мы с тобой больше не увидимся?
12 июня 2024 г. в 02:51
Wednesday. 01:30 am
Ночь тянулась медленно. Небо за несколько дней заметно подуспокоилось, лишь продолжая изредка изливать из себя невзрачные дождевые капли. На улице витала мнительная тишина, иногда прерывающаяся шумом листвы и звуками чужой ржавой калитки.
Маршалл стоит у её крыльца и не может пошевелиться. Он не в силах развернуться и уйти даже после трех попыток достучаться до хозяйки этого дома. Никто этому парню открывать был не намерен. И дело, может быть, совсем не во времени на часах, не в крепком сне темноволосой и не в тихих стуках его. Этот парень просто больше не званный гость в этих стенах, и званным, кажется, никогда и не был. Зеленоглазая ни разу лично не приглашала Слима к себе — он постоянно приходил бесцеремонно. И сам же недавно подтвердил действия своими словами: его не интересуют предупреждения и приглашения.
На сегодняшний день повод для посещения этого дома был достаточно веским. Шейди готов извиниться перед ней за все свои деяния, если это, в целом, имеет место быть.
Last Saturday. 17:10 pm
Кежманская смирно сидит в автомобиле на парковочной части площадки и подозрительно наблюдает за машинами, что расположились рядом. Ей совершенно не важно чьи они и сколько времени находятся на стоянке, поскольку пакостного Мэлвина, как выяснилось, ожидать можно было в любом самом неподходящем месте. Девчонке просто-напросто изрядно поднадоело тратить свои салфетки на выбрасывания чужих окурков, которые «по счастливой случайности» оказывались на капоте её железа. Впрочем, зеленоглазая могла бы поговорить с ним с глазу на глаз в самом здании, так как, к сожалению, брат Стэна, что заменял его, пока тот был на отдыхе, всё-таки сдвинул Селин на один из ненавистных ею этажей. Но у неё нет «весомых» доказательств, а этот парень наверняка любитель фактов «на лицо» для должных обвинений. К великому удивлению, кроме брошенных «бычков» никаких более провокаций со стороны Лонга не наблюдалось. Вероятно, причина хотя-бы в том, что Эйси вместе с брюнеткой подпирали дверь временной студии креслом, дабы ничья темная голова не ввалилась внутрь и не нарушила девичий покой.
В жизни девушки предшествовали «великие» перемены: совсем скоро ей не останется места на сервере. Свой «долг» она практически выполнила, неплохо адаптировав Вуд в новом месте. На площадке её больше ничего задерживать не могло, да и не вышло бы. В конце концов, темноволосая является просто «никем» среди «значимых», и продолжать крутить своей пятой точкой, занимая чужие часы ради неважных битов, совсем бесчестно. По такому случаю возникла ещё одна нелегкая идея, а если говорить проще, то, скорее, даже проблема. Переезд в новый дом — утомительный процесс, но ещё утомительнее — найти этот «новый дом». Зеленоглазая пересмотрела сотню вариантов, хоть и некоторые ей совсем было бы «не протянуть». Причин для такого резкого решения было несколько: неисправное электричество, проблема скрипучих полов и назойливые соседи. До некоторого момента Селин ни разу не видела лиц людей, живущих по соседству. Ей казалось, что рядом, в общем-то, никто и не живет. И тут же, относительно несколько дней назад, к ней частенько стали заглядывать неизвестные «персонажи» с неизученной целью. Кто-то мог выглянуть из-за ограждения, кто-то зайти внутрь и нелепо потоптаться на газоне, а другой, и вовсе, бродил ночью по участку. Для Кежманской такое соседское «дружелюбие» казалось подозрительным.
Маршалла Мэтерса девушка не видела порядка недели. Для неё это не думалось странным, поскольку молодой человек ранее заявлял, что делать ему на площадке больше и нечего. Между тем, ею безумно движело желание разузнать о его продвигающихся делах и той самой работе над «собой». В один из дней брюнетка даже решилась написать Слиму с невзрачным вопросом, но ответа, к сожалению, не получила. И не сказать, что девчонка расстроилась игнорированию, однако тягостность отсутствия обратной связи измучила её в тот вечер довольно-таки нехило. Максимум, что она узнала — это о выходе альбома, над которым парень усердно трудился столько времени. Об этом ей сообщила Грейс утренним сообщением буквально позавчера, на что брюнетка, не знавшая слово «гордость», вновь уронила поздравления молодому человеку на телефон.
В Форде битмейкерша просидела около двадцати минут. В конечном итоге, не дождавшись никакого подвоха со стороны ненавистного темнокожего, девушка закрыла машину и проследовала ко входу в здание, предварительно обернувшись три раза.
В холле её подстерегала потешная картина: трое залипали в настенный телевизор, где по известному каналу воспроизводили старейший клип одной распустившейся группы. Всё бы ничего, если бы на экране не светилась полуголая Селин и не привлекала столь должное внимание всех смотрящих. Девушка не могла злиться, поскольку всё это — абсолютная случайность. Между тем, похмуриться на это зрелище никто не запрещал.
У плазменного стоял Рэй вместе с блондином, и узнать их со спины было совсем не сложно. Вот, только, один лишь Стэн, что также посматривал в экран с ресепшена, услышал появление темноволосой на этаже и тут же выключил технику.
— Фемида вернулась, — тянет улыбку Торрес.
— Эй! — недовольно обернулся Рэй, когда экран потух.
Между тем, парень тут же сменил эмоцию, увидев стоящую девчонку со сложенными руками на груди.
— Скажу сразу, — оправдывается Болливуд, — Мы просто проверяли новый телевизор и это вышло абсолютно случайно.
— Рэй, меня это даже не интересовало, — усмехается, — И телевизор этот висит уже больше месяца.
— И что? — раскидывает он руки, — Проверить решили только сейчас!
— Что проверяли? — мягко издевается она над парнем.
— Гамму, — мешкается, — Пиксели, звук.
— Но звука не было, Рэй.
— Какой придурок, — мотает головой Ли, — Кажется, ты торопился. Нет?
— Exactly! — щелкает пальцами, — I have to go. See you, Sal!
Темнокожий ретировался к выходу, и Стэн тут же начал диалог с девушкой, что мешкалась, оборачиваясь по сторонам в неизвестном поиске. Ей не кажется — Маршалл точно был здесь минуту назад. Исчез он незаметно: без приветствия и кивков.
— Эй, — щелкает пальцами Торрес перед лицом подруги, — Я тебе не интересен?
— Извини, — обращает внимание на парня, — Мне…
— Маршалл поднялся на верх, — хмыкает, — Ты его потеряла?
— Нет, Стэн.
— И никаких оправданий? — вскидывает брови, — Ожидал услышать, что мистер Мэтерс тебе и вовсе не нужен.
— Как твой отдых? — сменяет тему, закидывая локти на стойку, — Выглядишь свежим!
— Ох, Сэл, — вздыхает, — Его всегда мало. В целом, я набрался сил и готов вновь вливаться в это дерьмо.
— Здесь стало спокойнее. Думаю, проблем в этом месяце не будет.
— Это иллюзия, — жмет плечами, — Между тем, я молюсь о своем умиротворении каждый день, — смотрит на наручные часы, — Кстати, моё время как раз подошло. Ты можешь подождать меня? — выходит из-за стойки.
— Sure!
Когда парень удалился из холла для совершения молитвы, девушка своевольно облокотилась на офисную мебель и вынула из сумки гаджет. Впрочем, в одиночестве ей простоять так и не удалось, поскольку в здании вновь появился озадаченный Болливуд. Темнокожий загадочно обхаживал территорию фойе, высматривая что-то явно потерянное.
— What are you doing? — спрашивает Кежман.
— Я проебал ствол, — раздосадованно сообщает, — Снова.
— В чем проблема? — непонимающе, — Это срочное дело?
— Проблема в том, что он заряжен.
— Are you joking?
— Совсем нет, — также облокачивается о стойку, — Кстати…
— Рэй, немедленно ищи его, — хмурится, — Не дай бог его найдет кто-то первым.
— Я тоже об этом думал! — восклицает, — Если какой-нибудь мудак спиздит мою пушку, то я убью себя.
— Серьезно? — убирает руки со стойки, — Ты переживаешь лишь об этом?
— Конечно, нет, — усмехается, — Ещё немного о том, что у меня до сих пор нет номера Эйси. Не могла бы ты мне помочь?
Девчонка залилась смехом, чем вызвала мужское закатывание глаз. Ей столько раз приходилось выслушивать рассказы белокурой о нелепых подкатах Болливуда, что хоть волком вой!
— Неужели сам не справляешься?
— Ты будешь издеваться или поможешь? — фыркает, — Дай мне выстроить личную жизнь.
— Я не издеваюсь, — мотает головой, — Эй, не перекладывай на меня ответственность! Этим меня больше никто не возьмёт.
— Селин, — вздыхающе, — Скажи цифры.
— I can’t.
— Почему? — недовольствует, — Я тебе всегда помогал!
— Чем? — посмеиваясь.
Молодой человек задумчиво словил тишину в разговоре.
— Рэй, дело не в этом, — не дожидаясь ответа, вторит девушка, — Я никогда не откажу тебе в помощи, но чужие номера раздавать я не в праве. Увы!
— Я настолько плох?
— Ты замечательный! — улыбается, — Тебе нужно добиваться этого лично. Нельзя раскрывать личную информацию без соглашения.
— Эй, сотрудник «USSS»!— морщится, — Хватит этой правильности, ладно? — заходит за стойку и хватает неизвестный лист вместе с ручкой, — Диктуй, я записываю.
— Весьма настойчиво, — кривит губы, — Но я сказала «нет».
— Бог мой, ты заставляешь меня идти на крайние меры.
— Угрозы?
— Это не поможет, — вздох, — Я искренне не хотел испытывать позор перед Стэном, но ты вынуждаешь.
— Перестань обвинять меня! — сухой смешок.
В холл вернулся Торрес и недовольно цокнул на присутствие доконавшего друга, после чего уселся на свое место.
— Стэн, приятель, — мурчит Рэй, самодовольно улыбаясь, — Ты…
Ли тут же «просек» эту ехидную улыбку. Парню всегда улыбались именно этой улыбкой, когда от него что-то требовалось.
— Нет, чувак.
— Why not? — раскидывает руки, — I didn't even say anything!
— Ты всегда говоришь херню, — щелкает мышкой, всматриваясь в монитор.
— Abuse! This is abuse!
— Завались и езжай уже, — смеется Стэн.
— Он хотел попросить у тебя номер телефона Грейс, — встревает Селин.
Торрес недоверчиво выжигает взглядом нагловатое лицо рэпера и резко мотает головой.
— No way.
— Я не сомневался, — фыркает тот.
— Ты изначально знал мой ответ.
— Почему так радикально?
— Потому, что ты придурок, Рэй, — тыкает пальцем в воздух, — Я знаком с её отцом и мне не нужны проблемы.
— Проблем не будет, — уверяет, — Дай мне почувствовать себя счастливым.
— Сделай это сам.
— I can’t.
— Ты можешь, — вскидывает брови, — Между тем, сделаем вид, что этого диалога не было. Окей?
— Помощники, — саркастично восклицает, — Идите к черту, «друзья»! — артистично обижается и выходит из здания.
Темноволосая улыбчиво проводила темнокожего взглядом и помотала головой. Болливуд для неё — один из самых смешных людей на площадке. Она непременно будет скучать по этому «актеру несуществующего театра».
— Сэл, — обращается к ней Ли, — Что нового?
— Ох, много чего, — натягивает рукава кофты до кончиков пальцев, — Но это все не важно. У меня есть предложение!
— Удиви меня, — откидывается на спинку кресла и складывает руки в замок.
— Нужно ввести запрет на ношение оружия.
— Что? — смеется парень, — Напиши об этом нашему губернатору. Но, имей ввиду, вся Калифорния тебя возненавидит.
— Губернатору?
— Да, Селин. Знакома такая должность?
— Не знала об этом, — удивленно, — Я не глупая. Просто, думала иначе.
— Забудем, — успокаивающе улыбается.
— Стэнли, я имела ввиду запрет на ношение в этом месте, — жестами указывает на здание, — И использование.
— Ты это серьезно говоришь?
— Однозначно!
— Не поддерживаю тебя, прости, — облизывает губы, — Сам грешу этим.
— Я разочаровываюсь в тебе, — наигранно.
Двое тихо смеются, после чего молодой человек возвращается к компьютеру и быстро печатает несколько цифр. Торресу всегда было приятно поговорить с этой девушкой. С ней не нужно играть в игры «горячо-холодно» и не стоит ждать от неё столпы дерьмовых слов, что, порой, режут слух, когда улавливаешь нелепые фразочки от женского пола.
— Так, подруга, — прочищает он горло, — Ты решила что-то по поводу студии?
— О чем ты?
— Мне помнится, что у нас с тобой был договор. И его срок подходит к концу.
— Не пойму, Ли, — хмурится, — Что я должна решить?
— Stay or go.
Девчонка поджимает губы и бегает глазами по намекающему лицу.
— Я могу остаться?
— Если тебе это нужно, то я сделаю всё для этого.
— Ох, нет, Ли, спасибо, — тянет улыбку, — Это перебор.
— В любом случае, ты можешь придти сюда и мы найдем для тебя место в любой день.
Зеленоглазой от такого диалога на душе становится крайне тяжело. Ощущение, что она заканчивает школу и ей вот-вот придётся попрощаться с любимыми преподавателями. И все каждодневные встречи сменяются на навещание раз в несколько лет.
— Селин, не делай такое лицо, — смеется темнокожий, — Я же тебе говорю, что ты можешь остаться.
— Мне нечего здесь делать. Не хочу занимать чужое место, да и я больше не работаю над музыкой для себя.
— А для кого?
— Для других, — жмет плечами, — К тому же, в моих планах переезд.
— Неужели? — вскидывает брови, — Далеко?
— Санта-Кларита.
— Теперь мне грустно, — кривит губы, — Иногда я думаю о несправедливости. Талантливые гасят талант, а другие пытаются разжечь мокрое.
— Красиво говоришь! — щелкает пальцами, — Мне кажется, я второй тип.
— Нет уж, — хмыкает и щурится, глядя в технику, — Так, мисс, сегодня верну тебе твою родную студию.
— Звучит мило, — улыбается, — Двадцать семь?
— Именно!
Темнокожий попросил подождать минуту — он творил скучные «чудеса» в системе. Кежманская же, тем временем, серьезно задумалась над распределением своих дней. Ей и вправду осталось всего ничего, да и Эйси она нужна уже исключительно для поддержания духа. В связи с этим, зеленоглазая осознала, что, возможно, именно сегодняшний день — день крайнего её пребывания в этом месте, поскольку на первый план упал всё тот же переезд. Немного поразмышляв, девушка решилась всё же потратить оставшиеся дни на другой город, дабы не тухнуть на площадке «просто так». Ей бы, действительно, стоило заняться этим поскорее и в ближайшее время съездить в Санта-Клариту для осмотра намеченных участков.
— Эй!
Двое обернулись на злостный женский крик Вуд — она, казалось, была в ярости. Её красное лицо и резкие шаги навевали мысль о неизвестном произошедшем «ужасе» этажами выше.
— Стэн, — блондинка подходит к стойке и лихо тычет пальцем в парня, — Я отказываюсь работать на шестнадцатом этаже.
— Wonderful, — с безразличием отвечает тот.
— What's happened? — хмурится Селин.
— Сэл, извини, но я хочу продолжить работу в той студии, — извиняющеся прикладывает руку к груди, — Двадцать седьмая — это ад.
— Грейс, через пять минут я поднимусь и проверю аппаратуру на наличие поломки.
— Дело не в ней! — восклицает, — Я ничего не ломала!
— Тогда, будь добра, вернись в блок «B», — вздыхает, — Не ешь мой мозг.
— Тебе плевать, а меня унизили! — возмущенно жестует, — Маршалл — откровенный подонок.
— Не пойму…
— У-у, — перебивает темнокожий Кежман, — Это не в моей компетенции. Я тебя предупреждал!
— Стэн, — недовольствует девчонка с короткой стрижкой, — Мои вещи остались в его студии и я боюсь туда идти.
— Я дам ему пару пинков, когда у него пройдет этот период. Обещаю, — немного лениво твердит он, вызывая недоверие, — Сейчас могу лишь посочувствовать.
— Подождите вы! — прерывает диалог двоих зеленоглазая, обожженная непониманием этих людей, — Что значит «унизили»? И почему ты, Стэн, — переводит взгляд на парня, — Относишься к этому так легкомысленно?
— Потому, что я знаю этого человека уже несколько лет, Селин. Мною выяснено, когда с ним можно поговорить, а когда лучше не трогать. Бывает, — пожимает плечами, — У нас у всех свои проблемы. Просто кто-то справляется, а кто-то нет. И, как гласит известное правило, — добавляет, — Если хочешь помочь человеку — не лезь к нему.
— И вы это терпите?
— Что именно? — крутит ручку в руках, — Тот, кто знает, никогда не нарвется на это. А другим могу лишь посочувствовать.
Кежманская не разделила мнение этого парня, но и не стала настаивать на своём. Ей многое непонятно в этих людях, а разбираться в них— дело не малого времени.
— Не делайте из этого драму. Я привык, — спокойно сообщает Стэн, — Лиан, например, пропадает на месяц, когда не может справиться с внутренними демонами.
— А у него…
— Глупые мысли у него, — предвидит возникнувший вопрос, — Не берите в голову.
— Hey! — машет руками Грейс, — Solve my problem.
— Я занят. Ничего не слышу, — темнокожий схватывает листы и резво ретируется в коридор, имитируя телефонный звонок.
Селин могла ожидать от Маршалла многого, но не унижения Вуд. Честно сказать, брюнетке вообще слабо верится в эти рассказы. Она не может понять, что Слим мог сделать такого, после чего блондинистая отказывается работать с ним на одном и этаже и боится вернуться в студию. Да и, в целом, что он забыл на площадке в данный момент?
— Сэл, — щелкает пальцами Эйси, — Можешь подняться и забрать мои вещи?
— Грейс, а ты не утрируешь? — неуверенно, — Может быть, он просто неудачно пошутил?
— Он выгнал меня и сказал пару неприятных слов. Поверь, я даже не могу их повторить, — расстроенно твердит, понимая, что подруга ей не верит, — А причина такого поведения — мое нахождение в его студии.
— Почему ты сидела в его студии?
— Селин! — удивляется, — Разве это повод меня оскорбить?
Что-то Кежманская знатно поплыла. Она чуть было не стала выгораживать блондина, дабы он не показался в глазах белокурой «идиотом». Зеленоглазая никогда не оправдывала такие поступки, а сейчас её непреднамеренно переклинило.
Девчонка потрясла головой и неровно улыбнулась.
— Прости, — хмыкает Сэл, — Голова кругом.
— Я подожду тебя здесь, — усаживается в кресло Стэна, — Буду рада, если тебе удастся поговорить с ним.
— Do you want apology from him?
— Как ты думаешь? — удивляется глупому вопросу.
Зеленоглазая шатко кивнула и последовала к лифту с тяжелым вздохом.
Стоя в подъемнике, она всё продолжала искать следствие мужских действий. Девушка прекрасно понимает, что у каждого человека свой уровень крайности. Ей помнится о проблемах Шейди, но ей казалось, что ничего масштабного на фоне этого произойти не может. Нет, ни в коем случае она не обесценивает его трудности, наоборот же, хочет защитить и не веровать в эти явления. А, чтобы поверить, кажется, придется убедиться на личном опыте. Всё же ищет оправдания: быть может, Грейс помешала ему; быть может, он желал побыть один; быть может… Почему она рыскает причины — неясно. Для неё Маршалл всё ещё остался неопознанным объектом. Тем не менее, блондинистую ей жаль не меньше. Сэл не узнавала детали произошедшего, но расстройство, что с этой дамой так поступил именно этот человек, окутывало больше, чем что-либо.
Тихо бредет по коридору и открывает заветную дверь, перед этим мысленно упомянув имя бога целых три раза.
В помещении царила тишина. На кожаном диване небрежно были разбросаны женские вещи: очки, помада, телефон и сумка. В студии обитала непривычная чистота, а это значило, что здесь долгое время никто и не записывался вовсе. Не менее привлекательным объектом в комнате являлся Слим, что сидел в кресле спиной к девушке и, по всей видимости, залипал в техническое устройство. Девчушку тут же передернуло. Она не имела никаких сверхъестественных способностей, но почему-то четко ощущала этот давящий негатив в воздухе. Негатив и проклятый стойкий одеколон, от которого её всегда водило из стороны в сторону.
Селин, не сумев сказать ни слова, тихо подкралась к кожаному и решилась в быстром порядке закинуть все женские вещи в сумку. Впрочем, её аромат им выучен не хуже. Именно потому, почувствовав знакомый запах и прокрутившись на сидении в девяносто градусов, блондин с презрением стал наблюдать за этой «бесшумной» мышью.
— Я — приведение? — хриплым голосом нарушает тишину парень.
Бог мой! Ей осталось всего лишь сложить в сумочку последнюю вещь и удалиться без слов как можно скорее. Однако, он заговорил с ней. Зеленоглазая же не горит диалогом — ею чувствуется что-то новое по отношению к нему. Зудящее, не дающее покоя. Чувствуется, что разговор не выйдет. Потому она и принимает решение не вступать в беседу, не понимая, что тем самым делает только хуже и себе, и ему.
Молодой человек, видя, что темноволосая не намерена открыть и рта, резким движением отталкивается от стены и на колесиках кресла «подъезжает» прямо к выходу, перегораживая путь в коридор. Кежманская же за этим наблюдала отчетливо: услышав неоднозначный звук, тут же обернулась назад, вскинув свои брови в удивлении.
— I'll ask again, — непривычным тоном, — I am — a ghost?
— Не мне знать, кем ты себя ощущаешь, — старается отшутиться и хватает сумку, — Маршалл, можно я выйду?
— Почему ты всегда делаешь вид, будто не замечаешь меня? — продолжает, — Понимаешь, что это не придает тебе почетности?
— Я могу поздороваться с тобой. Хочешь?
— I'm sick.
Селин и вправду чаще всего игнорировала его в первый минуты встречи. Между тем, и сам Мэтерс не тянулся к приветствию. Сегодня, например, он и вовсе исчез при виде девушки.
— Маршалл, — вздыхает и присаживается на диван, — Ты, наверное, неважно себя чувствуешь. Я понимаю. Но стоило бы извиниться перед Грейс, ведь её вины в твоем самочувствии нет.
— Ох, я забыл, — наигранно, — Мать Тереза вернулась и решила всех поучить жизни.
— Ты знаешь, кем на самом деле была Тереза?
— Именно, — кивает, — Верила в несуществующее и реальной помощи от неё не было никакой.
Внутри девчонки неприятно кольнуло.
— Ты не веришь в Бога? — спрашивает она.
— Не с тобой мне об этом разговаривать.
Минута разговора, а ей уже невыносимо. Она бы могла посчитать этот диалог нормальным, да только Маршалл очень умело скрывал за простыми словами свою колючесть и недовольство.
— Эм, я могу тебе чем-то помочь?
— Я уже высказал мнение о твоей помощи, — жмет плечами.
Его глаза — черные. Не океан, не мята, не небо. Зрачки налились чем-то неизбежным, затмевая осознанную реальность. У Селин же в очах погасло чувство защищенности. Она не злится, не перебирает причины, не ищет следствие. Ей, наоборот же, очень жаль, что этот парень окунулся в эту бездну ненависти.
— Ты ничего не ответишь? — выжидает он обратной реакции, — Быть может, я услышу менее заезженные оскорбления меня? Мудак и урод сегодня уже было, имей ввиду.
А вот плевок в душу ничем не заменить этой даме, хоть и понимание ситуации всё ещё было. Сказал бы гадость кто-нибудь другой — пережить ещё можно, но именно этот молодой человек вытворяет с её разумом неповторимые трюки.
— Грейс сидит на первом этаже, — вторит та, — И если…
— Мне глубоко плевать на неё.
— Хорошо, — смиряется и вздыхает, — Мне жаль, что ты так поступаешь.
— Зачем ты опять пришла сюда? — раскидывает руки, — У меня всё замечательно. Без твоих нравоучений жилось довольно легче. Понимаешь?
— Маршалл, я пришла не к тебе, — мотает головой, — Мне всего лишь нужны вещи Эйси.
— Ох, ей действительно повезло, что у неё есть ты, — хмыкает, — На этой теме соглашусь. От тебя, всё же, есть некая польза. Иначе бы её вещам пришлось тухнуть в одном из мусорных баков.
Женское сердце отстукивает бит, свойственный тахикардии. Девушке уже невмоготу выслушивать эти мерзкие слова.
— Ясно, — вскакивает с дивана, — Не буду тебе мешать. Могу я выйти?
— Можешь, — откатывается от входа, но добавляет, — Долго тебе ещё крутиться у нас?
— Больше не буду, — дергает ручку.
— A wonderful day.
Пускай она исчезнет. Боится. Ненавидит. Пускай делает, что хочет, но не даст ему дотянуться до неё, утягивая в омут. Он считает, что так будет лучше.
Wednesday. 01:30 am
Три попытки — три дня несуществующих извинений. За всё это время в доме её ни разу не горел свет: Маршалл караулил участок три ночи, а днем старался как можно больше раз проезжать мимо знакомого построения. Парень уже оставил несколько заноз в левой руке — всё время опирался на деревянную балку. Из развлечений на участке лишь чужой уличный кот, что частенько заглядывал и мяукал неизвестное молодому человеку. Наверняка шерстяной в своих котячьих звуках намяукивал бранные слова по поводу ночного гостя. Да и сам Мэтерс был согласен с животным, хоть и чаще всего отгонял бездомного от себя и просил оставить его одного.
Выловить девушку парень пытался многими способами. Не сосчитать, сколько раз он ударил её машину и какое количество раз он пинал её до включения сигнализации. Это произошло во второй день его пребывания в этом месте, но даже при таком раскладе Кежманская не показала себя. После того, как система защиты не прерывалась около часа, Мэтерсу пришлось покинуть знакомую улицу, дабы не нарваться на соседей и не влипнуть в неприятную историю. Блондин также пытался разузнать местоположение темноволосой у её новой «подруги» — у Грейс Вуд. Правда, Эйси включила свою «гордость» в неподходящий момент и не предоставила никакой информации Шейди. В тот момент он готов был огреть её чем-нибудь тяжелым, но сил и духа на такую драму не хватило бы. И, несомненно, молодой человек писал Селин. Между тем, итог был один — сообщения не доставлены.
У Маршалла было достаточно времени подумать над своим поведением. Наплевать, если это была бы любая другая девушка. Однако, он задел ту, которую меньше всего хотел задевать в своей жизни. И реакция её на всё мужские «закидоны» — удивительная. Она не сказала ему ни единого плохого слова, в то время как тот «обстреливал» её без предупреждения. Ему не нужны поводы, не нужны причины для этого. Это определенно его вина и вина брошенного лечения. В нем бурлит чувство ярости, мечется. Хочется послать все к чертям собачьим и плюнуть каждому в лицо. Все нравоучения, любые тупые шутки и неуместность в действиях людей для него в этот рецидив — красный флаг для быка. Желание поязвить, послушать бредовые оскорбление и насладиться, напиться чужой энергии, одолевает его внезапно. Парень бесится из-за нечего: выводит из себя абсолютно всё. Это «нечто» сидит в нем давненько и выходить, кажется, совсем не собирается. Маршалл ни разу не извинялся за свои срывы, и он безумно благодарен своим близким, которые лишь пошлют его, но с ума сходить не станут.
Несколько раз прокручивал диалог с девушкой в своей голове и провел массовый анализ ненависти. Во-первых, его «существо» не вынесло того, что она не сразу ответила ему. Во-вторых, эта «сущность» оскорбилась, когда вместо резонного ответа услышала никчемную шутку. А в-третьих, он использовал это нападение для того, чтобы оборвать свои чувства. Глупо? Да.
Селин не виновата в этом. В любой другой день он мог повести себя абсолютно иначе, но в субботу рулетка сыграла не в его сторону.
И, кажется, он ранил этим её и готов убить за это себя.
Сущность никуда не делась — он всё ещё в этом «бреду», но, хотя бы, в ясности ума. Это существо пыталось, конечно, вновь довести его до «ручки», обосновав возникшую злобу тем, что он не должен здесь сидеть. Мечется в нем эта мысль, мол: «зачем эта девчонка устраивает киношную драму и мучает тем самым меня?». Слава богу, что он усмирил свой пыл самостоятельно, приказав своему мозгу просто-напросто заткнуться и не мешать.
И вот, собственно, молодой человек продолжает спокойно сидеть и выжидать «чудо». На улице становилось всё прохладнее и прохладнее, а уличные коты менялись в окрасе один за другим.
Сегодня главный из друзей — рыжий. Он был одним из самых громких шерстяных, коих видел в своей жизни Маршалл.
— Оставь меня в покое, — вздыхает тот, прикрывая глаза, — Я пытаюсь уснуть.
Кот продолжал ужасающе мяукать, словно горло его прошло порядка трех сотен камней, похожих на рыбу.
— Эй! — недовольно ворчит Слим, — Имей совесть.
Программа «дранных котов» становилась веселее, когда рядом показалось второе животное, что было настроено отрицательно по отношению к рыжему. Теперь же блондин имел двух шерстяных, орущих неизвестные заклинания и вставших в атакующую стойку. Рёв их был дикий — буквально слышен эхом отовсюду. И эти же «крики» изрядно поднадоели парню, что и так не мог насладиться одиночеством из-за стоящей прохлады.
— Go home! — указывает он пальцем, — Sh-h! — пугает зверей.
Брови его возвелись к верху, когда двое начали умопомрачительную драку, складываясь в клубок и снуя по участку туда-сюда. Шерсть разлеталась по территории хлопьями, пока двое вместе с кошачьими визгами удалялись ближе к дороге, чему молодой человек был несказанно рад. Между тем, ещё один повод для удивления явился внезапно — в зале включился свет. Маршалл увидел, как световые тени с окон упали на газон. Более того, его пронзительный слух уловил звук раскрытия замка, после чего тот сразу же подскочил с места и встал в непринужденную позу.
Дверь дома, наконец, отворилась. Парню открылся вид на сонную хозяйку, что укуталась пледом и жмурила глаза. По всей видимости, её разбудил кошачий рёв, и Слим был «мягко» потрясен такому пробуждению, поскольку все эти три дня стучаний проходили безрезультатно.
Девушка вяло осмотрела ночного гостя с ног до головы, вздохнула, и вновь исчезла в доме, закрыв дверь.
Молодой человек такого расклада событий не понял и лишь развел руки, фыркнув и усевшись обратно на крыльцо. Теперь же Маршалл решил продолжать сидеть на участке из принципа — ему ни к чему ехать к себе. До дома темноволосой его довез Дре с усмешенным лицом, а звонить в данный момент кому-либо с просьбой забрать не являлось желанным. Даже свою охрану парень не хотел тревожить, потому и определил, что посидит у чужого дома ещё некоторое время.
Маршаллу плохо. Его моральное состояние — худшее, что могло случиться. Это еще одна причина, по которой он безустанно третий день ночует у женского логова. Внутри бушует то, о чем он не может рассказать никому. Между тем, именно этой леди ему хотелось вывалить всё до единого дерьма. И не с тем умыслом, чтобы пожалели, попробовали понять или успокоили. Ему спокойно с Селин и без слов — в молчании. Всё, что он наговорил ей в тот день, является ничем. Это словно омертвевшая кожа, сброшенная им в неподходящий момент. Мэтерс не хочет домой, не хочет в тур, не хочет в студию.
Его душа ничего не просит.
— Маршалл, — слышится сзади, — Почему ты здесь?
Кежманская же была весьма шокирована этим ночным визитом. Темноволосая всё это время заваривала горячий чай и вышла к парню спустя пять минут. Выглядела она всё также: в черной пижаме и укутанная пледом. Брюнетка не слышала, чтобы парень стучал в дверь или в любое из свободных окон. Её сон был крепким до тех пор, пока уличные коты не решили устроить бойцовский клуб прямо на её участке.
У Слима, тем временем, язык отсох. Не то, что язык, он даже повернуться не может. Застыл в одной позе и смотрел в неизвестную ему даль.
Не услышав должного ответа, зеленоглазая аккуратно садится рядом и ощущает холодную кожу его, тем самым дав заключение — молодой человек сидит здесь явно не пятнадцать минут. Девчушка слегка прикрыла его спину своим пледом и протянула горячую кружку, на что блондин хмыкнул, но значения этому действию не предал. В чертах лица его угадывалась почти звериная печаль. И смотря на бездвижное тело, она чувствует, что что-то не так. Это уже не негатив, не злость. Это — великая опустошенность.
— Давно ты здесь сидишь? — тихо спрашивает она.
— The third day.
Девушка думает, что парень шутит и спокойно отпивает напиток из чашки, после чего вновь тянет керамику к парню, что, наконец, взял чай в свои руки.
— Смешно, — усмехается, — Ты охранял мой дом?
— Считай, что так, — делает глоток и передает горячее обратно.
— Маршалл, — хмурится, — Что случилось?
— Почему ты спустя столько времени решила выйти ко мне? — смотрит в женские глаза.
— Я не обладаю способностями чувствовать тебя.
— Я обладаю.
Девушка скромно улыбается и откладывает чашку на «дерево», укутываясь краешком пледа.
— Сейчас я чувствую аромат твоих волос, — добавляет он.
— Наверное, это хорошо.
— Наверное, — жмет плечами, прерывая зрительный контакт.
— Ты в порядке? — беспокойно, — Очень странно сидеть у меня под дверьми в одиночестве.
— В первый день я думал об этом, а на третий смирился.
Зеленоглазая хмурится, нервно осматривая профиль парня.
— Эм, ты действительно говоришь правду?
— Не делай вид, что ты не слышала сигнализацию своей машины.
— О чем ты? — восклицает, — Меня не было в городе. Я вернулась лишь сегодня вечером!
— Ох, вот как, — усмехается со своей глупости, — Я бы мог знать об этом, если бы имел связь с тобой.
— Да, прости, — отводит глаза в землю, — Я ограничила доступ, потому что боялась увидеть от тебя что-нибудь ещё, — намекает, — Ты понимаешь.
— Понимаю, Селин, — кивает, — За этим, собственно, я и пришел.
— Why?
— Apologize.
— А ты умеешь? — вскидывает брови.
Молодой человек вновь бросает взгляд на неё, и эта сущность так и рвется наружу, дабы сотворить взрыв. Но напряжение в его теле не дает это сделать.
Усталость.
— Меня оно съедает, — начинает он свой монолог, — Не дает жить в спокойствии. Я обидел тебя и готов застрелить себя за это. Именно поэтому я ночевал здесь три ночи, чтобы увидеть тебя и объясниться. Думал, ты исчезла из-за меня. Я в тот день, кажется, сказал о том, что не хочу видеть твое лицо на площадке, — трет палец руки, — Это не правда. Все сказанное мною — ложь, и мне придется ответить за это. В целом, уже пришлось, — неровная усмешка, — Моя злость всё ещё существует. Я злился, думая о том, что ты не даешь мне шанса высказаться и прояснить свой поступок. Между тем, ты не должна была видеть меня таким. Неоднократно я говорил о том, что моё нутро — плохое. Ты не верила, смеялась и утверждала обратное. И, знаешь, я удивился, — поворачивается к ней, — Удивился, что ты без ответа впитала мою грязь в себя и молча ушла. После этого, наверное, во мне проснулось это гадкое чувство.
Когда молодой человек паузирует, сглатывая слюну, Кежманская сводит себя с ума различными мыслями. Она и представить не могла, что Слим способен на такое: сидеть три ночи под дверьми в ожидании девушки. А ведь она, как он высказывался ранее, не является ему другом. Не является ему никем!
— Не могу сказать, что мне плохо, — продолжает, — Скажу лишь, что мне нехорошо. Я дерьмовый человек и я знаю это. Беспрекословно. Я старался меняться, пытался вылечить и выставить свою вторую личность за дверь, но, как видишь, — вздыхает, — Передо мной стоит выбор: либо микрофон, либо жизнь. У меня нет разделения. Это всё — мое. Оно должно быть едино, — трет лицо, складывая руки в замок, — Считал, что, быть может, не будь люди терпеливыми, то я бы давно вел себя иначе. Это было лишь подозрение, — выделяет, — Ты мне показала, что дело не в людях и не в терпеливости. И я понимал, что дело во мне, но никто мне не объяснил где педаль «тормоза».
— Маршалл…
— Мне не доставляет это удовольствия или облегчения. Я видел топливо в них, когда те лишь посылали меня и гавкали в ответ. А в тебе я увидел другое, понимаешь? И суть не в том, что ты просто промолчала и не дала волю своим эмоциям. Совсем нет, — мотает головой, — Я почувствовал важное. Важное для меня. Ты — важность, — возвращается к зрительному контакту, — Я не справляюсь, Селин. Веры во мне больше нет.
Зеленоглазая, мягко говоря, опешила от наплыва всей откровенности. Ужасная жалость окутала женский разум. Для неё не существует понимания «нет веры». Это самое последнее, что может исчезнуть из человека. И, если Эм так выразился, значит дела более, чем хуже.
— Сегодня я говорю тебе всю правду, а завтра могу делать вид, что меня ничего не волнует, — тихо говорит он, — Но внутри, клянусь, это убивает меня.
Кежманская удивлена тому, что он поделился этим с ней. Ей неизвестно, знает ли кто-либо ещё именно об этих мышлениях блондина. Неизвестно, почему именно она проявилась «святой иконой» для покаяния этой ночью. И неизвестно, чем она может помочь этому человеку. Селин кажется, что слова её и прочая «вода» никаким образом не решит эту проблему. Однако, она уверена, что он ждет от неё исключительно этой поддержки. В которой, как он выражался ранее, он не нуждается.
Девчонка не молвит ни слова, и решается на внушительную тактильность. В конечном итоге, нежные прикосновения также придают ощущения защищенности и поддерживания.
Зеленоглазая аккуратно, стараясь не спугнуть, кладет свою руку на мужское плечо и медленно поглаживает, прокрадываясь ближе к затылку и мягким волосам. Мэтерса словно пробил электрический ток, и он, как ни странно, сам приластился к её рукам и «упал» телом на женские колени в положении полусидя. Девушка на такое непривычное поведение незаметно улыбнулась, но продолжила мягко прикасаться к волосам его и дышать в унисон. Маршаллу в эту же минуту стало гораздо спокойнее, словно он сбросил половину тяжёлого груза со своих плеч. И тут же мысли поплыли совсем в другое русло: теперь же парень думает, что напрасно он это всё затеял. Считает, что незачем ему здесь было сидеть и впустую тратить женское время на свои стенания. Нужно ли ей это? Вряд ли.
Однако, тот решил, что пускай ему будет стыдно завтра или на следующей неделе. Слабость — временна.
— Ты соврал о выборе, Маршалл, — томным голосом утверждает она, — Скитаешься между «здоровьем» и «микрофоном». Психическое здоровье важно также, как и физическое. Ведь психические проблемы ведут за собой физические последствия, — паузирует, — Тебе определенно нужно вернуться к лечению. Оставить на некоторое время микрофон и привести свой организм в норму, — слышит тихий смешок, — Думаешь, говорю глупость, но это едкая правда. Другого выхода я не вижу, — скромно пожимает плечами, — В лечении всегда есть моменты «просветления», не бывает так, что каждый день — черный. И именно в эти дни, если для тебя это важно, ты можешь вернуться к микрофону, — поправляет плед, накидывая его на озябшего парня, — Гастрольный тур не так близок, а на внеплановых выступлениях я уверена, что ты выдержишь.
— Celine, I tried.
— Доводил ли ты все свои попытки до конца?
Селин была совершенна: совершенно свободна и абсолютно не его. Но она верила ему, потому он и лежал смиренно на её коленях. А ведь он мог ее вновь оскорбить, облить грязью, задушить, обхватить пальцами шею, сжать ― перекрыть дыхание, забрать жизнь, чтобы она перестала быть настолько не его, настолько живой и ему не принадлежащей. В конечном итоге, парень чётко понял: она действительно его не боится даже после совершенного.
— Попробовать — это не значит бросить на полпути, — разводит руками, — Я понимаю, что это не просто. Легких путей не бывает. Между тем, я думаю, что тебе наверняка есть, ради кого жить, творить и любить. И, чтобы не провести свою жизнь в вечных мучениях, стоит заняться этим делом. В первую очередь, ты должен думать о себе и о дочери. И только потом о микрофоне, других людях и прочих связях, — хватает чашку в руки, — В тебе нет веры? Сомневаюсь, — усмехается, — Вера есть, даже когда кажется, что её нет. Она также присутствует, пока в тебя верит тот или иной человек. В тебя верят и это уже хороший толчок, чтобы продолжить бороться с этим.
— Я бы чувствовал это, — принимает обычное положение, отрываясь от женских колен, — В меня верят те, кто слушает меня. Но эта вера не направлена в нужное русло.
— Я в тебя верю! — восклицает, — Как ты можешь чувствовать, если ты говорил о том, что не нуждаешься в поддержке? Я могу молиться за тебя каждый день, но ты, конечно же, не будешь этого чувствовать. И я, собственно, не скажу об этом, — смотрит прямо в глаза, — Ты выстроил стену и я приняла это. Теперь же, я вижу истину и снова говорю тебе о том, что у тебя все получится.
Шейди вновь чувствует себя лучше, когда слышит такие чуткие слова от этой дамы. Ей, всё же, зачем-то это нужно.
И он почти принимает тот факт, что нуждается в ней.
— У меня множество вопросов в голове, — отвечает тот, — Но я не хочу мучать тебя.
— Не говори глупости, — улыбчиво произносит, — Я не обижаюсь на тебя и всё ещё считаю, что ты хороший человек. Моё мнение не изменится, даже если сейчас ты вновь обозлишься на меня.
— But… — в замешательстве, — Why?
— Я так чувствую.
— Неужели? — удивляется, — Правда молишься за меня?
— Если это понадобится, то непременно, — посмеиваясь, — Сейчас же я знаю, что ты справишься и без моих молитв.
— Без молитв, может быть, — вздыхает, — А без твоих слов, скорее всего, я бы смешался со стаей уличных псов.
— Мне приятно, что ты пришел ко мне, — делает глоток остывшего чая, — Но не стоило ждать меня три ночи. Вряд ли я помогла тебе своими речами.
— Более чем, — кивает, — Я же говорил тебе, что выбрал правильного человека. Наоборот, считал, что я тебе неприятен. Я, ведь, известный кретин.
— Приятен, Маршалл, — улыбчиво посматривает на него, — Спасибо.
— Can I ask a stupid question?
Девушка на некоторое время засмотрелась в эти небесного цвета глаза. Свет с окон игриво отблескивал в мужские зрачки и делал их ещё более манящими.
— Селин?
— Можешь, — отряхивается.
— Если бы здесь на моем месте сидел любой другой человек, то твоя реакция была бы такой же?
— Какой другой? — хмурится.
— Джей.
— Почему тебя это интересует?
— Всё думаю, нравлюсь ли я тебе хоть немного, или ты жалеешь таким образом каждого подзаборного кота.
Темноволосая посмеялась, не поняв крайнего предложения молодого человека и тем более нелепого сравнения.
— Конечно, нравишься, — улыбчиво, — Я тебе давно говорила об этом.
— Не в этом смысле, Сэл, — мотает головой, — Совсем не в этом.
Внезапно, её осенило. Испугало. Потешило.
— Очень странно слышать это от тебя, — нервно усмехается она.
— Не нравлюсь? — впервые за ночь он улыбается.
— Я не могу ответить на этот вопрос.
— Неужели не можешь распознать свои чувства? — издевательски.
— Будешь пытать меня?
— Горю желанием, — саркастично, — Всё-таки, нравлюсь?
— Нет, — соврала она.
Блондин кивнул, словно он и не ожидал положительного ответа.
— Почему ты спрашиваешь меня об этом? — говорит она, — Разве мой ответ изменит твое мышление по поводу меня? Я не могу тебе нравиться.
— Ты меня интересуешь, — пожимает плечами, — И почему не можешь?
— Это завуалированно? — хмурится, поеживаясь, — Мне кажется, у тебя совсем другой типаж.
— А мне казалось, что тебе нравятся совсем не ванильные мальчики
— Ох, Маршалл, перестань, — улыбается, — В моем арсенале нет таких понятий.
Наступила неловкая тишина между двумя лицами. Тишина являлась следствием недосказанности и размазанных ответов на соответствующие вопросы.
Селин не могла признаться ему, поскольку не ощущала это чувство так точно, как когда-либо. Её штормило в разные стороны и она множественное количество раз могла списать это на ответную реакцию в его «заинтересованности». Ложные чувства она всегда распознавала, но в данной ситуации не могла понять себя и свои ощущения. Девушка думает, что ничего «путного» из этого, в любом случае, не выйдет. Они с Маршаллом живут слишком по-разному и в разном темпе жизни. Да и прокрадывалась мысль, что размышлять об отношениях с Маршаллом Мэтерсом— абсурд. Ей и не могло думаться, что эти взаимоотношения привели бы к чему-то серьезному.
— Где ты была эти три дня? — нарушает тишину блондин.
Маршалл для нее — явление неопознанной личности. Неопознанной личности, но четко ощущаемой защищенности, мужества и спокойствия. Сэл точно уверена: будь на его месте она, то точно бы не справилась с тем, через что в данный момент проходит он. Это сила, могущественность и непоколебимость.
— Не зависай, — выводит он её из размышлений.
— Не зависаю, — заправляет волосы за уши, — Ты что-то говорил?
— Sorry for disturbing your sleep.
— Я не хочу спать, — успокаивающе улыбается, — Задумалась.
— О чем же?
— О важном.
— Связано со мной? — усмехается.
— Непосредственно, — ответная реакция, — Но тебе я об этом не расскажу.
— Не требуется. Я могу прочитать твои мысли. Хочешь?
— Перестань пугать меня! — восклицает.
— Почему тебя не было в городе?
Девушка стала слишком переживать о своей поверхности. Неужели у неё, и вправду, всё на лице написано?
— Ездила в Санта-Клариту, — молодой человек аккуратно забирает чашку из её рук, — Намерена переехать в этот город через пару дней. Присмотрела себе неплохой домик в приличном районе. Он просто прекрасный! — воодушевленно рассказывает, — Участок в разы лучше, чем…
— Когда ты переезжаешь? — перебивает он её.
— Мне нужно собрать вещи, — тихо произносит, расстроенная тем, что он её не выслушал, — Думаю, в понедельник уже покину Лос-Анджелес.
— Ясно.
Шейди значимо расстроился этой новости. Парень, конечно, велико рад за даму. Это довольно серьезное и взрослое решение, тем более, когда сама девчонка проживает в одиночестве. Однако, понимание того, что эта чертовка не будет больше крутиться рядом с ним, направляло темнеющие мысли в мужскую голову. Молодой человек по памяти резво просчитал расстояние — Санта-Кларита находится примерно в пятидесяти милях отсюда. Предположительное время езды на автомобиле около трёх часов, если брать в учёт проклятые пробки. И тут же он понял, как чертовски ему мало часов в сутках. Чертовски!
Маршалл необъятно желает, чтобы девчонка осталась здесь. Он с точностью не сможет брать ещё один город в свой оборот. Как бы не хотел, не получится.
— То есть, мы с тобой больше не увидимся?
Селин нечего ответить на этот вопрос. За этим вопросом выстроилось её великое чувство вины. Оставлять его здесь — слишком грубо. Хоть и в чем эта грубость? Маршалл сам говорил, что им не стать друзьями. И вряд ли она настолько важна ему, чтобы это приравнивалось к решению не уезжать.
— Тебя ничего не держит в этом городе? — добавляет.
— Мы можем видеться несколько раз в полгода, — неровно улыбается, — Или, может, я решусь вернуться на студию. Правда, это будет затратно.
— Ты молодец, — тяжелый вздох, — Надеюсь…
— Ты расстроен?
— Ни в коем случае, — мотает головой, — Не мне мешать твоим планам. Только, вот, встречи раз в полгода меня не интересуют.
— Чаще не получится.
— Санта-Кларита не лучший выбор, — переходит в наступление, — Знаешь, какой там уровень криминала?
— Ровно такой же, как и здесь.
— Инфраструктуры никакой.
— Маршалл! — хмурится.
— Ещё и…
— Маршалл, хватит, — смеется, — Ты меня не переубедишь.
— По крайней мере, я стараюсь, — фыркает и быстро тараторит, — Я найду тебе здесь лучший участок в лучшем районе. Останься, и я оправдаю твои ожидания в любых смыслах.
— Что? — непонимание, — Оправдаешь ожидания?
Губы её оказались мягче, чем он мог себе представить. Они — холодные, с привкусом зеленого чая и страха. Поцелуй для неё был более, чем неожиданным. Селин постаралась в этот же момент отпрянуть, но сильная рука коснулась женской шеи, слегка удерживая девчонку от ненужного действия. Парень мысленно молился, чтобы при поцелуе она рвалась из его хватки до последнего. Лучше бы билась, дала пощечину, сбежала в дом, но ни в коем случае не поддавалась ему. Ведь, если она сдастся, то пути назад уже не будет. А она и сдалась! Внутри неё — неистовое потрясение. Не стала брыкаться лишь потому, что ей действительно понравился этот поцелуй, хоть и напугало это её не меньше. Между тем, никакого сексуального подтекста со стороны молодого человека не наблюдалось — его рука всё-также спокойно расположилась на её сонной артерии.
Маршалл отпрянул первым, ощутив её давящие пальцы на своей груди. И чувствовал он бы себя абсолютно правильно, если бы она его, все-таки, не оттолкнула.
— Everything is fine? — спрашивает он, усмехаясь.
Нет ничего нормального для неё в эту минуту. Для Кежманской в миг многое поменялось в разуме, так ещё и «вверх ногами». Не стоило, не стоило, не стоило этого делать! А что, если бросить предрассудки, глупые мысли и прошлое, всех идиотов и мудаков, из-за которых она тряслась по ночам, и отдать все свои переживания насчёт этого ему, целиком и полностью? Ох, нет. У него и без этого достаточно переживаний. Хотя, кажется, именно об этой теме он вообще не беспокоится.
Реакция девчонки являлась неоднозначной. Селин со вздохом встала с места, при этом прихватив плед, и ринулась к двери, прошептав тихое:
— Go to bed.
Он устал сопротивляться, ведь в ней есть всё, что ему нравится, а в нём всё, что ненавидит она, но так чётко оправдывает это.
Примечания:
Если вдруг вы захотите поддержать автора, то можете порадовать его маленьким подарком ко дню рождения на карту — 2202206133155189
Но вы меня и без этого радуете отзывами. Спасибо! И простите за долгое ожидание. Автор умирал под трек «Xxxtentacion — don’t cry».
