Осталась дома?

      Маргарита перевернулась на бок и с трудом открыла глаза. В рассеянном фокусе циферблат казался пульсирующим месивом, в котором невозможно разглядеть ни одной стрелки. Сколько уже времени? Ещё утро? Хорошо, что сегодня суббота, иначе она бы непременно всё проспала. Тяжёлая голова съехала вниз по влажной подушке. Нужно ли уже вставать? Сознание прояснялось ценой мучительнейших усилий, пока тонкая полоса света щекотала её лицо.       Лишь некоторое время спустя она нашла в себе силы вылезти из-под одеяла и сонно поплелась в ванную. Скинув одежду прямо на пол — матерь божья, она так и уснула, в чём пришла! — Маргарита ступила на холодный кафель, а затем под струи освежающего душа.       Такого похмелья у неё никогда прежде не было. Она и не пила-то никогда толком, даже в студенчестве: от крепких напитков у неё выворачивался желудок, а больше бутылки вина она могла выпить лишь в компании. И компания вчера, судя по всему, нашлась… Ох, дьявол! Да ещё какая!       Растирая остатки макияжа по опухшим векам, Маргарита проклинала себя последними словами. Что на неё нашло? Это было какое-то затмение! Что она теперь ему скажет и как, ведь именно он их познакомил…       Ей не понравилась эта идея с самого начала — интуитивно, без каких-либо реальных причин. Но Мастер был так возбуждён и восторжен, что Маргарита не захотела тушить его воодушевление своим скепсисом. Он полвечера говорил только об одном: взахлёб рассказывал с подробностями о немецком профессоре, с которым случайно познакомился у «Грибоедова».       — Любопытнейший человек, эрудированный, остроумный, — энергично пережёвывая, подмечал Мастер. — Мы проговорили до полуночи, а я даже не заметил. Тебе обязательно нужно с ним познакомиться!       — Я в предвкушении, — ответила Маргарита и спрятала иронию в улыбке. — А что он тут делает, позволь узнать? Кажется, наше направление сейчас не шибко популярно среди европейцев.       Мастер одарил её протяжным взглядом, продолжая жевать, но уже медленнее, разгоняя челюстью впившуюся в его голову мысль, которая, очевидно, раньше его не посещала.       — Он… об этом особенно не распространялся.       — Резонно.       Это было её любимым словом — хлыст, клякса, пришпоренная смысловая точка. Так Маргарита в одинаковой степени резюмировала то, чем была довольна, и то, что ставила под сомнение.       Ему всё же удалось уговорить её пойти на ужин с тем самым профессором. Предложение было едва ли спонтанным, несмотря на заверения Мастера: будто он снова случайно встретил его на улице и вот новый знакомый уже ждёт его в ресторане всего в двух кварталах от их дома. Поразительное совпадение! Маргарита мысленно отметила, что так бывает только в глуповатых триллерах или ромкомах, но ей — к счастью? — второй вариант уже не подходил.       Надев одно из лучших платьев, словно собираясь бросить вызов нежеланному собеседнику, Маргарита появилась в ресторане под руку с Мастером. Её надменный взгляд очертил пространство и отметил его вычурность. Кем бы ни был этот иностранец, вкус у него, конечно… Заключительный аккорд повис в неизвестности, когда она наконец безошибочно узнала профессора, о котором ещё долю секунды назад имела весьма смутное и довольно скептическое представление.       — Darf ich Ihnen vorstellen: Margarita.       Её имя на другом языке даже в устах Мастера показалось ей чужим и холодным. Быть может, тому виной были льдистые пытливые глаза, безотрывно следящие за ней с тех пор, как она перешагнула порог ресторана.       — Freut mich, Sie kennenzulernen. Du bist charmant. , — произнес незнакомец и слегка склонил голову в старомодной манере.       Острый полумесяц улыбки украшал его бледное, точёное лицо. Маргарита приметила родинку над губой — поцелуй прошлой жизни, согласно наивной легенде, вычитанной ею на случайном форуме. По необъяснимой причине ей вдруг тоже захотелось ему улыбнуться.       Мастер трактовал её молчаливое очарование иначе.       — Чёрт, я об этом не подумал, — спохватился он и досадливо пожевал губы. — Professor, Margarita spricht kein Deutsch: Sie studierte an der französisch-englischen Fakultät. Ich kann übersetzen.       — Nein, — шумной стрелой просвистел отказ профессора, а затем он снова обратился к Маргарите. — Une si belle femme convient très bien au français-la langue de l'amour. Oui?       Родинка над его улыбкой скакнула чуть выше, дрогнув в куртуазном ритме его слов. У Маргариты запылали щёки.       — Впрочем, я говорю и по-русски. Хуже, но вполне сносно, — добавил профессор прежде, чем она успела что-то ответить.       Он говорил с различимым акцентом, но не коверкая слов. Его речь, как и он сам, сразу привлекала внимание: сидящая за соседним столом дама средних лет несколько раз взглянула в его сторону с любопытством, а её кавалер — в годах и с пузатой трубкой, пережатой мясистыми губами, тоже нет-нет, но подозрительно поглядывал на иностранца. И, конечно же, причина была не только в произношении.       Профессор жестом предложил гостям сесть за стол. Его манеры — точёные и нарочито аристократические — выдавали в нем человека, чуждого местному обществу, а может быть, и остальному современному миру тоже. Пропустив Маргариту к её месту, он чуть обернулся — вероятно, в ожидании официанта, которому следовало придвинуть даме стул, но, не обнаружив такового, сам взял на себя эту миссию даже с какой-то ироничной усмешкой. Маргарита ощутила за своей спиной холодное дыхание — физически это было невозможно, ведь расстояние между ней и профессором ни на сантиметр не выходило за рамки приличия. Всего на миг ей показалось, что он стоял прямо за ней, близко, маняще близко, почти вплотную, и светлые волоски на её тонкой шее колыхнулись от этой полуфантазии.       Воодушевлённый встречей Мастер не заметил ничего подозрительного в повисшей между ними неловкой паузе или не придал этому большого значения.       — Не скромничайте! Всем бы иностранцам так говорить, — хмыкнул он и последовал приглашению. — К слову об этом, Маргарита как-то рассказывала, что к ним приезжал один партнер с жутчайшим диалектом и его было почти не разобрать.       Наконец отыскался официант и закружился вокруг их стола. Мастер кивнул ему в знак благодарности и забрал меню, Маргарита, ещё не вырвавшаяся из смятения, разрешила положить его перед собой, а профессор небрежно перехватил двумя пальцами. Всё это время он не сводил с неё взгляда, будто проверяя её на прочность.       — Вы переводчица? — он равнодушно перекинул страницу меню.       — Да, это тоже входит в мои обязанности, — уклончиво ответила Маргарита. — Я работаю в фармкомпании.       — Сотрудничаете с Санофи? — профессор вскинул брови.       — Больше с Сервье.       — Резонно в нынешней ситуации.       Маргарита натянуто улыбнулась. Чем дольше иностранец уделял ей внимание, тем курьёзнее оно ощущалось — липло к её открытым плечам, но не мутно-вязким клеймом, от которого хотелось бы поскорей отмыться, как от стыдливого пятна, а тягучим тёплым ореолом. Для простой любезности оно было слишком явным, и ей хотелось поскорее перекрыть его отвлечённой темой. К счастью, профессор вскоре уловил её настроение и оставил её разгоревшееся смущение остывать.       Они живо обсуждали с Мастером последние постановки в театре, грациозно вальсируя в диалоге вокруг опасно-скольчатых определений. Для человека «плохо говорящего по-русски» у профессора был обширнейший словарный запас: он понимал даже полунамёки, рождённые на стыке менталитета и узкокружного сленга, отчего складывалось впечатление, что он погружен в тему если не глубже, то примерно в той же степени, что и Мастер. Его живая мимика мгновенно преображала его лицо: разгон от ребяческой смешливости до таинственного антагонистского молчания составлял считанные секунды. С ним было так легко, что Маргарита очень быстро оценила, чем так восхищался Мастер в новом знакомом. Хотя, возможно, она всё-таки смотрела на него чуть иначе.       Расстались они уже ближе к полуночи: профессор предложил их подвезти, но Мастер отчего-то отказался, отдав предпочтение прогулке. Его ответ Маргарита поддержала с тихим уколом сожаления: к исходу вечера она начала испытывать к профессору проблеск симпатии и ощутимого интереса, хотя сама мысль об этом приводила её в недоумение. Кроме того, около автомобиля его ждала эффектная блондинка с кроваво-красными губами, и эта деталь внезапно жгучим отпечатком задела самолюбие Маргариты. Девушка была значительно моложе и, прямо сказать, развязной внешности, едва ли сопоставимой с образом интеллигентного иностранца. Как пошло, презрительно фыркнула про себя Маргарита, вспомнив те знаки внимания, которые почудились ей за ужином. Неужели ему решительно всё равно, за какой женщиной ухаживать?       Прогулка утомила её уже спустя несколько минут: Маргарита ощущала тяжесть в ногах и без всякого стеснения разулась прямо на тротуаре.       — Ты натёрла ноги? — заботливо поинтересовался Мастер, придержал её за локоть и несколько рассеянно пробормотал: — Прости, я не подумал об этом, хотя, честно говоря, не очень хотел обременять нашего друга.       Маргарита проигнорировала его извинения и даже не взглянула на него. Что ж, какая проницательность! Можно подумать, профессор так торопился к своей вампирше, что выделить лишние пять-десять минут на дорогу через центр для него было бы так затруднительно! Хотя Маргарита едва ли точно осознавала первопричину своего возмущения.       Это было лишь первым семенем раздора. С каждым днём раздражение начало набухать в Маргарите быстрее сиреневых почек: самые банальные мелочи превращались в гротеск, и ей труднее было сдерживаться. Немытая чашка, беспричинное опоздание, неловкая шутка — всё перерастало в жутчайший скандал, который она сама же и затевала при полном внутреннем осознании его ничтожности. Кульминационной точкой стала очередная творческая неудача Мастера.        — И ты промолчал? — взорвалась она с полуслова. — Они беспринципно заменили постановку твоей пьесы на какое-то проходное убожество, а ты промолчал?       — А что ты мне предлагаешь сделать? — возразил Мастер. — Ворваться в кабинет Лиходееву и выкинуть его в окно? Или разнести квартиру Латунскому за его рецензию?       — Может и так! Всяко лучше, чем подставлять вторую щёку!       Его указательный палец замер в предупреждающем жесте. Оставался лишь полушаг до того, чтобы всё разрушить, и она почти столкнула его на этот путь. Болезненное творческое самолюбие было задето уже не по касательной. Маргарита точно знала следующую его фразу, ждала её с ужасом и странным холодным упоением. Но Мастер в последний момент до белизны сжал губы, качнулся с одной ноги на другую и, резко развернувшись, направился к выходу.       Хлопнувшая дверь пощёчиной выбила из неё гнев. Зазвеневшая тишина осела в ушах и погасила прочие звуки, даже биение сердца. Тяжело дыша, Маргарита опустилась на диван. Что с ней? Откуда столько ярости? Какое-то жуткое наваждение! Вытирая со лба холодный пот, она потянулась к вину и плеснула в бокал щедрую порцию.       Её рука дрогнула от короткой вспышки: на экране высветилось сообщение. Бутылка едва устояла на журнальном столике, когда Маргарита схватилась за телефон. Однако вместо ожидаемого сообщения она увидела смс с незнакомого номера: чужой код, странная комбинация цифр, где попеременно плясали 6 и 9, и абсолютно никаких идей, кто бы это мог быть.        «Amor non est medicabilis herbis».       Пафосный пассаж вызвал у неё резкое отторжение. Кто мог так глупо пошутить?       «Кто это?» — быстро настрочила она.       Ответ вернулся незамедлительно:       «Извините, что не представился, но не мог выкинуть из головы нашу беседу за ужином».       Ужин? В ленте воспоминаний она быстро выхватила нужное и задумчиво нахмурилась.       «Профессор? Это вы? Откуда у вас мой номер?»       Пожевав губы, Маргарита откинула телефон на подушку. С чего вдруг он решил ей написать? Неужели Мастер оставил её номер? Для чего? Сплошная нелепость, в любом контексте, какой ни выбери.       Новое сообщение опять привлекло её внимание.       «Видите ли, я неплохо знаком с мсье Лоро, а его расторопная помощница щедро поделилась со мной вашим контактом»       У Маргариты удивлённо округлились глаза. Подумать только, ему не просто вздумалось найти её телефон через соцсети, или как там сейчас поступает молодёжь. Он добрался аж до её иностранных партнеров! Вместе с одолевшим её восхищением его настойчивостью, Маргарита решительно на него разозлилась. Это нарушение конфиденциальности и личных границ!       Пока она думала, последовало следующее сообщение.       «Не сердитесь, Лоро — мой хороший друг, и переданная о вас информация не вышла дальше нашего с ним общения»       Маргарита решила на это не отвечать. Нет уж! После такой утечки у неё абсолютно точно не было никакого желания верить его словам. А с партнёрами придется поговорить…       «Хмурость вам не к лицу, к тому же у вас чудесная улыбка»       Маргарита закатила глаза. Дешевым подкатом её не купишь.       Новое сообщение.       «Всё-таки вы злитесь. Что ж, могу я загладить свою вину перед вами?»       С бокалом в одной руке и телефоном в другой она поднялась с дивана и подошла к окну. За прозрачными занавесками шевелились артерии ночного города. Москва пульсировала неувядающим ритмом безумного мегаполиса — никогда не спящая, суетная, необъятная, она нахрапом брала в оборот каждого и вмиг поглощала с костями. Разве можно было представить себе такое каких-нибудь 50 лет назад? Или 100? Вот бы узнать, каким была изнанка этого тревожно-пёстрого города. Только у кого бы спросить…       «Может, я угощу вас бокалом вина? В качестве извинения»       Маргарита хмыкнула и сделала глоток — бокал вина она и сама может выпить. Дома. Одна.       Телефон подозрительно замолчал. Что же, профессор, на этом всё? Попытка обернулась неудачей и вы снова переключились на свою красноротую блондинку? Маргарита разочарованно хмыкнула.       «Смею надеяться, что вы всё-таки надумаете. Буду ждать вас сегодня в «Джине» на Тверской-Ямской.»       В этой точке на конце предложения Маргарита невольно разглядела ту самую родинку, вскочившую в уголок его улыбки. Не разблокировав экран, она перекрутила телефон в руке и бросила на диван. А сама ушла за платьем — разумеется, новым, которого он ещё не видел, для особых случаев.       В месте под названием «Джин», как и в любом другом баре, которые Маргарита, по совести сказать, терпеть не могла из-за темноты и пресловутого неона, было уже полно посетителей: плотным слоем стелилась волна людей от самого входа до диджейского пульта, откуда доносились пробивающие барабанную перепонку биты. И как ему пришло в голову пригласить её именно сюда? Однако, если задуматься, ей как раз нужно было вырваться из привычной обстановки, чтобы наконец задушить в себе чувство вины, растущее в прямой пропорции с неконтролируемыми вспышками гнева. Единственной проблемой теперь было отыскать среди несколько десятков мужчин, отсвечивающих лишь немногим отличающимися по белизне футболками, только одного.       Он возник в её поле зрения сразу, стоило ей поднять глаза от своих туфель: из всего потока тел, заполонивших бар, она сразу увидела его, как в самых банальных сериалах главная героиня безошибочно узнает «того» парня. Он шёл к ней, уверенно рассекая поток, с довольной усмешкой. Воротник его рубашки был нарочито вздёрнут вокруг бледной шеи, усыпанной млечным путём родинок. Маргарита нервно сглотнула, поймав себя на том, с каким предвкушением его рассматривает.       — Рад, что вы пришли, — приветствовал её профессор и тут же покровительственно отодвинул от неё грузного парня, который уже готов был бесцеремонно оттолкнуть её со своего пути. Тот был выше его на полголовы и крупнее в два раза, но по какой-то загадочной причине, заметив жест профессора, поспешил сдвинуться в сторону. Маргарита проследила за его угрожающе-холодным взглядом, который мог, казалось, моментально уничтожить всё живое.       — В этом не ваша заслуга, — сбивчиво ответила она, ощутив холодок, пробежавший по её собственным плечам.       — Сразу грубите? — хмыкнул он в ответ. — Что ж, я готов принять от вас любой упрёк, если вам так будет угодно. Что будете пить для начала?       Ей хотелось едко поинтересоваться причиной его щедрости, но при воспоминании о парне у входа это желание вмиг пропало. Он пропустил её перед собой, предоставив возможность выбрать столик или барную стойку, как будто в таком шумном месте по одному только его пожеланию они легко могли освободиться. Вернее, по желанию дамы, которую он сопровождал.       У бара он вскинул три пальца, заказав сразу три коктейля — на выбор, пока Маргарита ужимисто осматривалась по сторонам. Теперь она уже сомневалась в правильности своего решения: стоило ли ей сюда приходить? Или, может быть, следовало перезвонить Мастеру и объясниться?       — Марго, я вас настолько сильно обидел? — раздался голос профессора над её ухом.       Он обогнул её со спины и опустился на свободный стул напротив. Расстояние между ними было небольшое, но по барным меркам — гигантское: её коленей едва коснулась ткань его брюк. При этом, несмотря на громкую музыку, она прекрасно его расслышала. Это какая-то магия? Ему с лёгкостью удавалось затмевать окружающую обстановку.       — Нет, — Маргарита покачала головой, помешивая трубочкой коктейль. — Забудьте, я на вас больше не сержусь. Дело не в этом.       — А в чём?       Его настойчивость то злила, то щекотала её любопытство, а под испытующим взглядом ей и того сложнее было удержать язык за зубами. Подумав о том, что в конце концов она ничего не теряет, Маргарита сдалась.       — Да всё эта идиотская постановка! — заявила она с раздражением. — Его пьесу заменили в последний момент какой-то пропагандистской чушью, а он промолчал! Совершенно не умеет давать людям отпор!       — Не то что вы, — усмехнулся в ответ профессор.       Маргарита перехватила его иронию и с вызовом её пресекла.       — Я не образец. Но ведь они его используют!       — Все используют всех — это закон.       Профессор демонстративно вскинул руку веером, подчёркивая очевидность озвученного им тезиса. Он держался так, будто твёрдо знал, что всегда и во всём прав. И это безумно раздражало Маргариту.       — Послушайте, про… — заговорила она и тут же споткнулась на полуслове. — Профессор, как вас зовут?       — Польщён, что вы всё-таки поинтересовались, — он проследил за тем, как она допивает свой коктейль и на последнем её глотке добавил. — Воланд.       Льдинка из бокала обожгла внезапным холодом её рецепторы и прокатилась по языку, царапая нёбо вместе с его именем. Воланд? Звон хрустальных колокольчиков, металлический привкус крови, высокая нота. Да, он такой, и его странное имя точно ему под стать.       Отставив в сторону первый пустой бокал, Маргарита потянулась за вторым. Она чувствовала, как алкоголь тёплой волной разлился по её телу и догадывалась, что такая скорость чревата последствиями. Момент, когда она легкомысленно отпустила контроль над ситуацией, стремительно растаял вместе со льдом в разбавленном напитке. Ей стало совершенно на это наплевать: пусть так, да, она напьётся сегодня в этом жутком баре в компании малознакомого мужчины, которому по необъяснимой причине полностью доверяет, не сомневаясь в том, что он сможет о ней позаботиться.       В этом пункте её настигала загвоздка: остатки концентрации подавали слабые сигналы о его подозрительной любезности и титаническом терпении. Для того, чтобы просто переспать с ней, он вел себя слишком сдержано: ещё ни разу он не прикоснулся к ней, не создал искусственного повода дотронуться даже до её платья и тем более не предпринял ни одной попытки заявить о своих намерениях напрямую. Прошло уже больше получаса, за которые он не позволил себе ни одного намёка на интимное продолжение вечера, только слушал её заявления о Мастере, его творчестве, проблемах в их отношения и прочей чепухе, вылетавшей из её рта, как тополиный пух в июне. Так что ему от неё нужно? А впрочем, какая разница!       — Иногда мне кажется, что всё это лишь какой-то черновик, — Маргарита с меланхоличной горечью поджала губы. — Вот он закончит свой роман, где Мастер и его муза будут навсегда вместе. А что останется мне? Сколько ещё мне жить в этой неизвестности?       — Некоторые вещи стоят того, чтобы ждать, Марго.       Пульсирующий на задворках сознания самоконтроль вынудил Маргариту оторваться от растерзанного на дне лимона и посмотреть на Воланда. Стоило ей взглянуть ему в глаза — холодные, но пылающие — место тревоги затмили совсем другие чувства.       Она помнила, как поднялась со стула и покачнулась на нетвёрдых ногах. Воланд тут же оказался рядом: он быстро подхватил её — слишком точное движение для человека выпившего как минимум столько же, сколько и она. Но если Маргарита пила «дамские коктейли», то за собеседником были замечены напитки покрепче. Почему же тогда он совершенно не опьянел? Или всё это было не более чем уловка?       Воланд придержал её за талию, коснувшись исключительно ткани её платья, несмотря на почти что полностью открытую спину.       — Падать совершенно необязательно, — улыбнулся он, обдавая её щеки своим дыханием.       Лишь на мгновение Маргарита уловила дымку нежности в его полуулыбке: он беззлобно посмеивался над ней и неторопливо, будто в замедленном кадре, приглаживал упавшие ей на лоб волосы.       Она сама потянулась к нему, не в силах противостоять дерущей горло жажде. Его губы — холодные кубики льда — напористо путешествовали по её коже, разорвав последние сцепки с реальностью. «Прикоснись ко мне» — единственная её просьба, непреодолимое желание, от которого она никуда не могла и не хотела деться. Вдали звучала какая-то музыка, но она не различала ни одной ноты. Вокруг не было ничего — лишь темнота за опущенными веками и его дурманящие поцелуи, сильнее любых панацей.       Как они оказались на заднем дворе бара, она уже не помнила. Маргарита лишь ощутила лопатками шершавую поверхность: зажатая между кирпичной стеной и горячим телом, она в последнюю очередь думала о ссадинах, которые могли завтра проявиться на её спине. Её пальцы утонули в его мягких волосах, пока она бесстыдно поставляла его губам раскрасневшуюся шею. Всё, что будет после, не имело для неё значения, особенно когда Воланд запустил руку под её платье и, найдя извилистое кружево белья, потянул его вниз. Маргарита выгнулась ему навстречу, чувствуя острую необходимость быть ещё ближе.       Накрыв её растянувшийся стон своими губами, Воланд перехватил её за бедра и легко приподнял, словно она ничего не весила, а Маргарита послушно опёрлась на его плечи, чтобы удержаться. Руки скользили по влажной ткани его рубашки, и ей хотелось поскорее избавиться от этого совершенно лишнего препятствия между ними. Думать об этом ей пришлось недолго — резкое движение и последовавшее за ним ощущение наполненности растворили её создание в пульсирующем блаженстве.       Весь этот безумный всплеск страсти соединился в один немыслимый поток воспоминаний: Маргарита больше не различала пространства и времени, лишь трение кожи о кожу, солоноватый привкус пота, мерное дыхание у её уха, щекотавшее шею. Кажется, почти не отрываясь друг от друга, они продолжили в его машине, где на матовых светлых сидениях она растеряла последнее смущение и мешавшую им обоим одежду. Ей нравилось рисовать кончиками пальцев прямой угол его напряжённых скул и челюсти, когда он тянулся к ней вверх за поцелуем, и соединять короткими штрихами родинки на его груди. Её пробирала мелкая дрожь от рук, бережно скользящих по выступающим позвонкам, как по чёрным клавишам рояля. С ним всё ощущалось в несколько раз жарче, теснее, головокружительно слаще и желаннее.       Поток воды из лейки душа резко сделался холодным, так что Маргарита мгновенно вынырнула из своих мыслей. Ей не стоило снова вспоминать об этом. Ночь сменилась привычной обыденностью, и вчерашнему безумию в ней нет места. Она проснулась в квартире одна, и ничто — абсолютно ничто не сохранило следов присутствия мужчины, не вымывающегося из её головы даже ледяной водой.       Напряжённо натирая полотенцем волосы, Маргарита вышла из ванны и обнаружила сидящего на диване Мастера. Он не снял куртки в прихожей, будто тут же собирался уйти или не был уверен, что ему разрешат остаться.       — Привет, — со слабой уверенностью произнес он и окинул её виноватым взглядом.       — Привет, — она сглотнула вскочившую до самых гланд тревогу.       Мастер, неуклюже потирая руки, поднялся со своего места и, раскачиваясь на ходу, сделал несколько шагов к ней.       — Прости меня, — на грузном выдохе заявил он. — Ты была права, а я воспринял в штыки, всё не по делу, ещё и сбежал как идиот. Всё верно ты говорила: нельзя подставлять вторую щёку. Профессор, кстати, сказал мне то же самое.       — Когда? — ей едва удалось притупить испуг в своём вопросе.       — Да вот вчера, как раз когда я от тебя уехал, — Мастер задумчиво покачал головой. — Мы встретились на одной вечеринке, знаешь, перекинулись парой слов. Про тебя спрашивал, почему ты не пришла.       — А ты что ему сказал?       — Я?       Рассеянно-удивленными глазами Мастер подметил её беспокойство.       — Сказал, что ты дома. А что, не нужно было?       — Нет, почему же…       Маргарита обхватила себя обеими руками за плечи и попыталась унять рассыпавшуюся по телу дрожь. Вот откуда он узнал, что она свободна в этот вечер! Значит, всё было просчитано. Значит, Воланд точно знал, что она согласится и то, что она… Впрочем, Маргарита и сама не могла ожидать от себя того, что случилось вчера после полуночи. Однако сомнения уже плотно окутывали её с ног до головы бурым тенистым пятном.       — По правде сказать, хорошо, что ты никуда не пошла, — снова заговорил Мастер и деликатно накрыл её плечи своими руками. — Я рад, что ты осталась дома. Вечер был каким-то сумасшедшим. Сплошная чертовщина! Представь себе…       Его рассказ затерялся в многоголосии стен в квартире, ставшей вдруг такой шумной и неуютной. Слова отскакивали как теннисные мячи и на полпути до её ушей теряли свою суть. Она ничего не слышала. Только отчаянно острое понимание выверенного хирургического вмешательства Воланда в спокойное течение её жизни будоражило Маргариту своим точным расчётом и вместе с тем — безумным жаром. Неужели ему так хотелось её заполучить? И что теперь, использованная игрушка больше не интересна?       — С тобой всё в порядке? — обеспокоенный голос Мастера несколько отрезвил её. — Ты не заболела? Может, кофе?       Всё, чем она смогла ему ответить, был короткий неуверенный кивок. Кофе уже ничего не спасёт, но ни ему, ни ей пока не понять этого в полной мере. Когда Мастер послушно удалился на кухню, Маргарита тут же уловила сигнал полученного сообщения и бросилась искать телефон. Интуиция её не обманула: на экране снова высветился по-прежнему не записанный номер с короткими дроблёными сообщениями, от которых её сердце пропустило несколько штрафных ударов.       «Как себя чувствует моя светлая королева?»       «С нетерпением жду нашей встречи сегодня вечером. Помнишь?»       «И, кажется, ты кое-что оставила мне в подарок в кармане».       И подпись — «W».        Маргарита прикрыла рот ладонью. Чёрт возьми, так вот где, оказывается, осталось вчера её бельё!