Десять лет назад

Время близилось к вечеру. Коридоры уже темнели, когда Хантер пробрался обратно. Никто в замке, казалось, не заметил его отсутствия. Тихо, не шныряли ряды бойцов, и на душе стало легче от мысли, что день единства или слишком далёк, или имеет иные цели. Было что-то странное в том, чтобы объясняться перед Белосом, как ребёнок. Прошло достаточно времени, чтобы Хантер перестал бояться его «человеческого облика», но даже так, в сравнении с воспоминаниями, Филипп, облачённый в плащ, острый, как кинжал, вызывал тесноту в груди. Оставалось в его голосе что-то чарующее и одновременно с тем мёртвое, даже когда звучало обыкновенное «здравствуй». — Дядя? Они встретились в коридоре. Белос уже приоткрыл дверь, надеясь зайти к себе, но голос Хантера прервал его. — Да? — Я кое-что узнал. Это…это очень важно. Правда. Белос смотрел недолго, но даже короткого взгляда было достаточно, чтобы увидеть учебник. Улыбка Хантера наивно подёрнулась, когда Белос оказался рядом. Сейчас, десять лет назад, они снова отличались ростом, и, чтобы посмотреть в глаза, Хантер был вынужден поднимать голову. Осознание, что он не доставал до наконечника посоха, разошлось мелкой дрожью, словно этого достаточно, чтобы сейчас же умереть. — Ты украл это из школы? — Нет! Я просто…нашёл, — Хантер открыл первую страницу, — подожди хотя бы минуту, пожалуйста! Это очень важно. — Полагаю, важнее, чем твой сегодняшний побег? Плечи Хантера дрогнули, и, выискивая параграф, он сглотнул. — Я не обрекал тебя на заточение. Дни отдыха были лишь моим беспокойством. Все в этом замке заняты поручениями, которые я был намерен отдать тебе. Эти ведьмы отдают время и силы, надеясь, что тебе станет лучше. А ты, не беспокоясь о своём здоровье, сбегаешь. Наконец, он нашёл страницу. — П-пожалуйста, послушай… …Что ж, неожиданно, но просьба оказалась услышана. Теперь, когда коридор затих, стоило подобрать нужные слова. Просто прочитать? Поймёт ли Белос, что имеется в виду? Конечно, он не был глупым, но, если подумать, оставался отстранённым. И, несмотря на положение, не доверял никому. Он и ранее не отличался мягкостью к незнакомцам, а теперь, когда опасность остановилась на Хантере, и вовсе смотрел на мир, как на скопище враждебных мишеней. Если не лгал. Если не лгал. Хантер, помни, «смотрел, если не лгал». — Здесь сказано: если выпить зелье самому, можно получить такое же видение. Оно просто будет…тем, что хочется сильнее всего. Сном о мечтах. Белос недолго рассматривал страницу. — …Так, ты думаешь, что выпил его самостоятельно? — Д-да, может быть. Я перепутал его с другим, или, может быть, просто хотел пить. Много вариантов, как это могло случиться. Я просто хочу сказать, что… Что все могут быть добры ко мне, и мне не придётся делать выбор. Что близкие не могут совершить зло, даже если близки во сне, и маленький шаг к пониманию своих желаний станет путём к большой дружбе. Пожалуй, взрослая часть говорила именно так. «Нельзя верить во зло, пока оно не доказано». Нельзя… Хантер приподнял голову, когда тишина превратилась хихиканьем. Белос смеялся мягко, его голос, средний между холодом и чистотой, звучал, как мелодия, растянутая донельзя и разбитая на десяток нот. — Что смешного? — Ты так хочешь верить, что мир добр к тебе, Хантер? Не то, что он ожидал услышать. Мир не может быть добрым. Луз говорила, что не существует однозначно добрых и однозначно злых ведьм и людей. В мире мало однозначного, ещё меньше — очевидного, поэтому выбор становился только сложнее. Но, если верить, что всё вокруг — зло, куда они смогут прийти? К геноциду? В человеческой культуре слово «ведьмы» означает тех, кто вступил в союз с Дьяволом. Чем бы ни было это существо, даже название вызывало пустое дыхание. Но, если Белос верил во что-то похожее, если он думал, что есть существо, способное быть источником всей боли в мире людей и зла в мире ведьм, не было ни одного человека и колдуна, который был бы похож на Дьявола сильнее, чем сам Белос. — Я просто…пытаюсь выбрать свой путь. Как ты и сказал мне сделать. — «Свой путь», — мягко повторил Белос. Остриём посоха он повернул голову Хантера, рассматривая карюю темень, — Не тот путь, который выбрали за тебя ведьмы. — Но они… — Что? Добры к тебе? Хантер нахмурился. Более, чем добры. — Что они мои друзья. Весёлое сердце благотворно. Грудная клетка Белоса двинулась в тихом смешке, и вскоре его речь примялась под рейнстик. Чем дольше звучал его голос, тем меньше Хантер казался сам себе. Он силился открыть рот, снова не получалось, и снова в голову приходил тот сон. «Пожалуйста, убей меня». Пожалуйста, убей м — Они не стали бы подбрасывать мне зелья. Они…пытаются мне помочь. — Помочь, мой маленький пиранга? — он хихикнул, положив ладонь на плечо Хантера. «Пиранга»? Что такое «пиранга»? — И с чем же тебе нужна помощь? — Со всем, что потребуется. Эта маленькая наглость поставила Белоса в тупик. Он замолчал на какое-то время, и эта же минута наполнила Хантера смелостью. — Ты возлагаешь на них большую ответственность. Знают ли они, что они твои друзья? Знают ли они, что тебя спасают? — Знают. Это…не должно быть так сложно. — Нет, Хантер. Лишь тот человек, что останется рядом до финала, может называться твоим другом. Лишь тот, кто примет тебя, даже с главным твоим грехом. Так, скажи мне, - посох оставил царапину на щеке, и поверх раны Хантера застыла капля крови, - они могут называться твоими друзьями? Хватит. Не Белосу читать ему нотации. Была ли у него настоящая дружба? Держать в страхе Кипящие острова — это так мило. «Оставаться рядом до финала», чтобы посмотреть, как ведьмы горят заживо. Как это любезно. — Каждый из них занят свои делом. Никто не стал бы беспокоиться о твоей судьбе. О, Хантер помнил, как Белос о нём «беспокоился». Убил его палисмана. Пытался избавиться от Уиллоу. Превратил Кипящие острова в настоящий…как это? «Ад»? Это называется «ад»? — Я не уверен, что они даже вспомнят твоё имя. — По крайней мере… — Хантер поднял голову, заглянув в глаза Белоса. Пауза не была долгой, но казалась ему рваной. И всё же, чтобы ответить, требовалось набраться смелости. Давай, Хантер. Скажи, скажи, скажи, — …они не видят во мне их мёртвого брата, Филипп. *** Ветки тонкие и ломкие, но бьют больно и царапают лицо. Хантер прищурился, наугад выискивая тропинку, и, наконец, вышел к месту, где свободы было больше, чем деревьев и камней. Отвлечься. На что-нибудь…красивое. Подстать шумел ветер, подгоняя то листья, то облака, и небо усеяло примесью красного и голубого. Белос говорил, что на его родине небеса белее. Хантер же знал, что здесь они в разы ярче. «Таким же небо было в твоём видении, Хантер?» Да. А иногда даже лучше. — Уиллоу? — он неуверенно остановился, придерживая учебник. Может быть, не очень правильно преследовать, но Луз сказала, что Уиллоу занимается здесь. И это, в самом деле, хорошее место. — Ой, это ты. Не думала, что ты придешь. — Можно?.. Уиллоу похлопала по месту рядом, улыбаясь. Спасибо, спасибо, спасибо. — Я изучаю историю растений. А ты? — Я… — Хантер неловко улыбнулся, — зелья. История зелий и их применение. — Не думаю, что смогу в этом помочь… — Ничего страшного! Мне просто нужна компания. Я могу посидеть здесь…в тишине. И постараюсь не мешать. Молчание затянулось, но, судя по улыбке, Уиллоу сочла это очаровательным. На самом деле, она выглядела совсем маленькой. Даже позволить себе мысль о привлекательности — кощунство. Потому Хантер принял это, как возможность посмотреть на маленькую Уиллоу со стороны. Неловко. И с Луз, и с Уиллоу, не оставляло ощущение собственной взрослости. Словно повторить многие моменты не получилось бы, потому что стеснение, наивность и незнание более ему не свойственны. Но как добиться того же, если совсем другой? — Выглядишь грустным. — Нет, я просто… — У тебя не получится оправдаться с таким выражением лица. Хантер хихикнул, потирая щеку. — У меня очень сложное задание… Если не исправлю, дядя меня убьёт. Пришлось отдернуть руку, когда Уиллоу потянулась к учебнику. Неторопливо листая, она выглядела задумчивой и одновременно с тем спокойной. Щеки её забавно надулись. — …Не повезло тебе с ним, да? — Вроде того… Я бы сказал, что он хороший, но не знаю до конца. — Мои папы говорят, что рядом с хорошими нет чувства, что они плохие. — Это…умно и просто. …Как и сама Уиллоу. — А какое задание тебе нужно? Придётся хитрить. Нельзя сказать напрямую. Если Уиллоу не спросила о зелье, то Луз смолчала. Спасибо. Но, если слишком много лгать, можно попасть в проблемы… — Ну, смотри… — Хантер сделал глубокий вдох, — нужно понять, по внешним данным, что произошло с ведьмой. У неë было видение о будущем, но только одно. — Похоже, у неё дар. — Почти. Видение было только одно. И длилось оно десять лет. — Значит, зелье…ну, видений. — А это не слишком простой исход для задачи? Уиллоу прикусила ручку. — Может быть… — А если посмотреть дальше? Пятая страница, седьмая, десятая… На пятнадцатой пара строк о зелье, что переносит в прошлое. Это… Если это правда, Белос мог использовать запасной план. Заставить вернуться, чтобы пытаться убить снова. Вторая попытка даст ему неограниченные возможности. Знания о будущем, которое сложно избежать. Даже если познакомиться с ребятами иначе, они одинаково станут драться. Их слабости, преимущества и надежды, остаются на тех же местах. И семьи… Семьи тоже. — «Зелье переносит в прошлое, заставляя переживать его в течение нескольких дней», — задумчиво вмешалась Уиллоу, — может быть, ведьма просто оказалась десять лет назад? — «Нескольких дней»?! «От одного до десяти дней принявший зелье вынужден повторять воспоминания, изменяя их, независимо от будущего и прошлого. По прошествии действия, принявший возвращается в прежнее будущее». — Уиллоу! Это отлично! — он обнял еë со всей силы. Если это обман, то он пройдёт спустя десять дней! Если же зелье видений, то останется тем же. Отлично! Это невероятно! — Ты очень…эмоциональный. — А? Уиллоу смущённо отодвинула его.