Лунное золото

      Весна сорок четвёртого года выдалась переменчивой, - то стояло тепло, то вдруг налетела непогода и сыпал мелкий, колючий снег. Развезло дороги, что затрудняло продвижение армии, но оно, всё - таки, хотя и медленно, но верно, продолжалось, хотя, немцы и упирались вовсю, а вместе с ними следовал и самый разношëрстный сброд. Матиас уже не удивлялся тому, что в плен иногда попадали французы, итальянцы, испанцы. Поскольку, он знал французский, ему приходилось допрашивать пленных французов. Компания была ещё та, - от бывших студентов, до уголовников, которым командование предоставило возможность снять судимость, повоевав в составе набранных с бору по сосенке дивизий. Цаткиэль беседовал с итальянцами, которые, по его словам, твердили одно и то же: - "Работал в забегаловке, пошёл на войну, чтобы доказать местному "дону", что я чего - то стою!" "Донами" в Италии именовались главари мафии, - тамошнего преступного мира. Причём, этот преступный мир въелся в итальянскую культуру, и подразделялся, то ли, как армия, то ли, как бесовский легион, на "донов", "капитанов" и рядовых "бойцов". И такие вот дураки шли на службу к немцам, чтобы сделать карьеру не столько у них, сколько у бандитов. Это было и смешно, и досадно, поскольку, возиться с жуликами, - не самая подходящая для Третьего Отдела работа.       Весну Матиас не любил. Почему - то, с первым теплом, ему становилось грустно. К тому же, такой же весной, когда ему было десять лет, ушла из жизни мама. Она серьёзно болела, но продолжала шить на заказ, поскольку, на работу бывшую дворянку брать не хотели. Она сумела устроиться тапëром в кинотеатр, но её зарплаты не хватало, к тому же, в её услугах нуждались всё меньше, потому, что на смену "Великому Немому" постоянно приходило кино со звуком. Поэтому, в доме почти целыми днями строчила швейная машинка, приходили клиентки с заказами, некоторые пили с мамой чай и что - то обсуждали. И умерла она тоже за машинкой. Внезапно побледнела, схватилась за воротничок, как будто ей не хватало воздуха, покачнулась и сползла на пол. Испуганный Матти начал тормошить её, тянуть за рукав, принёс стакан воды, но вода только полилась по бледным губам. Тогда Матти побежал к соседям, рассказал, что маме плохо, они помогли вызвать врача, вскоре приехала машина "Неотложки", но пожилой доктор, присев возле мамы, и подержав её за руку, покачал головой:       -Слишком поздно. Похоже, что она давно уже болела, но но за помощью не обращалась. Молодой человек, - Обернулся он к Матиасу, - Ваша матушка на головные боли жаловалась?       -Д - да, - Пролепетал растерянный Матти, - Таблетки какие - то иногда пила, потом мы гулять ходили, - маме на свежем воздухе было легче.       -А спиртное она употребляла? -Иногда. Тётеньки - заказчицы вино приносили. Они сидели вместе, разговаривали.       -Понятно! Вино и таблетки. Сгубила себя дамочка. У вас, юноша, хоть родня какая - то имеется?       -Тëтка у него есть, - Торопливо отвечала молоденькая соседка, - Иногда она тут бывала. Вроде, где - то недалеко живёт. Тут отделение милиции через дом, может быть, там уточнят! Ой, беда какая!       Матти тогда ещё не понимал, что такое "сгубила", но сообразил, что произошло что - то непоправимое. И растерянно то сжимал, то разжимал пальцы, невпопад отвечая на вопросы. Вскоре приехали тётка с милиционером.       -Ну, и что теперь с мальцом делать? - Спросил парень в тонких очках, с зачëсанными назад светлыми волосами и небольшим шрамом на щеке, - В детский дом будем оформлять? Папаши тут, судя по всему, не имеется. А мать скончалась. Сирота, получается.       -Какой детский дом?! - Возмутилась тётка, -Я сестра Нины. Детей у меня нет. Но есть дом, работа, и я возьму племянника к себе! В нашем роду ещё никого в приют не сдавали!       Тëтка разговаривала с милиционером, как королева. И он, похоже, растерялся, не зная, что делать. Обычно, перед сотрудниками милиции все терялись, суетились, а тут дама говорила с ним в таком тоне, как будто была каким - то очень большим начальством.       -А ты, парень, - Обратился милиционер к Матти, - Хочешь к тёте?       Матти не знал, что ответить. Тётку он тогда толком не знал, они с мамой жили уединённо, и тётушка бывала у них лишь изредка. Иногда наезжала ещё какая - то родственница, разбитная и очень говорливая, но однажды они с мамой из - за чего - то не поладили, и, после этого, она приезжать перестала. А больше он никого и не знал.       -Не было ещё такого, - Повторила тётка, - Чтобы кто - то у нас в приюте рос! Это мой племянник, родная кровь, так что, жить он будет у меня! Если хотите узнать, кто я такая, - позвоните режиссёру Скворцову, - он вам расскажет!       Режиссëр Скворцов был тогда знаменитостью. Его фильмы о войне 1812 года и о "кровавом воскресенье" были известны по всей стране, и получили множество хвалебных отзывов. Поэтому, милиционер упираться не стал, и отпустил Матти к тётке. Они шли пешком, по тающему снегу, дул пронзительный ветер, изредка, между облаков, проглядывало солнце. Матти был в полнейшей растерянности, и совершенно не понимал, что случилось с мамой, и что будет дальше с ним самим.       Теперь стояла точно такая же погода. Но на проталинах уже зеленела первая трава, и даже пробивались пушистые, как цыплята, ростки подснежников. Матиас вслушивался в тишину леса. Деревья шумели, вторя ветру, однако, всё равно, было тихо. И это тоже навевало грусть.       Внезапно, щеки Матиаса коснулись чьи - то тёплые пальцы. Осторожно и ласково погладили.       -Цаткиэль, - Матиас легонько сжал эти тонкие пальцы, - Забеспокоился и пошёл искать? Не бойся, со мной всё в порядке, только взгрустнулось что - то!       -Не грустите, монсеньор, - Улыбнулся Цаткиэль, - Скоро Пасха, Воскресение Христово. Жизнь всегда побеждает смерть. И печаль отступит, вот, увидите! А я тут кое - что видел, и хотел вам показать!       Он, взяв Матиаса за руку, и повёл за собой. Вскоре они дошли до невысокого, но раскидистого куста лесной смородины, где, в ветвях, Матиас увидел птичье гнездо, в котором копошилось несколько крохотных птенцов.       -Зарянка детей вывела, - Проговорил ангел, - Ну, разве не чудо?       -Ты сам, - Отвечал Матиас, - Чудо и птенчик! И всегда всему удивляешься, и радуешься!       -Так заповедал Отец Небесный Своим детям, - Отвечал ангел, - Радоваться и благословлять всё живущее! И с вами тоже пребудет благословение!       Он, доверчиво прильнув к Матиасу, коснулся рукой его лица, поглаживая и унимая сжимавшую сердце печаль. И Матиас поцеловал нежную руку и по - детски тёплую щëку. Что бы он только делал, без этого юного и такого светлого чуда?       Потом они отправились на поиски Мархосиаса, и обнаружили его в старой, покосившейся беседке, неподалёку от дома, где расположились, на очередной квартире, сотрудники Третьего Отдела. Бесëнок курил, пряча трофейную сигарету в кулаке. Матиас знал этот фокус, - сам, когда - то, курил "по - пионерски", за школой, пряча дымящуюся папироску, чтобы лишние глаза не увидели. Курево потихоньку добывал Мишка Савин, отец которого был директором хлебо - кондитерского завода, он и сам постоянно дымил, и такого добра у них было немало. Курили они потихоньку, чтобы их не застукал староста класса, довольно занудливый и въедливый Тимофей Руднев, которого, для краткости, называли Титусом, или учителя. Мишку Матиас потом встречал на фронте, - тот, как и сам Матиас прежде, был танкистом, но служил в другой дивизии. Титус погиб ещё в сорок первом, под Смоленском. Был политруком, и когда убило ротного командира, сам поднял солдат в атаку. Его отец, полковник, тоже погиб, на Курской дуге. Война. И сам Матиас тоже мог бы погибнуть, если бы что - то его не уберегло. Какое - то чудо, а может быть, его вернули к жизни, потому что он был нужен, чтобы бороться с порождениями тьмы, которых поставили себе на службу фашисты.       -Это ещё что такое?! - Нахмурился Матиас, - Не рановато ли тебе курить?       -Не нуди, командир, - Пробухтел фамильяр, - Сам - то тоже дымишь, как трактор на трофейной солярке!       -Вообще - то, - Отвечал Матиас, - Я постарше буду!       Мархосиас только хмыкнул. По их, потусторонним, меркам, он был пацаном, но мысль о том, что смертный может быть старше, его, явно, позабавила.       -Кстати, ангелочек тоже пробовал, - Продолжал хихикать бесëнок, - Тут некий Ковалевский, командир отряда по борьбе с диверсантами, завёл себе фамильяра, и тот, как - то, ангелочка угостил. Кашля, дыма и слëз было, хоть стой, хоть падай!       Матиас, тяжело вздохнув, решил, что побеседует с этим Ковалевским. Сынок военного специалиста, обретавшегося у самого Судоплатова, и известной актрисы, таскал за собой какого - то цыганёнка, который умел являться в образе павлина, вызывая шум и бестолковщину, его изрядно раздражал. Ещё не хватало, чтобы они втянули доверчивого небесного ребёнка во что - нибудь сомнительное! Матиас считал, что если уж это дитя служит в его группе, то он несёт за Цаткиэля очень большую ответственность, и не позволит мальчишке попасть, по наивности, в беду.       А павлин был тут как тут! Тёмные волосы выбивались из - под фуражки. Только цветка за околышем не хватало, чтобы он был похож на вояку из банды анархистов! Некоторых из них Матиас видел, когда был ещё маленьким, - они шатались по улицам, подвыпившие, а если их пытались призвать к порядку, они лезли в потасовки, с криками, что они "кровь за мировую революцию проливали", и не всяким там указывать, как им себя вести. Потом всю эту публику, всё - таки, потихоньку, усмирили. Те, кто был поумнее, пошли, как все нормальные люди, работать, а особо буйные либо получили сроки за свои художества, либо были выдворены за пределы городов.       И вот, пожалуйста, - их идейный последователь тут, на фронте. Теперь от действующей армии Третий Отдел, практически, не отставал. Так что, и в боях участвовали, иногда в населённые пункты даже прорывались первыми, выбивая засевшую там, вместе с немцами, нечисть, и они с Цаткиэлем получили уже немалый опыт в разработке боевых операций.       -Эй, - Окликнул павлин Матиаса, - Тебя полковник вызывает!       -Я тебе не "эй"! - Резко отвечал Матиас, - А товарищ майор! И на "брудершафт", чтобы мне "тыкать", мы не пили!       -Да выпьем ещё, - Захихикал павлин, - Не заржавеет! А полковник сказал, чтобы вы с этим вот чудом в перьях, - Он кивнул в сторону Цаткиэля, - Бегом - прыжками, шли к нему!       -Я тебе не "чудо в перьях"! - Сердито отозвался Цаткиэль, - И кто ты, вообще, такой, чтобы меня так называть?!!       -Ладно, - Хмыкнул павлин, - Котёнок писклявый!       -Гусь ощипанный! -Капитан Дивинов, - Матиас крепко взял ангела за руку, чтобы тот не ввязался в потасовку с чужим фамильяром, - Пойдëмте к полковнику!       Цаткиэль послушно последовал за своим любимым командиром.       -Нехорошо курить, - Проговорил Матиас, укоризненно покачав головой, - Твои старшие братья не одобрят.       -Да они сами курят, - Отозвался Цаткиэль, - И Гавриил, и Михаил. Вот, я и хотел узнать, что они в этом находят. Но мне не понравилось, - дым и дым, какой демоны изо рта пускают! Так что, больше не буду!       -Дитë ты, всё - таки, - Вздохнул Матиас, - Кстати, а Михаил тут чем занимается? Тот же пилот, как Гавриил?       -Он контрразведчик, - Отвечал Цаткиэль, - Как и на Небесах, где он боролся с демонами, и выяснял, как люди себя вели, чтобы Отец мог решить, достойны ли они быть в раю.       -Значит, мы коллеги! - Усмехнулся Матиас, - Он тут тоже с бесами борется?       -И с диверсантами, - Отозвался ангел, - Он мне, как - то, письмо прислал. Мол, - "Что ты тут, вообще, делаешь? Что ты умеешь, кроме как бегать и по деревьям лазать? Надрать бы тебе уши, мелкий!". Ну, и всё такое. Он же как Гавриил. Они похожи, как близнецы. И оба такие взрослые, что вы и представить себе не можете! Я их намного младше. Поэтому, они привыкли считать, что я ребёнок! А я уже не маленький!       -Ты мальчишка, - Матиас ласково притянул ангела к себе, - Причудливый, очаровательный и добрейший мальчишка! Поэтому, я всегда за тебя очень беспокоюсь. И безумно тебя люблю!       Полковник Ропот, сидя за столом, разбирал какие - то документы, ворча, что штабные адъютанты постоянно присылают, вместе с нужной информацией, какую - то ерунду, и что в штабах околачивается немало совершенно ненужной публики, которую, в принципе, неплохо было бы сплавить в тыл, в деревне картошку сажать.       Матиас вздохнул, подумав о том, что если бы не Ропот, его самого могли бы отправить в тыл, где и картошку сажать, в его тогдашнем состоянии, не взяли бы. Что он тогда делал бы? Показаться на глаза тётке, таким больным, он бы не решился. Она, и так, сделала для него всё, что могла, и сидеть у неё на шее было бы стыдно. И куда бы он тогда девался бы? Побирался бы на вокзалах? Но для офицера это дичайший позор! Скорее, всё - таки, и жить не стал бы. Но полковник его нашёл, спас, вылечил. И Цаткиэль появился в его жизни, благодаря одному из заданий.       -Майор Виртанен, - Тактично кашлянув, проговорил Матиас, - По вашему приказанию явился!       -Сколько раз повторять, - Проворчал Ропот, отрываясь от бумаг, - Не "явился", а "прибыл"! Чему только вас в бронетанковом учили? Являются только привидения и духи!       -И ангелы, - Уточнил Цаткиэль, - Тоже являются, господин полковник!       -Сколько раз повторять, - Вздохнул Ропот, - Что не "господин", а "товарищ полковник"! Ещё брякни такое, при каком - нибудь приезжем, потом объясняться замотаемся, что тут за белогвардейское дитë пристроилось!       Матиас подумал, что он сам, по сути дела, "белогвардейское дитë". Его отец служил у белых. Хотя, у Ропота прошлое тоже непростое, и фамилия, которую он сейчас носит, тоже ненастоящая. И в прошлом он носил графский титул, имел владения где - то на Урале, знает минералы. Да и совсем ли он человек? У обычных людей не бывает таких ярко - зелёных глаз. Чаще всего, - с примесью карего. А у полковника они ярко - зелёные, без всяких примесей, а когда он внимательно к чему - то присматривается, зрачки становятся похожи на тëмные кристаллы. Все они тут странные, - и полковник, и отец Даниил, умеющий изготавливать кинжалы из особых металлов, что для обычного священника как - то странновато, да и он сам тоже. Не говоря уже о Цаткиэле и Мархосиасе.       -Чудушко ты наше, - Полковник потрепал ангела по голове, - Волосы, кстати, как быстро отрастают. А ведь, вроде, стригся недавно!       -Он может хоть до пояса волосы отпустить, - Заметил Матиас, - Или быстро укоротить. Это как ему захочется.       -Всегда причудливый ребёнок, - Проговорил Ропот, - Да и ты тоже! Ну, ладно, присаживайтесь, вот, - Он кивнул на стулья, придвинутые к столу, обитому тëмно - зелёным сукном, - похоже, что в доме, где они, в этот раз, расположились, когда - то была какая - то канцелярия, - в комнате, которую отвели Матиасу и его помощникам, тоже стояли несколько таких столов, только поменьше, стулья с обитыми тëмно - коричневой тканью спинками, в шкафу обнаружились стопки бумаг, речь в которых шла о железнодорожных делах, - железная дорога, кстати, располагалась недалеко, и отступавшие немцы даже не успели рельсы подорвать, - да, видимо, и сами драпали по железной дороге, - на станции были разбросаны бутылки из - под немецкого пива, а Матиас даже нашёл там очки с наклейкой "Цейсс". Совсем новенькие. Видимо, потерявший их немецкий офицер даже не успел ими воспользоваться. Хотя, возможно, это был даже не немец, а какой - нибудь испанец, купивший где - то немецкие очки, - в этих местах орудовала сборная "солянка", из немцев, итальянцев, французов и испанцев. Прямо, как во времена Наполеона! Испанцы любили помодничать, - по два пистолета за поясом, куча шевронов, очки с зеркальными линзами, яркие шейные платки, пилотки с кисточками. Попугайское войско, которое не столько воевало, сколько безобразничало, пьянствовало и грабило.       -Я вас вот, зачем вызвал, - Проговорил Ропот, - Здесь, километрах в десяти, имеется один карьер. До войны там добывали соду. Когда - то там было два озера, - одно засолëнное, другое пресное. То, что было засолëнным, по какой - то причине, высохло, или вода оттуда ушла. Пресное там же, рядом, через дорогу, и сохранилось, говорят, что там даже рыба водится. А на месте высохшего начали добывать соду, лечебную грязь, слюду. Говорят, что даже золото искали, но нашли только кварц и немного угля. В общем, добывали понемногу, но потом жители уехали, - кто на строительство нанялся, - есть там дальше посёлок, кто на железную дорогу. А недавно там были наши разведчики, и были очень удивлены, что обнаружили там убитых немцев. Вроде бы ничего странного, кроме того, что выяснилось, когда осматривали карьер. Получается, что они там, похоже, сами друг дружку положили. Что - то искали, а потом вдруг передрались. Бывает, конечно, что они дерутся по пьянке. И до стрельбы иногда доходит. Но там была не стрельба, а скорее, поножовщина. И с чего они так пересобачились, что друг дружку резать полезли, - тоже непонятно. Никаких бутылок из - под алкоголя не обнаружено.       -Может быть, - Предположил Матиас, - Чего - нибудь нанюхались или нажрались? Ну, у них там всякое бывает. "Панцершоколад", и всё такое прочее.       -Может быть, - Согласился Ропот, - Но очень странно, что они не открыли стрельбу, а схватились за ножи, и что так жестоко друг дружку порезали, что никто не выжил. К тому же, они там, явно, что - то искали. Там были лопаты, причём, разных размеров, вёдра, жестяные лотки и даже кисточки.       -Кисточки? - Переспросил Цаткиэль, - Может быть, они вели раскопки? Опять "Аненербе"?       -Судя по нашивкам, - Отвечал Ропот, - Какой - то батальон "СС", но знаков "Аненербе", вроде бы, не нашли. Скорее всего, какой - то хитросделанный командир просто решил что - то там найти, и себе прикарманить. А вот, что заставило его людей так передраться, - непонятно.       -Возможно, нашли что - нибудь, - Предположил ангел, - Решили, как и их командование, набить карманы, и не поделили. Помните, как мы нашли разграбленную картинную галерею? Там такие же полицаев перестреляли, а потом даже карманы им вывернули, от жадности. Хотя, полотно в кармане не утащишь.       -То полицаи, - Отозвался Ропот, - Эту сволочь даже их хозяевам не жалко, их, в случае драпа, всегда в расход пускают. А тут друг дружку перебили. Да, там ещё кое - что обнаружили. Наши ребята видели там, на дорожке, между озёрами, какой - то круг. Войсковые разведчики в таком не разбираются. Но, вполне возможно, что это сигил. А значит, - они кого - то призывали. А если они все перебиты, - демон мог остаться и здесь, в нашем мире. А поскольку, мы вот - вот двинемся дальше, - никаких демонов у нас в тылу шляться не должно. Так что, поезжайте туда, и разберитесь!       -А можно, - Спросил Матиас, - Взять какие - то из отчётов разведчиков, почитать по дороге?       -Возьми, - Ропот протянул Матиасу несколько исписанных листков, - Под твою ответственность. Только ничего не потеряй! И берегите себя, пожалуйста, мальчишки!       -Не беспокойтесь, товарищ полковник, - Улыбнулся Матиас, - Всё будет в порядке!       Отчëты разведчиков он сложил в планшет. Вынув "финку" тронул лезвие, - не затупилась ли? Однако, лезвие было острым, как новенькое. Оружие, которое изготовлял отец Даниил, служило долго, верой и правдой. Удивительно, что священник был ещё и оружейником! Где только научился?       -Когда - то, - Отозвался на его мысли Цаткиэль, - Он выведал секрет изготовления таких клинков у атамана Ермака. А Ермаку его поведал один старый сибирский шаман. Ермак мог бы быть непобедимым, но погубил свою душу, заключив союз с демоном Лаболасом, который его и погубил. Никогда нельзя полагаться на падших!       -А на вас, ангелочков, можно? - Прошипел нарисовавшийся рядом Мархосиас, - И что с вас толку? Только хныканье да елейные проповеди! Ну, ещё рассказы о красоте рая!       -Что - то, я никогда не слышал, - Отвечал Цаткиэль, - Чтобы вы, падшие, восторгались адом! И когда вы бродите здесь, назад вас приходится силой загонять! Значит, не так уж вам, в Преисподней, весело живётся!       -А что весёлого, - Хмыкнул Мархосиас, - У вас, на небесах? Валяться на облаках, да бренчать на арфах? Ну, да, ты там ещё по яблоням лазал!       -А как там растут яблони, - Поинтересовался Матиас, - Там же нет почвы, наверное?       -Почвой им служат плотные облака, - Пояснил ангел, - И мы ходим по ним, как здесь по земле. Ухаживают за садом херувимы. А братья растят там цветы и фрукты. Пробовать фрукты и яблоки можно с разрешения братьев или Отца.       -Но этот вот, - Мархосиас подтолкнул локтем в бок Цаткиэля, - Брал там всё, что вздумается! Он же прЫнц и любимчик! Его создали по просьбе старших братьев, как будто мало им было детишек, которых они наплодили у вас, на Земле, шатаясь по вашим бабам! Кстати, в тебе, майор, наверняка, есть частица крови кого - то из них. Поэтому, вы с этим чудом в перьях и спелись! Даже похожи, как будто он тебе братом приходится. Только он изнеженный, как девка! Папенька мог бы его и девицей создать, но старшие просили братца. А в результате, - что создал, - то и выросло!       -Тебя тоже создали прекрасным, - Вздохнул Цаткиэль, - Может быть, даже более совершенным, чем я, поскольку, Отец создавал Своих детей, с каждым разом всё чудеснее. Но ты сам предпочёл сбежать с бунтовщиками, и сменить свой облик на чудовищный. Ты поддался на искусительные уговоры, и решил, что тебе не хватает свободы. А получил ли ты её здесь? Тебя призывали все, кому не лень, и ты был вынужден служить у них на побегушках. Ад получал с них свою плату. А что получал ты? Ничего! А потом тебя, и, вовсе, упрятали в стекляшку, в которой ты мог бы и остаться, хоть на тысячелетия, если бы тебя не спас монсеньор. Ты был освобождён по его доброте. Тебе дали шанс вернуться к свету, которым ты, по своей дурацкой гордыне, не хочешь воспользоваться. А ведь, у тебя очень мало времени. Когда закончится война, если ты останешься таким же, тебе придётся вернуться туда, откуда ты пришёл, и порталы туда будут закрыты. Так решил брат наш Спаситель. Так что, подумай об этом, глупыш, пока не поздно!       -Спаситель явится сюда, - Спросил Матиас, - В конце войны?       -Он уже здесь, - Улыбнулся ангел, - С сорок первого. Он ведёт вас вперёд, и сам незримо идёт вместе с вами. И кто знает, - может быть, раненый солдат, которого вы однажды перевязали, или тот лейтенант, с которым вы поделились пайком в госпитале, был Им? Возможно, Он был рядом, когда вы нашли меня на почти разрушенном заводе. Делая кому - то добро, вы принимаете Его в своём сердце.       Он говорил тихо, и так трогательно, что даже Мархосиас вдруг перестал спорить, и прильнул к руке Матиаса. Ну, ни дать, ни взять, - младший братишка. С наступлением весны, фамильяр сменил свой привычный костюм, - клетчатое пальто, валенки, шапку и шарф, на короткую телогрейку, защитного цвета штаны и гимнастëрку, и выглядел вполне себе приличным мальчишкой, полковым "орлëнком". Цаткиэль повсюду представлял его своим младшим братом, и его присутствие никаких особых придирок уже не вызывало. Ну, возит с собой молоденький капитан младшего брата, которого не с кем оставить, а в тыл отправлять не хочет, боится, потом, не найти. Конечно, на войне для мальчишки небезопасно, но и в тылу всякое бывает, - дети отстают от поездов, беспризорничают, или подхватывают в детдомах тиф, или убегают и попадают в дурные компании, или вовсе, пропадают, не пойми куда. Так что, с братцем, может быть, и лучше, - и под присмотром, и голодным тоже не останется. Капитан и сам ещё мальчишка, ему бы за партой сидеть, а он уже далеко не последний в Третьем Отделе НКВД. И напарник майора, и радист, и переводчик. Да ещё и планы с картами чертить умеет. Повезло же майору с помощником! Такое чудо не всяком маршалу удаётся найти!       На место очередного странного происшествия выехали втроём. Матиас не стал отвлекать Николайчука от возни с трофейными автомобилями в гараже. За рулём "Виллиса", с причудливой историей, - немцы отбили его у англичан где - то далеко на западе, а на Восточный фронт он попал с какой - то разношëрстной дивизией, был брошен отступавшими немцами, и передан Третьему Отделу, - был Цаткиэль. Он уже научился водить вполне уверенно, и если дорога попадалась не совсем уже раздолбанная гусеницами танков или размытая осадками и водой от тающего снега, - а его зимой было так много, что командование опасалось, как бы весенние разливы не вмешались в планы наступления, - любил погонять. Случалось, что водители грузовиков покрикивали на лихого офицерика, который легко их обгонял, но он лишь весело улыбался и помахивал в ответ.       Матиас, сидевший рядом с Цаткиэлем, читал отчёты, и думал о том, не та ли это группа немцев, которая некоторое время шаталась вдоль железной дороги, устраивая диверсии и прочие пакости? Её старательно ловили сотрудники всех отделов. И вдруг что - то заставило их бросить свою, так сказать, основную работу, и начать копаться в каком - то брошенном карьере. Что они могли там искать? Не прошлогоднюю же картошку! Да и кто бы стал сажать её на песке и камнях, да ещё в изрядно просолившемся месте.       -Здесь огурцы хорошо солить, - Хихикнул Цаткиэль, - А не картошку сажать!       -Ты от дороги не отвлекайся, - Проворчал Матиас, - А то, улетим куда - нибудь в кювет!       -Не улетим, - Улыбнулся Цаткиэль, - Отец не позволит. Под Его присмотром, мы можем хоть по минам проехать, - и ничего не случится!       Удивительный мальчишка! Удрал с Небес на войну, влюбился в простого смертного, - и так уверен, что Отец на него нисколько не сердится! Хотя, вряд ли на этого ребёнка можно рассердиться!       Место, куда они прибыли, поросло ивняком, который уже выпускал похожие на совсем крохотных зайчат пушистые комочки, и колючим кедровым стлаником. У дороги торчала полусгоревшая вышка, похоже, наблюдательная, на которой болталась облупившаяся табличка, что проезд без разрешения комендатуры запрещён. У немцев была дурацкая манера, вывешивать повсюду приказы и предупреждения, которые не выполняли, в первую очередь, они сами. У берега того озера, что не пересохло, стоял грузовик, "Шкода", с натянутым поверх кузова брезентом. Фирму "Шкода" прибрал к рукам брат Геринга, который и снабжал немцев техникой. Матиас вспомнил "шкодовские" самоходки, которые не раз видел, когда был танкистом. В бою они выполняли роль стервятников, добивая всё, что уцелело на поле боя. Матиаса, когда он был ранен, самого чуть не переехала такая, и, скорее всего, от него вряд ли что - то осталось бы, если бы не произошло что - то странное. От боли, злости и отчаяния, в нём проснулась какая - то сила, которая сожгла немецкую технику. Вспыхнула алым, светящимся кругом, и, втянув немецкую технику, поглотила её, как воду выпила. Матиас даже не поверил в то, что произошло, решив, что умирающее сознание подсовывает ему такие вот странные галлюцинации. Но потом, в госпитале, узнал, что это правда, и немецкая техника, действительно, исчезла, испарилась, как будто её и не было. Он не мог понять, что там случилось. А потом полковник Ропот объяснил ему, что всё это произошло, потому, что Матиас принадлежит к необычному роду. Матиас сначала даже поверить во всё это не мог. Ну, да, его предки были не совсем обычными, и он не раз об этом слышал. Но чтобы они были как бы и не совсем людьми.. Точнее, людьми, но не такими, как все.. И не знал, что со всем этим делать. Пока не встретил Цаткиэля. В чëм - то они были похожи, - вот, и потянулись друг к дружке так легко. Цаткиэль и объяснил ему, что со всем этим делать, и как управлять такой силой. Хотя, сам был ещё ребёнком, и сам со своими способностями не всегда мог справляться. Матиас видел, что происходило в Севастополе, где он нашёл ангела. Тот бродил в одиночестве, и мысленно звал на помощь, а его отчаяние приводило к пожарам. Не подбери его Матиас, - и он потерял бы все силы, как раненый теряет кровь, и превратился бы в бесплотного и неприкаянного духа. Матиас сумел его услышать, и пришёл к нему на помощь. И небесный ребёнок потянулся к нему. Что вызвало большую досаду у Мархосиаса, поскольку, Цаткиэль заявил, - "Это мой рыцарь, и его душу я тебе не отдам, и не надейся!". Влюблённый ангел, - это так удивительно. И сам Матиас, рядом с ним, понял, что такое любить по - настоящему.       Карьер оказался, по сути дела, просто большой ямой, вырытой в глинистом песке. Среди этой глины, белели прожилки соды и торчали камни. А на дне валялись трупы убитых немцев. Лежали они там не первый день. Осматривая их, Матиас прижимал к носу платок, поскольку, запах был далеко не из приятных. Вид у них был такой, как будто их даже не резали, - в этом Матиас уже неплохо разбирался, - а клевали. Как будто, на них напала какая - то хищная птица, которая выклевала им глаза, а кое у кого и повытаскивала внутренности. Конечно, птиц тут было немало, но эта была, явно, крупнее.       -Похоже, что тут, - Прошипел фамильяр, - Кто - то из родственничков поорудовал! Видимо, они его призвали, а потом или чем - то разозлили, или просто, не сумели отправить обратно! Оччень интересно!       -Подойдите сюда, пожалуйста, - Окликнул их что - то рассматривавший на дороге между озёрами Цаткиэль, - Я здесь кое - что нашёл!       Выбравшись из ямы, Матиас и фамильяр поспешили к нему. Как выяснилось, ангел разглядывал начерченный там круг, в центре которого было изображено нечто, вроде башни, со странной, полукруглой основой.       -Вот, идиоты! - Прошипел фамильяр, - Начертили сигил на песке, да, потом, видимо, ещё прошёл снег или дождь. Но сигил не смыло, - похоже, рисовали чем - то острым, и очень глубоко. Поэтому, часть сигила осталась здесь, и его владелец тоже где - то тут бродит. -И кто, - Спросил Матиас, - Владелец этой картинки?       -Судя по тому, чей знак тут начерчен, - Проговорил Цаткиэль, - Это Раум. Он сороковой в падшей компании, великий граф, командующий тридцатью легионами бесов. Когда - то он имел на Небесах высокий чин, принадлежал к Престолам. А Престолы - это очень высоко! Фактически, это те, кто находится возле Отца! Но были там такие, кому сколько ни дай, - всё мало. Загордился, и примкнул к заговорщикам, а потом все они были низвернуты в ад!       -Тебя тоже могли бы, - Хмыкнул Мархосиас, - С собой утащить, не вмешайся старшенькие, со своими мечами!       -Я никогда бы, - Отозвался Цаткиэль, - Не пошёл бы с вами добровольно. Поэтому, вы и хотели меня похитить. Но старшие братья меня спасли. Поэтому, я их очень люблю. И благодарен им, за всё, что они для меня сделали. И сюда пришёл, потому, что они тоже воюют. Я хотел помочь им и людям.       -Ты больше под ногами крутишься, - Хмыкнул Мархосиас, - Чем помогаешь! Толку от тебя, неженки! Они давно отправили бы тебя обратно, если бы ты тут в Хранители не пристроился! Причём, сам себя назначил!       -Ему нужен Хранитель, - Отвечал ангел, - Человек не должен быть один, - это неправильно, и кто - то обязан быть рядом!       -Ты ещё мальчишка, и слишком молод, чтобы быть Хранителем!       -Можно подумать, что ты меня старше! А твоим грехам уже нет числа! Но ты даже задуматься об этом не желаешь!       -Ой, птенчик, не начинай одно да потому! -Адский кот! И я тебе моего рыцаря не отдам, - и не рассчитывай!       -Ну, всё, - Остановил их Матиас, - А то, опять подерëтесь! Давайте, лучше, посмотрим, что эти немцы тут искали!       Они опять спустились в карьер, где, немного оттащив убитых немцев, принялись осматривать место происшествия.       То, что искали немцы, обнаружилось в ящике, который стоял на специально прокопанном в одном из склонов карьера уступе. В нём блестели какие - то пластинки из белого металла.       -О - о, - Прошипел фамильяр, - Я вижу, что у них тут была причина пересобачиться с дорогим родственничком! Это же лунное золото!       -"Лунное золото"? - Переспросил Матиас, - Что это такое?       -Это частицы рождения Луны, - Отвечал Цаткиэль, - Когда - то, она родилась от Земли, по слову Отца. А лунное золото, - это следы её рождения. Можно сказать, - следы плаценты. Это вещество дороже обычного золота, а если растереть его в порошок, можно получить лекарство, заживляющее раны и излечивающее многие тяжёлые болезни. Кроме того, оно дарит остроту зрению, и улучшает память. Ваши алхимики называют такое золото атоммарным. Они пытались получить его подобие сами, но не сумели. А найти его очень непросто. Но здесь оно нашлось. Похоже, что немцы и призвали Раума, чтобы его отыскать. Он один из наших падших братьев, имевший очень высокий чин, и, к тому же, он умеет отыскивать или красть откуда - то золото. А потом они, похоже, с ним не поделились, вот, между ними и произошла драка. В итоге, он утащил их души в ад, вместе с частью золота, но, поскольку, тут ещё кое - что осталось, кто знает, не вернётся ли он сюда опять?       -Надо сигил засыпать солью, - Проговорил Матиас, - Конечно, поздновато. Но, может быть, это его отпугнёт.       Вынув из саквояжа деревянную солонку, Матиас поднялся на дорожку, и принялся засыпать сигил, шепча ту молитву, которой учил его отец Даниил, - "Да воскреснет Бог". И вдруг, в его волосы вцепились чьи - то когти. Чёрная тень заслонила свет, и ему показалось, что он ослеп. Голову охватила невероятная боль, как при той контузии, что чуть его не убила.       -Демон! - Понял Матиас, - Он вернулся, за той частью золота, которую не успел забрать!       Превозмогая боль, он выхватил "финку", и, вслепую, вскинув её над собой, вонзил в кого - то, чьи когти больно впились в плечи. Удар, ещё один удар, и ещё. И вот уже хватка железных когтей начала ослабевать. А рука скользнула по жёстким перьям напавшего на него чудовища, вырывая их из адской плоти. В это время, рядом что - то сверкнуло, как прорезавшая темноту молния. А потом как будто две молнии, встретившись друг с другом, высекли яркие, разноцветные искры. Матиас почувствовал, что силы его оставляют, но продолжал бороться, нанося удар за ударом, пока охватившая его темнота, наконец, не начала таять. А увидев свет, он опустился на колени, а потом рухнул ничком наземь.       Очнувшись, он почувствовал прикосновение чьей - то лëгкой руки.       -Цаткиэль, - Пробормотал он, - Ты меня не оставил!       -И не оставлю, монсеньор, - Отвечал ангел, - Я люблю вас! И обещал, что буду беречь вашу душу!       -Кто на меня напал? Это был демон? Тот самый, которого призвали немцы?       -Да. Он отправился в ад, где ему самое место. Он ни в чëм не раскаялся. А ведь, когда - то, принадлежал к Престолам!       -Люцифер, когда - то, и вовсе, был вторым после Отца, и старшим из всех братьев, - Проговорил кто - то незнакомый, - Но гордыня никого до добра не доводит. Он возгордился своими красотой, умом и силой, решил, что Отец уже слишком стар, - ха - ха, дичь и глупость, - Он никогда не стареет, - и решил занять Его место, за что, вместе со своими сообщниками, и был изгнан с Небес!       Рассказывавший историю загордившихся ангелов, был мужчиной, на вид, ненамного старше Матиаса, такой же светловолосый, с пронзительно синими глазами, в форме командира Красной Армии. Хотя, выглядел он обычным, хотя, и очень красивым человеком, Матиас понял, что перед ним ещё один из братьев Цаткиэля. И что он, явно, тоже принял участие в сражении с демоном. Его волосы были растрëпаны, рукав порван, и на руке, на лбу и на щеке алели ссадины.       -Извините, - Пробормотал Матиас, - Кажется, я доставил вам немало хлопот!       -Вот, кто нередко доставляет хлопоты, - Улыбнулся незнакомец, - Так, это мой непоседливый братишка!       -Вы.. Вы брат Цаткиэля? -Это мой брат Михаил, - Представил незнакомца ангел, - Они с Гавриилом самые старшие из братьев!       -Значит, вы, - Матиас совсем смутился, - Архистратиг Михаил? Тот самый, что низверг всех этих бунтовщиков с Небес?       -Бунтовщиков низверг Отец, - Улыбнулся архангел, - Чтобы показать им, какой он там "старый". А мы с братом только проводили их туда, где им и положено быть, если они взбунтовались! И нацистов тоже туда же проводим! Здесь меня зовут Ратников Михаил Павлович. И мы с вами, в некотором роде, коллеги.       Он протянул Матиасу удостоверение. Подполковник СМЕРШ! Цаткиэль говорил, что его брат борется с диверсантами. Похоже, что он важная птица!       -Не смущайтесь, - Улыбнулся архангел, - Я о вас премного наслышан. Вот этот чудик, - Он кивнул в сторону Цаткиэля, - Мне пишет. Конечно, я и так его чувствую, но мне нравится получать письма. А то, было бы странно, что офицеру никто не пишет. Он от вас просто в восторге.       Матиас смутился ещё больше. А вдруг старшему брату Цаткиэля всё это не нравится? Вряд ли он разделяет столь неумеренные восторги младшенького. Гавриил как - то попроще. А этот контрразведчик и важная шишка! Единственными важными людьми, с кем Матиас был знаком, были отец Марины, директор училища и полковник Ропот. Но директор училища, товарищ Максимов, вёл себя с курсантами запросто, хотя и без панибратства, он был старым военным специалистом, в Первую Мировую командовал ротой броневиков, танки были ему в новинку, и он не стеснялся изучать их, вместе с инженерами и курсантами. От отца Марины Матиас всегда старался держаться подальше, поскольку, тот считал мальчишку "из бывших" неподходящим для дочери знакомством, а к полковнику Ропоту Матиас относился, как к отцу. С этим же Матиас не знал, как себя вести, и был совершенно сбит с толку.       -Да не смущайтесь вы так, - Архангел дурашливо растрепал волосы Матиаса, который почувствовал, что головная боль проходит, как будто её и не было, - Вы же майор, а не девица на выданье. И мало ли, что может произойти? Вдруг на вас наскочит диверсант, ряженный аж генералом? В нашей работе всё бывает. Если вы будете столбом стоять и краснеть, - вас десять раз угрохают! Мальчишка вы ещё, всё - таки! Такой же, как мой братец! Вот, поэтому, вы с ним и спелись!       Матиас заметил, что фамильяр подзывает его к себе. Похоже, что два ангела для Мархосиаса было уже слишком, и приближаться к ним он особо не хотел.       Поднявшись, хотя, в ногах ещё оставалась слабость, Матиас скатился в карьер.       -Что ещё, - Поинтересовался, - Ты тут отыскал?       -Взгляни, - Фамильяр показал ему несколько золотых пластинок, которые сложил воедино, - Видишь, что тут написано?       -Вижу, - Отвечал Матиас, - Но что это за язык? Я такой впервые встречаю!       -Старомонгольский, - Объяснил фамильяр, - Им пользовались воины Золотой Орды. Похоже, что тут жил кто - то, кто бывал в Монголии, и знал их язык. В Орду иногда и европейцы заглядывали, - Вильгельм де Рубруквис, Марко Поло. Хотя, про Марко Поло говорили, что он изрядный враль и болтун. И что ни в какой Монголии он не был, просто, наслушался россказней купцов, и морочил людям в головы. Впрочем, - хочешь, врëшь, - хочешь, правду говоришь. Вот, Цаткиэль совсем врать не умеет. Как дитё малое! А попади он, такой, к немцам, - они из него всё, что им надо, быстренько вытрясут!       -Не вытрясут, - Отвечал Матиас, - Его уже чуть не расстреляли, перед тем, как мы встретились. Возможно, что они тогда над ним немало поиздевались. Он даже плакал во сне, бедняжка. Но где подпольщики прятали чудом уцелевших детей, он немцам не сказал. Там, в подземелье, было пятьдесят ребятишек, и он привёл туда отца Даниила. Это очень праведный поступок, - сберечь детские жизни.       -Он сам ещё дитё, вот, и спасал детей. Это у него привычка такая!       -Ладно, - Проворчал Матиас, - Шипелка! Так что тут такое написано?       -"Там, где она утопает", - Прочёл фамильяр, - "Она с благоговением взирает на утраченное сокровище".       Матиасу всё это напомнило таинственное бормотание инструктора Валюджанова, о некоем сокровище, покоящемся среди лотосов. Но здесь лотосы нигде не росли. И что может где - то утопать, взирая, при этом, на какое - то сокровище? Лодка? Но лодка не может смотреть, - у неё нет глаз. Утопленница, превратившаяся в русалку? Но вряд ли русалки где - то здесь водятся. Гуль в женском обличье? Или ещё какая - нибудь чëртова бабушка? Кстати, откуда у чертей мать с бабушкой, если их никто не рожал?       -Рыба, - Прошептал очутившийся рядом с ним Цаткиэль, - Рыба утопает в воде, и на что - то там смотрит. А чëртовой бабушкой называют Лилит. Хотя, на бабушку она совсем непохожа. Просто, она стала женой Князя Тьмы, который прельстил её подарками.       -Все бабы такие, - Прошипел фамильяр, - Корыстные, злые, развратные, жадные! Погоди, ангелочек, сам узнаешь! Изведёт тебя, когда - нибудь бывшая майора! Ох, изведёт! Слыхал я, что с её нынешним муженьком у неё не клеится! Так что, не сомневайся, - захочет она своего майора обратно вернуть! Все они так, - если с нынешним не удалось, бывших назад тянут!       Похоже, что фамильяр подслушал разговор Матиаса с отцом Даниилом. Не так давно, он рассказал священнику, что опять получил письмо от Марины. Она сообщала, что с тем студентом, за которого она поспешно выскочила замуж, у неё не ладится. Он, попав в компанию её знакомых, начал погуливать налево, обнаглел, ведёт себя по - хамски, и работа у него тоже "не бей лежачего", - пристроился в библиотеку, переплëтчиком, и может появляться там раз в неделю, поскольку, его услуги там требуются не так часто. Броню от призыва на фронт ему выбил отец Марины, через своих знакомых, как, якобы, серьёзно больному. Матиаса это неприятно удивило, - он сам просился на фронт, ему кругом отказывали, и вряд ли он чего - то добился, если бы не полковник Ропот. А тут здоровенный обалдуй сидит в тылу, да ещё и ничерта не делает, живёт за счёт подачек отца Марины, - да ещё и налево погуливает! Впрочем, кто виноват, что она такое выбрала? Был же у неё какой - то там Сергей Петрович. Хотя, кто знает, не был ли и он, несмотря на внешнюю солидность, мошенником? Теперь Марина, явно, намекала, что хотела бы Матиаса вернуть. Но ему всё это ещё до войны надоело. Он занимался только тем, что вытаскивал её из неприятностей, да выслушивал от её папеньки, что тому не нужен зять, родители которого были из "бывших", отец сбежал, незнамо куда, а мать скончалась при сомнительных обстоятельствах, и, к тому же, Матиас - нищеброд, живёт, из милости, у тётки, и, вообще, его, вот - вот, посадят, из - за его происхождения. Хотя, никаких нареканий, по поводу своего происхождения, Матиас, почему - то, никогда не слышал. И в военное училище взяли без вопросов, попросив только указать в анкете, что он из интеллигенции, а не из дворян, и не сообщать, что его сомнительного кузена какие - то черти по заграницам носили. Кузену, действительно, дома не сиделось, и где он регулярно пропадал, Матиас даже понятия не имел. Возможно, занимался какими - то мутными делами, но самого Матиаса всё это не касалось. А его самого никто не трогал. Может быть, какие - то Высшие Силы его оберегали? Хотя, это было очень странно. Он не был особо верующим, и даже в церковь не ходил. Только перед отъездом на фронт зашёл, - тëтушка настояла. Мол, никто из мужчин в их роду без благословения Божьего на войну не уходил, так что, мол, иди, свечку поставить не переломишься. Он пошёл в маленький храм, на окраине их посёлка. Святые с икон смотрели строго, даже с укоризной. Мол, что - то, совсем нас забыл, нельзя так. Он поставил свечку, почему - то, чувствуя подступающие слëзы. А потом, на войне, вдруг встретился с ангелом. Который сделался для него самым милым и родным существом.       -Никому я Цаткиэля изводить не позволю, - Нахмурившись, отвечал Матиас фамильяру, - Он моё счастье. Так что, никто его не обидит!       Цаткиэль просиял, опустив руки на плечи Матиаса. И смущённо оглянулся на брата. А тот усмехнулся:       -Растëт малыш! Давно ли был крохой, сидел на облаках, и ножками болтал, лакомясь яблоками? Это мы, с братом Гавриилом, попросили Отца сотворить это чудо. Ангелы на Небесах бесплотны, и маленькие ангелочки появляются по слову Отца.       -Ну, да, - Хмыкнул фамильяр, - А вам с братцем вроде как общего ребёночка хотелось. Вы хоть там и бесплотные, но от ваших страстей звëзды с небес падали. Папенька на все ваши фокусы смотрел сквозь пальцы. Ближайшие помощнички и подлизы. Вот, и создал вам чадушко, которому вы, по сути дела, родители! Вы же его замыслили, а всё, что вы замышляете, воплощается! Кто там поймал солнечный зайчик, и возжелал появления вот этого вот чудушка, в которое наш общий папенька, затем, душу и вдохнул?       -И очень хорошо, - Улыбнулся Матиас, осторожно, как что - то очень хрупкое, прижимая к себе Цаткиэля, - Что вдохнул! Чем был бы мир без него?       -Он милое дитя, - Улыбнулся небесный архистратиг, - Хотя, и немного избалованное. Мы с Гавриилом вояки суровые. Но чем суровее воин, тем мягче, на самом деле, у него сердце.       -Ну, вот, опять, - Прошипел фамильяр, - Сахарный сироп! "Солнце причмокнуло кустик, птичка поправила бюстик, и, обнимая ромашку, кушает манную кашку"! .       Цаткиэль, рассмеявшись, потрепал его по голове. На что фамильяр сердито прошипел:       -Укушу! Я тебе не кот амбарный, чтобы со мной забавляться!       -Не укусишь, - Рассмеялся Цаткиэль, - Я тебя знаю! Ты хороший, хотя, и ворчливый!       Матиасу стало забавно. Похоже, что на Небесах всё, действительно, как он уже не раз думал, как в обычной семье. Отец, дети, младшие и старшие, любовь и ревность.       -Ладно, мелкие, - Проворчал архангел, - Хватит спорить. Что - то подсказывает, что за тем, что валяется на дне озера, может ещё кто - нибудь пожаловать. Только не сейчас, а ночью. Днём сейчас по дорогам неудобно таскаться, - можно и на патруль налететь, и в засаду попасть. Да и всякой нечисти тоже удобнее по ночам шататься. Этих немцев, наверняка, кто - то ждал, а не дождавшись, может сюда кого - то и прислать. Их уже долго нет, наверняка, спохватились. Так что, надо бы тут им засаду организовать. В общем, ждём. К ночи может собраться дождь, а ваш "Виллис" и мой мотоцикл - от дождя не прикрытие. Надо быть где - то, в сторонке, чтобы не так заметно было, палатку натянуть. Я этим сам займусь, а вы, пока, уберите этих дохлых немцев, чтобы на виду не маячили!       -Откуда, - Подумал Матиас, - Он возьмёт палатку? Хотя, архангел же! А они могут что - то буквально из ничего создать! Цаткиэль же создал свои забавные вещички, когда его в наш отдел приняли! Кстати, а не знаком ли с этим архангелом Ропот? Недавно ему прислали радиограмму, о том, что, мол, какой - то старый приятель пожаловал. И Цаткиэль, который эту радиограмму принял, явно, что - то почувствовал, и обрадовался. Хотя, мало ли этих старых приятелей и всяческих там старушек с капустными пирожками тут разъезжает!       Цаткиэль поймал из воздуха сверкающий меч, который исторг пламя, и вскоре от немцев осталось только неприятно пахнущее тёмное пятно, которое Матиас и фамильяр засыпали песком. Цаткиэль, в это время, отправился к озеру.       -Эй, братец! - Окликнул его архангел, - Ты что там по камышам лазаешь?!       -Интересно, - Проговорил Цаткиэль, - Что там, на дне, может утопать?       -Полезешь в воду, - уши надеру, - Проворчал его старший брат, - Мало ли, что там может очутиться?       -А если там, - Отозвался юный ангел, - Что - то важное?       -Да что там, - Досадливо пробурчал Михаил, - Может быть такого важного?       -Не знаю, - Отвечал Цаткиэль, - Просто, чувствую, что там что - то такое..       Матиас, отбросив сапёрную лопатку, тоже поспешил к озеру. Ему совсем не хотелось, чтобы Цаткиэль полез в воду. А что если там нечто нехорошее? Однажды он столкнулся с таким, когда полковник Ропот отправил его к почти такому же озеру, в которое рухнул странный объект, надоедавший пилотам. Выяснилось, что в озеро упал аппарат, прилетевший из другой галактики, а в нём затаилось какое - то неведомое и злобное существо, по всей вероятности, демон из другого мира, который вселился в одного из вытаскивавших странный объект на берег водолазов, заставив того поубивать своих сослуживцев. Кто знает, - может быть, тут затаилась такая же хрень?       -Ладно, посмотрим, - Проговорил архангел, - Что такого тут есть! Хотя, вряд ли, тут имеется что - то интересное, кроме пескарей.       Он поймал из воздуха, так же, как Цаткиэль, - свой меч, большую рыболовную сетку. Поначалу, она не принесла ничего, кроме травы и кучи мелких рыбëшек. Но затем, она вытянула из воды нечто странное. Это был деревянный ящичек, который пролежал на дне, явно, уже много лет. Но дерево не сгнило, - лишь пропиталось водой и почернело.       -Это лиственница, - Пояснил архангел, - А она не гниёт. И тут даже герб сохранился, хотя, и не лучшим образом. Похоже, что он принадлежал роду Немировских, а у них там были те, кто путешествовал в Монголию или в Тибет. Вот, откуда и надпись на старомонгольском. Возможно, что среди них и колдуны водились.       -Давайте посмотрим, - Проговорил Цаткиэль, - Что там, внутри!       -Отец не учил тебя, - Усмехнулся Михаил, - Что излишнее любопытство - это грех?       Однако, странный сундучок, всё - таки, как - то открыл. А в нём обнаружилась маленькая скульптурка, точнее, куколка, изображавшая ангела, сделанная, похоже, из хрусталя, который, несмотря на достаточно хмурый день, сверкал и переливался, как будто освещаемый яркими солнечными лучами.       -Как же красиво! - Восхищëнно прошептал Цаткиэль, - Это, действительно, настоящее сокровище!       Как только он дотронулся до сверкающей куколки рукой, как она, со звоном, разлетелась на мелкие осколки, и перед Матиасом, ангелами и фамильяром очутился мальчик в тонкой рубашке, с золотисто - рыжими волосами.       -Ещë один ангелочек! - Прошипел Мархосиас, - Ну, это уж слишком! Кто просил тебя тянуть свои лапки, куда не надо?!!       А сам Цаткиэль удивлённо и радостно воскликнул:       -Ханиэль, братец! Это ты?! Я уже не чаял тебя увидеть!       И бросился обнимать ещё ничего не понимающего мальчишку.       -Это тоже, - Спросил Матиас, - Ваш брат? -Это Ханиэль, - Улыбнулся Михаил, - Когда - то, он, из любопытства, спустился к вам, на Землю, и пропал. Мы уже, действительно, не чаяли увидеть его живым. Конечно, считается, что убить ангела невозможно. Однако, есть вещи, которые и для нас опасны. "Чëрное" железо, выплавленное в аду, "сонный" камень или некоторые колдовские заклинания. Ханиэль - ангел Луны и красоты. Он младше Цаткиэля, и был создан Отцом, практически, одновременно с Мархосиасом. Но Мархосиас сбежал с мятежниками, а Ханиэль остался с нами, и рос вместе с Цаткиэлем. А потом спустился на Землю и потерялся. Действительно, утраченное сокровище!       -Это Ситри, - Отвечал Ханиэль, - Меня сюда заманил, и продал колдуну, который и заточил меня в эту куклу!       -Значит, - Подумал Матиас, - Ханиэль - близнец Мархосиаса. Но один из них оказался мятежником, а другой - таким же, как Цаткиэль. Удивительно, какие они разные!       -Отец не штамповщик, - Мысленно откликнулся на его мысли старший брат юных ангелов, - Конечно, все мы созданы по Его образу и подобию, но, при этом, мы не одинаковы, как гайки из одной коробки. У каждого свой характер. А потом каждый ещё и собственного опыта набирается. Отец не держит никого на привязи, он даёт всем свободу выбора и действий. И каждый должен думать своим умом, как этот выбор использовать. Вот, и Цаткиэль выбрал любовь и хранительство.       Матиас был очень смущён тем, что архангел прочёл его мысли. Наверняка, ему не нравится то, что происходит между ним и Цаткиэлем.       -Не думайте, что я сержусь! - Мысленно усмехнулся архангел, - Такое с братьями нередко случается. Любовь это дар Отца. Она очень нужна, для того, чтобы раскрыть то, что есть в сердце, набраться опыта. Конечно, я за братца очень беспокоюсь. Хотя, он нам с Гавриилом, действительно, скорее, как сын, чем как брат. Он вырос у нас на руках. И мы его воспитывали и учили. Но запереть его на Небесах, и никуда не выпускать, - невозможно. Это может привести только к бунту. С Мархосиасом так и было, - брат Гермаэль переборщил с опëкой. А Мархосиас всегда был мальчишкой очень живым и любопытным. Потому, так и получилось. Он ранил брата Рафаила и сбежал.       -Как это ужасно! -Да, он поступил глупо, позволил гневу и гордыне возобладать над собой. Это очень большой грех. Но Отец всё прощает, и у Мархосиаса есть возможность вернуться домой, к Небесному Престолу.       -Неужели, Отец простит и немцев, за все зверства, которые они натворили?       -Тех, кто намеренно зверствовал, и получал удовольствие, от того, что причинял боль другим, - не простит. Тем, кто расстреливал, сжигал, пытал, вешал, насиловал, прощения нет. Прощение получат те, кто такими "подвигами" не отличились. Но не просто так, а через осмысление и покаяние. А осмысление, - это не просто так, подумал, - "Я виноват", и готово. Это очень тяжкий труд, как если бы кто - то поднимал скалу на Небеса. Вот, как ваш писатель Достоевский. В юности он вёл весьма неугодный Отцу образ жизни. Но потом пришёл к вере и покаянию. Добрая женщина подарила ему Святое Евангелие, через которое он пришёл к Отцу. Многое передумал, перемучился, научился состраданию к людям. А кто сострадает малым сим, - принимает Отца в своём сердце.       Пока они беседовали, Цаткиэль, натаскав сухих веток, развёл костерок, и, достав из "Виллиса" трофейное ведёрко, почистил наловленных братом рыбëшек, поставил варить, и по берегу озера потянуло дымком костра и запахом ухи. Заодно, привёл в порядок Ханиэля. Теперь мальчишка был одет так же, как фамильяр, - телогрейка, защитного цвета штаны, сапоги, а на голове - фуражка со звëздочкой.       -Вот, - Представил он братца подошедшему Матиасу, - Младший лейтенант Арно Дивинов, сын полка.       -Ну, и имечко придумал, - Прошипел фамильяр, - Загребут вас обоих, как диверсантов! Один Эмиль, другой Арно! К тому же, нафиг нам в Отделе ещё один ангелочек! У нас не выездная церковь!       -Полковник Ропот говорил, - Улыбнулся Цаткиэль, - Что ему порученец нужен, а то, приказы некому разносить! А что касается того, что он ангел, - вашего брата в Отделе тоже хватает! Ты, тот павлин Ковалевского, докторша - колдунья, хорошо, что хоть не злобная, Тимофеев со своими игрушками.       -Кстати, а кто такой этой павлин? - Спросил Матиас, - Под ногами постоянно крутиться начал. А нечистью от него за версту несёт!       -Ты прав, майор, - Хихикнул Коля, - Это Андреальфус. Капитан Ковалевский отбил его у немцев, и сделал фамильяром! У Ковалевского папаша авантюрист и колдун. Вот, и научил сыночка кое - чему. И дед там маг не из последних. Был белым полковником, теперь генерал РККА!       -Кругом потомственные колдуны и ведьмы, - Подытожил Цаткиэль, - Так что, ангел нам, точно, не помешает!       Мархосиас прошипел нечто непереводимое. Явно, выражался, на бесовском языке. Матиас слышал, что у падших есть свой язык, ещё когда был курсантом в тренировочном лагере НКВД. У ангелов тоже свой язык имелся, и Матиас слышал, как Цаткиэль на нём напевает, и даже старался выучить. Для общения с ангелом. Удивительный язык, в котором присутствовало и некоторое сходство сразу со всеми земными языками, - ведь, это ангелы научили людей говорить, и те, поначалу, пользовались этим языком, и жили себе, как один народ, дружно и вполне счастливо, мирно и долго, растили детей, общались, веселились все вместе, как ангелы на небесах, до тех пор, пока откуда - то не выбралось зло, которое обитало, до этого, в каком - то тëмном углу, где - то на окраине миров. Откуда оно там взялось, - даже Цаткиэль объяснить не мог. Возможно, появилось их хаоса, в момент зарождения Вселенной, или существовало предвечно, как антагонист Бога. А вот, как это, - предвечно, Матиас и представить себе не мог. Пожалуй, это даже для богословов и учёных было непостижимо.       -"Предвечно", - Проговорил Цаткиэль, - Это как движение по бесконечной дороге в пространстве, монсеньор. Представьте, что вы летите по такой дороге, а вокруг множество огней и всполохов разного цвета. И вы всё летите, и летите. Пока не воплощаетесь во что - то. Это как рождение. Когда вы вырываетесь из этого бесконечного потока и входите в жизнь. Таким образом, Свет вырвался из этой бесконечности, и появился, прежде Луны и звёзд. И Отец воплотил его в Солнце. Он тоже был странником в этой бесконечности. И был Светом, из которого воплотилось Солнце. А когда Он увидел, как это прекрасно, то сотворил Луну и другие планеты, и звëзды. А потом Он понял, что во всём этом великолепии не хватает жизни, и создал старших ангелов и людей.       -Чем только, - Хихикнул Мархосиас, - От скуки ни займëшься! Даже такой халтурой, как создание людишек и таких мелких ангелочков, как ты, Цаткиэль!       -Сам ты халтура! - Подал голос Ханиэль, - Цаткиэль хороший! Он не бросил меня, как ты, когда ты взял, да и сбежал, вместе с падшими! Он тогда обо мне заботился, утешал и успокаивал! А ты про меня, вообще, забыл! Тоже мне, брат!       -Цаткиэль добрый мальчишка, - Улыбнулся Михаил, - Конечно, любопытный не в меру, а любопытство не всегда хорошо. Но ему прощалось, за его доброту.       -Ну, да, да, - Пробурчал Мархосиас, - Ему всегда было можно то, что нельзя другим! Он же любимчик! Да ещё и хорошенький, как девчонка!       -Ты тоже был не хуже, - Опять заметил Ханиэль, - Но бросил всех нас, и сбежал! И это не отец, и не брат Гавриил сделали вас такими страшными, какими вы стали в аду, - вы сами в таких превратились. Решили назло Отцу уши отморозить. А теперь и сами этому не рады! Потому, что от вас все шарахаются!       -От твоих рыжих волос, - Едко отозвался Мархосиас, - Тоже любой шарахнется! Особенно, когда они торчат во все стороны, а в них перья запутываются!       Матиас улыбнулся, представив себе эту картину, - рыжеволосый и кудрявый малыш, с запутавшимися в волосах перьями. И невольно потрепал ангелочка по голове. Похоже, что теперь в их Отделе будет довольно весело. Два ангелочка и чертёнок Мархосиас. Лишь бы драки не устраивали. Цаткиэль и фамильяр, однажды, устроили форменное безобразие. Он сам ушёл к полковнику Ропоту, который его вызвал, а когда вернулся, всё в комнате стояло на ушах, а эти двое фехтовали на мечах, обмениваясь, при этом, далеко не парламентскими выражениями. Похоже, что Цаткиэль успел нахвататься от бойцов чего не надо. При этом, браня, на чëм свет стоит, падшего собрата, он так отчаянно розовел лицом, что его золотые волосы казались совсем белыми. Матиасу пришлось вмешаться, прикрикнув на разошедшихся драчунов. От неожиданности, Цаткиэль споткнулся, и мог бы упасть, если бы Матиас не схватил его в охапку. А сердито забившийся в угол скрипучего дивана Мархосиас, приняв свой обычный облик, заметил, что, мол, ему бы парочку адских легионов погонять, - а то, черти совсем разболтались, как румынские солдаты в Вермахте, да, жалко, грешникам ничего такого не светит.       -На себя бы посмотрел, - Сердито отозвался Цаткиэль, - Твоих грехов просто не счесть! И продолжаешь грешить! Вот, кто, в пост, голубей жрал?       -Сам на сухарях сиди, ангелочек! - Не остался в долгу фамильяр, - Хотя, тебе повариха кашку таскает! Ах, мол, бедный мальчик, такой худышка! Ну, да, оголодал, бедняжечка, хотя, все кругом подкармливают!       Немногочисленный женский пол Третьего Отдела, действительно, проникся к ангелу сочувствием. Из - за чего, некоторые мужчины сплетничали, что хорошенький мальчишка, хотя, такой молоденький, уже записной бабник и сердцеед, и что он потихоньку катается к лётчицам из эскадрильи "Ночных ведьм", где у него до фига подружек, а их командир закрывает на всё это глаза, поскольку, мол, самого на всех баб не хватит. Цаткиэль на всё это это старался внимания не обращать. А Матиас тоже всё это никак не комментировал. Пускай уж лучше Дивинова считают сердцеедом, чем "ППЖ", как Мархосиас и политработник Андреев. Хотя, иногда, ловил себя на мысли, что если когда - то счёл бы вполне нормальным, заведи ангел подружку, то теперь очень расстроился бы. Поскольку, привязался к этому чуду всем сердцем. И, в то же время, с горечью думал о том, что может испортить ангелу жизнь. Ведь, у Цаткиэля есть дом на Небесах, где того ждут и скучают. А ему самому на Небеса никогда не попасть. Он такой грешник! В детстве в Бога не особо верил, до войны иногда грешил с Мариной, которая не видела в близости ничего особенного, - мол, для двух друзей вполне нормально иногда переспать, и даже с гулящим кузеном, как - то, по пьянке, что - то было, а чтобы опять попасть на фронт, - заключил договор с фамильяром. Грешник, - кругом грешник! А этот маленький ангел так к нему потянулся. Чистая и наивная душа! А первая любовь обычно самая сильная! Да и сам он впервые полюбил по - настоящему.       Ночь встретила Матиаса и его необычных друзей шквалистым ветром и дождём с мелким снегом. Матиас удивлялся, как их палатку не снесло. Похоже, что архангел Михаил сумел сделать её очень крепкой. Почти, как жилища северных народов, которые выдерживали постоянный ветер в тундре. Матиас на крайнем севере никогда не был. Но кое - что о нём читал. А полковник Ропот однажды рассказал жутковатую историю, о том, как, перед самой войной, был на севере, с группой сотрудников НКВД. И там они столкнулись со злыми духами, обитавшими под землёй, откуда они выбирались через образовавшиеся в земле ещё в древности воронки, и нападали на местных жителей и оленей, которые паслись в тундре. Похоже, что там эти духи стерегли скрытые под землёй алмазы. Группа НКВД должна была выяснить, что это за существа, и как с ними бороться. Но это оказалось очень нелегко. Подземных злыдней оказалось гораздо больше, чем они рассчитывали встретить. В результате, с монстрами они справились, но группа понесла очень большие потери.       -Много ещё и по земле, и под землёй всякого бродит, - Вздыхал Ропот, - Так что, думаю, нам и после войны работы за глаза хватит!       Матиас тогда ещё не думал, останется ли после войны на службе. Но потом как - то об этом задумался. А куда ему ещё деваться? Идти в милиционеры, ловить воров? Конечно, дело тоже нужное. Но бегать за карманниками в трамваях, после того, как боролся против нечисти? Или осесть где - нибудь участковым, и целыми днями выслушивать сплетни и жалобы? Конечно, работа в Третьем Отделе очень рискованная. Но он уже к этому риску как - то попривык. И каждое дело было для него новым опытом. Только вот, с Цаткиэлем будет очень больно расстаться. Ведь, должен же он будет, когда - нибудь, вернуться к себе домой.       А этот упрямец, как всегда почувствовав, о чëм он думает, тихонько проговорил:       -Я вас не оставлю, монсеньор! -Но когда - нибудь, - Отвечал Матиас, - Я тебе надоем!       Ангел лишь рассмеялся. И, прильнул к нему, отозвался, доверчиво глядя ему в глаза:       -Кто - то же должен помочь вам растить новые деревья и цветы в саду! И, тому же, у меня есть некоторые мечты, - Тут он очень мило опустил свои очаровательные ресницы, - И очень надеюсь, что они сбудутся!       Цаткиэль мечтал о чëм - то таинственном. Что крайне раздражало Мархосиаса.       -Все его мечты, - Нашëптывал фамильяр Матиасу, - Вокруг одного вертятся, - как бы тебя к рукам прибрать. Втрескался ангелочек, по самые уши! И теперь только о том и думает, как бы ты ему навсегда достался! Прикрутит он тебя к себе, - помяни моё слово, - прикрутит! Он хитрющий, хотя, и мелкий! На небесах он часто крутился у архивариуса, Метатрона. А тот нехороший и хитрый. Он был человеком, а стал архангелом, не пойми, за какие заслуги, в те времена, которые тебе даже не представить. В общем, в глубокой древности. С тех пор, он копается в древних свитках и книгах, от пыли чихая до слëз. Чему хорошему он мог научить глупого мальчишку?       -Был человеком, - Переспрашивал Матиас, - А стал архангелом?       -Успокойся, майор, - Усмешливо отвечал фамильяр, - Тебе ничего такого не светит! Хоть лоб об пол разбей! Кстати, кто тогда церковные полы ремонтировать будет? Ну, да, папенька взял мошенника в архангелы. По своему капризу. Он много чего непонятного делает. Вот, хотя бы, к чему так носиться с Цаткиэлем, и прощать ему то, за что другие были были бы наказаны, и даже изгнаны? Ведь, с Адамом и Евой он так и поступил. Всего лишь из - за одного паршивого яблочка! А Цаткиэль может таскать всё, что угодно, - и ничего ему за это не будет!       -Наверное, потому, что они были уже взрослыми, - Отзывался Матиас, - А Цаткиэль ещё дитя!       -Вот, вот, - Шипел фамильяр, - Дитë! Никогда не взрослеющее, и ничерта не соображающее! А ведь, не просто яблочки таскал, а плоды познания! А толку - то?       Однако, сам Матиас не считал Цаткиэля таким уж глупым. Небесный ребёнок знал очень многое. Его всегда можно было спросить о чëм угодно, и получить ответ на любой вопрос. Он знал любые языки, играл на каких угодно музыкальных инструментах, разбирался в научных вопросах, которые, наверное, поставили бы в тупик университетских преподавателей Матиаса. А среди них попадались и такие, кто очутился в научном мире, скорее, по каким - то политическим соображениям, чем по способностям. Конечно, не все, но такие тоже имелись. И Матиасу, порой, было смешно их слушать, поскольку, он сам разбирался в некоторых вопросах гораздо больше, поскольку, много читал. Порой, просиживал в библиотеках до утра. Правда вот, жаль, духовной литературой не интересовался, - иначе, наверное, лучше знал бы, как общаться с Цаткиэлем.       Матиас почти задремал, пригревшись, между Цаткиэлем и его старшим братом. Из дремоты его выдернул звонкий голос Ханиэля, который насторожëнно проговорил:       -Едет кто - то! -Да кто там будет ездить, ангелочек? - Проворчал фамильяр, - В такую погоду хозяин собаку из дома не выгонит!       Однако, в темноте, действительно, уже был слышен шум мотора, и он всё больше приближался.       -Так, выходим! - Скомандовал Михаил, - Вы патруль. Действуем по обстановке. Но общая история такая, - майор Виртанен придирчивый старший офицер, Цаткиэль, - наивный, но очень любопытный мальчишка. Хани чуть в стороне, и если что - то подозрительное, - зажигает спичку! - Он бросил мальчишке коробок, - Держи, не потеряй! Мархосиас с другой стороны, автомат наизготовку! Умеешь хоть стрелять?       -Чему тут только, - Хмыкнул бесëнок, - Ни научишься!       Пригибаясь от ветра, они выскочили на дорожку между озёрами. И вскоре с ними поравнялся небольшой грузовик. Ничего особенного, - обычный ЗИС. Правда, какой - то слишком новый, для разбитых военных дорог. Матиас поднял руку с пистолетом, подавая сигнал остановиться. Впрочем, грузовик затормозил и сам. Похоже, что его пассажиры именно в эти места и ехали. Их было трое. Один в чине капитана, с ним, - старлей и сержант.       -С чего это, - Осведомился капитан, судя по знакам отличия, - артиллерист, - Тут патрули бродят, да ещё и в такую погоду?       -Диверсантов ловим, - Отозвался Матиас, - У нас ориентировка, - группа была выброшена с самолёта, как раз, в этом районе. А вы откуда будете?       -Ребята со склада, - Пояснил капитан, - Продовольствие получали, - Он указал в сторону грузовика, - Там, в кузове, всё. А я из штаба дивизии, получил назначение.       -Ну, да, - Подумал Матиас, - Очень надо было тащиться тащиться со склада, на ночь глядя, в такую погоду. До утра бы не подождало?       Похоже, что Цаткиэль был того же мнения, поскольку, спросил:       -Куда же вы так торопились, позвольте вас спросить, что так поздно в дорогу пустились?       -Шина в дороге лопнула, - Отозвался капитан, которому, явно, не понравилось, что какой - то подросток, - и в том же чине, да ещё с вопросами докапывается, - Вот, в дороге и задержались, капитан. А вы, позвольте вас спросить, с чего, в такие юные годы, - и в таком звании? Генеральский сынок, что ли? Так, видали мы таких!       -Капитан Дивинов, - Отозвался за Цаткиэля Матиас, - Мой напарник. И по тылам никогда не отсиживался!       Проезжий артиллерист только усмехнулся. А Матиас отметил, что зубы у него, явно, странные. Верхние резцы, явно, напоминали клыки. Он слышал о том, что в "СС" болтается немало вампиров. Жаль, что под рукой нет, хотя бы, дольки чеснока. Точнее, головка чеснока имеется, но осталась в саквояже. А жаль. Тогда бы сразу стало ясно, кто есть кто.       -Документы, - Почувствовал он мысленное сообщение ангела, - Белыми нитками прошиты!       -Ах, да, - Отозвался Матиас, тоже мысленно, - Как же я сразу не сообразил?! Хотя, темно, сразу и не заметишь! А у тебя глазки острее, ты и в темноте видишь, как кошка!       -Что вы там, в наших документах, рассматриваете?! - Стоявший рядом с капитаном старлей, явно, начал выходить из себя, - Цветы там не растут, и стишков тоже не написано, барышня!       "Барышня" относилось, явно, к Цаткиэлю. Которого многие принимали за переодетую мальчишкой девушку.       -Вы, товарищ старший лейтенант, - Заметил Матиас, - Моего напарника не оскорбляйте. Между прочим, он при исполнении, а не цветочки тут собирает!       Капитан опять неприятно ухмыльнулся. А Матиас продолжил:       Удостоверения у вас почему так странно прошиты?       -Так, скрепки ломаются, товарищ майор, - Отозвался старлей, - Потому, и прошиты!       -Врëт, как телеграфирует,- Мысленно сообщил Матиасу Цаткиэль, - У нас в ходу "суровые" нитки, а это шëлковые, немецкие. Ну, точнее, немцы их во Франции скупили. Там такого добра, - вагон с прицепом!       -Что - то, не нравится мне всё это, - Проговорил Матиас, нарочито громче, чтобы его услышал Ратников, точнее, архангел Михаил, - Придётся вам тут до утра задержаться, а утром вызовем офицера, из Первого Отдела НКВД, для выяснения всех обстоятельств.       Между тем, Ханиэль, подойдя к кузову грузовика, дотронулся до него ладошкой. А потом Матиас заметил, как в его руке блеснул огонёк. И, в тот же миг, брезент рвануло в стороны, и из кузова вылетело нечто огромное и чëрное, и, с жутким рëвом, бросилось на мальчишку. А в руке у капитана блеснул пистолет. Стоявший рядом с ним старлей хотел ударить Цаткиэля ножом, однако, тот увернулся, в его руке сверкнул маленький кинжал, который вонзился старлею в горло. Тот захрипел, однако, вместо того, чтобы упасть, бессмысленно вытаращив глаза, продолжал двигаться в сторону ангела.       -Точно, - Подумал Матиас, - Вампиры! Кого только немцы к себе ни тащат!       Выстрел мнимого капитана задел его ухо, и он почувствовал резкую боль, а вампир, почуяв кровь, схватил его пальцами, которые превращались в длинные и острые когти, за плечи. Матиас, превозмогая боль, выхватил "финку", с печатью Семи Архангелов, и вонзил её в грудь вампира, а затем, как учил, на тряпичных манекенах, инструктор Валюджанов, с силой провернул. Живой мертвец захрипел, его горевшие, как красные лампочки, в темноте, глаза погасли, и он повалился на Матиаса, который, дотянувшись до пистолета, всадил в него серебряную пулю. Вампир совсем обмяк, а потом просто рассыпался. А сам Матиас помчался на помощь старшему брату Цаткиэля, который бился на мечах с каким - то огромным чудовищем, напоминавшим льва, заметив, краем глаза, как Цаткиэль и Мархосиас преследуют пытавшегося сбежать демона в обличие сержанта, за спиной у которого развернулись перепончатые чëрные крылья. Почти такие же, как у фамильяра, когда тот принимал свой истинный облик. Сам Матиас, подпрыгнув, вонзил свою "финку" в гриву чудовища.       -Осторожнее, дитя моё! - Крикнул ему архангел, - Там могут быть змеи!       Действительно, из гривы чудовища вырвалась змея, но Матиас отрубил ей, своим ножом, голову. Внезапно, перед ним воздвиглась глухая и очень высокая кирпичная стена. Не зная, что ещё можно сделать, Матиас просто полез по ней вверх, не удержался, скатился вниз, опять подпрыгнул, и полез наверх. Он уже понял, кто скрывался в кузове грузовика. Вине, сорок пятый демон из списка царя Соломона, именуемого "Гоэтией", великий король и граф, - хотя, было непонятно, как можно быть и тем, и другим, одновременно. Впрочем, полковник Ропот как - то объяснял, что такое бывает, к примеру, в Англии, где принц Уэльский может быть ещё и каким - нибудь герцогом Ричмондским, и графом Шеффилд, - в общем, нахватали себе титулов, а падшая братия, похоже, им подражает. Недаром, их мироустройство именуется ещё и лжемонархией.       -Интересно, - Подумал он, - А у Мархосиаса есть ещё какой - то титул, кроме маркиза? Помнится, Цаткиэль однажды поддразнивал падшего братца, - мол, на Небесах ты был одним из высоких принцев, сынов Божиих, а среди своей падшей компании ты всего лишь какой - то там маркиз! Что и довело их до очередной потасовки, благодаря которой, они сумели выманить Болотника из его логова, откуда он выбирался, превращаясь в немецкий танк, обстреливавший мирные деревни! А этот Вине, если верить "Гоэтии", умеет возводить башни и стены, а так же, - добывать спрятанные сокровища. Похоже, поэтому, немцы его призвали.       Внезапно, стена, по которой он, обдирая в кровь пальцы, упрямо карабкался наверх, задрожала, превращаясь в желеобразную массу, и начала таять. А сам Матиас очутился на поле битвы, сообразив, что архангел Михаил сломал возведëнную стену копьём, которое сверкало в руке своего владельца. И, к тому же, в нём самом опять возникла та самая сила, что уничтожила немецкую бронетехнику, в его последнем танковом сражении. Он опять увидел тот самый полыхающий круг. Матиас, вновь выхватив пистолет, выпустил две серебряные пули в голову чудовища. Оно, низко и жутко рыча, обернулось к Матиасу, который увидел в его пасти несколько рядов стальных зубов, но, в это время, небесный воин ещё раз вонзил в него сверкающий меч, и оно рухнуло к его ногам.       -Ну и страшилище, - Переводя дыхание, проговорил Матиас, - Это был Вине?       -Он самый, - Кивнул архангел, - А вы молодец, даже змей не испугались!       -Однажды, ещё в детстве, - Отвечал Матиас, - Змея меня кусала. Тётушка очень испугалась. Но со мною ничего страшного не случилось. Даже врач удивился. Вообще - то, я был довольно болезненным, но от укуса со мною ничего не произошло.       -Неудивительно, - Улыбнулся архангел, - Вы нашей крови. И даже унаследовали часть нашей силы. Удивительно, как она веками передавалась в вашем роду!       Матиас очень смутился. Он ещё не совсем привык к тому, что в нём есть нечто необычное. К тому же, для него было удивительно, что старший из архангелов так легко его принял.       Цаткиэль, между тем, залечивал синяки и царапины Хани, которому в бою тоже досталось. Возился с ним, как с маленьким ребёнком, несмотря на ворчание маленького ангела, что, мол, на нём всё заживёт, как на собаке.       -Господи, - Ворчал Цаткиэль, - Чему ты успел научиться от Мархосиаса!       -Чуть что, - Пробурчал фамильяр, - Мархосиас виноват! Можно подумать, что я хуже самого Люцифера!       -Вообще - то, - Заметил Михаил, - Когда - то, на Небесах, его звали не Мархосиас, - это всего лишь прозвище, которое, на языке падших, означает "Подобный Волку". А у нас его называли Азирафаэлем. А сбежал он из упрямства и из - за приятельства со Столасом!       -Я этому Столасу, - Прошипел фамильяр, - Башку оторву! Этот старый котлетный фарш слил меня немцам!       -Этот мерзкий гусь, в обличии филина, - Заметил Цаткиэль, - Угрожал отнять у меня моего монсеньора!       -Никто его у тебя не отнимет, - Улыбнулся Михаил, - Что с ним может случиться, если ты оберегаешь его душу и повсюду его сопровождаешь? Дитя моё причудливое!       Полковник Ропот вздохнул, услыхав лёгкий скрип ступенек. После очередного выезда на задание, Матиас привёз с собой ещё одного юного ангела. С тех пор, это небесное создание только и делало, что шалило, играло с бойцами в карты, носилось по улицам, со скоростью истребителя, и таскало с кухни сахар. Хорошо, что хоть Цаткиэль за ним присматривал. Иначе, они, с фамильяром Матиаса, давным давно, сожгли бы весь дом, выкинули из окна всю мебель, а потом, с невинными глазками, сказали бы, что так и было.       Тяжëлая дверь со скрипом подалась, и на пороге, действительно, нарисовался Дивинов - младший. Кстати, ну, и имечко ему придумал Цаткиэль! Арно! Нет бы, назвать его, там, Серёжкой или Никитой! Так, нет, надо же было, такое учудить! Мало того, что тому имени, которое ему самому придумали отец Даниил и Матиас, все удивляются, - так, теперь, ещё и вот это вот!       -Что там, - Осведомился Ропот, - Случилось, младший лейтенант, что вы мчались сюда, как ночной бомбардировщик, аж что - то за дверью опрокинули?       -Там кто - то ведро с тряпкой забыл, - Отвечал небесный мальчишка, - Ничего страшного!       Ропот нахмурился. Что могут делать, за его дверью, какие - то там вёдра с тряпками?       А рыженькое чудо сообщило: -Ваше Превосходительство, они, там такое творят! А меня, когда я заглянул, за дверь выставили!       -Ну, во - первых, я ещё не генерал, - Заметил Ропот, - Чтобы меня "превосходительством" величать. Во - вторых, в нашей армии принято обращение "товарищ", и заруби это себе на носу, - а то, как бы за немца не приняли! Тут немало немецких пацанов шатается, - вот, с утра какого - то диверсанта малолетнего поймали, из "Гитлерюгенда". Паршивец малолетний, с ножом и двумя гранатами, собирался наш эшелон под откос пустить. Так что, учись говорить, как положено, чтобы не пришлось тебя из неприятностей вытаскивать. Так что там такого случилось, что ты примчался, как оглашенный?       -Там Цаткиэль, с этим лесным эльфом, - Мальчишка шмыгнул носом, - Они.. Они, на диване, обнажëнные.. Цаткиэль даже крылья выпустил. А этот с ним.. Ласкает и трогает повсюду.       -Ну, и что тут, - Усмехнулся Ропот, - Такого ужасного?       -Так, грех же! - Отвечал юный ангелочек, - Плотские страсти, - это грех большой!       -С ангелом - грех? - Полковник рассмеялся, - К тому же, они так давно грешат, что их женить пора!       -И вы так спокойно об этом?! -А что делать? Как кто - то там, в Библии, голову пеплом посыпать? Они любят друг дружку! Цаткиэль уже от заколдованных клинков и от пуль Матиаса заслонял! И сам Матти его, когда - то, спас, когда тот заблудился, на сожжëнном заводе. Так что, они давным давно уже вместе!       -Куда только Отец Небесный смотрит? -Думаю, что Он отличает настоящие чувства от праздного сладострастия. Да и братцы твои тоже в курсе, что у ребят происходит!       -Это всё, - Проворчал ребёнок, - Азя! Он хитрый, вот, и вовлёк их в такой грех!       -Какой ещё Азя? -Ну, Мархосиаса, на Небесах, звали Азирафаэлем. А младшие его Азей называли, а ему это не нравилось!       -Ах, вот, в чëм дело! - Рассмеялся полковник, - Думаешь, он во всём виноват? Да нет, они сами друг к дружке потянулись. Любовь, - она такая штука. Тебе апостол Павел об этом не говорил?       -Брат Гавриил считал, что младшим об этом знать не положено. А сам.. Сам гулял, направо и налево! Вот, поэтому, на всё это сквозь пальцы и смотрит!       -Ах, ты, маленький блюститель морали, тебя хоть в политотдел, к Андрееву, беседы проводить!       -Он вредный! Я, лучше, к отцу Даниилу пойду, помогать. Он хороший и добрый!       -Ну, иди! Но Цаткиэля не обижай. Он тут много чего пережил. И такой хрупкий, что даже страшно за него. Хорошо, что к Матти прибился, и тот его никому в обиду не даёт!       Небесный малыш, явно, обиделся, что его не поняли. А сам полковник лишь вздохнул. Ну, да, любят эти двое друг дружку, что уже не раз доказывали. Причём, не праздной болтовнёй, а спасая один другого. И что можно с этим поделать? Да, ничего! Счастье на войне, и так, слишком хрупко. И разрушить его, - вот, это, действительно, страшный грех, потому, что причинит обоим страшную боль. Да и не разлучишь их никак, - Цаткиэль упрям, Матиас, - не меньше. Их повенчали общий риск, два сердца, бьющиеся, как одно, знамя на взятой высоте, которое развернулось на ветру, когда его подняли они оба. И тут уж ничего не поделаешь. Видимо, так им суждено, - идти вместе, по этой трудной, а иногда и опасной дороге, а любовь ведёт их, как звезда, что вела волхвов и мореходов. И они идут за нею, поддерживая и согревая друг друга. Одна рука в другой, и две души, - как одна, чтобы всё пройти и преодолеть, и не потерять один другого.