Сам невзрачный

Вася усадила гостью за стол, и в этот момент дядя Игорь почувствовал, как девочка снова наводит какой-то морок. Он стукнул ее по затылку ложечкой, давая понять, что заметил. Вася, не оборачиваясь, шлепнула его по руке и отшвырнула выпавшую ложечку ногой в дальний угол. — Ну-ка не балуй! — шикнул Игорь, и Вася, будто бы случайным движением, зацепила мизинцем и сорвала с его груди ожерелье из собачьих зубов. Видно, невзрачные амулеты, с которыми дядя Игорь ни на миг не расставался, ограждали его от влияния работы Васи, и, лишившись их, мужчина почувствовал на себе, что это были за чары. Какой силы была нечисть, их наводившая, все еще было не угадать, но сама ворожба была сплетена крепко. Дядя Игорь только слыхал об узловых чарах, но на себе никогда не испытывал, и другим людям с ними не помогал. Такими чарами можно было привязать к себе возлюбленного, расположить нужного человека, недруга обратить в доброго друга. Дядя Игорь запоздало догадался, что Вася применяет их не первый день, поди даже с самого своего появления в его доме. То-то все стали такими шелковыми. Мужчина хотел было как-то сдержать девочку, но чувствовал, что и слова против нее больше сказать не может: словно паучиха в центре паутины она дергала за ниточки, затягивая в нее всех вокруг. Но можно ли такие действия расценить как злые? Дядя Игорь замешкался, но Вася глазами указала на Шуру, мол, ее надо успокоить, не шебуршись. Пришлось согласиться. Мужчина налил гостье чаю, похлопал ее по плечу и, стараясь звучать как можно менее мрачно, сказал: — Ничего страшного, все образуется, мы что-нибудь придумаем, — Вася одобрительно кивнула, — Держись рядом, если что — сразу гони сюда, — еще один кивок. — Не зря же мотоцикл купила. — Да как я…? За печкой что-то упало. Это задремавший в углу Витька, услышав слово «мотоцикл», выронил метлу и поспешил присоединиться к разговору: — Тетя Шура, едем кататься? — Когда с уборкой разберешься — катись, куда хочешь, — проворчал Игорь. Шура потерла глаза рукой, на ее лицо вернулась улыбка. Вася подняла с пола амулеты, но возвращать их дяде Игорю не спешила. Она повертела их в руках, и наконец, положив их на стол перед собой, будто нехотя отодвинула от себя, а дядя Игорь тоже будто нехотя их забрал. Он не знал, что думать: с самого начала действия подкидыша были неоднозначными, и он с самого начала трусил ей открыто противостоять или хотя бы докопаться до правды, куда там, он даже лишний серьезный вопрос ей боялся задать. — Прости дядя Игорь, я не нарочно, больше так не буду, — слова эти, произнесенные с очень уж искренним раскаяньем, окончательно сбили его с толку. К удаче или неудаче, в ворота постучали, это пришли первые посетители, и возможность что-то узнать снова была упущена. Витька впопыхах доделал все свои дела по дому и довольный потащил Шуру за ворота. Девушка, как и обещала, показала ему, как заводить мотоцикл и разрешила немного порулить по поселку. Дядя Игорь, чертыхаясь про себя, общался с просителями еще более отстраненно, чем обычно, он оглядывался на дверь, ожидая, что Вася может быть выйдет, но та не то, чтобы не объявилась, но и умудрилась незаметно ускользнуть из дома и уехать с Шурой. Он сразу и не понял, почему девушка сказала: «Я с вами пока не прощаюсь», — в очередной раз за сегодня выходя из ворот. Совсем недавно бывшие чужими дети, напоминали Шуре младшего братишку, ей казалось, что у нее снова появилась семья. Еще в пору ранней юности, боясь несчастливого рока, она решила не заводить детей. Но сейчас, когда ее сердце оттаяло, и Вася теплым комочком прижималась к ее груди, она испытывала почти материнские чувства, ей хотелось затискать и заобнимать эту маленькую чертовку, и она вела мотоцикл осторожно и так неспешно, что несколько раз они даже забуксовали. Перед въездом в садовое товарищество Шура остановилась. Обнаженные ветки кустов сирени тонким кружевом растворялись в ясном воздухе светлой половины зимы. — Обязательно навести меня весной. Это самое красивое место в мире, — Вася не поднимая головы вполголоса ответила: — На будущий год, а то и позже. — Что говоришь? — Шура, не расслышав, наклонилась к девочке. — Обязательно приду, говорю! Девушка радостно потрепала ее по макушке и нажала на газ. Шура повела девочку мимо бабушкиной избушки, махнув на нее рукой, мол показывать там нечего, сразу в мастерскую. — Извини за кавардак, но вот так я живу, — Шура обвела гараж рукой, приглашая Васю не стесняться и располагаться. Затем она включила обогрев и вышла за чаем и угощениями. Вася быстро пробежалась глазами по столам, полкам, кушетке и хмыкнула. Хотя чем-то удивить ее было почти невозможно, шурина живучесть была исключительной. Видно было, что девушка не просто справляется со своим проклятьем, но и умудряется перенаправлять ее в ремесло. Вася зацепилась взглядом за ряд неокрашенных свистулек, среди которых выделялась одна окрашенная, с рожками, которую мастерица явно не собиралась продавать. Девочка покрутила ее в руках, но свистеть не стала. Рядом с глиняными фигурками на обрезе вафельной ткани лежали пустая оправа мотоциклетных очков и две линзы: одна из темного бутылочного стекла, другая — сплавленная из разноцветных кусочков. Вася надела оправу на голову и еще раз хмыкнула. В таком виде ее и застала Шура: — Ха-ха, я думала, тебе приглянется что-то менее бесполезное. — Бесполезное? — Еще прежний хозяин мотоцикла разбил их, и собирался выбросить, а я забрала. Я со стеклом раньше не работала, и на эти две дурацких стекляшки потратила уйму времени, — она поставила на свободное место на столе доску с чаем и конфетами, взяла линзы и приложила их к отверстиям в оправе. Стекла хотя и пропускали свет, все же довольно сильно его искажали. Вася с деланным недовольством фыркнула: — Ничего не видно, — Шура снова засмеялась: — Я же сказала, что они бесполезные, но я их все равно доделаю и оставлю для смеха, — она сняла очки с головы девочки и взялась за прилаживание линз к оправам. Вася потянулась за конфетой: — А у тебя, тетя Шура, все про волков? — девочка помахала фантиком с надписью «Серенький бочок» и изображением сказочного волка в тулупе и шапке. Шура засмеялась: — Я и не заметила, мне продавщица сказала, что эти самые вкусные. — Так и есть, — Вася аккуратно сложила фантик и убрала его в карман. — Бери сколько хочешь, — Шура закончила с очками, надела их и вращала головой во все стороны. — Тетя Шура, ты, — начала Вася, и тут же остановилась. — А? — девушка не заметила, что гостья что-то хочет сказать, но будто бы боится. Вася помялась еще с минуту, с людьми управляться легко, но нелюди — немного другое дело. — Тетя Шура, ты правда хочешь избавиться от проклятья? — Что? — взгляд хозяйки остановился наконец на девочке. — Говорю, правда хочешь снова стать нормальной? — Шура приподняла очки, но отвечать не торопилась. — Нормальной? Четыре года назад я чуть не прибила двоих… парней, я думала, что это тот же самый рок, из-за которого, ну… мои все умерли, и столько лет жила с этой виной, а теперь выходит, что это не так. А вот все это — что-то совсем другое, и… — И? — И… я не думаю, что я ненормальная, — это был совсем не тот ответ, которого ожидала Вася, но тот, который она в тайне очень хотела услышать. Существа, потерявшие свою человеческую природу, склонны еще долго цепляться за нее. Но оказалось, Шуру вовсе не напугали слова дяди Игоря, а наоборот сняли груз с души. И это в свою очередь сняло груз с души Васи. — Хорошо, тетя Шура, тогда не буду тебя расколдовывать, — Вася стукнула чашкой по столу и широко улыбнулась. — А ты можешь? — Кто знает, старики эти-то ничего не могут, а они мне не ровня, — вернулась шутливая атмосфера. — Ну тогда обещай расколдовать, если передумаю. — Нет уж, слово не воробей. — Нет так нет, — Шура запустила в рот конфету, — ммм, не наврала продавщица. — Но я думала обменять эту услугу на твою помощь, а теперь не получится, придется что-то другое придумывать, чтобы тебе отплатить, — с нарочитой печалью продолжила Вася. — Это за что еще? Поколотить кого-то нужно? Не тех ли дуралеев с праздника? — Этих я и сама побью, если надо будет, — Вася махнула рукой, — Помнишь Митрича? — Надо его поколотить? — Ну и шутки у тебя! Но если честно, почти. — Вот же дети пошли, без стыда нападают на стариков, — рассмеялась Шура. — Ты смеешься, а мне по весне ехать по его святым местам, перенимать знания. Если честно, я его немного побаиваюсь, и я хотела… — Пригласить меня? — Шура подскочила на месте, — Что приготовить? Спальные мешки, палатку, компас, вяленое мясо? — Ну, тетя Шура, у тебя в библиотеке наверняка книжки есть, почитай, — Вася едва верила своему везению. Так посмотреть, и узловые чары не будут нужны. Они проболтали до вечера, обсуждая, что и в каком количестве может пригодиться в долгой поездке, и когда Шура наконец вернула девочку домой, дядя Игорь по обыкновению сидел в темноте на крылечке, только огонек сигареты помигивал. — Зайдешь? — кивнул он Шуре, даже не посмотрев на племянницу. — Нет, мне пора и честь знать, доброй ночи, дядя Игорь, — ответила девушка и, еще раз напоследок потрепав Васю по шапке, распрощалась. Девочка вприпрыжку хотела было уже вбежать в дом, но дядя Игорь схватил ее за шиворот: — А тебе будто бы честь знать не надо? — Какая честь у чертовщины и незнамо чьей дочери, сроду о таком не слыхала, — хохотнула Вася, выкручиваясь из его хватки, но мужчина держал крепко. — Пусти, я промерзла в пути. — А мне чертовщины в доме не надобно, пусть и промерзшей. Что ты опять удумала? — Опять? — Вася прекратила брыкаться и сменила тон на хнычущий, — вот скажи мне, что я тебе вообще сделала плохого? Что я раньше удумывала? — Ты поди с самого начала веревки из нас вьешь, околдовала всю мою семью. — И кому от этого плохо? — А дело не в том, что плохо, а в том, что это обман и морок. — Дядя Игорь, я же уже сказала, что больше так не буду, — пальцы мужчины непроизвольно разжались. — Ты! — он не успел заметить, как Вася крутанулась и прижалась к нему. — Правда-правда не буду. Дело-то уже сделано, ты же уже любишь меня, не просто же так ждешь меня тут на морозе, сколько сигарет скурил поди. А если заболеешь — кто о нас позаботится? Дядя Игорь хотел верить, что ее слова были преувеличением, но за эти месяцы он действительно привязался к новой Васе. Раньше ему почти не было дела до девчонки, он даже не думал о ней, не знал, какой у нее был характер, каким она была человеком. Он просто был рядом, но не присматривался. А теперь, и правда волновался об этом подкидыше, даже иногда ловил себя на мысли, что видит в ней простого ребенка. Но каждый раз одергивал себя. А теперь будто бы не смог. Дело и правда было сделано. Он погладил Васю по спине, а затем отвесил легкий подзатыльник: — Больше не заставляй своего старика волноваться о тебе. Иди, грейся уже, чертовщина ты бесполезная. Шура зачастила в гости, шум мотоцикла теперь раздавался за забором чуть ли не каждый день. Она то заезжала после работы, то забирала детей на выходные. Поэтому, когда Вася сообщила, что они втроем с Митричем едут в весеннее паломничество, даже Василиса старшая, пусть и возражала, но не долго и больше для порядка. Неизвестно было, что сам Митрич думает об этом, но Вася уверила всех, что они сговорились с колдуном еще на празднике солнцестояния. Дядя Игорь не стал уличать ее во вранье. Однако дурная репутация Митрича немного беспокоила мужчину. Кроме того дорога до Повремянки была долгой и едва проходимой. Шуре пришлось поломать голову, чтобы не набрать вещей больше, чем нужно. Вася очевидно волновалась меньше всех. Она просто сообщила дату отъезда, сдала в школе все контрольные, сшила походный мешок, собрала нужные вещи, заготовила паек и даже разжилась где-то деньгами на всякий случай. Матушка-жаба с солнцестояния твердили Митричу, что в этом году никуда ехать не стоит, ничего хорошего из этого не выйдет, или, если он и соберется, то выбрать день наугад, чтобы обмануть чертовку и яростницу. Но еще до рассвета этого «случайного» дня его разбудил жуткий рев. Он выглянул в окно: в предрассветной темноте к его дому приближались огромная и крошечная фигурки. Матушка-жаба только квакнули: — Не успел таки.