Надежда на будущее

      А сейчас своё магистерское выпускное исследование представит госпожа Алиса из семьи Эльтман…       У тебя ошибка в расчетах, Алиса, слушай внимательнее впредь.       Алиса, я сочинила музыку к своим стихам, пойдём-пойдём! Тебе нужно это услышать! Ты будешь в ужасненьком восторге!       Папа не сделает тебя наследницей, Алиса, ты же понимаешь?       Твой отец любит тебя, Алиса.       Прочитаешь мне сказку на ночь? Прошу тебя, Алиса, никто не читает лучше тебя и… и мамы.       Хорошего дня, Аликс.       Девушка прикрыла глаза, отгоняя от себя мысли. Зря она так представилась, раз теперь не может выкинуть этого академика из головы.       Зато долг он ей действительно вернул: спустя пару дней они вновь встретились утром в кофейне, и тогда Вик оказался при деньгах. Он галантно оплатил ей кофе и они вновь прошли часть пути вместе, беседуя о каких-то незначительных деталях жизни. Немного о студенчестве, немного о литературе (ему, конечно же, нравилась научная фантастика, Алиса не сомневалась ни секунды), а о большем и не нужно было.       Алиса не стремилась раскрыть принадлежность к высшему обществу, а её новый знакомый не стремился рассказывать о себе. Да и едва ли это было нужно двум случайно пересекшимся людям?       Но называться этим старым прозвищем, полным воспоминаний, она определенно не должны была. Случайный знакомец сам не понял, как узнал что-то глубоко личное.       Жаль, что Алиса так и не научилась думать головой, как ей повторял отец.       — Витаешь в облаках.       Алиса подняла на него взгляд.       — Прости, папа, — она поправилась высокий воротник платья, и пригладила волосы.       Сегодня они не были собраны в высокой прическе, а лежали аккуратными волнами на её плечах, лишь тонкие пряди у лба были собраны золотыми заколками с жемчугом.       Положа руку на сердце, Алиса могла признаться, что в жизни ей повезло. Как и каждой дочери славного дома Эльтман, плотно обосновавшегося в Пилтовере и укрепившегося на позиции влиятельных бизнесменов. Чего же ещё можно желать? Золотые украшения, сделанные с особой искусностью, прекрасное образование, наряды из дорогих тканей…       Положа руку на сердце и скрестив пальцы за спиной, Алиса могла сказать, что полностью довольна. Три её прекрасные младшие сестры были прелестными ангелами, а она сама — главным украшением семьи.       Эти слова звучали так часто, что Алиса почти смирилась, что отец её хотел наследника, а не четырёх дочерей на выданье.       Магистерская степень по экономике с отличием так и не смогла убедить его в том, что взрослая Алиса справится с управлением бизнеса лучше, чем ещё нерождённый сын. Хотя всё же Александр Эльтман с поры выпускной диссертации стал чаще обращать на неё внимание.       Впрочем, ему ещё рано было на покой, утверждал отец, и истинного наследника он дождаться вполне способен. Алисе иногда становилось жаль, что она все-таки родилась не с тем набором хромосом.       Замуж её насильно не выдавали, хотя несомненно ожидали, что в скором времени она сможет найти достойного партнёра. Почему же в столь прогрессивном городе славный дом Эльтман был таким старомодным?       И вот вторая жена Александра была беременна. Она была на пару десятков лет младше своего мужа, но, казалось, искренне радовалась. Алиса не могла их судить.       — Пятая дочка, господин Эльтман! Рады за вас от всего сердца! — твердили им все врачи.       Господин Эльтман рад от всего сердца, наверное, не был. Он поджимал губы, нежно сжимал пальцы молодой жены и качал головой.       — Я чувствую, что идёт мой сын.       Переубедить его возможным не представлялось.       Впрочем, слепая вера Александра в мужское превосходство не означала, что дочерьми он пренебрегал. Тяжело вообще было пренебрегать дочерьми, когда их четверо.       Отец был действительно примерным семьянином, считала Алиса. Когда она ещё жила в семейном доме, они собирались каждый день за ужином, а после Алиса сама их навещала каждые выходные, хотя стало труднее находится там, где всё напоминало о покойной матери. Даже в гостиной над камином всё ещё висел семейный портрет с её изображением.       Едва ли возможно было представить, как себя чувствовала при этом новая госпожа Эльтман, которая, даже забеременев, не смогла занять место в семье.       Парадоксально, но после отъезда Алисы отец стал привлекать её к работе над семейным делом.       Они сидели в его кабинете, и он часами объяснял все тонкости производства, наблюдал, как Алиса составляет смету и пишет план развития, а потом выкидывал все её бумаги в мусор и на следующий день они начинали по новой. Она жила в мире цифр и денег, таком уютном и точном, в сравнении с реальным. Цифры не пытались съесть и обмануть, даже если они тебе не нравятся.       Аристократы — пытались.       Отец вышел из автомобиля новейшей модели и подал ей руку, на которую Алиса с готовностью опёрлась. Вместе они важно проследовали в особняк советника Хеймердингера, устроившего очередной приём.       Первое и самое главное: выжить.       О, отец ненавидел высшее общество. Это было видно в каждом его движении, в каждом взгляде, в мимолетном вздохе. Он умело прятался, но для Алисы, жившей с ним под одной крышей больше двадцати лет, это не стало тайной.       Александр Эльтман, второй сын своего отца, был высок, хорошо сложен и по-военному груб. Не созданный для высшего общества, он должен был стать миротворцем, но стал акулой производственного бизнеса.       — Пойду проведаю господ Кирамман, — Алиса отпустила его локоть и, дождавшись кивка, оставила отца в компании знати.       Уморительное зрелище, если бы она только не впитала в себя характер отца… хотя ей всё давалось чуть проще, возможно, в силу возраста, возможно, из-за влияния яркой матери.       Девушка прошла по комнатам огромного, но весьма простого поместья Хеймердингера. Раз в год, в День Науки декан Академии проводил у себя прием для молодых ученых и аристократов, чтобы одни могла найти себе спонсоров для исследований, а вторые — перспективное вложение.       Многие, конечно же, приходили сюда лишь для поддержания статуса.       Но не Мэл Медарда.       — Алиса, — молодая советница улыбнулась ей, отсалютовав бокалом шампанского.       — Госпожа Медарда, вы как всегда сияете, — ей даже не нужно было льстить: советница была одета в платье, расшитое золотыми нитями, сияющее в свете ламп.       Алиса чувствовала, как женщина ей симпатизировала, но не могла сказать, в чем же конкретно было дело. Впрочем, ей тоже нравилась компания Мэл.       Она была достаточно умной и решительной, чтобы достигнуть такого высокого поста за короткий срок без помощи своей семьи. Александр же Мэл Медарда не переносил на дух. Возможно, потому что каждая заслуга молодой эмигрантки была оскорблением нанесённым лично ему, человеку, родившемуся и выросшему в Пилтовере и отдавшего жизнь на благо прогрессу. Ну и так же отец до ужаса не любил властных женщин. По крайней мере, он старательно это показывал, но раз уж женился на матери Алисы, не отличающейся непритязательностью, этот факт можно было поставить под сомнение.       — А ты как всегда сыплешь комплиментами, — Мэл прищурилась, взяв девушку под руку. — Как твой кофейный бизнес?       — Вполне, — охотно отозвалась Алиса. — Цветёт и благоухает! Пробовали недавнюю новинку, шоколадный раф? Если верить отзывам, он стал пользоваться популярностью.       Это было одним из способов доказать отцу, что она способна быть наследницей. И это, судя по всему, действовало. Хотя он всё ещё называл её магазины «ребячьими забавами», и всё ждал, когда же девушка потеряет к ним интерес.       — Мне не по душе такая сладость.       Советница в крайней степени очаровательно поморщилась. Алиса свято веровала, что перед ней эталон женской красоты.       — Специально для вас подумаю, как бы ещё расширить ассортимент, — пообещала она, вызвав тихий смех Медарда.       — К слову, — начала Мэл, пока они проходили очередной круг по залу, — как дела у господина Эльтман? Видела, сегодня вы с приехали на новой модели автомобиля…       Алиса тонко улыбнулась.       — Её пока невозможно купить. Официальные продажи планируются ближе к зиме.       Глаза советницы заинтересованно блеснули. Потрясающая забава высшей знати: кто первый приобретёт модную техническую игрушку.       — Желаете, Эльтман Корп. уведомит вас о закрытой продаже для партнёров?       — Признаться, я хотела бы получить новинку… по особой системе.       — О, я узнаю, что можно с этим сделать, — Алиса ей подмигнула. — Обязательно свяжусь с вами, как будут новости!       Девушка выпуталась из стальной хватки Медарда и, распрощавшись, упорхнула дальше. Вот теперь можно ждать от госпожи советницы ответной услуги. Алиса понимала, почему отец так ненавидел это, но ей всё казалось занимательной игрой. Главное, не слишком много думать о принципах морали.       Вопреки своей отговорке перед отцом, до четы Кирамман Алиса так и не добралась. Она поболтала с несколькими людьми, сверкая улыбкой, поздоровалась с самим Хеймердинтером и потерялась в потоке людей. Ей даже не жаль — Кирамман изначально были безопасной отговоркой, чтобы не провести весь вечер скованной вниманием отца. Тобиас Кирамман был однокашником отца со времен их учебы в Корпусе Миротворцев, так что они были дружны семьями.       — Сейчас профессор опять представит своих любимых протеже, — сказал кто-то за её спиной, и Алиса обратила своё внимание на маленького советника, постучавшего вилкой по бокалу с шампанским.       В главном зале была трибуна с зашторенной стеной позади, специально для выступлений, на которую и поднялся Хеймердингер.       — Господа! Благодарю всех вас за ваше внимание и небезразличние к будущему нашего города, к его развитию и прогрессу!       Совсем рядом кто-то хмыкнул. Для Алисы не было секретом, что знать Пилтовера была гораздо более заинтересована тем, как бы посильнее набить свои кошельки. Возможно, маленький профессор остался единственным, кто хранил верность своим идеалам. Что же станет с Пилтовером после его отставки? Бесконечная гонка за новыми технологиями ради богатства, но не ради благополучия жителей. Возможно, Хеймердингер единственный, кто держал их всех от падения в пропасть.       Алиса скосила взгляд на увлечённо переговаривающуюся с кем-то Медарда. Девушка поджала губы, она старалась не питать иллюзий насчёт советников.       Речь Хеймердингера подошла к концу, и после аплодисментов, он пригласил на трибуну первого из своих подопечных, и ещё двое других выкатили доску с презентацией.       — Кто это? — поражено обронила она.       Теперь, глядя издалека, девушка словно впервые заметила, с какой тяжестью её недавно знакомый опирался на трость. Держался он прямо, вскинув вверх подбородок, словно вовсе не замечал собственную хромоту, но каждый шаг его был осторожен — правая нога практически волочилась по полу.       — Виктор. Молодому человеку всего двадцать пять, а он уже доцент Академии! Самый молодой, должен упомянуть, — ответил ей незнакомый мужчина.       Алиса смутилась, ей казалось, что внезапный порыв был лишь мыслью, и остался незамеченным.       — Из какой же он семьи? — поддержала беседу полноватая дама в ярком платье. — Почему господин советник не назвал?       Тот самый мужчина покачал головой.       — Насколько мне известно, у него нет фамилии.       — Он из нижнего города? — дама ужаснулась, словно Вик оказался злостным преступником.       Нет, не Вик. Виктор.       Довольно иронично, что они оба представились лишь прозвищами. Только если Алиса могла скрывать свою фамилию, то Виктор – её отсутствие.       Алиса посмотрела на его худое лицо, пытаясь найти в нем отпечаток того, с кем она встречалась в кофейне. Что-то невидимое глазу в нем поменялось. Или, быть может, Алиса просто не заметила этого раньше?       — Почему же этих вообще пускают наверх? — дама принялась обмахиваться веером.       — Разве это плохо? — спросила Алиса у неё тоном, граничащим с неуважением.       От чего-то девушка почувствовала острую потребность отстоять честь академика.       Дама принялась краснеть, и Алиса поспешно натянула невинную улыбку, теребя пальцами перчатку. Невозможно возмущаться, когда перед тобой очаровательный ангелок.       — Не плохо, конечно, — задумался мужчина, не заметив возникшей заминки. — Да и очень редко такое бывает, в нижнем городе не распространено начальное образование среди населения, и возможность учиться в Академии после получают не многие.       — Разве для жителей нижнего города нет программы лояльности? — Алиса знала, что есть.       — Ну… — он замялся. — Ею редко пользуются.       Что означало, что она существует только на бумаге. Не очень приятно думать о коррупции и предвзятости, расцветающей в собственном городе.       Девушка сложила руки на груди: мысли в её голове вертелись вокруг молодого учёного. Она не могла не наблюдать за ним. Стоя за трибуной, Вик отложил трость, но было видно, что опирается он только на левую ногу. Это заставляло задуматься, что же настигло его в таком молодом возрасте.       — Весьма многообещающий юноша, не правда ли? — восхитился мужчина.       Держался многообещающий юноша не то чтобы скованно, но слишком формально. Всё его выступление было отрепетировано до мелочей, и казалось таким механическим. Совсем не так, как при живом общении. Вик казался каким-то совершенно другим, то ли не похожем на себя, то ли… на других. Алиса оглянулась вокруг, осмотрела аристократов в вычурных костюмах с дорогими металлами и камнями в качестве украшений. Даже другие студенты и исследователи в форме Академии держались как равные, и только выступающий Вик был напряжен и сосредоточен, словно от этого зависела его жизнь.       И она ведь действительно зависела от одобрения пилтоверской знати.       — Значит, его исследования точно профинансируют?       — Можно на это надеяться, да, — отозвался мужчина. — Но он говорит о вещах теоретических, очень занятных, несомненно, но совершенно не оправдывающих затраты. Гораздо охотнее финансируют готовые продукты, а на данные исследования уйдут годы.       — Но ведь в этом смысл науки? — смысл сказанного ускользнул от девушки. — Исследования, которые ведут нас к прорыву?       Он покачал головой.       — Милая госпожа, если бы всё было так просто, мы бы жили в прекрасном мире.       — Не думаю, что выходец из нижнего города способен стать лицом прогресса, — уверенно отчеканила дама.       Их разговор продолжился дальше, но Алиса не слушала, стараясь сосредоточиться на докладе.       Революционные исследования, продвигаемые деканом Академии, и не находили отклика? Она оглянулась по сторонам, но все, казалось, были гораздо больше заинтересованы собственной беседой, чем негромким вкрадчивым голосом учёного.       Самый молодой доцент в Академии, выходец из нижнего города, протеже Хеймердингера… Что-то не сходилось. Конечно, теоретическая наука, это здорово, но речь шла о вещах более чем практических — вычислительных машинах. Это бы смогло изменить мир, ускорить развитие науки, Алисе не нужно было быть гением, чтобы это понять.       Алиса посмотрела на внимательно слушающего Хеймердингера, и вновь повернулась к Виктору. Понимал ли в действительности профессор, тяжесть положения своего подопечного?       Их взгляды встретились, и учёный запнулся на полуслове. Было такой ужасной банальностью сравнить цвет глаз Виктора с расплавленным золотом, но едва ли Алисе оставалось что-то лучшее. Её украшения не сияли в свете ламп также ярко, как светились его глаза. Алиса была готова забрать комплимент, данный Мэл Медарда, ведь золото, должно быть, ещё никому не было так к лицу, как Виктору. Повинуясь искреннему желанию, Алиса улыбнулась ему, чуть наклонив голову. Почти кокетливо. Уголки его губ дрогнули в едва заметной ответной улыбке.       — Талантливый юноша, — раздался голос отца за спиной.       Пальцы непроизвольно сильнее сжались на локтях, Алиса выпрямилась ещё сильнее, чем было возможно.       Она ничего ему не ответила, не смея разорвать зрительный контакт с Виктором. В конце концов, учёный тоже не отводил взгляд от её лица. Приятная иллюзия, что он рассказывает про математические алгоритмы лишь ей одной, а давящего Александра Эльтман за её спиной вовсе нет.       — В следующий раз собери волосы, — сказал ей потом отец, как только Виктор сошёл с трибуны. — Выглядишь не аккуратно. Разве так можно, Алиса?       — Поняла, папа, — послушно отозвалась она.       Он был примерным семьянином, просто Алиса устала быть разочаровывающей дочерью.