгоценность, ага. — Последнее? — Ах да. Ты ж реально не слыхал. Боссы его убили. Три года назад… Когда разговор заходит об отце, на губах у Тихиро начинает пузыриться кровь от негодования. Он пытается подняться с пола, но не успевает, потому как получает ногой прямо под ребра. Закашливаясь кровью, он валится обратно на холодную плитку, пока его с пристальным любопытством рассматривает Содзе. Тихиро в ответ можешь лишь наблюдать за тем, как тот опускает меч вниз, но судя по тому, как он держит рукоять обратным хватом, тот не расслабляется. — А это — его сынишка. — Я не слышал, чтобы у Рокухиро Кунисигэ был сын, — холодно замечает Содзе и бросает невыразительный взгляд на болтуна. — Ему меньше восемнадцати лет? — Нашел, что спрашивать! Если б я только знал! — Мальчик, — окликает он уже Тихиро. — Сколько тебе лет? Тихиро только булькает кровью и смотрит в ответ с такой яростью, что на лице Содзе проступает уже знакомая насмешливая ухмылка. Когда болтун вновь заносит ногу, чтобы ударить Тихиро по почкам, он останавливает его рукой. — Достаточно. Не нужно. Скорее всего, так и есть. — Да зачем тебе?.. — Просто было любопытно. Взгляд Содзе пристально изучает Тихиро, отчего тому становится неуютно. Даже во время их двух встреч тот так на него не смотрел, будто не на желанного противника с магическим клинком, а просто на кусок мяса, с оценкой того, как можно эффективней его разделать. Он замечает, как крепче рука сжимает рукоять «Небесной Бездны», после чего вдруг Содзе странным — Тихиро не может вообразить его с подобными вкрадчивыми угрожающими нотками без доли сарказма — тоном не вопрошает: — Три года назад убили Рокухиро Кунисигэ… Значит, ты взял в руки клинок, когда тебе было пятнадцать. Ты хочешь отомстить за отца? Убить «Хисяку», верно? Тихиро вновь не отвечает, волчьим взглядом смотря в ответ. Ухмылка на устах Содзе приобретает снисходительные оттенки. — Государство или его противники… Не имеет значения, если они ломают чьи-то юные судьбы ради собственной выгоды. Как же бесит. — Эй, что ты… Один взмах. Идеально просчитанная траектория. Всего один удар, и теперь в этом месте лишь два человека — и несколько трупов. Кровь забрызгивает пол, и Тихиро невольно отшатывается назад; он видит, как Содзе стирает рукавом кровь с клинка «Небесной Бездны», а затем аккуратно возвращает ее в ножны, прежде чем пробормотать: — Какое отличное чувство… Давно его не испытывал. Хороший меч. Но от него не несет жаждой убийства. Затем он опускает взгляд на Тихиро, который постепенно выкарабкивается из веревки, связывающей его руки. Он все еще опасливо смотрит на Содзе… нужно быть осторожней. По какой-то причине тот решает так поступить, но нельзя расценивать его, как своего союзника, в любом случае Содзе — враг, две схватки с ним это доказывают. Тихиро осторожно приподнимается на локтях, но распоротый бок наконец-то напоминает о себе, и он с трудом давит в себе стон. Лишь кровь течет по зубам. За болью он почти забывает про опасность рядом. Содзе замирает над ним, и Тихиро испуганно дергается назад, смотря на него затравленным волчьим взглядом. — Что с тобой? — Почему ты… Почему… Он склоняет голову набок, явно пока не понимая. — Почему — что? — Как ты выжил?! Содзе несколько секунд смотрит на него без особо заметных эмоций, затем подозрительно щурит глаза. — Что, прости? — Я же тебя убил! Мысли путаются. Страх и боль смешиваются в ядерный коктейль, но больше этого Тихиро пугает то, насколько невредимым выглядит Содзе, словно он играючи возвращает себе руку и излечивается от смертельной раны, которую оставляет ему Тихиро. Так не должно быть!.. (это нечестно) Почему злодей так легко выживает, почему он заслуживает жить?! Почему, почему, почему… (почему папа должен был умереть, пока такие люди, как Содзе, живут дальше) Тот хмурится еще сильнее, после чего несколько озадаченно водит взглядом из стороны в сторону. — Ты? Меня? Я вижу тебя в первый раз в жизни. — В смысле? — теряется Тихиро, пока Содзе скребет пальцем висок. — Последние лет десять… я отсюда не выходил. Ты и правда сын Рокухиро? Ты на него похож. Человек перед Тихиро все болтает и болтает, а сам он пытается осознать услышанное. Последние лет десять… не выходил, был заперт в тюрьме. Не узнал. И ран нет… Выходит, это не Содзе? Но почему выглядит точно так же? Или это мираж? Может, у Тихиро галлюцинации? Какие там способности у «Истинного Удара»?.. Не могло же так случиться, что он вдруг начал пробуждать страхи и искажать реальность? Потом человека перед Тихиро будто осиняет. — Как, говоришь, меня зовут? — Содзе… Гэнити. — Ага. Вот оно что. Это многое объясняет, — улыбка на его лице приобретает знакомые гиеньи нотки, и он качает головой. — Ты сражался с моим братом. Меня зовут… впрочем, это неважно. Я отрекся от этого имени в пользу имени меча. Они смотрят друг на друга, и Тихиро моргает. Потом эхом откликается. — Брат. — Ага. — У Содзе… есть брат. — Да-да, у Гэнити. — И ты… первый и единственный владелец «Истинного Удара». Это… объясняет одновременно все (и схожие лица; и тот факт, почему «Хисяку» доверяют «Пронзающее Облако» Содзе, ведь тот брат известного мечника, значит, у него есть потенциал), и Тихиро смотрит в пол, пытаясь все это переварить. Но Содзе же злодей!.. Он мучал Шаль, он убил агентов «Камунаби», десять лет за ним ведется охота! Как его брат может быть владельцем одного из клинков, что закончили войну?! Нет. Этого не может быть. Это глупо. (но ведь это объясняет одержимость Содзе его отцом, если он видел вживую один из сильнейших клинков) (и знал его владельца, что свихнулся от силы) (орудие убийства… вот какое слово больше подходит творениям Рокухиро Кунисигэ) Значит, владелец «Истинного Удара» — тоже злодей? Как он сказал, его зовут?.. Он отрекся от своего настоящего имени в пользу именования клинка… Значит, просто Синути. Тихиро вновь смотрит на мужчину перед собой. Тот разглядывает его без особо интереса, но все равно пристально смотрит, словно пытаясь выцепить каждую деталь. Он… наверное, знал отца? Но он довольно молодо выглядит для ветерана. Что-то тут все равно не сходится. Но брат Содзе… Что? — Так скажи. Ты и правда его сын? Сколько тебе? — Восемнадцать, — чуть помедлив, бормочет Тихиро, и Синути задумчиво потирает подбородок. Потом он приседает на корточки, совсем близко. — Значит, ты родился после войны. Жаль. А был бы на год старше, мы бы с тобой были знакомы. Отец наверняка знал всех владельцев клинков, да? Содзе. Отец. Содзе. Отец. Но этот человек — не Содзе. Кровь не всегда обязывает к чему-то. Но слышать такое от человека с лицом Содзе… сюрреалистично. — Как тебя зовут? — Зачем тебе? — Это необязательный вопрос. Мне просто любопытно, — Синути посмеивается, хотя взгляд его все еще равнодушно холоден. — Не беспокойся… Рокухиро. Или ты боишься? Когда он опускает голову еще ниже, Тихиро сжимает зубы. Помни — это не Содзе. Это не Содзе. Это не… — До тебя дошли слухи обо мне. Это не вопрос. — Без подробностей. — Вот как, значит. И что же ты слышал? — Только про разрушительное влияние меча. Но почему брат Содзе? Да, это многое объясняет, но… Нет, Тихиро все же не способен этого осознать. Что-то в нем отчаянно сопротивляется мысли о том, что один из первых владельцев клинков отца (героев, что принесли мир) может быть повязан кровью со столь ужасающим человеком. Нельзя перемешивать образы. Синути — не Содзе. Разные люди. (как и Тихиро никогда не достигнет уровня отца) — Жизнь… имеет высшую ценность, и клинок, забравший множество их, стоит дороже всего, — немного помедлив, Синути качает головой. — Ну, во всяком случае, так говорят. Все это пустое. Тихиро смотрит в пол. Затем хмурит брови. — Зачем ты помог мне? — Разве нужен повод? Синути не выглядит впечатленным, но Тихиро хмурится сильнее. — Мне — нужен!.. Ведь… Ведь… (лунная ночь; клинок рассекает плоть; «Пронзающее Облако» ломается пополам) (Содзе смотрит на него, будто не веря) Тихиро облизывает внезапно высохшие губы. — Я ведь… убил его. Твоего брата. На лице Синути появляется выражение, будто бы он устает от этого диалога, но оно ничуть не грозное, скорее осуждающее, как строгий родитель выговаривает ребенка за озвученную глупость. В контексте ситуации это выглядит очень странно, и потому Тихиро закрывает рот, понимая, что не стоит об этом больше говорить — и Синути следом объясняет почему. Голос его довольно сух и равнодушен для человека, который стоит перед убийцей своего последнего кровного родственника. Тихиро бы так не смог. — Гэнити… всегда отличался тем, что лез на рожон и находил себе больше врагов, чем друзей. Плюс, зная его отношение к магическим клинкам, особенно если ему таковой достался… Это было скорее вопросов времени, прежде чем что-либо бы произошло. Впрочем, это лишь мои предположительные суждения. Синути говорит так странно, используя столько канцелярского жаргона, что Тихиро становится немного боязно: ведь, получается, в последние лет двадцать единственные, с кем он говорил, были люди «Камунаби», для которых он был ничем не лучше сломанного и все еще слишком опасного оружия. — Тем более, в последний раз я виделся с ним почти два десятка лет назад… Это очень давно. Гэнити, которого я знал… уже не существует. Поверь, у нас не случилось бы теплой встречи, мы были бы просто двумя незнакомцами. Плюс, — он склоняет голову набок и смотрит исподлобья с той же угрожающей бесячей манерой, что и Содзе, — он ведь сам нарвался, верно? Ты убил его, потому что он тебе угрожал. Если бы он отдал тебе меч сам, ты бы не стал забирать его жизнь. Тихиро просто пожимает плечами в ответ. Он не знает. Это одна из тех вещей, о которых он никогда не думал. Содзе всегда виделся ему исключительно врагом, не только владеющим мечом, но и мучавшим Шаль. Вероятно, он все равно бы его убил, даже если бы Содзе по какой-то причине (ее придумать легко — он же фанатик отца, верно?) отдал ему «Пронзающее Облако» добровольно. Но Синути лучше об этом не знать. Хотя… вероятно, он все равно знает. Ведь в какой-нибудь из тысячей вселенных, к которым у него есть доступ, Тихиро наверняка проболтался. Из-за злости или какой-либо еще потаенной эмоции. Потому он просто мотает головой и с трудом произносит: — Я не знаю. — Это все равно дело прошлого, — его одаривают улыбкой. — Не бойся, Рокухиро. Я знаю, что ты не злодей. И что ты не сделал это просто ради убийства. Весомый повод иногда может оправдать даже самый жестокий поступок. Я так считаю. — Ты слишком… легко это принимаешь. Когда Тихиро пытается приподняться на локте, он слышит шорох ткани и невольно замирает. Сглатывает, когда Синути опускается перед ним на одно колено и заглядывает в лицо. Вблизи он еще больше напоминает Содзе, но только сейчас Тихиро способен увидеть, что взгляд у них все же разный. Если Содзе выглядит как бешеная собака, которая уверена, что она победит в драке, то у Синути более тяжелый и пристальный взгляд. Впрочем, ничего удивительного. Если он способен заглянуть очень далеко… Ему известно почти все. Он и правда сумасшедший. Но только переживший самое страшное и просто совладавший с этим безумием. — А ты хочешь, чтобы я осудил тебя за убийство брата? Они пристально смотрят друг другу в глаза, пока Синути вдруг не хмыкает в знакомой содзевской манере неприятно растягивать губы. — Да ла-а-адно, Рокухиро. Я же сказал, мне все равно. Не забивай себе голову причинами, по которым уже давно сломанный человек вдруг решает отказаться от кровной мести. Это не породит ничего хорошего. Тем более, брат… Некоторые люди… их конец возможно предсказать даже без владения «Истинным Ударом». Потом он вздыхает. — Все это неважно. Грустно, конечно. Скорее всего Синути ничуть не меняется; у него все еще бардак в голове, просто не столь заметный ныне, ведь проходит столько времени. Если раз за разом высчитываешь точные тактики для победы, то в какой-то момент просто перестаешь удивляться смертям — ведь все это может быть нереально, просто как часть способности меча. Да… иного объяснения Тихиро и не видит. — Тогда зачем ты меня спас? — Рокухиро… — Синути поджимает тонкие губы. — Ты действительно хочешь продолжать этот бессмысленный разговор? У тебя кровь идет. — Ответь! Крик явно немного веселит его, и он качает головой. Затем вручает ножны «Небесной Бездны» обратно и протягивает ладонь, явно предлагая помочь встать. Тихиро медлит… но совсем недолго, прежде чем схватиться за протянутую ему руку. Наверное, он тоже сходит с ума, раз соглашается на помощь от брата Содзе, который еще и работает с врагом!.. Ну точно. Сумасшествие. Но ему отдают клинок. Спасают. Ноги не держат, и Тихиро опасно кренится в сторону, прежде чем его подхватывают за плечи. Синути не выглядит так, будто осуждает за эту мимолетную слабость. — Тебе больше ничего не рассказывали? — Про тебя?.. Нет. Он жестко хмыкает, отчего вновь у Тихиро ощущение, что рядом стоит Содзе. — Жаль. Впрочем, неважно. Я спас тебя, Рокухиро, потому что мы с тобой одинаковы. Хочется возразить, но Тихиро лишь с прищуром глядит на Синути, отчего у того вновь кривая улыбка. — Мальчик, которого вынуждают в пятнадцать лет взять в руки зачарованный клинок и идти сражаться с противником далеко за пределами его возможностей… Наблюдать смерть каждый день и даровать ее самому… «Магические клинки закончили тот ад», говорил один из прислужников Содзе. — Я просто знаю, насколько это тяжело. Вот и все. Вот и все. Немного Тихиро медлит, но потом поджимает губы. Он смотрит на клинок на поясе у Синути — тот, что он так жаждет — а потом на него самого, на истинного владельца. Отец считал, что этот меч больше не должен быть использован. Никогда. Тихиро же понимает, что у него нет возможности противостоять такому опасному противнику. С одной лишь силой предвидения он одним махом убивает людей самым обычным приемом. Синути… злодей? Он ведь работает с «Хисяку». Он ведь — отражение Содзе. Это то, о чем говорит Сиба. Что если Тихиро продолжит, то в какой-то момент сломается. Сиба давно был в «Камунаби»… скорее всего он знает всю правду за этой историей, и, может, потому и старается отгородить Тихиро от подобного. Сложно сказать. Тихиро смотрит в лицо Содзе, а видит себя. — Ты ненавидишь отца, верно? За создание клинка. Немного помедлив, Синути качает головой. — Мне не за что ненавидеть Рокухиро Кунисигэ. Я знаю, что он был хорошим человеком. И он был очень против, когда руководство выдвинуло решение о создании «идола» для армии. Как знаменосец, но лишь со святым клинком. Потому, — он опережает очевидный вопрос, — я не ненавижу тебя, Рокухиро… — … Тихиро. — Тихиро. Хорошее имя. Рана на боку болит, потому идут они медленно. Неожиданно, Синути его не торопит. — Ты встанешь… на сторону «Хисяку»?.. — Я встану на сторону, которая будет противостоять «Камунаби», — сухо отвечает Синути. — Отомстишь… за свою поломанную жизнь, да? — Верно. За многое. — Тогда… мы будем врагами. Я должен забрать этот клинок. — Я не говорил, что я пойду против тебя, — вдруг хмыкает он. — Может быть. Позже. Сейчас… это слишком далеко, чтобы предсказать. Он произносит это так легко, а Тихиро думает — когда-нибудь я точно так же буду говорить о «Небесной Бездне».