Красавица и вампир

      Жесткий пол. Затхлый воздух. Глубинная темнота. Первые ощущения после сна у Со Хян были довольно мрачные. Сердце неожиданно своими липкими и мерзкими щупальцами сдавил страх.       -Проснулась? — медленно и тягуче раздалось рядом. Это был голос Гви. Она чуть не подпрыгнула от неожиданности.       Девушка обернулась. Вампир, подобный прекрасной статуе восседал на троне, созданном из переплетенных корней деревьев. В заднюю часть трона словно был замурован человек. Со Хян захотелось закричать, но будучи кисэн, которой бесчисленное множество раз приходилось скрывать свои настоящие чувства и эмоции, она сдержалась.       -Вы убьете меня?       -Ну конечно, — Гви слегка наклонил голову в бок, как хищник и в то же время — наблюдатель. Мгновение и он возвышается уже над ней. Высокий, точно башня, он стоял прямо перед девушкой, все еще сидевшей на полу. — Ведь я вампир. И ты, красавица — шаг вперед, она же пятится назад, — … для меня всего лишь еда.       «Думай, Со Хян! Думай!» — кричит она себе в мыслях, пытаясь отчаянно найти выход. В голове вспыхивает образ ученого, которого она полюбила так сильно, что готова была каждый день делиться с ним кровью. И вдруг лицо этого ребенка — Ян Сон.       Гви тем временем опускается перед ней, неслышимый и весь какой-то восхитительно-нереальный, на колени в ожидании ее ответа.       -Считаешь меня монстром, не так ли?       Со Хян поднимает на него глаза. «Похож на древнего бога, — мелькает в ее голове». Она приняла решение и теперь ей все равно.       -Утоливший голод едва ли в состоянии распробовать хорошее блюдо.       Вампир замирает, не это он хотел услышать. Он протягивает руку и касается ее плеча.       -Согласен, … но в тебе также что-то есть… — он заглядывает в глаза человека и впервые в бесконечности своей жизни — не в состоянии прочитать в них ответ. Девушка легко касается его пальцев.       -Так может, стоит продлить удовольствие? — губы трогает легкая усмешка и вампир теряется. Живая красавица добровольно прикоснулась к нему и держит его большую мужскую ладонь в своих мягких и нежных руках. Он кивает, соглашается, сам не зная конкретно на что. Потому что это… она. Потому что если она так хочет, то он все сделает.       -Считаешь несчастьем, что попалась? — спрашивает Гви. — Тебе суждено было стать одним из восхитительных украшений жизни светского общества. Могла бы стать наложницей какого-нибудь бесполезного толстосума и вора на государственной службе.       Кисэн внутренне передергивает от такого предложения. Лицо Ким Сон Ёля навсегда отпечаталось под её веками и закрывая глаза она видит лишь его. Она ни за то не променяет свою сегодняшнюю жизнь, полную опасностей и приключений — но рядом с ним (С НИМ!) на что-либо иное. Пусть сытое и безопасное.       -Я рада тому, что встретила Вас, господин, — она смотрит на него открыто и прямо, не врет, но в этом есть все равно что-то противоречивое и непонятное ему.       Гви поднимает бровь. Кисэн аккуратно прикладывает его руку к своему сердцу.       -Уже давно мне очень и очень больно. Простите, если разочарую Вас, господин. Но если Вы убьете меня и прекратите эти невыносимые муки — я приму смерть с благодарностью.       Под ладонью Гви чувствует биение сердца сквозь тонкий щелк ее одеяния. Он видит ее светлую кожу и острые ровные ключицы и чувствует непреодолимое желание прикоснуться к ним… губами. Не клыками! Хищник внутри изумленно отступает в тень, напуганный и пораженный чистотой ее взгляда и храбростью, какой не сыскать у многих.       Лишить жизни это прекрасное создание он никогда не осмелится, … хотя бы пока не узнает — как ей удалось сыграть столь дивную музыку.       За тысячелетия своей жизни он полагал, что утратил всю свою человечность. Гви был одинок, короли приходили и уходили, его слуги, его любимые и близкие люди рассыпались в прах. Никто не понимал его, но все стремились получить от него желанную власть. И уж точно никто не желал добровольно держать его за руку, как Со Хян.       Вампир поднялся и помог пленнице встать.       -Чего ты хочешь? — спросил он, — Серебра? Делая мне столь щедрый подарок — свою жизнь — что ты хочешь взамен?       Он вернулся на трон и прикрыл глаза, ожидая услышать что угодно, кроме:       -Господин, позвольте мне остаться рядом с Вами.       Интересно.       Вампир кивает, слегка улыбнувшись уголками губ. Близится рассвет, он чувствует это своей черной природой. Лучи солнца озаряют долину, бегут по холмам, он способен ощущать их на физическом уровне, практически кожей. Они навевают ему сон. Гви погружается в воспоминания и размышления по поводу своего следующего хода в очередной игре между королем и монстром, что живет в замке.       Со Хян остается стоять перед его троном в ожидании распоряжений. Но время идет, и, кажется, уже взошло солнце, поскольку Гви замирает на троне с закрытыми глазами, недвижимый и прекрасный, подобный древней статуе. В такие моменты его отличие от живых начинает ярко бросаться в глаза — его грудь не поднимается при дыхании.       «Он спит?» — спрашивает себя Со Хян, ведь ей, пережившей ночное нападение монстра, тоже очень хочется спать. Резкая усталость наваливается со всех сторон. Прическа с массивными косами и украшениями начинает сильно тянуть волосы. И она их расплетает, выдергивая шпильки одну за другой. Ими если что и обороняться можно.       Гви наблюдает за ней из-под полузакрытых ресниц. «Что она делает???» — проносится в его голове, он растерянно следит за тем как тяжелые волны блестящими локонами ложатся на ее плечи. Она прячет заколки в рукаве и он мысленно хмыкает, не желая, впрочем, разрушить ее иллюзию призрачной безопасности.              Со Хян осматривается вокруг более внимательно. Здесь лишь пещера, вокруг одни камни и прежде, чем заснуть, ей нужно убедиться, что Гви тоже дремлет. Робко и тихо девушка подкрадывается к нему ближе, проводит рукой перед его лицом. Вампир никак не реагирует.       Она выдыхает, значит все в порядке. Его ровные черты лица, широкие плечи и бледная кожа прекрасны как у небожителя. Так и тянет просто прикоснуться к нему. Есть только один изъян — это брызги крови, оставшейся после «пиршества». Со Хян отчего-то очень нравится форма его глаз, обрамленных черными ресницами, крылья черных бровей, высокий и ровный лоб и острые скулы, по которым скользят блики свечей. Со Хян становится интересно, а почувствует ли он, если…       -Чем ты занимаешься? — спрашивает Гви, потеряв терпение и взглянув на неё. И прежде, чем она начинает падать от испуга, подхватывает ее за талию. Кажется, это стало традицией?       Он привык в часы одиночества сидеть неподвижно, обдумывая все следующие шаги. Но не учел, что человеческие девушки бывают чрезмерно любопытными.       — Господин, простите, я слишком загляделась на вас. Позвольте мне умыть Вас? — просит кисэн.       Гви теряет дар речи, он может лишь кивнуть в сторону направления, где в пещере есть источник подземных вод. Девушка явно не понимает, что он имеет в виду, поэтому вампир, встав, решает сам показать ей подземный колодец. Он идет чуть впереди, отчетливо слыша за собой шорох ее шифонового платья и маленькие робкие шаги.       «Веревки слишком грубые, а ведро слишком тяжелое для смертной и слабой женщины» — решил Гви и, молча, вытянул из колодца воду. Он слишком в замешательстве, чтобы пытаться ей что-то объяснить. «Монстры обычно не помогают смертным, а едят их» — звучит голос в его голове, пока он ставит ведро на край древнего каменного колодца.       -Может, ты хочешь пить? — он приложил все усилия, чтоб его голос не дрогнул.       Девушка кивает, подходит чуть ближе и зачерпывает свежую ключевую воду ладошкой.       — Ой! Холодно!       Это заставляет Гви улыбнуться, он погружает руки в чистейшую воду и складывает их лодочкой. Не чувствует холода вообще. Ничего не способен ощутить уже тысячу лет. Со Хян же склоняется к этой импровизированной чаше и, прикоснувшись губами прямо к глади воды, пьет. У Гви создается впечатление, что он поит водой маленькую птичку, что попалась в его подземный дворец по чистой случайности. Никто и никогда не принимал ничего из его рук. Стоило людям узнать кто он, как все что он делал или говорил, они воспринимали как истинное зло. Много лет назад вампир отчаялся и стал именно тем злом, какое они хотели видеть. Поэтому сейчас Гви чувствовал себя максимально уязвимым рядом с ней, не понимал себя и свое смущение. Вода выскользнула из его рук, а девушка быстренько отвернулась, стирая с лица капли.       «Что ты делаешь, Со Хян?» — спросил ее внутренний голос. И как на зло, этот внутренний голос был похож на голос ученого. «Пытаюсь забыть Вас!» — ответила он ему и повернулась к вампиру. В темноте пещеры, освещенной только свечами, от нее укрылось то, что его щеки и плечи покрылись румянцем как если бы он до сих пор оставался человеком. Кисэн вытащила свой расшитый цветами и птицами платок и погрузила его в ведро.       — Наклонитесь ко мне, — попросила она. — Господин, Вы слишком высокий.       Удивившись, Гви повиновался ей. Со Хян провела платком по его щекам и губам, стирая запекшуюся там кровь. «Делала такое тысячу раз, помогая ученому, а теперь что?». Потом девушка сполоснула платок и продолжила.       Только однажды женщина столь смело прикасалась к его вечно прекрасному лицу. И в тот момент, он еще не знала о его истинной сущности. Гви же сейчас, не скрывал от Со Хян то — кем он был, но почему же она не бежит от него? Даже молодая королева, которую он воспитал в превосходную шпионку, остереглась бы подойти к нему ближе, чем на пару шагов. Он слышит и чувствует легкое дыхание на своем подбородке, когда Со Хян поднимается на цыпочки, чтобы стереть капельки крови с его лба и линии роста волос. По его телу пробегает волна смущения и радости, и даже мурашек. Неужели это желание быть нужным? Выдохнув, вампир склоняет голову ниже, чтоб ей было удобнее. И никто на свете не заставит его признаться в этом!       Вампир лишь склонил голову перед смертной, а монстр внутри, испуганный, сбежал во тьму, оставив Гви одного. Наедине с самим собой. Хищник исчез, остался лишь очень-очень одинокий Гви, который понятия не имел совершенно — как ему быть дальше. Он благодарит мысленно — темноту, его ближайшую подругу, что прячет его смущение. Осталась лишь одна мечта — начать дышать, как эта милая смертная. Наслаждаться солнцем и ветром снаружи и не коротать минуты, часы и годы одиночества во мраке подвалов дворца.       Приходит странное осознание — он кроме последнего раза — не создавал себе подобных. Не потому что желал остаться сильнейшим хищником из всех, а потому что… никому не пожелал бы такой жизни. Изумленный, вампир распахивает глаза.       -Что с Вами, господин? — тихо спрашивает кисэн. Она последний раз проводит платочком по его холодным губам.       — Ничего.