Номер 10

ГЛАВА 1

«Когда приезжаешь на новое место,

у тебя появляется шанс начать всё сначала»

      После двух суток, проведённых в поезде, асфальтированная платформа под ногами кажется шаткой, а походка — нетвёрдой, словно делаешь первые в своей жизни шаги.       Чтобы не мешать окружающим, Полина отходит от вагона, но прежде благодарит проводницу за приятную поездку и желает счастливого пути. Моложавая женщина тепло улыбается, взглянув на пассажирку, и проверяет посадочные билеты тех, с кем продолжит путь. Вокруг привычная для вокзалов суета. Провожающие и встречающие толпятся, сгребая близких в крепкие объятия. Кто-то, поправляя сумки на плечах, торопится к дальним вагонам. А у выхода в город зазывающе покрикивают бомбилы.       — Лина!       Порыв ветра хлёстко бросает в лицо пряди тёмных волос, когда девушка оборачивается на оклик. Фролова убирает их замёрзшими на кусачем морозе пальцами и, не дожидаясь приближения дяди, сама, подхватив чемодан, идёт ему навстречу. Она попадает в крепкие объятия родственника, щекой чувствуя холод его задубевшей куртки. «А я так и не прибавила в росте за прошедшие пять лет», — думает Лина, понимая, что точно так же её голова лежала на мужском плече при последней встрече.       — А похорошела! — Василий, немного отодвинувшись, смотрит на племянницу с улыбкой. — Как доехала?       — Без происшествий. Только ноги гудят. Ощущение, будто до сих пор в поезде.       На эти слова дядя тихонько хмыкает. Он забирает чемодан, прежде чем подтолкнуть девушку к парковке за металлическим забором.       — Ну ничего, — говорит Фролов, — сейчас домой приедем, а там отдохнёшь.       — Уже предвкушаю спокойную ночь без опасений, что матрас с полки соскользнёт на пол, и я — вместе с ним, — со смехом отзывается Полина.       На парковке, оказывается, уже ждёт такси, водитель которого помогает загрузить вещи в багажник. Он выезжает на дорогу, вклиниваясь в поток машин, а пассажиры делятся незначительными новостями до тех пор, пока Василия не отвлекает телефонный звонок. Чтобы не греть уши на чужом разговоре, Полина рассматривает вид за окном движущегося по вечернему городу автомобиля. Прошло много времени с того момента, когда девушка была здесь, а потому улицы с трудом узнаваемы ею. «Лишь бы остановка у дома действовала, да автобусы ходили по старому расписанию. А с остальным разберусь», — думает Фролова. А спустя четверть часа такси останавливается у знакомой пятиэтажки. Кажется, обновлённый фасад — единственное изменение. Поднимаясь на второй этаж, Полина гадает, по-прежнему ли открыта дверь на крышу, решив, что проверит это позже.       В двухкомнатную квартиру недалеко от Ледового дворца Фроловы переехали после рождения первенца. И когда погибли жена и дети, мужчина всё грозился продать двушку и купить студию в центре города. Только каждый раз снимал объявление, будучи не в силах покинуть стены, хранящие болезненные, но тёплые воспоминания о семейном счастье. И вот теперь впервые за долгое время в квартире появился ещё один жилец, помимо самого Василия, который пропускает племянницу вперёд, а следом заносит чемодан с её вещами.       — Ну вот твоя спальня, — говорит мужчина и распахивает дверь в дальнюю из комнат. — Располагайся и чувствуй себя как дома. Где и что находится, думаю, помнишь? Отдыхай, а я пока ужин приготовлю, — Василий заминается. — Ты уж извини, подождать немного придётся. Сварганить ничего не успел: с работы сразу на вокзал.       — Дядя Вася, да ничего страшного. С голода не умираю, — улыбается Лина и предлагает: — Давай помогу? Только душ сначала приму, а то с дороги… Сам понимаешь.       Фролов кивает, просит сообщить, если что-нибудь понадобится, и оставляет племянницу. Девушка достаёт из чемодана чистые вещи, ощущая себя немного не в своей тарелке, как это всегда бывает, когда оказываешься в чужом пространстве. Волнение слегка покалывает изнутри, но Полина надеется, что это чувство быстро притупится, и отгоняет все непрошенные мысли. Быстро принимает душ, заплетя волосы в косу и собрав её в пучок на затылке, и вскоре выходит из комнаты, чтобы помочь с ужином.       На плите в кастрюле закипает вода, с которой Фролов убирает пенку от куриной грудки, а на мойке лежат вымытые и почищенные овощи.       — Будем ужинать супом на курином бульоне? — догадывается девушка.       Она нарезает овощи, а когда мясо готово, добавляет их в кастрюлю и присаживается за стол, наблюдая, как дядя снимает с косточек мякоть грудки.       — Я родителям позвонил, сказал, что встретил тебя, — говорит мужчина, взглянув на Полину. — Как они вообще отреагировали на твой переезд?       Девушка красноречиво морщится, но это для Фролова не ответ.       — Сначала были против, — вздыхает она, понимая, что без подробностей не обойтись. — Главный аргумент — учёба. Якобы бросаю хороший университет, а здесь ещё неизвестно, какого качества образование получу, какие будут преподаватели. Показала им отзывы об институте, вроде успокоились. Хотя до последнего пытались отговорить, но скорее для вида, чем всерьёз.       — Может, они и правы. Здесь провинция, перспектив особо нет, да…       — Дядя Вася! — Полина с осуждением смотрит на родственника, не ожидая, что он заведёт ту же шарманку, что и родители. — Я больше оставаться там не могла. Родители как кошка с собакой живут. Всё время делят то имущество, то меня. Только на теме моего переезда сошлись во мнениях, да и то ненадолго.       — Не передумали разводиться?       — Нет, — покачав головой, девушка ненадолго замолкает. — Что я уехала, наверное, неправильно. Но дома такая атмосфера, будто вот-вот грянет третья мировая война, честное слово. Не могу там сосредоточиться на учёбе. Перемен каких-то захотелось. Так что идея с переездом — глоток свежего воздуха. И родители, наконец, разберутся в своих отношениях, не оглядываясь на меня.       Василий, задумчиво выслушав племянницу, только качает головой.       — Здесь тебе уж точно никто мешать не станет, я-то на работе целыми днями. Считай, тишь да благодать, — добавляет он, улыбнувшись.       — Видела, кстати, «Медведи» перестали скрести когтями по дну турнирной таблицы. Усилили команду?       — Просто Калинин нового главного тренера назначил, — отзывается мужчина. — Макеев по-другому тренировки выстроил, рокировку в звеньях провёл. В первые же дни половину команды выгнал.       — Серьёзно? — Лина, проверяющая готовность супа, хмыкает. — Казанцев, наверное, рвал и метал?       — Не без этого, — кивает Василий, — но Макеев на своём настоял. И правильно сделал, «Медведи» теперь хотя бы не только на словах команда. Конечно, есть над чем работать, но прогресс уже заметен.       За повседневными разговорами и ужином вечер плавно перетекает в ночь. Фролов уходит спать, напоминая, что второй экземпляр ключей перед уходом на работу оставит в верхнем ящике тумбочки в коридоре, а Полина разбирает чемодан и складывает вещи в комод. Лишь после этого ложится на немного скрипучий диван, поставленный здесь вместо двух кроватей. Девушка помнит, что в этой комнате была детская спальня её двоюродных братьев. Остался только узкий шкаф с их энциклопедиями, среди которых есть книги по хоккею. А со стены мужчина забыл снять рамку с фотографией мальчишек, которую тётя сделала на катке, где Василий ставил сыновей на коньки.       Отвернувшись от снимка, Полина ложится лицом к окну. Свет от фонаря без труда проникает через светлый тюль, но вставать, чтобы закрыть шторы, не хочется. Вместо этого девушка с головой накрывается одеялом, не замечая, как очень быстро проваливается в сон. Даже не успевает составить план действий на ближайшие пару недель, подумав лишь, что на днях нужно отнести документы в институт.