Сон, искажающий реальность

      Одинокий и жалкий сейчас, он ещё вспоминал время, когда был гордым. Теперь от особняка не осталось ничего: ни былого величия, ни былой стати, с которой он, огромный, нависая над полями, гордо взирал на них сверху вниз. Ричард не испытывал иных эмоций, кроме горького сожаления, пока шëл к своему дому по ковру из золы и пепла. Ничего больше никогда не вырастет на этой земле, она непригодна. Вечно чëрно-серая, голая, наводящая мрачные мысли. И судьба этой земли незавидна.       Мало что осталось и от самого особняка. Некоторые стены, чëрные от копоти, от которой не отмыть, ещё стояли, покрытые сетью трещин, будто оплетëнные паутиной гигантского паука. Второй и третий этаж и вовсе не уцелели. Ветер и робкие солнечные лучи свободно заходили внутрь, хозяйничали там, играясь с останками того, что когда-то было поместьем. Ричард вглядывался в зияющую пустоту верхних этажей, погружëнных в скорбную тишину. – Не подлежит восстановлению, – в ушах голос прораба бригады строителей, выносящий вердикт отстранëнно и холодно. Не подлежит. Невозможно, ведь особняк столько лет простоял здесь, столько лет служил домом для многих: и Хеллсингов, и слуг, и солдат. Ричард успел смириться, но горечь разъедала душу. Стоило только взглянуть на обугленный труп того места, где когда-то жили воспоминания.       Хеллсинг вошёл внутрь, в первый зал с высокими потолками, призванный с порога показать величие и богатство семьи. Теперь даже бомжи отказались бы признать это своим домом. Под ногами хрустели, точно кости, кирпичная крошка и известь, каждый шаг, казавшийся оглушающим из-за царившей тишины, поднимал тучи пыли. Сквозь зияющие провалы в потолке проходили лучи и виделись голубые кусочки небес.       Ричард поскорее прошëл первый зал и скрылся в широком коридоре, где до сих пор лежали обвалившиеся потолочные палки и куски стен. Переступая через горы мусора, он с трудом добрался до уцелевшей двери из тëмного дуба. Схватился за ручку и осторожно открыл, заглянув внутрь. То была библиотека. Все книги, одно из богатств семьи, лежали на пыльном полу, покрытом ковром из сгоревших страниц. От каких-то ещё оставались обложки, какие-то были уничтожены безвозвратно. Хеллсинг поднял один из листов, уцелевших наполовину, попытался прочитать, но безуспешно. Никто уже не разберëт, какие ценные сведения содержались здесь когда-то.       Одна из книг внезапно привлекла внимание Ричарда. Она стояла на своëм привычном месте, почти целая, разве что корешок немного погнулся. Хеллсинг взял еë в руки, и тут же всë в один короткий миг изменилось.       Он шëл вверх по каменной лестнице мимо серых стен, гордый и уверенный. На голове корона, а за спиной тяжëлая мантия, подбитая мехом. Шëл неспешно, сохраняя королевскую осанку. Факелы на стенах едва ли разгоняли тьму, языки пламени дрожали, тянулись к потолку, но, поглощëнные чернотой. Глаз уловил что-то непонятное, лежащее на лестнице. Ричард не остановился, но вгляделся внимательнее. Труп. Артур лежал на ступеньке, остекленевшим взглядом смотря в потолок. Его обескровленное бледное лицо выражало смесь страха и ярости, а руки безвольно свисали. Ричард перешагнул через брата и двинулся дальше. Однако, стоило подняться ещё на пару ступеней, он увидел второе безжизненное тело, на этот раз Интегры, ровно с теми же эмоциями на лице. Перешагнул через новый труп, не испытав ни капли сожаления. Так нужно было.       В конце концов, лестница закончилась крепкой деревянной дверью, распахнувшейся перед Ричардом. Внутри длинная комната с овальным столом в центре, за которым сидели рыцари Круглого стола. Все они разом бросили осуждающие взгляды на Хеллсинга, но остались безмолвными. Все, кроме Айлендса. Хьюго поднялся, в тишине особенно громко скрипнул стул, заставляя обернуться. – Вы здесь, сэр Хеллсинг. Что вы будете делать дальше?       Ричард хотел что-то ответить, но не смог. Не знал. Власть была самой его целью, но не средством для достижения чего-то большего. Однако от необходимости придумать новый план спасла наступившая тьма. Хеллсинг вновь оказался в библиотеке.       Следующая комната оказалась разрушена полностью. Потолок почти упал, стены крошились и даже пол покрылся большими трещинами. Лишь платяной шкаф ещё стоял, да и тот вряд ли сгодился бы для дальнейшей службы. Сквозь оконный проëм, лишëнный стекла, солнце падало прямо внутрь, освещая осколки стекла и сосуд прямо в центре. То был пифос, прямо из Гомеровских «Трудов и дней». Ричард взял сосуд, но открывать не стал. Вместо этого в отчаянии со всей силы швырнул на пол и ещё наступил туфлëй, пока не услышал хруст. Осколки разлетелись по всей комнате. Внезапно что-то в тот же миг сорвалось с потолка. Комната начала окончательно рушиться. Чтобы не провалиться или не быть раздавленным, Ричард, не оборачиваясь, вышел в коридор. Оставалась последняя комната, которая казалась ему самой важной.       Третья комната тоже была пуста, но сохранилась чуть лучше. По грязному полу с останками мебели, рисуя круги на ковре из пыли и золы, ползали три змеи. Одна, гордая королевская кобра, едва повернула голову в сторону Ричарда. Вторая, жадный до еды питон, заинтересованно подползла ближе. Третья, завидовавший двум другим уж, осторожно подобралась к двери, приготовившись к нападению. Хеллсинг бросился к двери, но та уже закрылась. Дëрнул – не поддалась. Видимо, была повреждена, и сейчас еë заклинило. Змеи были всë ближе. Они ползали неторопливо, знали, что жертва никуда не сбежит. Качали головами, высовывая раздвоенные языки и шипя. Ричард прижался к стене с уже обнажившимся кирпичом. Змеи продолжали следить. Вот-вот перестанут гипнотизировать и набросятся. Сквозь треснутое окно луч солнца добрался до стены и высветил на ней какую-то дверь. Хеллсинг поскорее хотел зайти, но замер на пороге. За дверью была лишь тьма. Он отчëтливо ощущал угрозу, исходящую изнутри. Пугала неизвестность. Неизвестно, что именно ждало там. Вдруг что-то более опасное. Ричард обернулся. Змеи были уже совсем близко. Иного выхода уйти от них не было. Заколебался. – Из огня да в полымя, – подумалось ему. Хеллсинг закрыл глаза, собрался с мыслями и закрыл дверь. В тот же момент она исчезла, превратившись в портрет, в котором Ричард с трудом узнал себя из-за обезображенного лица, выражавшего разом все негативные эмоции. Но в особенности явно он видел в себе гордыню, алчность и зависть. Долго смотреть на портрет Хеллсинг не смог, отвернулся. Что стало сигналом для змей. Они обвили его ноги и ползли выше, каждая старалась перегнать других. Ричард оцепенел. Он мог лишь смотреть, как уж подбирается всë ближе к лицу. За ним кобра, третьим питон. Ожидание конца тянулось медленно и мучительно. Казалось, вечность прошла в тишине. Затем всë накрыла тьма.

***

      Ричард проснулся. Ему всë ещё казалось, что по его ногам ползут змеи. Он почти ощущал их чешуйчатые тела. Однако то был лишь страшный сон. Это была последняя ночь Хеллсинга на этой Земле.