Абрикосов цвет

      Новость о том, что в клане Рёмен случилось долгожданное пополнение облетела шаманский мир быстрее, чем можно было ожидать. Слухи неслись стремительно, словно весенний журчащий поток с вершины горы к ее склонам. Передавались шепотом, отправлялись короткими посланиями из одной префектуры в другую, обрастали домыслами и сплетнями, оседали тревожной ясностью на грязных постоялых дворах и в широких светлых приемных.       Клан Годжо, получил официальное подтверждение одним из первых. Небольшой свиток, перевязанный тонкой алой лентой, скрывал в себе один единственный лист бумаги, который гласил, что в самый разгар месяца рисовых посевов на свет появилась наследница клана — благодетельная госпожа Сейко Рёмен.

***

      Сатору было скучно. Длительная поездка с Северных островов, несколько дней пути в крытой повозке без привычных удобств, и третий день пьяных гуляний по поводу дня рождения какой-то там малявки. Какое ему было до этого дело? Почему он должен был терпеть всех этих старых пауков и сморщенных гусениц, которых собрали в одном душном зале, словно в глиняный кувшин, в надежде, что они не переубивают друг друга раньше, чем подадут десерт?       Сатору громко цыкнул и дернул ногой, отчего безликий слуга по левую руку испуганно отпрянул, и склонил голову в ожидании приказа. — Когда мы сможем уехать? — Сатору не обращался конкретно к нему, просто задал свой вопрос в воздух, уверенный в том, что на него ответят. — Прошу прощения, господин, ваш отец планирует отъезд сразу после официального представления наследницы. — И долго еще ждать?       Слуга наклонился так низко, что Сатору почудился стук лба о деревянный пол. — Не имею чести знать, мой господин. — Ну так узнай, нечего вокруг меня виться, займись делом.       Годжо вяло ткнул палочкой в остывший кусок красной рыбы, превращая тонко нарезанный деликатес в дырявое месиво, подцепил с края тарелки небольшое ярко-оранжевое соцветие с крупной ягодой в середине. Кто вообще такое ест? Он капризно сморщил губы, приподнимая находку к самым глазам, после чего выковырял из сердцевины гладкую горошину и прицельным щелчком пальцев отправил ее в сторону противоположных столов, где уже вовсю шло веселье.       К его глубокому сожалению, столь точный и великолепный бросок остался незамеченным.       Подвыпившая знать, маги высших рангов от правящих кланов, и прочий сброд. Сатору лениво обвел взглядом длинные ряды низких столиков, бесконечный поток незапоминающихся лиц, среди которых мелькали яркими пятнами клановые цвета шаманских династий. Его соседями были в основном дети с кормилицами, сопливые и шумные, он смотрел на них свысока. Ему уже скоро десять, кому только в голову пришло посадить всех юных представителей отдельно, уж для Годжо Сатору можно было сделать исключение. Слушать пьяные басни стариков было на самую капельку менее уныло, чем восхищенное улюлюканье и назойливый щебет глупых нянек.       Внезапно гомон стих. Палочки больше не стучали о тарелки, никто не разливал сакэ, пропал даже детский плач. Словно все они разом попали под чью-то проклятую технику абсолютного молчания. Широкие бумажные двери, плавно сдвинулись в стороны, теперь рисунок тигра, сражающегося с небесным драконом, разделился надвое, словно прекращая битву, чтобы потом возобновить ее вновь. Из темноты на свет шагнул высокий широкоплечий мужчина, и на мгновение Сатору зажмурился. Он еще не успел его разглядеть, но успел почувствовать.       Мощь проклятой энергии хлынула в помещение словно морская вода, захлестнула с головой, не давая отдышаться, в висках нестерпимо заломило, тошнота подобралась к самому горлу. Сатору инстинктивно нашел взглядом светлую макушку отца, сидящего ближе всех к возвышению, и этот унизительно-отчаянный жест неожиданно помог.       Гнетущее ощущение чужой магии отступило. Сатору проморгался, стараясь разглядеть вошедших. Звуки доносились до него словно сквозь шелковую подушку, под которую он так любил заползать во время ранних подъемов.       Мужчин было двое. Первый — явно глава клана Сукуна Рёмен, заслонял собой весь проход. Сатору искренне не понимал: как он вымахал таким здоровым?       «В его роду что, были проклятья?»       Рёмен коротко поприветствовал собравшихся и занял место в самом центре. Рукава его одежды взметнулись, демонстрируя широкие черные полосы на смуглой коже запястий.       «Почему они такие широкие? Он что, прячет там вторую пару рук?»       Спустя мгновение рядом с ним присел второй мужчина. Они были похожи, словно близнецы, и в то же время были абсолютно разными. Сатору напряг память, выуживая из себя те скудные обрывки знаний, что успели вложить учителя, и имя всплыло. Юджи Рёмен. Племянник нынешнего главы. Однако, был и кое-кто третий. Сначала, Сатору показалось, что младший Рёмен принес с собой в зал дрессированную обезьянку. Годжо уже видел таких, они выступали с проезжающим цирком на рынке, их рядили в смешную одежду и заставляли подбрасывать в воздух цветные шарики, набитые песком.       Но после длительного рассмотрения, Сатору понял, что это была вовсе не обезьянка. Он даже слегка расстроился, ведь то была всего лишь мелкая девчонка. Она сделала один неуверенный шаг из-за чужой спины, быстро поклонилась без всякой грации, и тут же ретировалась к отцу под руку. Рёмен Сукуна невозмутимо усадил ее поудобнее, она была такой маленькой и нескладной, что при желании он смог бы засунуть ее к себе в рукав.       «Ох, так вот для чего они были такими широкими».       По всему залу прокатился гулкий низкий голос хозяина, Сатору откровенно не слушал, разглядывая малявку во все глаза. Она не была похожа на девочек, которых ему приходилось видеть ранее. У нее не было гладкой прически, какую носили все женщины в его собственных владениях. Волосы торчали курчавым ореолом во все стороны, словно ее только подняли с кровати. Не было аристократичной бледности лица — щеки были ярко розовыми, пухлыми, словно две свежеиспеченные булки. Любопытные глазища таращились по сторонам совершенно бесстыдно, словно ее никто никогда не учил правилам поведения в культурном обществе.       Сатору хмыкнул вслух. И вот ради неё он проделал такой путь? Эта затея казалась ему все более глупой.       Мартышка продолжала сучить руками и ногами, с невероятной скоростью поедать предложенные сладости и висеть на шее у своего отца. Сатору подумал, что позволь он себе такое, то умер бы со стыда, не смотря на разницу в возрасте, он не мог себе представить такого фривольного, неуважительного поведения со старшими своей семьи.       Когда официальная часть подошла к концу, все наиболее высокопоставленные семьи пригласили во внутренний сад. Слуги принесли холодные напитки и бесшумно удалились. Взрослые сбились в плотное кольцо вокруг хозяина, разговоры перетекали в более деловое русло.       Сатору не вслушивался. Он нашел здоровенную палку, и уныло постукивал ей по мелким камушкам, раскидывая их в разные стороны. Композиция была почти закончена, когда он спиной почувствовал на себе чей-то взгляд. — Ну, и? Долго будешь там стоять?       Сатору мастерски сумел выдавить из себя наиболее едкий тон, уверенный в том, что уже этого будет достаточно, чтобы спугнуть очередного зазнавшегося отпрыска. — А ты долго будешь тут сидеть? — передразнил его тонкий голосок.       Из-под раскидистой ели к нему вышла виновница торжества. Она внимательно оглядела импровизацию Сатору, состоящую из мелких камней и шишек, наклонила голову вбок, рассматривая под другим углом, и аккуратно подвинула шелковым башмачком один из булыжников.       Сатору присмотрелся. Так и в правду стало лучше и гармоничнее, но признаваться в этом не хотелось. Поэтому он вытянул палку, и отшвырнул его обратно, еще дальше от изначального места.       Девчушка не растерялась. Она быстро вернула камень на место и прижала ступней к земле, чтобы Сатору не смог его так просто сдвинуть.       Явно обрадовавшись этой маленькой победе, она широко улыбнулась, выдерживая прямой взгляд Сатору. И в свете бумажных фонариков, развешенных по саду, ее глаза отливали жидким золотом, почти красным. Хоть Сатору и был наслышан о родовой особенности Рёменов, выглядело это все равно жутко. — Убери ногу, — Сатору процедил это сквозь зубы, находя компанию этой девчонки весьма обременяющей. — Это мой садик, я могу стоять там, где захочу.       Словно в подтверждение этих слов, она подхватила с земли пучок зеленой хвои и аккуратно воткнула его рядом со здоровенной шишкой.       Посмотрев на свое творение, она улыбнулась еще шире, демонстрируя маленькие острые клычки.       «Ну точно, демон».       Если по-хорошему маленькая обуза не хотела отставать, то у Сатору всегда был запасной вариант, который действовал на всех девчонок безотказно. — Ты знаешь, что похожа на лягушку? — Сатору разочарованно вздохнул и покачал головой. — Огромный рот, длинный язык, и щеки так же надуваешь. И даже твое миленькое розовое кимоно тебя не спасет.              Сатору встал и подошел к ней непозволительно близко. — Так что прыгай отсюда, госпожа Бородавка. — Меня вообще-то Сейко зовут, — она недобро прищурилась и подняла камень с земли. — И лягушки мне нравятся. Знаешь, чем они питаются?       Годжо Сатору стало казаться, что надежный план где-то дал трещину. — Положи камень на место, Сейко-квакушка.       Она не сдвинулась с места. — Лягушки очень любят есть стрекоз. Длинных, тощих, со здоровенными выпученными глазами.       Сатору против воли посмотрел на свою одежду, отмечая тонкий серебристый рисунок насекомых с четырьмя крылышками. Кровь прилила к щекам. — Положи. Камень. — Заставь меня, я тебе не слуга, чтоб приказов слушаться.       Годжо рыкнул и со всей силы толкнул малявку в плечо.

***

      Этот плач Юджи мог бы услышать и с другого материка. Оказавшись в нужном месте раньше всех других, он застал пыльный вопящий комок из двух детских тел и сразу кинулся их разнимать. Подхватив Сейко на руки, он с беспокойством прижал ее к себе, стараясь успокоить надрывные всхлипы, вокруг тут же собралась гомонящая орава слуг, все засуетились, кто-то принес дополнительные фонари. Юджи поглаживал малышку по спине, но помогало слабо. — Разойдитесь все! — рыкнул Сукуна, и толпа тут же растаяла на глазах, освобождая путь.       Одного взгляда ему хватило, чтобы оценить, что ничего страшного тут не произошло. — Иди с ней в дом, я сейчас подойду.       Юджи коротко кивнул, и поспешил внутрь.       В воздухе запахло приближающейся грозой и Сатору поежился, ощущая на себе сразу два тяжелых взгляда.       Отец стоял чуть позади, спрятав кисти рук в широкие рукава накидки. — Сатохито-сан, поговори с мальцом, — бросил Сукуна через плечо, разворачиваясь в сторону входа. Слуги мгновенно распахнули двери. — Непременно, Сукуна-сан. Извинения в качестве моего голоса на ближайшем совете кланов принимаются?       Ремен тихо усмехнулся. — Они явно будут не лишними.       Сатору все это время стоял не дыша, теребя в руках вырванный в пылу драки розовый поясок. От предстоящего неприятного разговора внутри все скрутило стальным жгутом.       На нос упала первая капля дождя.

***

      Сукуна присел возле дочери и аккуратно приподнял ее голову за подбородок. — Ну, полно тебе реветь, всего лишь царапина.       Сейко уже не плакала. Лишь часто шмыгала красным носом, да глотала воздух, стараясь выровнять дыхание.       Юджи нахмурил брови. — Царапина? У малышки Сэй вся губа посинела, до крови рассекла. Вылечи немедленно.       Сукуна покачал головой. — Нет, принеси-ка лучше мазь из грецких орехов. Будет ей наука, как на драку нарываться. — Но папа! Он первый начал, правда! Сказал, что у меня язык длинный.       Юджи сочувственно погладил девочку по голове. — Ну-ну, милая, сейчас мы попросим принести тебе курагу с медом, да молока теплого. Выпьешь, и все пройдет, мигом успокоишься.       Он вышел ненадолго за дверь и тут же вернулся с теплым мокрым полотенцем. В комнате запахло горьковатой мятой.       Сукуна взял предложенную ткань, аккуратно промокая грязные разводы на детском лице. — И что же сделала моя Сэй-чан, когда ее обозвали?       Девочка смутилась. — Дала сдачи, как ты учил, — она внезапно хитренько улыбнулась, демонстрируя две очаровательные ямочки на чумазом заплаканном лице. — Протяни руку.       Сукуна Рёмен, глава самого жестокого шаманского клана, тот, чье имя в народе старались лишний раз не упоминать, чтобы не навлечь на себя проклятье, беспрекословно подчинился.       Сейко наконец-то разжала кулачок, оставляя на ладони отца здоровенный клок пепельных волос.       Юджи, увидев трофей, удивленно охнул и ударил себя по лбу, громко причитая. — Твое воспитание просто ужасает, кого ты хочешь вырастить из Сэй?       Сукуна довольно ухмыльнулся, впервые за вечер почувствовав себя хорошо.       Он был очень горд.