яблочные кролики

Хинао, признаться, очень везет, что «Камунаби» оказываются достаточно незаинтересованы в ней и отправляют ее в ту же городскую больницу, что и Тихиро, а не к себе под крыло, где и лечение получше, и так далее… Ну, сначала она конечно же ругается на Азами, и Сиба, который приходит ее навестить, только поддакивает, но потом она слышит, что Тихиро тоже тут, и… Потом она слышит, в каком состоянии он сюда попадает… Тихиро — сильный мальчик, Хинао в курсе. Он многое пережил, и на многое готов. Но у него есть одна проблема, как бы сказать — он совершенно не умеет за собой следить. И не то, что он слишком груб, о, нет, Тихиро если и грубит, то только противникам, и в доме всегда порядок (когда у их с Сибой есть этот самый дом), но вот он запросто может проигнорировать свою слабость и пойти с ней вперед, что в конечном итоге обернется лишь большими проблемами. Хинао знает. Хинао слышала рассказы Сибы о юном Тихиро, который чуть не убил себя однажды из-за этого самого усердия… И ладно бы это было раз или два, но это случалось часто. Даже грустно как-то. Но хуже всего еще то, что он из-за этого так жутко переживает… Хинао, конечно, и самой достается. Чертовы люди Содзе, забравшие Шаль. Но она-то довольно трезво оценивает ситуацию и понимает, что ей еще везет — только порезали сильно, а в остальном живехонька. Но Тихиро же будет день и ночь себя изводить мыслями о том, что он облажался, что это все его вина. Он ведь глупенький. В смысле, он довольно умный, но как только разговор касается чувства вины, у Тихиро крышу срывает, потому что он на этом ощущении (словно топливе) сейчас и живет. Потому она решает к нему прошмыгнуть. Дело это не особо сложное, раны у нее немного заживают за те пять дней, что он валяется в отключке, а в остальном Хинао может и потерпеть. Правда, живот немного болит, но она вооружается подушкой, которую прижимает к ране, что по какой-то причине делает жизнь немного легче. К сожалению, Хинао не столь сильна в медицине, чтобы пояснить этот феномен — может быть, это обычное плацебо. Она подходит к нужной двери — если Сиба не соврал, с него будет — и осторожно стучится. Потом заглядывает внутрь. Тихиро тут же впивается в нее взглядом. Выглядит он дерьмово, это еще мягко сказано. Если сравнивать, то Хинао, наверное, чувствует себя в миллион раз лучше. Она лукаво улыбается ему и пробирается внутрь, а потом крадется до кресла рядом с кроватью. Все это время Тихиро лежит в постели, не поднимаясь, а когда пытается сесть, Хинао на него шикает: — Да ладно, отдохни! — Это невежливо. — Тихиро, умоляю. У меня, конечно, дырка в пузе, но ты вообще на труп похож. Аргумент засчитывается, и Тихиро поникает, откидываясь на подушку назад. Без своего пальто он выглядит намного меньше, и Хинао только обреченно качает головой. Ну дурак же. Потом, чуть подумав, она подвигается на кресле ближе к нему, благо оно не такое уж и тяжелое — городские больницы экономят на всем подряд, потому этот кусок пластика под силу двинуть даже ей. Тихиро смотрит на нее с легким уважительным любопытством, а когда Хинао перегибается через край кровати и ложится головой ему на одеяло, то озадаченно сводит брови на переносице. — Как ты? — опережает она его с очевидным вопросом. Тихиро молчит пару секунд, потом честно отвечает: — Плохо. — Думаешь о Шаль? — О многом. В том числе и о тебе, — он мнется и поджимает искусанные губы, отчего мелкие ранки на его лице становятся заметней. — Прости. Если бы я не заигрался… — Да ладно!.. Когда он смотрит на нее напряженно, Хинао разводит руки в стороны и нервно смеется. Время разрядить обстановку, давай же! Тихиро только очнулся, поддержи его немного! Это же твоя задача, как главного умельца заговаривать зубы! Потому она собирается с духом и с важным видом поднимает палец: — Зато теперь у меня есть крутой шрам. Что за корректировщик подполья без шрама? — Будто кто-то его там увидит. Тихиро портит настроение, как и всегда. — А вдруг я захочу надеть бикини? Вот тогда!.. — Я думал, — перебивает ее Тихиро, — людям не нравятся шрамы. В это время он сам невольно потирает висок пальцем; левая рука у него перевязана, и Хинао замечает слабую дрожь в ней. Ох, сильно же ему достается… Потому она просто протягивает руку и берет его за вторую ладонь. Пальцы у Тихиро хоть и выглядят тонкими и изящными, но покрыты мозолями. Пальцы настоящего работяги! За это она его и правда уважает. Жалко, только, что он очень сильно старается себя убить несколько изощренным способом… Но ладно уж, кто не без греха. Придав голосу фальшивой уверенности, Хинао заявляет: — Это фигня. Шрамы — это… гм, сексуально… Круто, в общем. — Шрамы уродуют. Ох, Тихиро… Невольно она задевает больную тему, да? Ладно, Хинао, облажалась тут, так добейся успеха в другом! — Ну, мы же не модели. Ни ты, ни я, — она смеется. — Мы оба работаем с опасными людьми. Шрамы есть у всех, а у кого их нет — тот либо трус, либо не существует, потому что непобедимых людей нет. Так что не расстраивайся! Я шрамов не боюсь. Если что, заплачу денег, и мне его уберут. В ответ она слышит тишину, но видит, как Тихиро щурит глаза. Для такого невыразительного парнишки это можно понять, как вежливую улыбку. К сожалению, палитра эмоций у Тихиро порой ограничена, хотя Хинао знает, что он просто маскируется. Тихиро очень хорошо врет. — Думаешь, что там с Шаль, да? Переживаешь… Его взгляд приобретает горькие нотки, и он отворачивается. Тема явно нежелательная, но Хинао даже не нужно с нее перескакивать, потому что Тихиро вдруг и сам переключается: — Я думал, ты серьезно ранена. Сиба-сан сказал, что ты с трудом съела его яблоки. — Это потому что он херню принес, а не яблоки. — Настолько плохо?.. — Я бы отдала их тебе, ну, знаешь, из вежливости, но я не хочу, чтобы ты случайно умер. Не рассказывай ему, но я выкинула их в окно. Если бы у Хинао была возможность шмякнуть Сибу за то, что тот испортил яблочных кроликов, превратив их… в то, что он ей притащил, она бы так и сделала. Не сдержав кривляний, Хинао легкомысленно взмахивает рукой. — Так что не расстраивайся. Я-то все переживу. Кроме яблок Сибы. Это не мне лезть в центр побоища. Ты, кстати, хотя бы отдохнешь? Умоляю, скажи, что да. Иначе мне придется задушить тебя подушкой. — У меня нет времени. Хинао даже не может его отговорить. Даже не может подобрать слов, чтобы его успокоить. Потому что Сиба докладывает ей о том, что будет с Шаль, и это ужасно. Как она может отговаривать Тихиро? Он ведь полезет в самое пекло — и это будет верно. Потому что… как ни крути, но это действительно немного его вина. Хинао не собирается его осуждать, но если бы они втроем сбежали от Содзе, то, может, все бы закончилось иначе. Но бессмысленно кого-то осуждать. Мечи — больная тема для Тихиро, и у него просто сорвало крышу. Это нормально. Она знает, что он спасет Шаль. И что все будет хорошо. Хинао поднимает голову и долго смотрит на Тихиро, не произнося ни единого слова. Он на нее — в ответ. Весь побитый, один глаз у него почти не открывается, а все лицо в ссадинах. Даже двигаться ему тяжело, видно по тому, как он избегает попыток шевелить шеей. И все равно, ради чужого удобства он был готов сесть, не взирая на боль. Когда-нибудь, думает Хинао, это сведет его в могилу. Было бы хорошо этого избежать. — Ты ждешь рапорта от «Камунаби»? Сиба рассказал мне. Тихиро просто молча кивает. Хинао же вздыхает. — Что ж, тогда до этого времени тебе нужно хорошенько отдохнуть. Иначе придется спасать и тебя. Она поднимается на ноги и подходит ближе к изголовью кровати, после чего склоняется над Тихиро. Тот затаивает дыхание, смотря на нее подозрительно. В дерьмовых фильмах после такого всегда следует поцелуй. Она знает, но знает ли Тихиро? Но когда Хинао наклоняется еще ниже, так низко, что его дыхание ощущается на коже, он вдруг бормочет: — Только не надо душить подушкой. Я отдохну, честное слово. За это он получает щелчок по лбу, отчего ойкает. Хинао с разочарованным видом выпрямляется. — Так и знала, что в душе ты балда. Тебе нужно почаще быть таким, понял? Шаль тоже понравится. А то с твоей унылой рожей только мафиозников пугать. — Для начала надо ее спасти. — Ну, а разве будет как-то иначе? Когда она с легкой усмешкой смотрит на него, Тихиро просто прикрывает глаза. Так он скрывает смущение, Хинао знает. Потому не давит и просто забирает свою заветную подушку, чтобы отправиться к себе в палату, пока ее не поймали с поличным и не дали по шее. Но на пороге она оборачивается назад — будто по велению интуиции. И видит на себе пристальный взгляд. Тихиро смотрит на нее все с тем же выражением, что и обычно. Но что-то в его взгляде немножечко меняется. Самую малость, но Хинао, как человек, который зарабатывает на том, чтобы подмечать такое — видит. Все равно видит. — Спасибо. Вместо ответа Хинао показывает ему два пальца, думая о том, как же хорошо, что ей действительно удается избежать угрозы придушить Тихиро подушкой, чтобы тот немного отдохнул. С этой мыслью она закрывает дверь и потихоньку удаляется прочь.