Мирная ехидна

      Люси сощурила свои умные карие глаза в которых плескалась обида, тут же покрывшаяся корочкой льда. Взгляд у заклинательницы духов стал злой, недовольный.       Будто бы от слов Лисанны в заклинательнице что-то переклинило. Мягкое нутро чуть ли не в одно мгновение покрылось толстой броней, которая, как надеялась Хартфилия ей больше никогда не понадобится. Уж точно не после того, как несколько… Она сделала судорожный вздох, напоминая себе, что, нет не несколько. Не стоит забывать о семи годах проведенных в стазисе, под мощнейшим защитным заклинанием, даже если на ней самой тех, кто был вместе с ней на острове, никак не затронули изменения внешнего мира. Но мир-то не остался прежним в отличие от них самих.       — Нацу, прости. Не знала, что вы с Лисанной пара. Я не знала. Ещё раз прости. Не буду лезть в ваши отношения. И удачи.       Все это было сказано довольно тихо. В голосе Люси больше не звучало привычных многим согильдийцам радостных звонких ноток. Там было полнейшее равнодушие. В непривычно тихом, но спокойном голосе, была незримая сила. Хартфилия не шептала, нет, но в один момент затихшем холе гильдии её спокойные, словно промораживающие до костей, слова резали воздух, как хорошо заточенный клинок.       Кое, как выслушав ответ Драгнила на собственное признание, что был сегодня до боли груб, даже грубее, чем обычно и не фантанировал своей извечной радостью на пополам с жизнелюбием, она целиком и полностью развернулась к младшей Штраус. Конечно, полностью оборачиваться спиной к огненному убийце драконов было плохой идеей. Тот за наезд на свою пару мог и морду набить. И банальное «ну она же девочка! Её бить нельзя!» в этом конкретном случае не работало. Нацу не был джентльменом и на мелочь в виде половой принадлежности при мордобое не разменивался. С другой же стороны…        Никто и слова Лисанне не сказал за то, что она была груба, высказывая свое недовольство. А если и так, то Люси незачем было сдерживать свой колкий язычок от того, чтобы отвесить колкость другую. Если начнется драка главное, чтоб случайно не прибили и личико не испортили, а остальное… Как-нибудь справиться, переживет. Попросит Венди подлатать. Вряд ли та откажет подруге в подобной малости, а нет, то не умрет же она от того, что разочек полечилась у главной байки всех фей — Полюшки?       Люси подняла свои ладоши, сделала хлопок. Потом ещё один и ещё.       — Интересные у тебя речи, Лисанна-чан. Вспоминается первый фестиваль фантазии в котором мне довелось участвовать после присоединения к гильдии, как её частью. — слова были пропитаны несуществующим ядом. Жаль, правда, Лексуса немножко. Из-за своей дурости в тот год парень чуть собственного старика в гроб не загнал. Хорошо хоть за ум взялся. — Ох! Прости. — изобразить насмешку в этаком жесте сочувствия, делая вид, что прикрывает, ироничную ухмылку, на деле же акцентируя на ней внимание, для Люси выходит подозрительно легко. — Совсем забыла, что ты не участвовала в тех событиях. — ещё чуть-чуть надавить.       Больные мозоли это то, что не следует трогать, если не хочешь разругаться с человеком в пух и прах. Проблема была лишь в том, что у Люси было разбито сердце. И ей бы тихо-мирно уползти зализывать свои раны, пытаясь склеить его обратно. Первая влюбленность как-никак. Всегда горький и незабываемый опыт. Почему-то она даже не удивлена тому, что её признание провалилось. Это было… Даже ожидаемо, однако. Куда ей, девчонке с которой Драгнил знаком меньше нескольких лет, тягаться против потерянной, но, не иначе как чудом, вновь обретенной подругой детства.       Жаль. Действительно жаль. Она не знала, что их отношения с Лисанной так далеко зашли. Все ещё глупо надеялась, что у неё есть шанс.       Девчонка сама напрашивалась на сбучку своими дерзкими речами. Не на кулаках, в чем, естественно Хартфилия той уступала, так на словах.       О, Люси не сомневалась, что после сегодняшняя репутация Лисанны в глазах других будет подмочена. Это не высшее общество, но и тут найдутся те, кто в состоянии провести параллель между стервозным поведением младшей Штраус сейчас и попыткой оккупировать власть в гильдии Лексуса. Те кто не знает, если уж сильно заинтересуются, то вполне себе смогут откопать информацию о практически десятилетней давности. Благо, непосредственные участники того инцидента до сих пор состояли в гильдии. А излишне болтливые вполне себе были не прочь потравить байки о том, как куролесила всё их поколение в былые деньки. Вон и повод подходящий. Жаль, что отнюдь не радостный.       Впрочем, перегибать палку излишне нельзя. Насколько бы злой она себя не ощущала всегда нужно знать, когда стоит нападать, а когда отступать.       — Впрочем, в чем-то ты даже права. — игнорируя чужие щепотки заклинательница духов скрестила руки под весьма объемной грудью.       Из зала послышался удивленный то ли свист, то ли писк. Кажется, кто-то даже пивом подавился. Оно и понятно. Ожидали женской драки для начала-продолжения уже привычного погрома, а тут «соперница» возьми и признай пускай и частичную, но правоту оппонентки.       Вон, даже сама Штраус явно была к такому не готова. Наверняка привыкла видеть, что Люси либо быстро сдается, либо бурчит только для виду. За серьёзную соперницу, видимо, не считала, расбрасываясь своими «флюидами» хорошей девочки. Как жаль, что на деле Харпфилия была той ещё сукой. Зачастую слишком доброй, мечтательной, но не менее эгоистичной, жадной и не обделенной умом.       Что ж… Похоже, ей стоило бы разочароваться.       Оказывается... Не так уж и сильно она влюблена в Нацу, если отступила его так легко. Не он счастье.       Уж точно...       Не её.       В бредни "отпусти, если любишь" Люська не верила. Там вообще какие-то экстремальные условия должны быть, чтобы это вообще сработало. А себя Люси любила больше всего на свете.       От пришедших на ум мыслей, что были не совсем в тему заклинательницу потянуло рассмеяться. Жаль, ситуация не подходящая. Да и, окружающие могут посчитать съехавшей, не иначе, чем от горя, с катушек.       — Ты права. Я слабая. У меня нет поразительной магической мощи, чтобы крушить врагов направо и налево. Нет, внушительной силы или особых знаний боевых искусств. Или заботливых родственников, — бросить быстрый взгляд на Миру с Эльфманом, чтобы, все, абсолютно все прониклись ситуацией. Лисанна, может, и была волшебницей Хвоста Феи, но особым количеством силенок отнюдь не отличалось, как для B-рангового волшебника. Можно было даже сказать, что в некоторой степени они были равны, если бы им довелось столкнуться в бою. Не факт, что платиновая блондинка победила бы, стоило только прийти к Люси на помощь духам. Совсем другое дело, что в отличие от неё за Лисанной стояло двое — старший брат и сестра. Один волшебник А-ранга, а другая вообще старшая волшебница. Да, с такой защитой, никто не будет связывать с волшебницей, чтобы её обидеть. Просто глупо. Просто зассут перед её родственниками. — На которых всегда можно положиться и тех, кто компенсировал бы мою слабость своей силой.       Нет. Больше нет. Джуд мертв. А семейное состояние поделено между шакалами бизнеса.       Не дождался.       Он...       Скончался за злополучный месяц до того, как заклинание фей утратило свою силу.       — Я даже холодным оружием особо не владею. — развела она руками.       Признавать свои слабости было поразительно легко. Это была правда, что в боевой мощи Люси уступала многим в гильдии, зато у неё было её главное достоинство — мозги.       — Все, что у меня есть моя магия звездных духов. Мои ключи и, собственно говоря, сами духи.       Гробовое молчание грело Люси её маленькое чёрное сердечко. Давненько она подобным образом не окунала оппонентов в грязь. Так цивилизованно, через разговор, а то с феями уже практически и забыть успела, что так вообще можно.       — А теперь уж прости. На сей ноте хочу откланяться. У меня планы.       Люси развернулась было, посчитав разговор оконченным, но тут:       — Подожди! — это был буквально крик, мигом приблизившейся к ней Лисанны. На мгновение ей показалось, что её подставу с порчей репутации девочки-ангелочка раскрыли, но… Все было куда проще. — Ты только что назвала меня собачкой, прячущейся за спинами других людей? — девчонке просто хотелось почесать кулаками, то ли просто, чтобы успокоить уязвленную гордость, не позволившую признать один единственный факт, то ли это уже был принцип.       — Вау. У тебя действительно бурная фантазия? Разве, я хоть слова сказала о тебе? — хватка на плече стала только крепче. Будь на месте Люси обычный человек неспособный даже в самое банальное — укрепления тела магией, девчонка бы давно сломала своей хваткой кости. — Или под столь незатейливым предлогам ты хочешь высказать собственные мысли?       — Ты… — последние слава были зря. Это не светский раут на котором максимум, что можно ожидать от взбешенной конкурентки это очередная испорченная тряпка и вылитый на голову напиток. Это гильдия, а тут за оскорбление вполне себе и рожу могут начистить.       — Отпусти. — сохранять спокойное лицо при испытываемой боли и никак не выдавать себя было сложно. Но она справлялась. — Мне ещё работать нужно. А если уж так меня ненавидишь, презираешь или что там вообще в твоей белокурой головке творится, пожелай мне неудачно сдохнуть на ближайшем задании.       Отстраниться и избавиться от чужой хватки, направляясь к доске с заказами, получается подозрительно легко. Впрочем, как и все за что только стоит взяться этим чертовым днём. Кто знает, возможно, попадется достойная работёнка, где и держат срубить можно без особых усилий и пар выпустить удастся.       Жалко правда семейку Штраусов. Вот с кем-кем, ей действительно отношения портить не хотелось. Эльфман классный мужик. Да и, Мира хорошая. Но в этом конфликте, и пофиг кто виноват, они вероятнее всего станут на сторону сестры. Всё-таки не стоило опускать девчонку так резко. Можно было помягче с ней обойтись. Хотя бы ради самой Миражанны. Дьяволица явно вот поймет все хитросплетения так называемого «признания».

***

Несколько дней спустя.

      — Хартфилия! — ещё более злой фурией, чем несколько дней назад налетела на уставшую заклинательницу, что только-только вернулась с задания, Лисанна.       Правда, самой Люси было на это откровенно говоря плевать. Нафига заморачиваться чужими мотивами, если единственное, что в тот конкретный момент интересовало уставшую хвостатую фею это душ, еда и постель. Правильно, незачем. Вот и Нацу, вошедший вскоре после Люськи в гильдию застал то, как подозрительно знакомая корова на ножках с топором в руке возвышается над его бессознательной парой, и размениваться на мелочи не стал. Сразу вспыхнул, как спичка и полез в драку. Сначала с духом заклинательницы, а после несколько ударов досталось и самой Хартфилии.