м.р.

. С тех пор, как сгинул Карлтон Дрейк, их жизнь наладилась. Эдди снова брали на работу, и медленно, но верно они добрались до места штатного сотрудника в приличном издании. Маленькую грязную квартирку в неблагополучном районе удалось успешно сменить на более приличное жильё, но за полгода жизни на грани нищеты у Эдди сформировались определённые привычки — экономить на одежде и транспорте, есть в дешёвых забегаловках. Такие привычки появляются не от хорошей жизни. Теперь у них была неплохая работа и приличное жильё, и Эдди постепенно привыкал к хорошему, хоть и медленно. Веном старался помогать ему в этом — невзначай, незаметно. Просматривал его воспоминания и видел, что раньше тот перед работой всегда выпивал маленький стаканчик горячего кофе, но потом из-за нехватки денег от этого пришлось отказаться. Поэтому утром, когда они проходили мимо кофейни, Веном, собственно, изменил это привычное "мимо", подгадав момент и вовремя подкинув Эдди образ маленького стаканчика в руке и ароматной горечи в рецепторах. Тот остановился, вдохнув запах, окативший их с головы до ног из открывшейся двери, и с того дня Эдди снова пил кофе по утрам, обязательно беря к нему маленькую горькую шоколадку. Однажды после продуктивного, но довольно выматывающего рабочего дня они вернулись домой. Веном, в попытке придумать, как приятнее сделать, наткнулся на воспоминание, где после похожего дня Эдди принимал ванну. Воспоминание было смазанным, но общие ощущения — мокро, тепло, лёгкая духота, сильная влажность и расслабление мышц — они нравились Эдди, а, значит, и Веному. Неплохо было бы повторить. Эдди, направившись в ванную, уже как раз разделся и начал настраивать температуру воды, намереваясь принять быстрый душ. Недолго думая, Веном вытащил на поверхность наиболее чёткую из найденных картинок — их тело, погружённое в горячую воду так, что торчат только колени, а вокруг белое и воздушное, и тепло, хорошо… Эдди остановился и замер, как и тогда, перед кафе. Ещё одна приятная привычка, от которой он отказался, когда еле сводил концы с концами — воду экономил. — А не принять ли нам сегодня ванну? — пробубнил он себе под нос, вряд ли действительно спрашивая у Венома разрешения. Скорее, предупреждая и давая возможность задать вопросы. Но Веном и так уже знал всё, что ему нужно, поэтому смолчал, гадая, почувствует ли хост его согласие. Эдди, как бы там ни было, покопался в шкафчике над раковиной и достал пробку, решительно залез в ванную и заткнул слив, после чего включил воду на полную. — А что это было такое белое в воде? — поинтересовался Веном, листая чужие воспоминания, как книжные страницы, — Пузыри, которые приятно пахнут. — Это пена для ванн, — подсказал Эдди. — У нас её сейчас нет. Он оглядел бортик ванной, на котором стояли шампунь и гель для душа, после чего взял последний. — Но и это сгодится, — добавил он, щедро капнув полупрозрачной желтоватой субстанции в воду. Запахло бананом и карамелью. Лично Веном не ел ни то, ни другое, но запах нравился Эдди, а значит и ему было автоматически приятно. Вода немного набралась и толстая струя из крана начала взбивать на поверхности мыльную пену. Её было совсем не так много, как было в воспоминаниях — там пенные шапки были большими, густыми и объёмными, там Эдди мог зачёрпывать их руками, и высокие неустойчивые башенки на его ладонях опадали обратно в воду. Несколько пузырей и тонкая белая пенка на воде не сравнятся с теми воздушными сугробами, но всё же лучше, чем ничего. Вода поднималась, и Эдди опустил в неё сначала одну ногу, потом вторую — было очень горячо, так что следовало немного привыкнуть. Веном искренне не любил высокие температуры, а жидкость сейчас была обжигающей, поэтому он поднялся выше ног, сосредотачиваясь на груди и спине. — Не нравится? — участливо поинтересовался Эдди, остановившись. Иногда он чувствовал его движение в себе. Со временем их связь будет только крепнуть, и Эдди начнёт слышать и чувствовать его также полно и чётко, как слышит Эдди сам Веном. Пока что из-за неполноценности и односторонности связи Веном чувствовал лёгкую досаду, хоть и понимал, что они вместе совсем недавно, что ещё стоит подождать, но Эдди уже учился чувствовать его. Уже получалось. Это радовало. — Горячо, да? — Эдди сегодня действительно удивлял проницательностью. — Подожди немного, вода скоро остынет. Он согнул колени и сел в ванной, после чего вытянул ноги, откинувшись спиной назад, и лёг. Жар воды жёг Венома, поэтому он убрался подальше от кожи и других верхних слоёв, свернувшись глубоко внутри. Там никогда не могло быть выше сорока градусов, иначе бы Эдди было бы плохо, а о том, чтобы с Эдди было всё хорошо, заботился Веном. И именно ради этого напомнил ему о ванне. Но сидеть и не высовываться было скучно, поэтому Веном решил показаться из места, которое всё ещё было над водой — голова. Эдди лежал в ванной, прикрыв глаза и разведя колени. Веном ощущал, что от жара человек расслабляется, становится сонным, разморенным, довольным, а значит, и он был доволен. Впрочем, Эдди не соврал — вода вскоре действительно остыла до той температуры, которая не причиняла дискомфорта симбиоту. Поэтому тот, до этого устроившийся на бортике под головой Эдди на манер подушки, частично стёк в воду. Когда Эдди приоткрыл глаза, он увидел, как несколько чёрных щупалец плещутся в воде, то ныряя, то показываясь из неё. Веном увидел в его голове ассоциацию со змеями — гадюками или ужами с чёрной блестящей шкурой из сотен маленьких жёстких чешуек. Эдди не нравились змеи. Веном мог бы обидеться, если бы не отметил к своему удовольствию, что он у Эдди не вызывает неприятных эмоций. За его щупальцами ему нравилось наблюдать, это даже немного завораживало и тоже успокаивало. Такое знать было приятно. Знать, что он нравится Эдди. Они только-только привыкали друг к другу, но Веном был уверен — у их симбиоза большое будущее. Потому что вскоре Эдди тоже поймёт, что Веном ему нравится. Пока что осознание этого маячило где-то на задворках сознания, всё никак не всплывая на поверхность, а Веном буквально боялся вспугнуть эту мысль, как дикую птицу. Он мог себе позволить быть более неосторожным с чем угодно, но только не с этим. Эдди не должен его ненавидеть. Не должен бояться. Не должен желать избавиться. Впрочем, после того, как Веном чуть не сгорел, а потом восстанавливался внутри Эдди больше недели, и только потом смог оповестить об этом самого носителя — мыслей избавиться от симбиота у того не возникало. Нет, иногда он злился, расстраивался, но в такие моменты ему нужно было лишь временное уединение. Не одиночество. К тому времени Веном уже хорошо научился его читать, чтобы знать, о чём говорить. Эдди не хотел, чтобы он уходил и искал себе другого носителя. И это было приятно. Это было то, чего желал Веном. Он ведь знал об Эдди Броке ещё до того, как встретился с ним лично. Та девушка, Мария — он был в ней недолго, всё-таки она была слаба, но этого было достаточно. Сначала она видела репортажи журналиста на экранах телевизоров сквозь витрины, потом, несколько месяцев спустя, познакомилась с ним лично. Эдди был ей симпатичен — милый, весёлый парень, который никогда не грубил и общался с ней на равных, несмотря на то, что сама Мария считала себя опустившейся на самое дно, безнадёжной… Оттого она и схватилась за возможность заработать в Фонде Жизни, хотя знала о слухах, ходивших среди бездомных, что оттуда не возвращаются — она подсознательно хотела умереть, а прыгнуть под машину духу не хватало. Поэтому Веном сожрал её изнутри без капли сожаления — когда она, ведомая им, прыгнула на Эдди, и Веном перешёл на нового хоста, её тело упало, словно скорлупа выеденного яйца. Он не хотел, чтобы что-то подобное когда-то случилось с Эдди. А потому и придумал стратегию незаметно напоминать Эдди о маленьких радостях, в которых тот привык себе отказывать. И это самое странное, что только могло представится Веному — есть желание, есть возможность, но всё равно человек себе отказывал. Иногда Эдди смотрел вслед проходящей мимо девушки, и Веном слышал его мысли-ощущения: ему хотелось её. И они могли её получить. Легко. Но Эдди отворачивался и шёл дальше, отказывая самому себе — почему? Или они проходили мимо витрины пекарни, наполненной булочками и печеньем, и у Эдди начинала обильно выделятся слюна, ещё сильнее, чем когда он смотрел на девушек — и, опять же, он просто проходил мимо. Хотя они могли зайти, взять всё, что захотят, но Эдди шёл мимо. Почему? Ему хотелось, им хотелось, почему нет? Веном скользит по лодыжкам, чувствуя, что не всё напряжение ещё ушло из мышц ног. Он оплетает стопы, просачиваясь между пальцев, и начинает сжиматься, сразу же чувствуя удовольствие хозяина от своих действия. Веном любит его не до мяса, а до костей, до самого костного мозга, до самой его глубинной сути. Не потому, что Эдди Брок лучший из людей — отнюдь нет. Веном это знает хотя бы из головы самого Брока. Просто так совпало — Эдди на удивление сильный носитель, подходящий, но и это его бы не спасло, если бы Веном не захотел остаться в нём. С ним. Он ведь так и планировал сначала — покататься на удобной тачке, выжать из неё все соки, сожрать изнутри, а потом пересесть на новую. Веном прекрасно помнит момент, когда передумал. По иронии это случилось, когда его отделили от Эдди. Мерзкий звук, закрывшаяся стеклянная дверь, и вот Веном выброшен не в самую приятную для него земную атмосферу, потеряв носителя — опору, якорь, ощущая себя, как это мог бы сказать сам Эдди, растением без корней, которое могло бы невероятно разрастись, будь у него почва. Он пытается пробиться к Эдди, чувствует его за прозрачной преградой, слышит: «А как же мы?!» Для Эдди это было не просто так. Он был растерян, он боялся, находился в полнейшем ужасе, не испытывал к нему очевидной симпатии, но он был искренне зол. Так не злятся на тех, от кого не ждут ничего хорошего. Он сказал «мы», он упрекнул этим «мы». Он думал о взаимопомощи, о партнёрстве. О симбиозе. Именно в тот момент Веном ощутил это — он должен вернутся. К нему, в него. Оказавшись в другом хосте, Веном почти скривился от отличий. Бывшая невеста его Эдди была сильна, чёрт возьми, сильнее Эдди, если уж на чистоту. С такой опорой даже без установившейся связи можно было бы неплохо реализовать свои возможности, но нет. Нет и нет, всё её нутро было другим. Веном отчётливо ощутил, что хочет вернуться в прежнего носителя. Даже не в долгосрочное пользование — в вечное. Слиться с ним. Действительно стать «мы». Душно, и Веном чувствует, как у Эдди начинает кружится голова. Он тянется своим пластичным отростком к ручке закрытой двери, а потом поворачивает её. Дверь распахивается, впуская кажущийся прохладным воздух квартиры, и Эдди выдыхает от удовольствия. Через время Эдди с трудом выбирается из ванной и наспех вытирается полотенцем. Исключительно с помощью Венома не сосчитывает головой все углы во время похода до спальни, а после падает на не заправленную кровать. Каких-то минут десять, и Эдди начинает удовлетворённо сопеть. Веном заботливо укрывает их остывающее тело одеялом. Он, в отличии от Эдди, не спит, но погружается в аналогичное умиротворённое состояние, и наслаждаясь моментом блаженства от очередной, казалось бы, небольшой радости земной жизни. .