Его упрямая студентка

Я всегда знала, что никогда не попадусь на крючок диких отношений. Но не пройдёт и сорока восьми часов – в моей голове промелькнёт мысль, что падение неизбежно. Лишь спустя месяцы правда о нас разорвёт меня на части. И тогда я вспомню этот момент, когда мы впервые встретились. – Какой-то бардак с ведомостями, – сказала я, заполняя данные в таблицу. – Помочь? – бросила Аня, наваливаясь мне на плечо. Вспомню его твёрдые шаги и резкий удар папки о преподавательский стол. – Ой! – вздрогнула я всем телом. Ручка выпала из ладони и, покатившись по столу, грохнулась на пол. Всей группой мы подняли взгляды, чтобы увидеть его. – Рахманов?! – шепнула подруга и выпрямила спину. – Что он здесь делает? Этого мужчину знали все, кто учился на нашей кафедре. Он мог лишь словом обеспечить блестящую карьеру студенту. Впервые мои одногруппники пожалели, что сели на дальние ряды огромной аудитории. Но не я. Как примерная староста, по обыкновению, заняла место напротив преподавателя. – Что ж…, – он оглядел присутствующих жгучим взглядом. – Вы прошли тернистый путь, чтобы оказаться на специальном курсе. В вашем университете мы ежегодно отбираем десять лучших студентов и даём возможность узнать всю подноготную туристической сферы. Лишь двое из вас получат стажировку в Орион тур. Есть вопросы? Всем не терпелось услышать, почему явился он – сам исполнительный директор известной компании. Одногруппники бросали на меня испытывающие взоры. А я боялась спросить, чтобы мужчина не подумал, что мы ждали не его. – Да, – сглотнув и вместо требуемого, произнесла иное: – занятия будут в понедельник и четверг? Он перевёл на меня ледяной взгляд, как будто я облила его водами Арктики. – К кому вы обращаетесь? – его тон пробрал меня до мурашек. – К вам…, – неуверенно обронила я. – Правда? Тогда вы должны запомнить, что ко мне обращаются только по имени-отчеству. А ничего, что он даже не представился?! Ну извините, заранее меня не оповестили о правилах общения с исполнительным Орион тура! – Марат Ильясович, прошу прощения. Мы бы хотели уточнить… – Ваше расписание остаётся прежним. Ещё вопросы? Студенты притихли, решив сначала присмотреться к нему, чем кидаться в пасть льву. – Тогда начнём первую лекцию, – он приблизился к кафедре для выступлений и включил экран. – Записывайте: сущность туристического продукта и особенности его формирования. Все начали черкать в тетрадях. Похлопав по столешнице, я вспомнила, что моя ручка упала. Посмотрев на пол, обнаружила её в метре от себя. – Блин! – тихо произнесла, стараясь достать ногой кусок пластика и чернил. – Ань, у тебя есть запасная? – Не, эта единственная, – бросила она. – Есть карандаш. Да не сдался мне карандаш! У меня было много хороших ручек, но всё раздала любимым одногруппникам! – Вань, – прошептала я, когда новоиспеченный преподаватель отвернулся, – где моя ручка, что я тебе одолжила? С хитрой улыбкой он помахал ручкой с единорогом и ответил: – Я ей пишу. – Прекрасно! – выпалила я чуть громче. Марат Ильясович настраивал проектор, не обращая внимания на нас. Так мне казалось. Я окликнула ещё пару «друзей», но все высказали одно и то же. – Самая главная задача, которую необходимо решить перед созданием любого продукта, – его голос звучал безжалостно властно и терзал моё спокойствие, – а нужен ли он потребителю. Длинный ряд вызвал у меня приступ боли в висках. Пока я выберусь, добегу до ручки, затем вернусь на место – пройдёт целая вечность. И мне осталось рискнуть, хотя я делала это уже тысячу раз, но сейчас это действительно опасно. Убедившись, что мужчина занят открытием презентации, я закинула ноги на лавочку и шустрым движением перекинулась через стол, будто ныряя в воду. Ручка всё равно была далеко. Я протянула ладонь, выгнулась ещё. Сдунув упавшую прядь с ресниц, коснулась пальцами линолеума и начала их медленно двигать к цели. Аня положила руку на мою коленку и начала тянуть обратно. Да я уже-уже… Она так рядом. Из последних сил я вытянула указательный палец и почти коснулась её. Вспомню, как черная туфля Марата Ильясовича прижала ручку, как с оглушительным звуком треснул пластик. Вспомню его крепкие руки, потянувшие меня наверх. Его карие, безумно злющие глаза, пробуждающие во мне волну стыда. И когда я брошу три горьких слова, то пойму, что вся моя жизнь изначально была дикой. А потому и привела меня к нему.