Запретные темы

      Как Доктор ни старается избежать этого разговора, он все-таки происходит, и обрушивается на него оглушающе внезапно. Ривер начинает его без какой-либо видимой причины однажды, условным утром, в один из их «счастливых дней». — Кто такая Роуз? — спрашивает она как бы между делом, пока наливает себе кофе. Она почти не одета, на ней лишь верхняя часть пижамы Доктора и трусики. Она пьет американо.       Доктор давится своим зеленым чаем от неожиданности. Он заливает белую рубашку вместе с бабочкой, но беспокоится совершенно о другом. Сердца на мгновение делают перерыв, будто он чихнул. Он не успевает оценить обстановку, даже собственные чувства в данный момент, и почти уверен, что Ривер хотела именно такого. Она так легко нарушает все правила. Даже те, что никогда не высказывались вслух — не произносить имя Роуз. — Смотря кого ты имеешь ввиду. В таких вопросах всегда нужно конкретизировать, — Доктор играет простое недовольство, пытаясь скрыть полную растерянность и полное отчаяние, которое он оставил в прошлом и которое вычеркнул из своей жизни с помощью, в том числе, и Ривер. — Сладкий, по тому, с каким звуком ты захлебнулся своим чаем, я точно могу сказать, что мы друг друга поняли, — Ривер запрыгивает на стол рядом с ним и невинно ему улыбается. Прямо перед глазами Доктора оказываются голые бедра, но он смотрит снизу вверх ей в лицо. — Могу лишь предположить, что ты имеешь ввиду мою близкую подругу. — Ага, именно ее. Так кто она? — интонации Ривер продолжают быть невинными. Но Доктор не обманывается ими ни на секунду. — Роуз — моя близкая подруга, — повторяет он отпивая чай.       Ривер насмешливо поднимает брови. Ее тактики допросов безупречны, как и она вся в целом. Доктор знает с кем имеет дело и все равно не может не сыграть в эту игру, не может не побороться, потому что сейчас он не может сдаться ей как обычно. — Почему ты об этом спрашиваешь? Ты могла все выяснить сама. Что тебя беспокоит? — он хорошо отыгрывает заботливый тон. В самой ситуации чувствуется что-то неправильное. Разговор о Роуз на кухне в Тардис, там, где еще совсем недавно стояла она сама. Разговор о ней с его женой. Разговор о ней с женщиной, которой все-таки хватило наглости сделать то, на что не решалась Роуз — сидеть вот так вот, полуодетой на кухне. — Это та история, которую я хочу услышать от тебя, — она хороша. — Почему? — но она должна сдаться первой. — На самом деле я знаю все об этой истории. Просто хочу узнать насколько она тебя беспокоит. Я переживаю за тебя, — она действительно хороша. Добрый коп. — Тебе не стоит переживать об этом, — Доктор встает, чтобы чмокнуть ее в щеку, — это было давно и теперь у меня есть ты.       Кажется Ривер тает. Доктор поворачивается к ней спиной и подходит к раковине, чтобы помыть свою пустую кружку. — И все-таки, сладкий, расскажи мне.       Доктор изо всех сил борется с напряжением, которое поднимается изнутри. Даже если его спина или затылок сейчас будут выглядеть зажатыми, он проиграет. — Ну хорошо, милая, — он делает вид, что сдается. Гамбит, как в шахматах, — Роуз была моей спутницей и подругой. Моим лучшим другом. Я любил ее. А потом потерял. Как и всех, кого я когда-то любил. Все как всегда. Она осталась жива и здорова, в параллельной вселенной, со своей семьей. Так что все хорошо, — он поздно сознает, что слишком интенсивно натирает кружку — пора бы всполоснуть ее водой.       Доктор слышит, как Ривер спрыгивает со стола. Она встает сбоку от него — чтобы видеть лицо. — Но те регенерации, с которыми она была рядом… Они были такими счастливыми. Я несколько раз пробовала заговорить с девятым, но меня для него не существовало, — Доктор чувствует, что победил. Ривер была сейчас искренней. И вот она, причина разговора — ревность.       Он выключает воду и просто облокачивается обеими руками о стол. Голова отяжелела, но Доктор заставляет себя смотреть Ривер в глаза, заставляет себя выглядеть честным и понимающим. — Послушай меня, тебе не о чем волноваться. Да, я был счастлив с ней когда-то, но ее больше нет рядом. А сейчас ты здесь, и я счастлив с тобой. Все хорошо. Ривер порывисто обнимает его, Доктор кладет свою левую мокрую руку на ее талию, намочив при этом собственную пижаму: — Я буду рядом столько, сколько времени мне отведено, до конца моей жизни, — он ничего не отвечает, хотя в ее правдивости уверен как ни в чем другом. Ривер отстраняется и выходит из кухни: дает ему время осознать ее слова, прочувствовать ее верность.       Да, Доктор знает, что выиграл, и знает, что все обошлось. Но сердца почему-то бьются о грудную клетку, будто хотят вырваться сразу оба. Желудок скручивается в тошнотворную петлю. Хочется прокашляться, или проветрить комнату, сделать хоть что-то, чтобы воздух наконец стал поступать в нормальном режиме, а не так, будто его осталось ничтожное количество. Самое главное – эта тревога, что заставляет руки, дрожать. Ему просто нужно отдышаться. Он снова облокачивается обеими руками о стол. Панические атаки у Повелителей времени — это глупо. Это просто по-идиотски. Он и чувствует себя идиотом. На край стола падает несколько капель и Доктор осознает, что плачет.       Ривер не должна была ничего знать о Роуз. Он скрыл все данные о ней. Он действительно постарался, чтобы никто даже вскользь не смог затронуть эту тему. Но Ривер всегда умела лезть куда не следует.       Доктор глубоко дышит, чтобы успокоиться. Это запретная тема. Может же у него за всю жизнь быть несколько запретных тем. У Повелителя времени просто обязаны быть свои секреты. Этот секрет разрушает его душу, поэтому никто не должен трогать его. Тем более Ривер. Поэтому пусть видит ситуацию такой. И он вообще-то должен похвалить себя за то, как у него все вышло. Он находился в шаге от провала.       Если она будет думать, что Роуз всего лишь еще одно приятное воспоминание, то не будет беспокоится ни о нем, ни о себе.       Плохо то, что она снова разворошила его старую рану — ведь только перестали сниться кошмары. Ну ничего, это еще можно исправить. Нужно лишь немного времени, чтобы рана снова покрылась хлипкой корочкой. И все будет хорошо.