A silent promise // Безмолвное обещание

      Айден никогда не исчезал.       Он всегда был в центре всего.       Спорил ли он с Тайлером с зубастой ухмылкой за столом в кафетерии или ужасно проигрывал в «Монополии» на полу в гостиной Эшлин, он был в центре. Его энергия была электрической и взрывной — тип хаоса, к которому его друзья уже привыкли. На самом деле, его отсутствие казалось громким и просто неправильным.       Эшлин это особенно тревожило. Она не могла объяснить почему, но определенно чувствовала это. Она чувствовала это сейчас.       Группа собралась на самой большой открытой части кладбища, раскинув циновки на колючей зеленой траве. Когда палило горячее солнце, все, казалось, каким-то образом ссутулились или сгорбились.       Тейлор лежала полностью, её тело вздымалось от полного изнеможения. Каштановые волосы девушки запутались в траве, кожа блестела от пота. Ее брат чувствовал себя не лучше: он наклонился вперед, положив руки на колени и задыхаясь. Логан сидел в грязи и смотрел на мать Эшлин так, будто она была бомбой, что вот-вот взорвется. Даже Бен выглядел изнуренным.       Мама Эшлин сияла, в ее глазах светилась улыбка, а на лице не было ни капельки пота. Она хлопнула в ладоши: — Отличная работа, ребята. Мы продолжим, когда Айден вернется.       Время шло, но Айден не возвращался. Хотя никто больше, казалось, этого не заметил (она была почти уверена, что Тейлор заснула, а все остальные слишком устали, чтобы понять, чего или кого не хватает), Эшлин все больше и больше осознавала, сколько времени ему требуется, чтобы «набрать воды».       Он ушел, отбросив светлые волосы, выкрикивая какое-то оправдание: — Нужна H²O!       Почти восемь минут для воды? Она так не думала и не могла избавиться от чувства беспокойства. Он даже не казался таким уставшим, и с каких это пор он заботится о том, чтобы пить воду из бутылок других людей? — Эй, мам, я сейчас вернусь, — крикнула Эшлин, уже уходя от своих упавших в обморок друзей. Ее мама показала большой палец вверх и сделала глоток воды. Ее ноги двигались быстро. Внутри ее что-то ныло из-за того, что Айден ушел один.       Достигнув другой стороны кладбища, где ее и ее друзей окружали автобусы, Эшлин остановилась у выхода и осторожно сняла беруши.       Звуки ее окружения мгновенно усилились, став в десять раз громче и как будто ближе. Листья царапали дерево, щебетали птицы, гудели машины по гладкому асфальту, а ветер нежно хлопал ее рубашкой.       Хотя кое-что еще.       Автобус слегка двигался — его колеса смещались то влево, то вправо, металлическое днище скрипело, как будто внутри кто-то был. Она снова надела беруши и почувствовала, как ее тело напряглось, когда она подошла ближе. Либо это был Айден, либо проблема.       Гравий хрустел под ее ногами, когда она приближалась все ближе и ближе. Эшлин протянула руку к двери, резко выдохнула и открыла ее. Она немедленно поднялась по лестнице и…       Айден.       Ряды сидений внезапно оборвались в середине автобуса, и на полу сидел Айден, прислонившись спиной к последнему сидению. Его колени были плотно прижаты к груди, а на широких джинсах были следы грязи по краям. На его лице и в глазах отразился ужас. Не было и намека на его обычную улыбку, вместо этого его кожа казалась липкой, почти мокрой. Как будто он плакал. — Что ты здесь делаешь? — спросила Эшлин тихим голосом. Она старалась не показывать паники, но так оно и было. Какого черта Айден делал один в автобусе?       Айден поспешно выпрямил ноги, чтобы выглядеть более нормально, и прервал зрительный контакт. Он сверкнул вынужденной улыбкой, которую она увидела насквозь. — О, ты знаешь. — Нет, я не знаю. — Просто… перерыв.       Она попыталась смягчить свой голос: — Перерыв? Один? В автобусе? — …ага.       Его улыбка была напряженной, а глаза опущены. Айден повозился с рукавами своей коричневой толстовки, натягивая их на руки и снова опуская. Если подумать, не так уж много частей его тела не ерзали. Обе его ноги быстро постукивали, колени отскакивали друг от друга.       Эшлин подошла к нему, когда он начал заламывать руки. Она сохраняла свой тон мягким, стараясь не напугать его еще больше. — Что происходит? — Ничего- — Пожалуйста.       Он поднял взгляд и встретился с ней взглядом, и Эшлин почувствовала, как у нее сжалось сердце. Его темные глаза были налиты кровью, и она поняла, что была права: слезы текли по его щекам. Он плакал. Она не привыкла видеть его без улыбки, а тем более в слезах. — Все в порядке, — слабо повторил он.       Эшлин устроилась на полу рядом с ним, сохраняя тишину. В близости и тишине неровный ритм дыхания Айдена стал еще более слышен. Он звучал так, словно он задержал дыхание. — Что-то случилось? — Нет. — Тебя трясёт.       В ответ повисло еще большее молчание. Его сломало лишь быстрое постукивание изношенного кроссовка по полу автобуса.       Эшлин была в растерянности. Когда дело касалось утешения, у нее было столько опыта, сколько у призрака. Хотя что-то должно было быть не так. Она хотела потребовать ответа, но это выглядело агрессивно. Она не знала, что сказать неправильно, а что правильно, но ее интуиция подсказывала ей оставаться рядом с Айденом.       Солнечный свет струился сквозь окна, отбрасывая сияние на его светлые волосы. Чем больше она изучала его, тем больше понимала, что он чрезвычайно напряжен. Чем дольше она оставалась, тем труднее ему было это скрывать — взгляд Айдена метался по всему автобусу, как будто он ждал нападения, и его дыхание казалось скорее удушьем, чем вдохом. Его руки начали дрожать так сильно, что казалось почти неистово, поэтому он сжал их в кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели.       Эшлин было больно видеть его грустным, но еще больнее было видеть, как он это скрывает. Поэтому она сказала единственное, что могла придумать.       Нерешительно она положила руку ему на плечо. Айден взглянул вверх. — Ты можешь это выпустить.       Он яростно покачал головой, пытаясь заговорить, но его голос тут же дрогнул. Слезы грозились пролиться из его глаз, но он проигнорировал это и попробовал еще раз. — Эш, я… все в порядке, и… ничего не случилось… — Можно мне тебя обнять?       Эмоции вспыхнули на лице Айдана менее чем на секунду. То, как расширились его глаза, было почти близко к надежде. Это все, что потребовалось Эшлин.       Она тут же обняла его. Тело Айдена сначала застыло, как она и ожидала, но постепенно он начал расслабляться с ней. Даже с берушами она могла слышать его учащенное сердцебиение. Он почти рухнул в ее объятия, и она просто притянула его ближе.       Он дрожащим голосом прошептал ей на ухо: — Эш… — Шшш…       Оставшееся напряжение в его теле исчезло, весь его вес упал на Эшлин, включая голову ей на плечо. Айден задрожал еще сильнее, когда с его губ сорвался тихий всхлип, и она почувствовала физическую боль в груди. Он крепко держал ее, и она бормотала короткие заверения: «все в порядке», «я здесь» и «ты в безопасности», пытаясь вложить спокойствие в каждое слово.       Его дыхание стало тяжёлым и учащенным, наполняя воздух громкими, неровными вздохами, как будто он только что пробежал марафон, пока они сидели там. Она чувствовала, как его грудь вздымалась так, что это можно было бы назвать только учащенным дыханием.       Ох.       Ох.       Айден не просто плакал. У него была паническая атака.       Она чувствовала себя глупо, потому что не осознала этого раньше. Эшлин не думала, что они у него есть. Осознание этого в некотором смысле помогло ей встать на ноги в этой ситуации. Это дало ей ощущение знакомства. Она испытала собственные приступы паники поздно ночью, находясь одна в кромешной тьме своей комнаты.       Она отстранилась от Айдена, и он тут же отшатнулся назад. Его рука тут же потянулась к груди, как будто он боялся собственной гипервентиляции. Звук был громким и все ускорялся, только усиливая его панику. Эшлин снова вспомнила острую боль, которую она чувствовала в груди во время приступов. Каждый вздох был похож на удар.       Она старалась не показывать своего беспокойства. Вместо этого она протянула руку и осторожно убрала одну из его рук с груди. Он был липким от пота, но она не обратила на это внимания, сжимая его руку между ключицами. — Дыши со мной.       Слеза скатилась по щеке блондина и капнула с его подбородка, когда Эшлин начала медленно вдыхать. Рука Айдена поднялась вместе с ее грудью, и он попытался скопировать ее — несмотря на прерывистое дыхание и продолжающие течь слезы. Она громко выдохнула. Его рука опустилась вместе с ее грудью, когда он выдохнул вместе с ней. — Хорошо, — пробормотала она, прежде чем снова начать вдыхать.       В течение почти пяти минут она продолжала контролировать его дыхание, время от времени считая до четырех. Она шептала мягкие подбадривания между каждым вдохом. Эшлин не знала, когда именно, но в какой-то момент она заметила, что ее свободная рука переплелась с рукой Айдена. С течением времени его сильная дрожь сменилась более мелкой.       Тело Айдена постепенно слабело, становясь вялым и истощенным. Он тяжело наклонился к ней, снова уткнувшись лбом в ее плечо. Выглядело так, будто ему потребовались все оставшиеся силы, чтобы удержать руку на груди Эшлин.       Заметив, насколько он неподвижен, она слегка убрала его руку. Он выпрямился и поднял руку с красным лицом.       Его коричневая толстовка теперь была закатана до локтей, а кудри торчали во все стороны, отчего он выглядел растрепанным. Отечность в глазах уменьшилась. — Как ты себя чувствуешь? — осторожно спросила она, стараясь не переступить черту.       Его губы слегка изогнулись, и он ответил хриплым голосом: — Превосходно?       По ее телу прошло облегчение. Вот ее Айден. Между ними пролетела пауза. — У тебя пересохло в горле? — Как ты узнала?       Она встала и взяла свою металлическую бутылку с водой с того места, где она в последний раз оставила ее в автобусе, и ответила: — После приступов у меня пересыхает горло. И во время.       Айден выглядел слегка удивленным, но молча принял ее бутылку с водой. Он выпил всю воду, оставшуюся внутри, прежде чем снова закрутить крышку. Некоторое время они сидели молча.       Эшлин тщательно подбирала слова: — Ты… их много получаешь? — Нет, только раз в пару недель.       «Это много», — подумала она про себя, но ничего не сказала. — Обычно я справляюсь с этим. — Ага. — Или, ты знаешь, — он неопределенно указал на автобус, — я падаю в обморок в автобусе.       Несмотря на его попытку пошутить, Эшлин видела, какие потери нанесла ему атака, по его опущенным плечам и вялым движениям, и слышала это по его измученному голосу.       Он, несомненно, заметил ее взгляд. Он снова улыбнулся: — Я в порядке. — Тебе не обязательно быть. — Хотя ничего не произошло.       Она издала легкую усмешку: — Я думаю, что околосмертные переживания каждую ночь считаются «чем-то происходящим».       Блондин возобновил движение рукавов: — Может быть. У тебя они тоже случаются? — Атаки? — Айден слегка кивнул, — Да. Они отстой. — Мне очень жаль, но, — его голос понизился, глядя ей в глаза, — Спасибо.       Она только кивнула. — Я… здесь, ладно?       Его взгляд снова упал на руки. — Я в порядке, Эш.       Эшлин чувствовала его нежелание раскрываться дальше и уважала это. Она, несомненно, это поняла, потому что чувствовала бы то же самое. Шквал вопросов о его тревоге, вероятно, сейчас не поможет. — Хочешь взять еще воды изнутри и, может быть, батончик мюсли?       То, как Айден оживился при упоминании о еде, было почти комично, снова появилась легкая улыбка. — У тебя еще есть эти батончики? — Айден, это чистый сахар. — Эшлин, ты должна быть со мной вежлива, иначе я заплачу.       Закатив глаза, она встала и помогла ему тоже подняться. Их руки все еще были переплетены. — Хорошо, хорошо.       Он ухмыльнулся, и Эшлин почувствовала, как легкая улыбка тронула ее губы. Было облегчением увидеть, как цвет вернулся к его лицу. Они оба начали переходить автобус, когда Айден пошутил: — Мне следует чаще плакать. — Ой, заткнись.       Когда они вышли из автобуса на солнце, возникло молчаливое понимание, что взаимодействие между ними осталось. Хоть она и не была рада видеть его плачущим, Эшлин почувствовала почти облегчение теперь, когда узнала его скрытую сторону.       И пока они шли, их руки оставались переплетённые, молчаливое обещание.       Она будет рядом с ним, пока он ей позволит.