Воскресное Возрождение

Два штаба. Комплекс подземных лабораторий. Встретили вооружённое сопротивление. Ричсон ранен. Краткие строки отчётов мелькали на телефоне. Леон стиснул челюсть, что отразилось на его хладнокровном лице лишь смазанным незаметным движением.       За семь лет агент Кеннеди не привык к своему повышению, отразившемуся получением в личное командование собственной разведгруппы/отряда противодействия биотерроризму. Ему бы эту группу в тот далёкий 2004, подмогой в спасении дочери президента. На секунду Леон невесело хмыкнул. Хотя нет, закончить их историю с Краузером было личным делом. Да и вряд ли они бы вдевятером уместились на том гидроцикле…. Ещё и Ханниган из направляющего контакта превратилась в едва ли не личного помощника Кеннеди. Ох, и стоило ему тогда в шутку ляпнуть, про секретаршу…. Никогда не злите женщин. Леон надеялся, что Ингрид с Эммой понравилось путешествие на Мальдивы, подаренное в качестве извинения.       Мистер Кеннеди ещё долго мог бы предаваться смешанным размышлениям, если бы не раздался весёлый окрик: – Папа! От непосредственности, разлившейся в детском голосе, лицо Леона покинули все отрицательные эмоции. Из серых глаз исчез лёд и агент Кеннеди, лучший оперативник USSTRATCOM, впервые за весь день тепло улыбнулся. – Привет, – Леон подхватил радостного сына и крепко его к себе прижал. Маленький мальчик, светловолосый, с широким лбом, немного греческим профилем. Копия отца во всём: внешности, характере, улыбке. Во всём. Кроме глаз. По мнению Кеннеди, самом прекрасном подарке, полученном младшим Кеннеди от матери. – Кристофер Кеннеди, ты забыл свой рюкзак! – крикнула молодая женщина, стараясь не допустить улыбки ни на своём лице, ни в удивительных аквамариновых глазах. Кристофер.       Изначально ни Клэр ни, уж тем более, Леон не планировали называть сына в честь старшего брата девушки, однако, когда бывшая Редфилд находилась на третьем месяце беременности Крис умудрился попасть в засаду в Амазонских джунглях и чуть не погиб. Так что именно старший Редфилд несёт ответственность за выбор имени первенцу Леона Скотта Кеннеди. Хотя порой путаница случалась, как полтора года назад, когда мисс Кеннеди отчитывала дядю и племянника за устроенную разруху в доме: – Крис! – эмоционально воскликнула рыжеволосая, когда заметила? как опасно мигнула и дёрнулась, висевшая под потолком, люстра. – Что? – на неё непонимающе уставились две моськи представителей мужского пола. – Нет, – отрицательно покачала головой молодая женщина, подходя к ребёнку. – Крис это мой инфантильный старший брат, который всё никак не может повзрослеть. – Эй! – возмутился старший Редфилт, но был полностью проигнорирован сестрой. – А ты Кристофер, мальчик в котором гораздо больше ответственности и воспитанности, прямо как у твоего отца, – поцеловала сына в лоб бывшая Редфилд. Кристофер лишь серьёзно посмотрел на маму и кивнул, без слов поясняя, что понял её. – Эй!!! – прервал молчаливый диалог родителя и ребёнка нетерпеливый Редфилд старший. – Я не инфантильный! – сложил руки на груди военный. – И ответственный! В тот же момент с тюльпана люстры упала брошенная куртка. И она потянула за собой всю люстру. В полном безмолвии Клэр лишь выгнула бровь. – Ладно, мы заигрались, – виновато потёр затылок Крис, отводя глаза. Благо потом у брата хватило совести купить и повесить новую люстру. – Прости, мам, – вырвал женщину из воспоминаний голос сына. – Хей, а давайте сфотографируемся? – оглядел родителей светловолосый мальчик. – Мы давно вместе не фотографировались, – на миг голос ребёнка стал грустнее, но затем он всё с той же детской непосредственностью протянул руку в сторону матери. – Иди к нам, мам. Клэр постаралась весело улыбнуться, но в её глазах, как и в глазах её бывшего мужа отразилась тоска. Почти год. Именно столько они не фотографировались вместе. Именно столько прошло после развода. Клэр знала, почему Леон предложил это. Знала и смогла понять. Но не принять. И не простить…       Тяжелее всего было остаться мисс Кеннеди… возиться со всеми документами Кристофера с возвращением своей девичьей фамилии, было бы той ещё морокой. Блондин поступил как настоящий джентльмен, он оставил семье всё: дом, несколько машин, накопления, практически за пятнадцатилетнюю службу: более четырёх миллионов долларов. А также лично обязался выплачивать алименты, хотя Клэр категорически отказывалась. Но им не эти "жесты" были нужны... Несколько селфи. Со стороны они выглядят как счастливейшая семья. Были такими… Сейчас лишь выглядят. – Пап, мам, можно я сбегаю к озеру? – задал вопрос мальчик, спрыгнув с отцовских рук. Русоволосый мужчина и рыжеволосая женщина переглянулись. Явная попытка сына оставить их наедине. – Да, конечно, беги, – ответили родители. – И будь осторожен, – добавила Клэр с характерной материнской заботой в голосе. А в душе Леона поселилась горечь. Как он мог винить сына за то, что тот просто хотел вернуть всё так, как было в их семье раньше? Но их мир, — не сказка. Это мрачное и жестокое место полное безумцев и биотерроризма. Он сам забрал у Кристофера их семью. Забрал у себя сына и Клэр… Всё-таки с ним случилось то, к чему его так давно подталкивал наставник: «Настоящий воин идёт по пути жизни один. Без любви. Без нежностей. Без слабостей» — сухим тоном поучал салагу-новичка Краузер. В итоге Леон стал им. Безэмоциональным оружием в вечной войне с вирусом. Возможно, правильно Крис сломал ему нос, когда узнал, что они с Клэр развелись… С другой стороны, Леону вообще повезло пережить гнев бывшего шурина. – Итак… – нарушила тишину мисс Кеннеди, вырывая Леона из размышлений. – Как работа? – покрутила свой высокий хвост женщина. Такой же она плела, будучи девятнадцатилетней. – Тяжело, – выдохнув, ответил Леон. И даже это признание будто скинуло с его плеч гору.       Леону всегда так поразительно легко давалось общение с жено… бывшей женой. Общение больше походившее на исповедь. Поддержка Клэр делала многие трудности гораздо проще. – Что же, уверена, у тебя нет недостатка в дамах, которые с радостью снимут твоё напряжение, – дерзко высказалась Клэр, стремясь подразнить бывшего мужа. Возможно, даже чуть болезненнее, чем планировалось. – Ты же знаешь, в моём возрасте вредно воздерживаться, – ухмыльнулся русоволосый, а в его серых глазах вспыхнул опасный огонёк. Ей не стоило лезть на эту территорию. И Клэр прикусила губу, прекрасно поняв, какой Ящик Пандоры она открыла. – Как твой мистер доктор? – не заинтересованно спросил Кеннеди, переведя взгляд на сына, который смотрел на озеро, в глади которого плавали опавшие листья, сообщающие о скором приходе осени. – Алан в порядке, – поджала губы рыжеволосая. – Иман милая девочка… Кристоферу очень нравится с ней общаться.       Алан Эдвиг, хирург отец-одиночка воспитывающий шестилетнюю дочь, после смерти жены. Клэр и он познакомились четыре месяца назад, и вроде бы всё шло… неплохо. Хотя по поводу «милой девочки» Кеннеди приврала. Она не очень нравилась младшей Эдвиг. – Я ничего не имею против дружбы детей, – резко повернулся Леон и неожиданно быстро сократил расстояние между ними. – Однако, надеюсь, ты понимаешь, что если я узнаю, что он, каким-то образом склоняет Кристофера обращаться к себе как-то кроме «Алан» или «Мистер Эдвиг», то я буду вынужден сломать челюсть этому хирургу, – Спецагент находился так близко и шептал настолько тихо, что у Клэр пробежали по телу мурашки. – Он не будет так делать, – тихо ответила бывшая Редфилд, пока в её голове вился клубок мыслей. – Надеюсь, – чуть поправил чёлку Леон. – Не могу допустить такого по отношению к тому, что считаю своим. Мужчина положил ладонь на поясницу бывшей жены, в собственническом жесте. – Может сложиться впечатление, что это утверждение относится и ко мне, – едва слышно ответила рыжеволосая, подняв на бывшего мужа суровый взгляд. – Но я больше не твоя, Леон. Однако, неожиданно для женщины, Кеннеди тихо рассмеялся, будто услышал самую смешную шутку за последнее время. – Ты родила нашего сына, Клэр, – с улыбкой заговорил спецагент. - Ты никогда не перестанешь быть моей, – мужчина нежно провёл большим пальцем по щеке, застывшей, из-за произнесённого, женщины. – Прости, мне пора провести время с Кристофером, – Леон (едва ли целомудренно) поцеловал бывшую жену в уголок губ. Развернувшись, спецагент устремился к светловолосому мальчику, рассматривающему листья в воде. У него не больше восьми часов, чтобы побыть воскресным папой и оставить как можно больше воспоминаний сыну о себе.       А затем Леону Кеннеди вновь придётся вернуться на поля сражений с биотеррористами и учёными-психопатами, рискуя не вернуться к тем, кого он любит. Как и всегда.